Почти всё красное

Смоки и Дудь вошли в дом как раз в тот момент, когда из него с превеликой осторожностью выносили носилки с электриком, а вслед за носилками один из оперативников нес окровавленный коврик из-под стола, на который тот упал. Зрелище было… красочное. Смоки не успел взять себя в руки и издал какое-то визгливое хрюканье, отчетливо прозвучавшее в тишине, сопровождающей вынос тела. Дудь стал отчетливого зеленоватого оттенка. — Что… Что это? Что это значит? — еле смог выговорить он, глядя на оперативника с ковриком, который в этот момент появился в дверях. — Ну как что, — вежливо ответил Ваня. — Это значит, что в этом доме снова преступление. Стреляли. То, что стреляли неудачно и жертва осталась в живых, Рудбой не счел нужным добавлять. — Гости, чи не? — поинтересовался при виде Смоки и Дудя Трущев. — Бачу, шо здоровы? — Гости, — с горечью ответил Мирон. — Здоровы, хуле им сделается. — Ну знаешь! — с претензией обратился Смоки к Мирону все еще писклявым голосом. — Ну знаешь! Мы приезжаем из такой дали, по делам, а тут на каждом шагу какие-то трупы! — Я думал, это вас развлечет, — ядовито ответил Мирон. — Гэнгста, все дела. Но тут Дудь без предупреждения решил падать в обморок, прямо на руки Смоки. Будучи на две головы выше его, он рухнул прямиком на него, лишив возможности ответить Мирону. С трудом дотащив до дивана Дудя, Смоки потребовал налить им чего-нибудь крепкого. От нервов. Мирон, ехидно хмыкнув, предложил ему пиво. Ваня с интересом ждал развития событий. Меж тем Марик со следователем оживленно обсуждали только что родившуюся новую концепцию. — Ножом он пользовался только раз, — оживленно доказывал Марик. — Так что, того и гляди, еще пырнет. Учтите! — И ишо раз пальнет! — соглашался с ним следователь. — Коньяку! Виски! Ну хоть какое-то приличное пойло есть в этом доме?! — орал Смоки. Мирон шепнул Рудбою: — Хуй они получат, а не выпивку. Я лучше в унитаз вылью. Марик со следователем продолжали развивать концепцию: — Вот если бы можно было угадать, что он будет делать! — размечтался Марк. — Ловушку бы подстроили. Главное, угадать, что будет делать Мирон. Хотя тут хуй угадаешь. — Можешь не гадать, я спать иду, — буркнул Мирон. Видя, что его игнорируют, разъяренный Смоки решил действовать самостоятельно и с самым решительным видом прошагал к шкафчику со спиртным, что стоял в углу комнаты. — Ну, Мирон, у меня кончилось терпение! — воскликнул он. — Обойдемся и без тебя! Стеклянный шкафчик с батареей бутылок внутри остался еще от тети Розы. Внутри бутылок от коньяка и виски хозяйка держала наливки собственного изготовления, трогать их никто не решался, в целях собственной безопасности. К шкафчику никто, кроме Мирона, и не подходил — там еще хранилось то, что называлось “фамильным серебром”, которое Мирон собирался отдать тете Соне. Из-за этого серебра шкафчик запирался на ключик, который висел рядом на гвоздике, о чем все знали. Странный метод безопасности выбрала тетка, что уж там. Смоки снял ключ с гвоздика. Все замерли. Трущев почувствовал, что происходит нечто необычное, и тоже замер, на полуслове прервав свои рассуждения. Смоки сунул ключ в скважину, повернул его и с силой распахнул дверцу. Ослепляющий блеск, грохот, звон и душераздирающий вопль Дудя слились воедино. Мощным взрывом у Смоки оторвало голову. Пролетев через комнату, она пробила стекло и упала в сад. Тут же выяснилось, что голова у Смоки на месте, ибо он кричит и держится за нее, а между пальцами у него течет кровь. Увидев это, Дудь заорал еще отчаяннее и бросился к следователю, подальше от Смоки. Бедолага Трущев не предвидел атаки, от толчка он опрокинулся навзничь, на стоящий на столике старый телевизор и упал вместе с ним. Второй взрыв потряс дом. Трудно описать, что тут творилось! Смоки лежал без сознания. Трущев отбивался от рыдающего на нем от ужаса Дудя. Женечка и Мирон бросились к Смоки, Марик, с горящими глазами, к шкафчику, а Ваня кинулся к окну. Он же собственными глазами видел, как туда пролетела голова Смоки! Рудбой