Почти всё красное

Следователь с интересом оглядел Мирона. В его взгляде читалось нескрываемое любопытство, почему тот всё еще жив. Выяснил личность Назара, обстоятельства нового преступления, а затем вежливо поинтересовался у Мирона: – Скильки еще нагостюваться в хату-то прыгласил? Не дав Мирону даже рта открыть, Женя вскричала в отчаянии: — Ради бога, не приглашай больше гостей! Мирон только глаза закатил: — Я же их не приглашаю уже! Они сами приезжают, кому вздумается… Следователь воздел палец вверх: — Низащо! Пусть нагодыться прыйдут! А туточки мий махальный будет бачить. Мирона его сообщение отнюдь не обрадовало. —Не понял. Это теперь круглосуточно ваши по всему дому шастать будут? – Та ни в хате! Надвори, в кушерах будут! – решительно возразил Трущев. — Вообще заебись, — возмутился Мирон. — Вышел покурить, а из кустов кто-то выскакивает. Это чтоб мы все тут от инфаркта поумирали? Но потом осекся. И в самом деле, протестовать против присутствия компетентных органов в доме, где преступления следуют одно за другим, а преступник остается неизвестным, по меньшей мере неразумно. Он и так в первую очередь под подозрением уже, просто потому, что до сих пор жив. – Сидите себе в кустах на здоровье. — выдавил из себя Мирон. Дальше следователь попытался установить алиби обитателей дома, но ничего не вышло. Все спали, к большому сожалению следователя, спали по отдельности, так что никто ничье алиби подтвердить не мог. И Трущев занялся орудием преступления. – Кто сокыру бачив? – задал он вопрос, один из тех своих вопросов, на которые дать точный ответ было чрезвычайно трудно и задавать которые он был большой мастер. Действительно, попробуй ответь, кто знает этот молоток. Не удивительно, что ответы на такой вопрос не могли удовлетворить следователя. – А кто его там знает, – отмахнулся Мирон, Ваня же уверенно сказал: – Я в “Магните” такой видел. — С чего ты взял, что в “Магните”? — тут же встрял Ромка. — Может, в “Пятерочке” купили! — Или вообще в строительном каком-нибудь, тут их пруд пруди! Из “Леруа” припер! Их дискуссия о молотках вселила надежду в сердце следователя, который попытался уточнить: – Дак бачили чи ни? С некоторым трудом удалось ему донести, что бачили только в виде товаров в одном из магазинов. Дома же этого молотка до сегодняшнего дня никто его не видел. – То, значить, малахольный-то с ним прийшол, – сделал вывод следователь, и все охотно с ним согласились. Когда следователь ушел, Марк внес предложение: – Нам надо устроить ловушку! И как мы раньше не догадались? – Что ты имеешь в виду? Капкан? Чтобы за ногу схватил? Марк с воодушевлением подтвердил: – Ну! Что-то в этом роде. Преступник ведь в саду где-то ходит. И попадется. – Это мы туда попадемся, — буркнул Локи. — Я тут только мышеловку видел, — сказал Мирон, — только не вспомню где. Но мышеловка же нас не спасет. У Марка горели глаза: – Тогда давайте, какую-нибудь проволоку, привяжем к чему-то такому, звонящему. Будет сигнальная установка. Он крадется по саду, ногой или рукой зацепит. И как начнет выть или трезвонить! – Убийца? – Да нет же, установка! – Ага, мы все срываемся с постели, толкаясь, выскакиваем из дому, гоняемся за преступником по станице, а потом оказывается, что это был почтальон! Или соседка! – Нет, – разумно возразил Марк, – убегать только убийца будет. Остальные растеряются и с места не двинутся. Ну или подождут специально, чтобы узнать, что все это значит. – Хорошо, готовьте ловушку, — махнул рукой Мирон. — Только без ям с кольями на дне, пожалуйста. * * * Как будто мало было всего остального, как в четыре часа утра всех стал будить городской телефон. Это звонила из Австралии некая Кенгуриха, троюродная сестра тети Сони. Степень своего родства с ней Мирон так и не смог высчитать. Именно в четыре-пять утра по краснодарскому времени в пожилой женщине пробуждались родственные чувства и она жаждала узнать, как здоровье Сонечки. Из-за развивающегося маразма разницу во времени между Краснодаром и Австралией никак не могла запомнить. Вот и звонила каждый день в четыре утра, чтоб узнать новости. Отрубить телефон Мирон не мог, не ответить - тоже не мог, иначе дома был бы шквал звонков от возмущенных родственников… После очередного