Ты никогда не будешь одинок

По закону подлости Люси встает в выходной рано утром. Голова немного кружится от выпитого вчера вина, тошнит и болит в висках. Встав в постели, она медленно идет в направлении к ванной, как вдруг наступает на что-то острое. Осколки от разбитого фужера впиваются в мягкую кожу, принося ей острую, но не долгую боль. Разозлившись то ли на себя, то ли на этот день, Хартфилия все-таки доходит, похрамывая, до ванной. Там она аккуратно достает пинцетом впившееся стекло и, облегченно вздохнув, набирает себе долгожданную горячую ванную. Когда она смотрит в зеркало, то начинает посмеиваться: блондинистые волосы в полном беспорядке, тушь во время сна размазалась по щеке и мешкам под глазами, от чего они стали выглядеть еще темнее и страшнее, чем на самом деле. Скорее всего, половина тонального крема осталась на подушке. Сев в ванную, Люси непроизвольно постанывает, чувствуя, как ее тело мягко обволакивает теплая вода. Стопы немного пощипывает от свежих ранок, но ее это мало заботит. Опустив голову в воду, она задерживает дыхание. Ей нравится находиться в спокойствии и уединении с собой, но почему-то именно под водой или теплым одеялом она чувствует себя уютнее всего. Вынырнув, Хартфилия приводит себя в порядок, выполняя все необходимое. И только спустя два часа выходит довольная из ванной, понимая, что жить стоит ради таких моментов. Завернувшись в мягкое махровое полотенце, она аккуратно подметает пол, убирая стекло, и, подойдя к плите, насыпает в турку свежий молотый кофе. Пока кофе варится, делает уборку в студии, параллельно посматривая какой-то незнакомый сериал на первом попавшим канале. В нем героиню подставили за убийство, как она поняла, человека, которого она любила. Люси усмехается глупости героини, которая позволила обмануть себя. Уж чему жизнь людей не учит, но каждого хоть раз предавали или подставляли. И именно этот опыт учит, что людям доверять нельзя. Но ее все равно удивляют те, кто даже после такого продолжают верить в людей, верить друзьям и близким, словно специально подставляя себя. И зачем люди делают так, чтобы им смогли сделать больно? Закончив уборку, Хартфилия пьет кофе, садясь на постель, у окна. Открывает его нараспашку и вдыхает свежий прохладный запах утра. На улицах города еще тихо, лишь птицы поют иногда. Город только начинает просыпаться под назойливые лучи солнца, а сони, что хотят поспать подольше, переворачиваются на другой бок, снова уходя в мир снов и безмятежности. Люси тоже хочется поспать подольше, но что поделать, если организм бодр и готов совершать подвиги? Медленно делая глоток ароматного кофе, она думает о вчерашнем вечере. О том, как вспылила, наговорила лишнего и что, наверное, все-таки не стоило разбивать фужер. У нее их не много. С другой стороны, он сам виноват, что разозлил ее. Не нужно было ему говорить такие обидные вещи, да ещё и с серьезным видом, словно он все понимает и знает. Ничего он о ней не знает! И не ему ее учить! Всё же Люси почему-то все равно стыдно за себя, но ей хватило десяти минут, чтобы в очередной раз оправдать себя и сделать виноватым Лео. К сожалению, Хартфилия в последние годы только это и делала, подкрепляя свою уверенность в непостоянстве людей и ненависти к ним. Легко во всем винить других и искать причины, когда хочешь соврать себе. Особенно когда желаешь выглядеть в своих глазах лучше, чем окружающие. Закончив внутренний монолог о Лео, она допивает кофе. Но непринужденность, тишину и мысли о вкусном завтраке рушит звонок в дверь, заставляющий Люси встать с кровати и, скорее всего, говорить с другим человеком, а то и не одним. Вспомнив, во что она одета, а точнее что на ней нет ничего, кроме полотенца, люди быстро надевает легкий домашний халат. Подойдя к двери и посмотрев в глазок, она ничего не увидела, кроме руки и листочка с какими-то надписями. Скорее всего, почта. Но кто в такую рань будет разносить почту? И если бы Хартфилия знала, что если она откроет дверь, ее жизнь перевернется на ноги, то вряд ли открывала бы дверь, безмятежно идя готовить себе завтрак. Люси открывает дверь и в какой-то мере разочаровывается, не встретив почтальона. Напротив нее стоит странный незнакомый человек с розовой копной волос и в черном пальто. Странным он был из-за того, что в руках у него была какая-то записка, и он внимательно переводил взгляд