Сдавайся! Ты проиграл!

      — Куон, что ты хочешь на обед? — Поинтересовалась Кёко, вытирая каштановые пряди махровым полотенцем.       Мужчина дернулся, прерывая телерепортаж так взбесивший его. Девушка удивленно перевела взгляд с выключенного экрана телевизора на супруга и обратно. Она хотела было спросить что же такого там показывали, но заметив недовольство на лице Рена, решила, что стоит подождать немного, пока он успокоится.       — Так что тебе приготовить? — Нежно улыбнулась любимому актриса, убирая упавшую ему на лицо светлую прядь. — Хочешь рамен?       — Да, было бы неплохо. — Пытаясь казаться спокойным, пробормотал мужчина.       — Что тебя беспокоит? — Присела рядом с мужем Кёко, легко касаясь его руки. Куон отвел глаза, избегая взгляда супруги. — Ты можешь не говорить, но просто знай, что я всегда тебя выслушаю, хорошо?       — Просто в этот раз дело серьезное, но я хочу сам разобраться. Я обещаю, что как только все разрешится, я расскажу тебе. — Мужчина притянул любимую к себе, губами касаясь её макушки.       — Договорились. Так что насчет рамена? — Подняла глаза на Рена Кёко. Актер рассмеялся.       — Тебе лишь бы меня накормить.       — А как же иначе?! — Притворно всплеснула руками девушка. — Я же должна заботиться о питании своего семпая.       Подмигнув мужу, Кёко скрылась на кухне. Губы Куона невольно растянулись в улыбке. Она всегда знала как поднять ему настроение.       — Кохай, значит… Ладно.

***

      С кухни доносились прямо-таки умопомрачительные запахи яичной лапши и вареной курицы. Рен, довольный жизнью после принятого им душа, направился на кухню, попутно пытаясь застегнуть рубашку.       Капли воды, стекающие с окрашенных прядей, оставляли на полу и на вышеозначенном предмете гардероба мокрые пятна, но актер, кажется, совершенно не обращал на это внимания, следуя на уже такой привычный запах домашней еды.

***

      Из всех традиционных японских блюд Кёко больше всего любила готовить рамен. Во-первых, он готовился быстрее и проще всего, а во-вторых, рамен выходил у девушки вкуснее всего.       Нарезая курицу на аккуратные кусочки, актриса была так сосредоточена, что не заметила, как на кухню вошел её супруг. Опомнилась она только тогда, когда оказалась зажата между столешницей и своим «семпаем».       — Могами-сан, чем это так вкусно пахнет? — Шутливо вопросил Рен.       — Ой! Цуруга-семпай! Вы меня напугали! — Тут же вошла в роль девушка, изо всех сил пытаясь подавить глупую улыбку, изо всех сил пытающуюся пробиться наружу. — Я приготовила вам поесть.       — Не стоило вам так утруждаться. — Давя смешок, покачал головой актер. — К тому же на съемках я успел поправиться…       — Вы не хотите есть? — В глазах Кёко появились слезы. — Как же так? Но семпай, я ведь так старалась.       — Черт, как это у тебя всегда получается?! — Сдался мужчина, выходя из роли.       — Я просто вспоминаю как мама ушла. — Тихо созналась актриса, пряча глаза. Рен обнял жену.       — Забудь об этом. Теперь все хорошо. В конце концов, у тебя теперь есть Джулия. Она уже тебя любит даже больше чем меня.       — Не говори так! Мама никогда не будет любить никого больше чем своего ребенка! И когда наш ребенок родится я тоже буду любить его больше всех на свете…       — Это да. Стой, что?! Ты сказала наш ребенок?!       — Ну… — Девушка смущенно отвела взгляд.       — Боже, Кёко! Ты не представляешь как я сейчас счастлив! Но почему ты раньше не сказала?       — Я волновалась. — Тихо пробормотала актриса. — А вдруг ты бы расстроился.       — Вот ещё! Дурочка, как ты могла о таком вообще подумать? Так, сейчас поедим и поедем в больницу.       — З-зачем? — Опасливо поинтересовалась Кёко.       — За надом. — Отрезал мужчина.