Because it is ment to be...

       Чувство невесомости не покидало меня еще весь последующий день. Мне, как никогда раньше, хотелось петь и танцевать. Я даже не ходила ногами по полу, было чувство, как будто я летаю. Но все со временем проходит и моя окрыленность не исключение.       На самом деле то чувство полета пропало не просто, типа, медленно исчезло, а как-будто у меня оторвали крылья и я очень сильно шмякнулась о землю — больно и резко. Почему? Да потому что я увидела Гидеона вместе с Шарлоттой.       Я и Лесли, с которой мы давно не виделись из-за Рафаэля, пошли прогуляться по центру. Там в спортивной секции тренировались люди, в принципе, как обычно. Но тут мы увидели их двоих — Гидеона и Шарлотту. Они мило беседовали, попивая воду. Он убрал выбившиеся из косичек пряди с ее милого личика, а она погладила его по щеке, после поцеловав в эту же самую щеку. И именно в этот момент мои розовые очки, через которые я смотрела на мир последние несколько дней, разбились стеклами внутрь. Мир утратил прежние краски, с каждым мигом становясь все более серым. Вы, конечно, можете сказать, что я драматизирую, но именно так все выглядело и ощущалось.       Единственной радостью в тот день было пение. И я спела, спела песню из мюзикла «Кошки» — «Memory». В момент, когда я начала петь, в кафе зашли Гидеон с Шарлоттой и все чего мне хотелось это прибить обоих, но потом Гидеон посмотрел на меня таким… таким… взглядом, что я не смогла бы и ничего возразить. В итоге я пела только для него одного… «Let the memory live again».       Я слышала, как мой голос разливался по всему залу кафе, а все посетители внимательно слушали слова. И когда мелодия закончилась, зал взорвался от аплодисментов. На глазах некоторых людей я даже видела слезы. Видимо, так их тронула моя песня. И именно эти аплодисменты заглушали прежние переживания о Гидеоне. Но всё-таки на душе у меня было неспокойно. И вскоре я поняла почему.       Поняла я это, пройдя мимо Гидеона, даже не взглянув на него. А что? Он задел мою гордость. Проходив мимо него, я краем глаза заметила его взгляд. Взгляд его прекрасных малахитово-зеленых глаз, в котором читались непонимание и вина.       Но он, видимо, решил все выяснить и пошел за мной и Лесли. — Гвен! Постой же! — он несколько раз пытался схватить меня за руку, но я не позволяла ему и все время выдергивала свою ладонь. Хотя, когда он касался моей кожи, по мне будто проходил электрический заряд и мне хотелось большего. В итоге, он остановил меня. — Я лучше пройдусь до фонтана, посижу там, если что, хорошо, Гвенни? — сказала моя подруга и я хмуро кивнула, хотя, внутри меня начинало разгораться пламя. — Что происходит? — спросил Гидеон, после того, как Лесли ушла на приличное расстояние. — Почему ты ведешь себя так странно? — Возможно, мне не стоило надеяться на что-то, но я думала, что… откуда ты знаешь Шарлотту? — Мы давно тренируемся вместе, а что? — Я просто видела вас в зале, вы были очень нежны друг с другом, а она даже поцеловала тебя, вот я и подумала, что она тебе нравится. — Что? Нет. Гвенни, ты что приревновала меня к Шарлотте? — в его голосе было столько насмешки, что я не выдержала. — Может быть и так! Потому что вчера у нас был прекрасный вечер, а сегодня ты уже с моей прекрасной кузиной! — я говорила довольно громко, чем распугала всех робоголубей. — Гвенни, зачем мне Шарлотта? Да, она, может, и хороший фехтовальщик, и приятный собеседник, но в этом плане она мне ни капельки не нравится, честно. — все это он сказал очень тихо, а потом добавил, раскрыв руки для объятий — Иди ко мне?       Я смотрела на него, видела как искрятся его глаза, как ветер играет с его волосами. Он улыбался мне, искренне улыбался. И я сдалась. Сдалась на милость победителя. Я сократила расстояние между нами и нежно, но сильно обняла его. — Гвенни, из всех девушек на этом идиотском корабле, мне нужна только ты одна. — он убрал одну руку и ей поднял мою голову за подбородок, так чтобы я смотрела только на него. Его зеленые глаза бегали по моему лицу, исследуя все его части. Его взгляд остановился на моих губах, а потом он перевел его на глаза.       И тут я не выдержала.       Я схватила его за кофту, и, встав на цыпочки, поцеловала его. Гидеон сначала был, по видимому, немного ошарашен моими действиями, но потом, издав приглушенный стон, сдался и еще крепче обнял меня. Но вскоре нам пришлось отстраниться друг от друга из-за нехватки кислорода. — Гидеон, ты просто невыносим! Ты высокомерный эгоист, и я просто каждый раз, когда ты начинаешь много говорить, хочу заткнуть тебя поцелуем! — выпалила я на одном дыхании — Гвенни, я тебя люблю… по-настоящему. Но ты бываешь настолько вспыльчивой и инфантильной, что так и хочется встряхнуть тебя разок другой! Но ты самая потрясающая девушка, которую я когда-либо встречал… — Я тоже люблю тебя, Гидеон… — сказала я, расплывшись в улыбке.       И мы снова поцеловались. Нежно, почти невесомо, но в тоже время этот поцелуй был как мощный разряд тока, также лишал памяти, заставляя помнить только его.       Возможно, мы с Гидеоном слишком разные, но представления о признаниях в любви у нас похожи. Мы оба можем ошибаться, говорить друг другу вещи, которые не следовало говорить. Но потом мы миримся, оставаясь самими собой. И каждый день, проведённый вместе, я запомню. А каждую совместную ночь я не собираюсь забывать. Ведь, именно это и есть любовь. Когда он видит тебя спросонья — растрепанной и невыспавшейся, в его футболке, но все равно говорит, что ты безумно красива. Когда ты видишь его с утра, после его бессонной ночи, в течение которой он готовился к зачетам в университете. Когда он показывает тебе, а ты ему, все свои шрамы, как моральные, так и физические. Когда вы настолько любите друг друга, что каждый день без него для тебя сереет и приобретает краски, только рядом с ним. Потому что это — настоящая любовь. Потому что так и должно быть…