был даже несколько разочарован тем, что увидел вместо головы кепку. Только… как кепка могла прошибить окно? Все немного успокоились. Смоки Женя сделала перевязку – у него оказалась содранной кожа на темени, ну и несколько ожогов вдобавок. Придя в сознание, он принялся жалобно стонать, держась за голову. Пострадал и следователь, который после прыжка на него Дудя набил при падении большую шишку на затылке,но профессионал остается профессионалом и Трущев только отметил философски, поднимаясь на ноги: — Ну шо, таки два раза пальнули. — Значит, теперь остался только нож! — Марик буквально сиял от счастья. — Ловушка! Нам надо продумать ловушку! В перерывах между стонами Смоки давал понять, что подозревает Мирона в устройстве покушения на его жизнь и требовал оказать ему профессиональную врачебную помощь. Странно, но желания немедленно покинуть дом Мирона он не проявлял. В противоположность ему Дудь проявлял такое желание. — Ну вот, в кои-то веки и от Смоки польза, — сказал Ваня, помогая Мирону и Жене собирать остатки телевизора в мусорное ведро. — Человек выступил вместо тебя в роли очередной жертвы. И взрыв на себя принял. Ты бы так легко не отделался! — Он разбил окно и телевизор, — мстительно сказал Мирон. — Хотя нет, этот антиквариат Дудь грохнул… И это вовсе не заслуга Смоки, что он ростом с сидящую собаку. Будь я на его месте, куда бы в меня попало? —Точно в лицо. И сейчас ты бы уже был без головы. Следователь наконец-то дождался эксперта, которого вызвал сразу же после взрыва, и они вместе с Мариком, не отступавшим от них ни на шаг, осмотрели взрывоопасный шкафчик. Эксперт сразу же понял, в чем дело, сходил в садик и принес оттуда килограммовую гирю. Вот, оказывается, что пробило стекло! Трущев попытался объяснить взрывное устройство. — Ось тут труба, – объявил он, демонстрируя нам жалкие останки консервной банки. – Ось тут хиря, — он потряс гирей. — И пи… пи… — Пистолет? — неуверенно подсказала Женя. — Та не. Пи… пи… — Пикриновая кислота? — спросил Марик. — Вот оно и есть! — обрадовался Трущев. — Как пальнуло, дак хире силы хватэ, шоб полететь навроде снаряду! — Марк! — беспомощно простонала Женя. — Ты понял, о чем он? — А чего тут не понять? — Марика прямо-таки распирала радость сопричастности к такому событию. — Кислота была в банке, банку пружинкой соединили с дверцей. Когда дверцу открыли, по кислоте вдарило, гиря звезданула, что твой снаряд. Башку бы Мирону снесло, как пить дать! — А шкафчик цел, надо же, — удивилась Женя. — И ничего не разбилось. — Так взрыв поверху и наружу пошел. Если бы Смоки открыл осторожно, шкафик бы разнесло, а так всё заебись вышло! —“Заебись”— не то слово, — сухо произнес Мирон. Марк смутился и покраснел: — Ну, я не то хотел сказать. Охуенно придумано же! Эффектное покушение добавило новый интерес к происходящему. Столпившись вокруг эксперта и следя за каждым его жестом, все обменивались соображениями. Убийца наверняка знал, что никто, кроме Мирона, шкафчик открывать не станет. Значит, он из знакомых и придется, видимо, расстаться с концепцией кого-то со стороны. После ряда неудач он придумал, казалось бы, верный способ разделаться с Мироном: можно было спать в его кровати, можно было ходить в его одежде, но открыть заветный шкафчик мог только Мирон лично! Как видно, убийца не знал Смоки… — Мирон, пиздуй-ка спать, — скомандовала, опомнившись, Женя, — поздно уже, а завтра тебе с раннего утра ехать в Краснодар. — Как я могу спать, когда в этом доме все время что-то случается! Может, еще где подложена какая взрывчатка… — Проверь под своей кроватью, главное. Ну и в машине. — Да, кстати, а где же машина? — забеспокоился Мирон. — Во сколько Порчи уехал? Он же уже должен был вернуться? — Может, в пробку попал? — Это ж Краснодар, а не Москва, где ты тут пробки на четыре часа видел? Покончив со шкафчиком, судмедэксперт что-то стал рассказывать Трущеву, который вдруг проявил признаки беспокойства. — Який нумер у машины? — спросил он у Мирона. — 237 ВМ 123, — без запинки ответила вместо