Ma chеrie

Киара задумчиво постукивала ручкой по столу, устремив свой взгляд за окно кафе, в котором обедала с Канае. Проводив темноволосую актрису, Сесса задержалась, раздумывая над складывающейся ситуацией. Она старалась вести себя как обычно, чтобы не вызвать у Котонами никаких подозрений, поэтому не заметила, что в самом начале их встречи сама Канае была немного взъерошенной, впрочем, брюнетка довольно быстро взяла себя в руки. Своей задумчивостью Киара была обязана брату и тому, что произошло вчерашним вечером из-за его действий или – что точнее – его бездействия. Она и Ё последними из собравшейся вчера компании покидали «Mona Lisa». Блондинка ждала у выхода и привлекала взгляды оставшихся посетителей, вышедших проветриться. Киара прекрасно понимала, что вызывала интерес больше в силу своего происхождения – светловолосая американка попросту была единственной иностранкой этим вечером, решившей посетить конкретно этот бар. Поэтому спокойно листала новостную ленту в телефоне, абсолютно игнорируя направленные на неё взгляды. У подогнавшего джип Куросаки, однако, были несколько иные мысли по этому поводу. - Могла подождать меня внутри, - подойдя к ней, произнёс японец, - кажется, я уже говорил, что порой ты ведёшь себя легкомысленно. - Это всё моё платье, - пошутила Киара, красуясь в коротком одеянии из нескольких ярусов бахромы цвета розового шампанского, - оно легкомысленно, я – нет. Каждое, даже незначительное движение девушки влекло за собой блестящий светло-розовый фейерверк её наряда, подобного бегущим пузырькам холодного игристого вина в бокале. - Тебе не нравится? – Становясь в эффектную позу, невинно похлопала глазками Сесса и услышала, как разговоры рассматривающих её парней стали громче и одобрительнее. Что ж, это было ей на руку. Хмурый вид Ё умилял Киару, точно таким поведением Куросаки пытался скрыть свою ревность. Ну, а это была её маленькая месть. За всех тех подружек и просто знакомых, которых она видела рядом с ним или о которых до неё доходили слухи. - Не прохладно для этого платья? – Ответ японца не звучал вопросительно, но девушка отозвалась: - О, я рассчитывала, что ты согреешь меня. Куросаки опустил взгляд на губы блондинки, которые тронула улыбка, и понял, что она нарочно дерзила ему сейчас. - Где твой блеск? – Неожиданно поинтересовался Ё, стащив с себя пиджак и набросив его на девушку. - Что? – Растерялась Сесса, позволив режиссёру расправить тёплую ткань на своих плечах. - Ты сегодня наносила его на свои губы, - открыв пассажирскую дверцу, Куросаки поводил пальцем перед своим ртом, объясняя девушке, что он имел в виду, - сейчас его нет. Почему? - Потому что ты опять его смажешь! – Негодующе воскликнула Сесса, это итак было понятно. - А кто сказал, что я опять тебя поцелую? – Придвинулся ближе Ё. - А что, у нас ограничено число поцелуев на день? – Вскинула голову Киара, чувствуя негодование по поводу того, что он больше не собирался её целовать. – И мне не холодно, зачем пиджак? - Он длиннее твоего платья, - выдал японец и кивнул головой на пассажирское сиденье, - прошу. - Да пошло всё к чёрту, - раздражённая девушка проигнорировала протянутую руку Ё и самостоятельно забралась в джип. Достав из сумочки зеркальце и блеск, Киара нанесла его на губы, причмокнула и, подумав, добавила ещё один слой, погуще. Подумаешь, вышла в коротком платье на улицу. Она же не начала заигрывать с первым встречным. Или, по его мнению, у неё на лбу этим самым блеском было написано «эй, ты, да, ты, случайный парень, срочно похить/укради/увези меня!» Нужное подчеркнуть, блин. - Готова? – Странным тоном поинтересовался Ё, и Сесса негодующе повернула к нему голову, собираясь посоветовать не разговаривать с ней, но не успела ничего произнести, потому что Куросаки придвинулся и поцеловал её. Девушка широко распахнула глаза, чувствуя, как скользит по их губам сладкий блеск, как холодит кожу, размазываясь по подбородку и уголкам губ. В первое мгновение она почувствовала возмущение – он же сказал, что не собирался её целовать! Во второе её накрыло ещё бóльшее негодование – он специально ждал, пока она накрасит губы дьявольским блеском! Но поцелуй неожиданным образом обратил негодование в не менее распаляющую страсть. Подавшись вперёд, Киара выронила тюбик, даже не