Ты никогда не будешь одинок

Тихий вечер ласково обнимает за плечи Магнолию, погружая все вокруг в усталое спокойствие. Улицы города становятся безлюдными под шелест листы с поднимающимся ветром. Мелкий дождь неспешно стучит по крышам домов, скамейкам в парках и уже плохо различимому асфальту. Свет от фонарей лишь частично освещает улицы, погружая большую часть мест в отталкивающую темноту, заставляя задержавшихся работяг ускорять шаг мимо таких мест, ведь люди так устроены – видеть в неизвестном опасность и держаться оттуда подальше. Люси нервно барабанит пальцами по столу, переводя в который раз взгляд за часы и тяжело вздыхая. Уже десятый час, а она ещё не закрыла магазин. Хотелось бы освободиться пораньше, но фирма работает до последнего покупателя, а значит, придется еще ждать неопределенное время, когда тупой старикашка выберет подарок. И зачем ее угораздило пойти работать в магазин игрушек, где постоянно много громких детей, трогающих товары с полок, и взрослых, которые часто заходят «просто посмотреть», и, замечая цены на игрушки, уходят, и больше не возвращаются. Пускай магазинчик и маленький, но игрушки здесь знамениты на весь мир, и почти каждый ребенок хоть раз в жизни мечтал иметь игрушку отсюда. - Внученька, подскажи, какого мишку лучше выбрать? Маленький старичок держит в руках две игрушки: белого медведя, держащего в лапках небольшое сердечко, и двух обнимающихся медвежат. Первая игрушка стоила в два раза дороже второй, поэтому Люси, скрывая раздражение под натянутой улыбкой, показала на ту, где цена выше, прикидывая в голове, сколько за нее ей отпадет процент в гонорар. - Тогда отложи мне ее, пожалуйста. Скоро зайду, куплю ее, - старичок добродушно улыбнулся, аккуратно поставив игрушки на место. – До завтра, внученька. - Никакая я тебе не внученька, старый жмот, - тихо проговорила Хартфилия, чтобы ее не услышали. Она давно убедилась, что большинство людей врет. Мало кто возвращался в тот срок, что говорил. Ей было обидно, что последние полчаса она потратила впустую, ничего не продав. Злость перемешалась с усталостью, и Люси решила поскорее закрыть магазин, чтобы добраться до дома, где ее ждет теплая ванная и место, где нет никаких раздражающих людей. Когда она выходит на улицу, ее встречает влажный ветер после дождя и приятная прохлада. Безлюдно. Люси глубоко вдыхает свежесть и быстро набирает приличную скорость ходьбы, прижимая к себе ближе сумку и оглядываясь по сторонам. В такое время суток опасно ходить одной, и она это знала, как никто другой. Стараясь идти рядом с местами, где освещают фонари, Хартфилия сразу заметила человека. Высокий, рослый и, скорее всего, бегает быстрее нее. Ей точно не стоило сегодня надевать каблуки. Остановившись, она пригляделась и заметила в подозрительной личности приближающегося знакомого, Лео. Напряжение сменилось негодованием. Опять он. Наверное, снова предложит ей выпить, а потом воспользуется случаем и переспит с ней. - Вечер добрый, моя хорошая. Я переживал, что ты снова поздно закроешься, а позволить тебе идти в такое опасное время домой не могу. Лео устало улыбнулся и начал разминать затекшие плечи. Скорее всего, он не один час ждал ее здесь. И правда, на что люди не пойдут ради того, чтобы получить желаемое. Но с другой стороны, она благодарна ему, ведь теперь она чувствовала себя в какой-то мере в безопасности. От места работы до дома Люси где-то полчаса, и куда приятнее идти с интересным собеседником, нежели в одиночестве. Нет, она не считает его плохим или хорошим человеком. Просто каждому присущи как хорошие, так и плохие стороны. И у Лео одни из самых прекрасных сторон – это поддержание беседы, выбор отличного алкоголя и большой список знакомых, которые всегда ему были готовы помочь. - Рада видеть тебя, - натянуто улыбается Хартфилия и берет его под руку, чтобы было удобнее идти. - Столько времени прошло, а ты так и не научилась подбирать удобную обувь, Сердаболия. Лео из такого типа людей, которые любят вдаваться в прошлое, вспоминать снова и снова разные забавные и грустные моменты, сравнивать изменения и делать колкие выводы. - Я же просила не называть меня так, - не скрывая раздражения, отсекла та. - Извини, но мне показалось это замечание забавным, - миролюбиво развел тот руками, показывая свои благие намерения. - То, что было в прошлом, пускай остается там. И вспоминать не хочу, как я жила столько времени во лжи и наивности. Люси считает, что одним из положительных качеств Лео является тот факт, что он, зная ее характер и видение мира, не оспаривает их, а промалчивает, держа свое ненужное мнение при себе и не портя ей настроение. Желчь ненависти давно течет по ее жилам, и с каждым предавшим человеком и враньем ее становится все больше. Оставшийся путь они идут молча, каждый думая о своем. Уже подходя к двери ее квартиры, Хартфилия замечает, что теперь Лео даже не спрашивает разрешения, можно ли прийти к ней в гости. Все также в молчании зайдя в студию, Люси кидает сумку у порога. Старый знакомый разувается и проходит в комнату, доставая из сумки, которую она до этого не заметила, две бутылки хорошего, - Люси в этом уверена, - вина. Студия расположена на десятом этаже многоэтажки. Она маленькая, зато платить не так дорого. Посередине помещения лежит теплый мягкий ворсистый ковер, стены окрашены в нежные кофейные тона. Мебель, кропотливо