Почти всё красное

– Блядь, да сделайте хоть что-то, чтоб этот замолчал! – Телефон! Телефон! – Кто-нибудь, снимите трубку! Скажите идиоту, который названивает, чтоб нахуй шел, не до него! — Нахуй иди! — тут же проорал, сняв трубку, Марк. — Ой… Что?.. Ваня схватил Витю за запястье свисающей с дивана руки. Ему показалось, что пульс действительно прощупывался, тут и он стал орать, пытаясь перекричать всех остальных: – “Скорую”! Он жив! – Марк! Звони! Освободи телефон! – Что? Не понимаю. А, понял! — Марк всё еще говорил по телефону. — Да, да! Жертва есть! Еще живой, нужна «скорая помощь»! И отключился прежде, чем Локи выдернул у него трубку. – Это Трущев звонил. — коротко проинформировал Марк, невероятно довольный. – Они видели, как приехал убийца. Сейчас будут здесь. Разъяренная Женя приволокла из кухни кастрюлю с водой и выплеснула всё ее содержимое на Дудя. Тот едва не захлебнулся, но зато наконец смолк его пронзительный безостановочный крик. Мирон трясущимися руками искал сигареты в карманах, которых на трусах не было. – Глядите! – свистящим шепотом сказал он. – Нет, вы только поглядите, куда его пырнули... Все и без понуканий Мирона таращились на СД. Стилет торчал с правой стороны. – Он знал, что у тебя сердце с правой стороны, — таким же свистящим шепотом возвестил Локи. — Он принял Витьку за тебя! – И ты, блин, в это тоже поверил?! — Мирон схватился за голову. — С нормальной стороны у меня сердце, как у всех людей! Сдвинуто только самую малость! Я по пьяни сболтнул сто лет назад, а журналюги растрезвонили на всю Европу, что у меня сердце с правой стороны. Сделаи из меня какого-то монстра! – Ты им теперь всем проставляться должен! — горячо возразила Женя. — Ты жив, и Витя, надеюсь, выживет! Один из представителей журналюг в лице Дудя обрел, наконец, способность говорить по-человечески и высказал категоричное желание покинуть этот дом – сегодня же, немедленно, сию минуту! Смоки же ничего не высказывал, а просто в очередной раз перестал со всеми разговаривать. «Скорая помощь» приехала через пять минут, Трущев – через пятнадцать. – Пустяки, – успокоил всю компанию всё тот же невозмутимый врач «скорой». – Повреждены мягкие ткани, только и всего. Заживет быстро. А сейчас мы его забираем в больницу. Спать уже никто не собирался, пусть время и было всего полшестого утра, так что обсуждали очередное происшествие. Журналистские языки без костей в итоге спасли жизнь Виктору СД, у которого все внутренние органы были на своих местах. По мнению врача, удар стилетом был нанесен буквально несколько минут назад. Трущев педантично уточнил – без четверти пять, не раньше. Выходит, что убийца замахнулся ножом – и тут же зазвонил телефон. Резкий звонок в несусветную пору наверняка его спугнул, он нанес удар наугад, справа, и бросился наутек, пока народ не сбежался к телефону. Возможно, перед этим он искал Мирона в его комнате, убедился, что его там нет, увидел на диване знакомую футболку и выхватил нож… – Здорово мы его надули! – Марк радовался, как ребенок. А Ваня теперь мучился угрызениями совести. Ведь он же проснулся от телефонного звонка! И если бы сразу же поспешил к телефону, да еще побежал вокруг дома, наверняка бы встретил убийцу, а может и успел бы помешать, и Витьку бы не ранили. — Вот выйдет Витька из больницы и пропишет мне по ебалу, — буркнул Ваня, — И поделом. – Перестань, – нахмурилась Женя, поняв, о чем Ваня думает, – главное, что Виктор жив. — А еще, — Марк не переставал излучать счастье во все стороны, — мы теперь точно знаем, что не он убийца. Подозреваемых все меньше! Охуительно же! – Ага, всё меньше. — закивал Рома. — Остались еще те, у кого нет алиби, ну и всё остальное человечество тоже, вдруг это все-таки посторонний? Наконец приехал следователь и, зевая, первым делом попросил чашечку кофе — да, вот этот “три в одном”, пожалуйста, пакетик которого он предусмотрительно привез с собой. Кофе ему заварили в рекордно быстрое время, уж очень не терпелось услышать, откуда он знал, что убийца в доме. Из рассказа выяснилось, что один из оперов, сидящий в засаде, позвонил Трущеву и доложил, что на рассвете к дому подъехал автомобиль марки «мерседес», из которого вышла подозрительная темная фигура. Услышав об этом, следователь немедленно позвонил в дом. И звонил, и звонил…Опер тем временем притаился у «мерседеса», где надеялся поймать темную фигуру, но та сбежала в другую сторону, а послышавшиеся с той стороны звуки свидетельствовали о наличии второй машины, на которой убийца и сбежал. Единственное, что