заметив этого, закрыла глаза и ответила на поцелуй. Сладкий блеск оказался чуть липким, но она хотела размазать его по их губам сильнее. О, Боги, он терял голову. И едва дождался, пока она уже накрасится, чтобы свершить задуманное. Её губы были сладкими и без блеска, и всегда манили его, ему нравилась их непропорциональность – нижняя чуть пухлее верхней, и ему постоянно хотелось что-нибудь с ней сделать, поцеловать или укусить. Ки. Она была так далеко от него, на соседнем сиденье. Куросаки подхватил блондинку и усадил к себе на колени, притянув ближе. Сесса почувствовала, как широкие ладони Ё забрались под пиджак и легли ей на талию, зарывшись в мягкой бахроме наряда. Ей было горячо, и ей нравилось это. - Ки, - тихо произнёс Куросаки в губы девушке, - Ки, твой телефон. Голос японца звучал низко, и девушка могла только слушать, как он произносит её имя, но совершенно не слышала того, что он ей говорил. Ей понадобилось чуть больше времени, чтобы заставить сознание работать. И тогда она поняла, что Ё имел в виду – звонил её мобильный. - Это… наверняка Крис, - разлепив губы, сумела пробормотать Киара. - Ответь. – Предложил японец. - Он хочет узнать… поговорила ли я… с Глебом... - А ты поговорила? Киара вздохнула, переводя дыхание. - Я не хочу. – Призналась блондинка. – С Лексой явно что-то не так, и я пока не поняла, во что вляпался Крис. - Эта девушка не выглядит агрессивной. - Конечно, тебя в два метра ростом, очень сложно запугать. - А Криса, ты считаешь, можно? - Крис… податливый. – Точно сама не хотела этого признавать, отозвалась Киара. Видя, что разговор о невесте её брата расстраивает девушку, Куросаки закончил тему и, не устояв, протянул руку и провёл большим пальцем по нижней губе Киары и рядом с ней, вытирая почти впитавшийся блеск. Блондинка замерла, глядя на молодого мужчину. - Повторим? – Предложил брюнет приятным низким голосом, и в нём отчётливо проскользнула жажда, и от мыслей, что он жаждал снова целовать её, у Киары загорелись щёки. Что-то ей подсказывало, что на этот раз одними поцелуями дело не ограничится. - Подай мне сумочку, пожалуйста, - пересохшими губами попросила девушка. - У тебя там блеск? – В глазах Ё заплясали дерзкие огоньки. - У меня там зеркало, хочу привести себя в порядок. Куросаки прошёлся по блондинке медленным взглядом, увеличивая румянец на её щеках, точно не считал, что той нужно приводить себя «в порядок», но всё же потянулся за сумочкой. Взяв телефон, Сесса разблокировала его и лицезрела несколько пропущенных от брата, впрочем, как она и предполагала. Протянув мобильник Ё, чтобы показать доказательство своих слов, девушка достала пудреницу. Пока Киара убирала размазанный блеск возле губ, Куросаки открыл в её телефоне галерею и начал листать снимки. Никаких фото в стиле «ню» там, конечно же, не обнаружилось, впрочем, в этом он и не сомневался, всё-таки у девушки была голова на плечах, зато нашлись несколько других, не менее интересных. - Что это? – Повернув экран к блондинке, поинтересовался Ё, в голосе темноволосого режиссёра звучал смех. Сесса наклонила голову на манер родителя, недовольного тем, что чадо всё-таки натворило задуманное. Но, тем не менее, отозвалась: - Не что, а кто, - поправила она, - мой парень. - А-а, - протянул Куросаки, - твой парень. - Именно, - кивнула Киара и захлопнула зеркальце. - Минутку, - улыбаясь, пробормотал Ё, - но ты ведь заявляла, что он «безобразен, даже чудовищен». - Да-да, так и есть. - Но на фото – я! – Вознегодовал Куросаки, окончательно рассмешив блондинку. На снимке действительно был запечатлён Ё вместе с ней самой. Давным-давно, ещё в университете проходил баскетбольный матч, и парни позвали Куросаки, как одного из высоких ребят, умеющих играть, в свою команду. В один из перерывов она подошла к нему ради их ежедневной словесной перепалки, они как раз спорили о чём-то, и Ё сказал, что она ещё не доросла до своих слов, и положил руку ей на голову, именно в этот момент их и сфотографировали. Киара случайно увидела этот снимок, когда помогала знакомой девушке из студсовета редактировать отснятый материал, и скопировала себе на телефон. Это был их последний дурашливый разговор, после этого он предложил ей притвориться, что они не ненавидят друг друга. А потом они поссорились, она