разговора с Кенгурихой в четыре тридцать восемь утра вырванный из сладкого предутреннего сна Мирон сказал Ване, скрежеща зубами: – Я уже начинаю мечтать о том, чтобы она сюда приехала и остановилась в этом доме! Ваня, в чьей комнате телефонные трели были прекрасно слышны, раздирающе зевая, поинтересовался: – Она ебнутая? – Да дура она. Ей и в голову не приходит учесть разницу во времени между нами… Господи, когда уже тетя Соня выйдет из больницы, чтобы она звонила прямо ей! Её, видите ли, беспокоить нельзя, а меня, блядь, можно?! Состояние нервов Мирона вызывало серьезные опасения. Он был постоянно на взводе и выходил из себя по самому ничтожному поводу. Вроде как такое должно было объясняться нескончаемыми трупами и не совсем трупами да звонками под утро, но дело оказалось значительно хуже. Как-то вечером, когда все собрались ужинать, Мирон уткнулся в смартфон, читая пришедшее сообщение и после первых же слов страшно побледнел. – Вот блядство! — он это даже не сказал, а прохрипел. И тут в дверь постучала соседка, которой срочно понадобилось траву покосить, а тут в сарае коса была, она точно помнит, Розка-то ей косу всегда давала, да я сама пройду и возьму, вы только ключи от сарая дайте… Мирон состроил на лице что-то, что походило на вежливую улыбку и потащил соседку в сарай за косой. Пока он ходил за косой, пока выпроваживал соседку, что активно напаршивалась на чаек в гости, вся компания изнывала от любопытства, что такого могло произойти, что Мирона так перекосило? Когда он снова уселся за стол, ему зажгли сигарету, подали пепельницу, лишь бы он уже сказал, что случилось. Мирон дочитал сообщение, какое-то время просидел неподвижно, а потом, как бы выпуская излишки пара, прошипел с холодной яростью: – Только этого не хватало! Мало нам было всего, что тут делается! Скучно нам было! Ничего, теперь станет веселее! Все буравили его взглядами. Молча. – Блядь, ну почему именно он, другого журналиста, сука, нет? – продолжал бушевать Мирон. – Наверняка есть! — уверила Мирона Женя. — Ты только скажи уже наконец, блядь, что случилось?! Мирон залпом допил холодный кофе. Откашлялся. – Скоро тут будут Смоки с Дудем. Тот, видите ли, фильм про Версус делает, и лучшего места для интервью со мной они не нашли! И я, главное, даже отказаться не могу! Все сочувственно молчали. — Да, вот только этой Белой Глисты нам тут не хватает… — хмыкнул Ваня. Рома же широко заулыбался. – Может, с ними здесь что-нибудь случится? – выразил он общие надежды. – Я удивляюсь, как еще у них хватает смелости явиться сюда. Тут же всех приезжих мочат! – А откуда они могут узнать? — внезапно обиделась Женя. — Я прессу под контролем держу, никто не знает, что тут происходит! Лучше скажите, где мы их разместим? Назар еще тут торчит, никак не свалит… – Отстань от ребенка, — посоветовал Мирон. — Пусть у него хоть немного всё подзаживет после мотоцикла… Кстати, где Марк? – В Красе, в гостинице какой-нибудь торчит. Караулит. — Рома ехидно глянул на Женю. — Женька его туда погнала, чтоб они с Назаром поменьше общались. Женя фыркнула и отвернулась. – Кстати, никто не видел мою футболку, кислотную такую? Я на стул повесил. – Её Назар напялил. – Отлично вообще, — буркнула Женя, — Приехать в чужой дом и без зазрения совести носить чужие вещи! – Жень, ну проебал человек рюкзак с вещами, носит и носит. Я другую возьму. Марк вернулся поздно и в очень плохом настроении, так как никакого результата его поиски в той гостинице, на которую Ваня указал, так и не дали. * * * – Где Обла? – спросил Марк на следующий день после завтрака. – А тебе что за дело?! – сразу вскинулась Женя. – Спит еще небось. Ваню вдруг прошило беспокойством. Он постарался его сформулировать максимально тактично для окружающих: – Я ванговать плохое не хочу, но… Замай с Гнойным еще спали, тетя Соня еще спала, теперь Назар еще спит… Какое-то время Женя с Марком, не мигая, смотрели на него, потом сорвались с мест и помчались в комнату, где спал Обла. Рудбой бросился за ними. Перед запертой дверью все затормозили. – Боюсь! – сказала Женя. – Может, сначала в окно заглянем? Пиздец как страшно! Набравшись храбрости, Ваня постучал в дверь. Ответа не было. Он постучал сильнее. Ну точь-в-точь, как