осталось полиции – «мерседес», как выяснилось, оказался украденным с автостоянки на бульваре Жукова. Его хозяин спокойно спал и о краже ничего не знал. Полиция проверила – тот вне подозрений. – Гостей больше не пущать! – строго сказал Трущев, обращаясь к Мирону. Тот с готовностью закивал и поклялся, что впредь и во веки веков не пустит на порог дома ни одного гостя. Пусть хоть на вокзале ночуют! А Трущев так же строго продолжал: – Ось тот, с черепушкой да этот… Белая Глиста пущай домой вертаются. Последние слова следователя услышал Дудь, который в этот самый момент зашел в комнату. Не веря ушам своим, он уставился на Трущева. А тот решительным жестом ткнул в журналиста пальцем и, прежде чем его успели остановить, повторил: – О, Белая Глиста! Вам трэба возвертаться до дому! У Дудя перехватило дыхание, как и у остальных. Никому и в голову не пришло, что следователь всерьез воспримет слова Локи, посчитав дурацкое прозвище за настоящую фамилию. За Дудем с треском захлопнулась дверь. – Ну уж теперь-то он обязательно уедет! – выразила Женя общую надежду. — А, может, и Смоки с ним... Немного смущенный Мирон махнул рукой: – Ну и черт с ними. Должны ж видеть, не до них тут. Следователь же, даже не подозревая, что натворил, как обычно после очередного преступления, приступил к выявлению обстоятельств оного. Его интересовало, почему Витя в футболке Мирона спал на диване и почему сам Мирон не спал в собственной кровати. Правда, он сам советовал так поступить, но вот теперь допытывался: Мирон сделал это исключительно по его совету или были какие другие обстоятельства? Несколько выведенные из равновесия происшествием с Дудем следователю неосторожно сообщили больше, чем намеревались, и подозрительный чувак в красном неожиданно всплыл на поверхность. Не высказав удивления, Трущев записал показания в своем блокноте, побранил за то, что раньше этого не сказали, похвалил за принятые меры предосторожности и удалился. Смоки и Дудь покинули дом Мирона молча, стиснув зубы, никому не сказав ни слова. Пришли два стекольщика, принесли стекло и вставили его в раму. В одиннадцать часов в доме воцарилось блаженное спокойствие. – Съезжу-ка я к нашим пострадавшим в больницу, – решил Мирон. – А вы смотрите за домом, неизвестно, что тут еще произойдет. Он позвонил уже из Краснодара, сообщил, что с жертвами все в порядке. Слава ноет, что в больнице плохо кормят, Замай лежит уткнувшись в телефон, Порчи, наверное, завтра уже выпишут; Обле и тете Соне скоро разрешат говорить. Что же касается Вити и стилета, то последний угодил в ребро, не дойдя до легкого. СД в сознании, но очень нервном. Вскоре на полицейской машине приехали за Мариком, ему хотели предъявить чернявого чувака в красном, который оказался в распоряжении полиции, и установить, он или не он пытался вместе с Рощевым прокатиться на скутере развозчика пиццы в Питере. Жутко важный Марк поехал. Роме же написал, наконец, один из знакомых, что работал в московской прокуратуре. Смерть Дениса, как явствовало из письма, привлекла внимание весьма ответственных товарищей. Под какой фамилией представился Рощеву тип в красном до сих пор не удалось выяснить. Однако и без фамилии ясно, что тип связан с преступной организацией, правда, не написали какой, и что он сотрудничает с человеком из компании, что собралась в станице. Поначалу этим человеком считали Мирона, но последние события доказали ошибочность такого предположения. Точными данными отправитель письма не располагал. Этим человеком мог быть как мужчина, так и женщина. Его (или ее) отличительные признаки: а) много путешествует по свету и б) никаких подозрений не вызывает. Вот и все сведения, которые Рома со все растущим разочарованием на лице озвучил вслух. Ваня ехидно прокомментировал: – Жень, а может, это все-таки ты? Подозрений не вызываешь, много путешествуешь, знала Дениса… Женя в таком нервном состоянии шуток совершенно не понимала: – …а людей убиваю на расстоянии, телепатически или еще как, ведь нахожусь в другом месте! По мне, самым подозрительным являешься ты и Храмов, но раз вы самые подозрительные, то это наверняка не вы. Вот интересно, опознает ли Марк черного парня? Марк вернулся домой поздно, почти одновременно с Мироном, и в очень плохом настроении. – Поставили передо мной двадцать штук одинаковых черных парней и все до одного в красных толстовках, – жаловался он. – И откуда только набрали столько одинаковых? Правда, не очень-то одинаковых. Главное – ни один не подходил. А самое плохое, был среди них знакомец СД, мне его