Мирона Женя. — А что? Судмедэксперт и следователь обменялись непонятными взглядами и уставились на Мирона. Все с тревогой ждали объяснений. — Ой, беда…, — помолчав, сказал Трущев. — На дороге-т машина сгорела. А внутрях упокойника нашли… — Порчи! — прохрипел побледневший Мирон. Все сорвались с мест. Третье покушение за один день! Нет, это уж слишком! Через минуту вся компания мчалась к месту катастрофы на полицейских машинах, проигнорировав глупые протесты Смоки и Дудя, боявшихся оставаться дома в одиночестве. День немедленно превратился из терпимого в кошмарный. Несчастье со Смоки никого особо не огорчило. Да и происшествие с электриком тоже, он для всех был человек незнакомый. Но Порчи!.. Несчастный случай произошел у Елизаветки. Свидетели, оказавшиеся на месте происшествия, показали, что со стороны Белозерки ехала цистерна с бензином. Увидев «шкоду», идущую навстречу из Краснодара и собирающуюся свернуть, шофер цистерны притормозил. Из виража «шкода» вышла на довольно большой скорости. Вместо того, чтобы взять немного левее, машина пошла прямо и врезалась в цистерну. Огонь вспыхнул сразу же. К тому времени, когда все подъехали к месту аварии, огонь был уже погашен, но суматоха еще царила порядочная – еще бы, такие автокатастрофы случаются не каждый день. От машины, в которой ехал Порчи, осталась куча металлолома. Стояли две машины "Скорой помощи". В одну сложили обращенные в пепел останки, а, точнее, обугленный труп. Возле второй толпились люди. Всю дорогу Женю трясло так, что у неё стучали зубы, теперь же она потеряла остатки самообладания. Плача и крича, она рвалась из объятий Мирона к “Скорой помощи” с обугленным трупом, заметно усиливая суматоху. Привлеченные ее криками, подтянулись люди, толпившиеся возле второй “Скорой”, и среди них Ваня, не веря своим глазам, увидел Порчи собственной персоной, живого и невредимого, правда, в слегка разодранной одежде. Растолкав полицейских, Рудбой пробился к Жене. – Женёк, ну всё, завязывай оплакивать чужие трупы! Дарио жив! Полуживая от горя и отчаяния, Женя отцепилась от захваченной сверхъестественным усилием “Скорой” и бросилась к Порчи. Тот позволял себя ощупывать, обнимать, обцеловывать и что-то выкрикивал в возбуждении. Бригада медработников и полиция, не скрывая своего глубочайшего негодования, пытались вырвать его у Жени и затолкать обратно во вторую машину “Скорой”. И как его при этом не разорвали на куски! Порчи вырывался и что-то возбужденно орал на португальском. На обратном пути в Краснознаменную всё еще бледный Мирон со слов Порчи объяснил, что произошло. – Он говорит – вышла из строя система управления. Руль свое, а колеса свое. Вдруг отделилось одно от другого. И он уже ничего не успел сделать, потому что тут перед носом появилась цистерна, она шла слишком близко к середине шоссе. Порчи только и успел снять ногу с газа. Что было дальше – не знает, потерял сознание. В момент удара его вышвырнуло из машины, замок в левой дверце был испорчен, еле держал. Потом пришел в сознание и говорит, что чувствует себя хорошо. В больницу его забрали потому, что опасаются сотрясения мозга. — А кто сгорел? – Какой-то совершенно незнакомый человек. На трассе голосовал, Дарио его подвезти хотел. – Ужасно! Ни в чем не повинный человек! Так уж, видно, судьбой ему предназначено… – А водитель цистерны жив? – Жив. Успел выскочить из машины, только немного обгорел. По мнению Порчи, с машиной что-то сделали специально. – Пиздец какой-то. Охотясь за тобой, наш убийца изведет всё человечество. И останетесь на свете только ты, он и тараканы, — Рудбой полез за сигаретами и с удивлением обнаружил, что у него до сих пор трясутся руки. – Интересно, когда он успел это всё провернуть? – Наш убийца – трудяга, ничего не скажешь. Нам в “BM” бы таких парочку.. Вот кто из наших знакомых такой трудолюбивый? Не Храмов же… Все молча перевели взгляд на Женю. — Да вы охренели совсем! — возмутилась она. — Мне заняться нечем больше, по-вашему, с фестивалем на носу, кроме как убийства устраивать?!