с тетей Соней. Открыл дверь и заглянул в комнату. Комната была пуста. На кровати, похоже, не спали. – Можешь открыть глаза, – сказал он Жене. – Нет тут никого. – И куда он тогда делся? – Понятия не имею, со вчерашнего дня Облу не видел. – И я его вчера весь вечер не видела… Может, стоит позвонить Мирону? – Думаешь, Назар за ним и Ромкой увязался? Ваня с Марком вообще с утра собирались опять ехать в рейд по краснодарским гостиницам, но Женя заявила категорически, что ни за что не останется одна в этом кошмарном доме, где люди не только становятся жертвами преступлений, но и исчезают самым непонятным образом. На всякий случай они втроем обыскали дом, заглянули под все кровати, во все шкафы и сундуки. Марк тщательно осмотрел сад. Назара нигде не было. Они прикинули — получалось, что Обла исчез с глаз вчера около восьми часов вечера. Интересно, куда он мог подеваться в такое время? Затем позвонил Мирон с радостным сообщением: Смоки и Дудь явятся вечером. В ответ Рудбой тоже его порадовал — мол, Назар исчез. Мирон прорычал, чтоб Ваня связался со следователем и его не дергал. Ваня попытался дозвониться до Трущева, но у него ничего не вышло. Нашелся он только вечером, около шести,как раз, когда домой с записи вернулись Рома и Мирон. Следователь сам позвонил и потребовал, чтоб они немедленно осмотрели подвал — помещение под мастерской. И ему о результатах осмотра сообщили. Ясное дело, в мастерскую помчались все, покинув начатый ужин. Не дождавшись, пока Мирон найдет выключатель, Марк первым стал спускаться по ступенькам и на последней резко остановился, как будто врос в землю. Точнее, он бы врос, да ему помешал Ваня, который шел за ним по пятам, налетел на замершего Марка и они оба рухнули вниз с лестницы на кучу старого тряпья. Женька взвыла. Назар, скрючившись, лежал в углу у стола, на котором в больших картонных папках хранились вырезки из старых советских журналов и выкройки. На Обле была та самая футболка Мирона. Стол, стена, пол – все было забрызгано кровью. На сей раз орудием преступления послужил валяющийся тут же старый молоток, в котором Мирон опознал молоток для отбивания мяса с кухни. По всей видимости, именно им была разбита голова жертвы. Марк еле поднялся на ноги. его трясло. – Стены красные, – бормотал он, – лампа красная, кровь красная. Всё красное… Ваня поднялся на ноги вслед за Марком. Хрипло сказал: – Может, он еще жив. Мирон с сомнением взглянул на разбитую голову Облы: – По-моему, дело безнадежное, и трогать нечего. А если это опять сотрясение мозга, то тем более лучше не трогать. Вызовем на всякий случай “Скорую”. Женя, не выдержав страшного зрелища и убежала из мастерской, на ходу выкрикивая отрывистые фразы, из которых можно было понять, что ее мучают угрызения совести. Хотела она от Назара поскорее избавиться, и вот, пожалуйста… – Да, – мрачно сказал Мирон, дозвонившись до Трущева. – Да, есть подвал. То есть, я хочу сказать, есть тело в подвале… Кажется, мертвое. Женя тем временем уже выкрикивала другое: – Ради всех святых! Пусть Смоки и Дудь сюда не едут! Мирон же криво усмехнулся: – Почему же? Если кого и принимать, то именно Смоки с этим… Глистой. Я ведь все еще жив… “Скорая” явилась через десять минут. Столпившись на ступеньках лестницы, ведущей в подвал, все с волнением следили за действиями врача. – Жив! – сказал наконец врач. – Сотрясение мозга и большая потеря крови. Осторожно! – Чудо! – единодушно взвыли все. Страшный, залитый кровью подвал… Со вчерашнего вечера Обла имел полное право умереть несколько раз и, несомненно, умер бы, промедли еще немного следователь со своим требованием осмотреть подвал. Мирон вслух выразил всё, что думал: – Вот же пидорас! Если знал о подвале, почему не позвонил раньше? – Ведь успел же, не придирайся к человеку! – Интересно, откуда ему в голову вообще пришла мысль о подвале? – Ну как же! Ведь мы сообщили об исчезновении Назара – Нихуя, — возразил Рудбой. — Ничего мы не сообщили. Я хотел сообщить, но не дозвонился. – Выходит – знал. Откуда, интересно? Это вскоре выяснилось, а пока Женя умоляла врача отвезти Назара в ту же больницу, куда до этого отвезли тетю Соню. Чтоб не пришлось по Краснодару мотаться, навещая в больницах гостей Мирона.