с нее на хозяйку студии, принимая в голове какое-нибудь тоже странное, по мнению Хартфилии, решение. - Эм, если я не ошибаюсь, это сто тридцать седьмая квартира? У парня знакомое лицо и голос, который ей стразу становится приятен и, кажется, когда-то давно любим. Люси внимательно вглядывается в черты лица незнакомца, в его серо-зеленые глаза и, замечая сходства с призраком прошлого, резко захлопывает дверь. Сердце отчаянно отбивает ритм, ноги становятся ватными, а на глазах появляются слезы. Второй раз за последние два дня. - Этого не может быть, - тихо бормочет Хартфилия, обнимая колени и опуская голову. – Это какая-то шутка. Звонок в дверь. Ещё один и ещё. Люси прижимается сильней к двери, не дыша и боясь подавать хоть какие-то признаки жизни. - Пускай он скорее уйдет отсюда и больше никогда не возвращается в мою жизнь, - перестав плакать, проговаривает та, когда звонки прекращаются. Тихо встав, она смотрит в глазок, но никого не видит. Этого мало. Быть может, она просто ошиблась и это был не он? Люси осторожно открывает дверь и, неожиданно увидев знакомое лицо слишком близко, пугается и делает шаг назад. Сердце снова начинает сильно биться, а память отчаянно пытается вытащить из своих недр то лицо из детства, ту внешность человека, который был для нее важен. - Теперь я точно уверен, что это ты. Такая же пугливая, - незваный гость нагло переступает порог, явно не думая спросить разрешения, и широко улыбается. – Здравствуй, Люси! – он подходит близко-близко к ней и заключает в крепкие объятья. Хартфилия стоит в ступоре пару секунд, пытаясь принять реальность и понять, что сейчас происходит. Выйдя из него, начинает судорожно придумывать план действий, но именно в этой ситуации она не может ничего придумать. Голова отчаянно разрывается от множества вопросов, воспоминаний и непонимания, как себя вести. Этот человек только своим присутствием выбил ее из зоны комфорта. - Нацу, - из уст Люси его имя выходит неуверенно и глухо. – Ты же… - Да, но теперь я вернулся, теперь я снова могу быть рядом. Я так соскучился и… - Перестань говорить такое! Люди меняются со временем, некоторые – так быстро, что не умеешь понять, в чем причина. Нацу Драгнил не был из такого типа людей. Теплая улыбка и озорной взгляд – все осталось спустя годы. Люси смотрит на человека, изменившего ее жизнь, и смеется в глубине души от такого противоречия. Он вырос, возмужал, но его волосы все в таком же беспорядке, а обнимает также нагло и крепко. Вот только она уже не та глупая девочка, которая считает его другом. - Не понимаю, - Драгнил говорит тихо, внимательно ее рассматривая. – Почему? Хартфилии хочется рассказать многое, гнев обволакивает ее тело, ее разум. Интересно, он притворяется или же действительно не понимает, почему она не хочет его видеть? Почему человек сначала бросает ее, не сказав ни слова, а потом спустя пять лет приходит к ней домой и ведет себя так, словно этих долгих и тяжелых пяти лет и вовсе не было? - Это мне нужно у тебя спросить, почему, Нацу, - голос пропитан горечью и обидой, и она этого не скрывает. Драгнил молчит, переваривая услышанное, и вдруг удивленно приподнимает брови и спрашивает: - Постой, Лис тебе ничего не говорила? Молчание. Глубокое неловкое молчание, смешанное с непониманием. Сквозь него все громче и громче прорывается подозрение, что произошла какая-то ошибка. - А что она должна была сказать? – Люси пятится назад, натыкается на стул у барной стойки и, сев, чтобы дрожащие ноги больше не подводили её, начинает судорожно вспоминать в голове прошлое. Лисанна Штраус – их общая подруга. Когда-то они втроем отлично ладили друг с другом, много проводили времени и были не разлей вода. Она помнит, как когда-то милая пепельноволосая девочка помогала ей с учебой, заплетала косы и выдумывала веселые истории вместе с Нацу, заставляя Люси смеяться до боли в животе. Это было прекрасное время, когда она считала, что у нее есть друзья, что доверие – это лучшее, что может быть между людьми. - Все случилось очень быстро, и у меня не было времени сказать тебе лично, поэтому перед отъездом я успел позвонить только Лис. Я рассказал о случившемся и попросил передать тебе все, - Драгнил закрывает дверь, разувается и садится за другой стул, напротив Люси. – Ты разве не помнишь? Хартфилия закусывает губу до боли, до крика. Тело дрожит, а мысли пускают