специально потом показали. Так это не он. Ваня расстроенно сказал: – Что же, получается, Витька тут ни при чем? И тогда какого черта мы с тобой столько времени торчали в гостиницах? Только время даром теряли… – Нам теперь надо быть особенно осторожными, — сказала Женя. — Смоки с Дудем уехали и осталось нас совсем немного. К тому же мы не знаем, какой способ убийства изобретет на сей раз преступник, ведь стилет второй раз он уже тоже отработал… Положившись на педантичность убийцы, который в качестве орудия убийства лишь дважды использовал один и тот же прием, они спокойно пообедали. Отраву, стилет, огнестрельное оружие можно было смело исключить. Молоток тоже. За обедом радостно обсуждали, что тот еще может изобрести, но ничего не придумали. Марк настаивал на изготовлении ловушки, уверяя, что проект им уже разработан. Хоть Мирон с поистине ослиным упрямством игнорировал грозящую ему опасность, Ваня с Женей твердо решили: каждую ночь он будет менять место сна, а на постель, где тот спал накануне, будут класть специально сделанную куклу. В семь вечера неожиданно приехал Рестор с бумагами, которые Мирон должен был подписать поздно ночью. Оказалось, ему удалось получить их раньше, чем предполагалось, и, учитывая Мироновы жизненные трудности, он благородно привез их сам. Пока Мирон общался с Ресторатором и документами, Ваня, Рома и Женя занялись общеполезным трудом. Из старого одеяла, тряпок, нескольких рулонов туалетной бумаги, кепки и футболки Мирона сделали куклу, что должна была его изображать. Женя в своей комнате сшивала отдельные фрагменты этого шедевра. Мирон попрощался с Ресторатором, проверил почту и упал на диван с нераспечатанной пачкой сигарет. – Ну бля! – сказал он, с треском разрывая пачку. – Ну и удовольствие мне предстоит! Это прозвучало столь зловеще, что Ваня оторвался от ноута и с тревогой взглянул на него: – Что за удовольствие? – В Красе, оказывается, проездом мой давний приятель, с женой. Учились вместе, в Оксфорде. Никогда не были в России, и теперь мне надо выказать истинно русское гостеприимство. – Истинно русское? Все должны быть в ушанках, играть на балалайках, танцевать с медведем и упиться вдрызг? Ваня всё никак не мог уразуметь, в чем же проблема. Пришлось Мирону объяснять подробнее. Все дело, оказывается, в жене Генри. Выяснилось, что этот скромный простой парень женился на аристократке, родственнице самой королевы, и, принимая ее в гостях, надо проявлять чрезвычайный такт, делая вид, что не знаешь о ее королевском происхождении, и в то же время принимать ее по-королевски. – В общем, давайте завтра я их приглашу и отмучаемся побыстрее, — сказал Мирон. Женя же, услышав про ужин и родственницу королевы твердо заявила, что никаких гостей до послезавтра, пока они, наконец, не наведут порядок в доме. Вечер проходил в милой домашней обстановке. Ваня листал сайт Краснодарского ипподрома, Женя с Марком тихо, но ожесточенно спорили о том, какими именно блюдами можно показать русское гостеприимство. Сошлись почему-то на варениках с капустой. Локи ругался в твиттере. Мирон пошел в свою комнату и выскочил оттуда, как ошпаренный. – Вроде вы все здесь? – не совсем уверенно спросил он. – А кто тогда там спит?! Естественно, первое, что пришло всем в голову, – опять какой-то посторонний труп в этом проклятом доме! Но тут же вспомнили об изготовленной кукле и успокоились. Хотя, конечно, Мирона следовало о ней предупредить. – Велено соблюдать осторожность, – спокойно разъяснила Женя. – Все равно ты там спать не будешь. – А где буду? – В погребе, в ванной, где хочешь, только не на своем месте. А на твоем месте будет наша имитация. – Правда, хорош? – гордо спросил Марк. – Вот иди, погляди. Мирон еще раз сходил в свою комнату. Вернулся с чрезвычайно скептическим выражением лица. – Вы всерьез думаете, что это можно принять за меня? Морда такая... – Ты ж сам принял. Интересно, какую еще морду можно сделать из туалетной бумаги? А если даже убийца и, поймет, что это не ты, не станет же он тебя по всему дому искать! Женя кивала, подтверждая слова Вани, потом подытожила. – Значит, так. Вы с куклой будете меняться местами. Раз она там, а ты, например, на диване, потом она на диване, а ты там… – Но сегодня я там? – Нет! Сегодня она там, а ты здесь. Мирон подчинился требованиям общественности и приготовил себе постель на диване. Остальные тоже пошли спать. Тушеная к вареникам капуста развонялась на весь дом. Желая немного выветрить ее запах, Ваня приоткрыл дверь на террасу и при этом обнаружил, что идет дождь.