выбранная Хартфилией, в коричневых и белых тонах. Барная стойка отделяет кухонную зону от остальной части. На просторной кровати лежит единственная игрушка в доме – маленький белый мишка. Напротив кровати – встроенная плазма. Шкафы-купе, электроприборы и некоторые мелочи - те излишки, которые когда-то остались в том доме, где она раньше жила до смерти родителей. Люси помнит витражные стекла с ее портретами, винтовые резные лестницы, просторную веранду и фруктовый сад, который так любила мама. Иногда ей кажется, что шестнадцать лет жизни были лишь счастливым сном. - О чем задумалась? Знакомый голос вырывает ее из воспоминаний, и Хартфилия чувствует сдавливающую боль в груди, от которой так больно дышать, от которой появляется в горле ком, что мешает ей ответить. Перед глазами на пару секунд появилась пелена из вот-вот появившихся слез. Она закрыла глаза и, сделав глубокий выдох, снова натянула привычную улыбку. Нет, она не будет плакать, как маленькая девочка, уж точно не перед Лео. Ей уже двадцать, и лить слезы в ее положении – не позволительная роскошь. - Хочешь выпить? Лео говорит легко, безмятежно, протягивая подруге фужер вина. Быть может, он только делает вид, что не замечает ее состояния, но Люси благодарна ему за то, что он не задает лишних вопросов. Который раз. - Да, пора бы расслабиться. Они садятся за барную стойку, режут фрукты, говорят о прожитом дне. Так спокойно и легко. Он умел разряжать обстановку и находить нужные слова. - В итоге, я решил, что больше не дам выпить милой леди ни грамма спиртного и вызвал ей такси. Конечно, ее новоприбывший кавалер был недоволен моим самоуправством, но что поделать? Я не мог допустить, чтобы такую милую особу увезла какая-то незнакомая личность в незнакомое место и для непонятных целей, - наигранно кривляясь и строя из себя святого, рассказывает Лео. Люси смеется, выпивая третий фужер вина. Смеется до слез от потешного знакомого, старается поддержать разговор, атмосферу, но только ей кажется, что все получается наигранно и глупо. Слишком безмятежное общение, слишком мягкие слова, слаще вина. И пускай он и старается ее расслабить и споить, ей на это все равно. С того времени, когда она поняла, что людям всегда что-то от кого-то нужно, Люси перестала верить в слова, расслабляться, пока кто-то рядом. Большой риск получить в спину нож. Особенно когда раны от прошлых предательств ещё не затянулись. - Ты сегодня слишком быстро пьешь. Может, отложишь пока план «напиться и винить со всем Лео» и расскажешь, что тебя беспокоит? Лео говорит непривычно серьезно, без бархатного голоса. Она и не замечала, что ее наигранность так заметна, как и желание просто напиться. Люси перестает улыбаться, смотрит в давно знакомые глаза и не понимает, когда тот милый мальчишка из соседнего дома стал ей настолько неинтересен и немного противен. - Для начала ответь, кто ты мне? – Хартфилия театрально берет фужер и медленно преподносит его к губам. – Старый друг? – она делает глоток. – Хороший знакомый? Поставив вино на стойку, наклоняется близко-близко к его лицу. Медленно проводит пальцами по его щеке, касается губами его губ, целует мягко, трепетно, позволяя себе в этом поцелуе показать всю боль и непонимание, которые копятся столько времени. - Или же любовник? – Люси убирает руку с его щеки, проводит большим пальцем по своим губам и неотрывно смотрит ему в глаза, желая найти ответ. – Кто же ты мне, чтобы иметь право спрашивать, что творится у меня внутри? Лео перехватывает ее руку, неотрывно смотрит в карие глаза. Он напряжен, не улыбается в своей привычной манере и, как ей кажется, впервые за долгое время показывает свои настоящие чувства. - Мне жаль, моя дорогая маленькая Люси, что я никогда не стану для тебя тем человеком, который сможет показать тебе мир с лучших ее сторон. Мне остается только быть рядом. Лео целует пыльную сторону ее ладони, встает в места. Снизу вверх его взгляд кажется пустым и полным боли. Он мягко улыбается, видны небольшие морщинки у глаз. - Мне не нужен этот поцелуй. Я всегда подыгрываю твоим сценариям, никогда не рушу твой мир, окруженный подозрением и предательством. Но если ты считаешь меня уродом, который хочет твоего тела, вспомни о том, кто первый из нас начинает вести кого в постель. Кто просит меня перед тем, как уснуть, чтобы я был рядом? - Замолчи! – Хартфилия громко кричит, кидая пустой фужер в друга детства. – Мне ничего от тебя не нужно. И это ты пользуешься ситуацией! Убирайся! – крик врывается на плач, и Люси понимает, как же сейчас она выглядит глупо. Ей нужно было услышать всего лишь пару фраз, чтобы выйти из себя. Насколько же она стала слаба? - Прости, что сейчас груб с тобой. Не пей больше с людьми, если ты не знаешь, кто они тебе. Люси опускает голову, смотря на осколки стекла на полу. Она даже и не заметила, куда он упал. Попала ли она в Лео? Ранила ли осколками? Не важно. Сейчас она слышит лишь удаляющиеся шаги и закрывающуюся дверь. Глупая. Знала же, что люди делают больно, что могут вывести из себя. Взяв фужер прогнанного гостя, Хартфилия делает очередной глоток, смотря на свои руки. То, как он отдавал поцелуй, было похоже на спектакль, но ни слова, ни действия не подтверждали его притворства. - Ты был мне другом, лучшим другом, - проговорила, сама не замечая, вслух Люси. – А я тебе как была очередной подругой, так и осталась никем.