в глубины памяти корни, вытаскивая воспоминания о времени, которое она так желает забыть. Да, она помнит тот день, когда Нацу не пришел в школу. Лисанна не села рядом с ней за парту, молча пересев к однокласснице. В тот день Люси долго пыталась выловить подругу, но Лис постоянно убегала и игнорировала ее, не желая как-либо с ней контактировать. Хартфилия звонила Нацу, но никто не отвечал на звонки, и Штраус стала ее игнорировать. Тогда она долго плакала дома, не понимая, что происходит. Через два дня Лисанна сама подошла к ней перед уроками, сказав, что общалась с ней только из-за Нацу, и теперь ей нет смысла с ней водиться, поэтому пусть она отстанет от нее навсегда. Люси никогда не забудет ее голос. «Что я тебе сделала?» Бывшая подруга лишь усмехнулась и, подумав, ответила: «Мешалась». С тех пор Люси больше не подходила к Лис, а после узнала о слухах, которые она распускает. Из них также узнала, что Нацу ей очень нравился и что он переехал в другой город из-за «приставучей Люси». Конечно, со временем она начала понимать, что это были только слухи, но в тот момент ей хотелось провалиться под землю, чтобы больше никому не попадаться под глаза. Это был первый и последний раз в жизни, когда она винила себя в том, в чем не была виновата. - Нет, Лисанна ничего подобного не говорила, - Люси улыбается своим воспоминаниям, смеется над собой в прошлом, над своей наивностью и верой в дружбу. – Она вообще о тебе мне ничего не говорила. - Не понимаю, почему она так поступила, - задумчиво проговаривает Нацу, понимая, почему у Хартфилии была такая странная реакция. – Наверное, тогда мне стоит все объяснить. Его слова звучат так, словно произошло какое-то небольшое недоразумение и это легко разрешить одним лишь разговором. Но Люси не хочет. Она злится на него, еще больше злится на Лисанну и, не желая понимать, что же все-таки произошло, хочет куда-нибудь убежать. Да, Хартфилия признает, что не хочет знать правды, слишком много прошло времени и пролито слез. И этот человек, что садится напротив нее за стойку, этот человек… Неужели он вот так хочет перечеркнуть все, что она пережила? - Я не хочу слушать твои оправдания. Уже слишком просто что-то менять, - Люси говорит медленно и четко, скрывая страх и злость. – Уходи. Нацу перестает улыбаться, хмурит брови и, догадавшись, произносит: - Неужели ты предпочитаешь жить во лжи, оправдываясь, вместо того, чтобы знать правду? Люси, ты не из тех людей, кто прячутся в иллюзиях, боясь настоящего. - Не говори так, словно знаешь меня! Я уже не та глупая девочка, что верит в друзей и доверяет им. Больше не позволю себя обижать, - она говорит уверенно, впервые без колебания смотря ему в глаза. Драгнил пожимает плечами, обводит взглядом комнату и задерживается взглядом на небольшой рамке, стоящей на подоконнике. Фото немного выцвело. Похоже, из-за того, что находится много на солнце. На нем изображена маленькая Люси лет пяти, которую держит на одной руке ее отец, другой приобнимая свою жену, Лейлу. - Можешь считать, что мне все равно, что с тобой происходило все это время, но это не так. Люси, мне важно знать, что с тобой случилось. Мне важна ты. Да, ты права, прошло много времени, и не представляешь, как я хотел тебя увидеть. Нацу берет ее за руку, смотря в знакомые глаза, в которых плещутся боль и обида, и понимает как никогда, что он точно не уйдет отсюда, пока она хотя бы раз не улыбнется. - Позволь мне все же рассказать о том, что на самом деле произошло. Я понимаю, что для правды нужно много мужества. И я вижу, что ты стала сильнее. Так не позволяй себе быть в неведении. Неужели я тебе стал никем? Люси трясет. От кончиков пальцев мурашки по коже. Слова когда-то важного человека острыми иглами впиваются в память, в их совместные воспоминания. Она знает, что он прав. Во всем прав. И ей так хочется оттолкнуть его, закрыть за ним дверь и больше никогда не видеть, но, с другой стороны, злость с каждой произнесенной им фразой сменяется интересом. Что-то внутри резко натягивается, и Хартфилия в этот момент понимает, что у нее нет сил противостоять ему. Она сдается, сжимая свою руку в его, и неуверенно улыбается. - Я готова выслушать тебя, - слова выходят хриплыми и тихими, но Драгнил все слышит. Он расслабленно выдыхает, услышав нужные слова, и усаживается поудобнее. Разговор будет долгим. - Все началось с…