подралась, он улетел. - Твоё поведение очень часто выходит за рамки безобразного, а твой характер… - Зачем хранить фото такого отвратительного парня, найди себе другого, а этот снимок я удалю. – Куросаки что-то начал тыкать в мобильном, и Сесса перестала смеяться. - Не надо, - напряжённо произнесла она. – Не удаляй! Девушка попыталась забрать мобильный, но Куросаки отвёл руку в сторону, и блондинка потянулась за ней. Она прижалась к Ё, не сводя взгляда с телефона. И замерла, почувствовав, что его губы коснулись её уха, и он прошептал: - Оставить тебя и улететь, было, правда, чудовищно. Киара крепко зажмурилась. - Отпустить тебя и ничего не сделать, было тоже чудовищно. – Отозвалась девушка, и Куросаки вложил ей в ладонь мобильный, одновременно с этим возвращаясь к её губам. - Сколько раз… - прямо ей в губы прохрипел молодой мужчина, - сколько раз я представлял, как заехав за тобой, усажу тебя к себе на колени, стащу с тебя ту розовую майку, и ты останешься в бейсболке. Бейсболка, ты помнишь?.. Ты носила её козырьком на бок... Киара кивала, не понятно, с чем соглашаясь, с тем, что помнит, или с тем, что ему следовало снять с неё майку. - …останешься только в ней и своих белых конверсах, и я займусь с тобой любовью прямо в машине… - продолжил Куросаки, лишив девушку дара речи и самообладания, и Сесса почти выпустила мобильник из рук, прямо как блеск, но Ё успел сжать её ладонь до того, как это произошло. Думала ли она о чём-то подобном тогда? Дьявол, сколько же раз её собственные мысли переходили черту дозволенного, когда она садилась к нему в ту красную Феррари. И не только. Она мечтала о нём, когда, засыпая в дождливые ночи, натягивала его серую худи. Грезила, когда сидела на паре, а он заменял профессора. И однажды он исполнил её мечту. Тот их поцелуй – их первый поцелуй – она сохранила в памяти на всю жизнь. - Чем… плох этот джип?.. – Срывающимся голосом спросила Киара, и руки Ё крепче обвили тонкую талию, его пиджак призывно съехал с девичьих плеч. Куросаки перебросил светлые локоны девушки и поцеловал её в шею, блондинка откинула голову назад, отдаваясь приятным ощущениям. - По-моему, ты назвала его неповоротливым монстром, - напомнил японский режиссёр. - Есть ещё… мой кабриолет, - улыбаясь, предложила девушка, - только он… припаркован у отеля. - Я думал, тебе больше приглянулись ромашковые поля. – Поддразнил Киару Куросаки, спускаясь поцелуями к зоне декольте. - Пока ты… ах… будешь выбирать… Девушка не договорила – телефон в её ладошке снова ожил. Сесса непослушной рукой попыталась сбросить звонок, но вместо красного кружочка случайно потянула за зелёный, и из динамиков раздался вопль Криса: - Ки! Какого фига ты не берёшь трубку?! Это, блин, срочно! Огорчённо выдохнув, девушка перевела взгляд на Куросаки, тот улыбнулся краешком губ, кивнув на телефон: - Поговори, - посоветовал он и аккуратно вернул на плечи девушки пиджак, ему казалось, что чем меньше её оголённой кожи он будет видеть, тем проще ему будет успокоиться. - Что случилось? – Ки включила динамик, её возбуждённое сердце стучало слишком быстро. - У меня проблема! - Какая? – Было трудно сидеть на коленях Ё и вести почти светскую беседу с Кристианом. - Ты дома? Я сейчас приеду. - Я… ещё не дома, Крис. В чём дело? - Мне нужно с тобой поговорить, - с нажимом повторил парень, - если ты со своей новой подружкой мисс Котонами, объясни ей, пожалуйста, раз наш кузен не удосужился это сделать, что у тебя есть семья, и интересы этой самой семьи на первом месте. - Так. – Киара даже села ровнее, Ё тут же насторожился. – Во-первых, Канае прекрасно осознаёт ценность семейных уз. Во-вторых, Глеб не вправе требовать от неё действовать в интересах его семьи, потому что Канае только его девушка. Пока что. В-третьих, сейчас ты ставишь свои интересы выше интересов других, это не семейные разборки, это эгоизм, Крис. - Пусть так! Да, я эгоист! Как и ты, как все кругом, что-то я не замечал, чтобы… - Ты позвонил, чтобы поговорить об альтруизме? - Нет же! - Тогда скажи прямо, что произошло. - Я потерял ключи от квартиры Глеба! – Выдохнул блондин. – Да, да! Я знаю! Потом отругаешь меня, лучше скажи, что мне делать! - Вспоминай, когда ты последний раз их видел, где мог оставить. - Да вместе с остальными ключами – в номере! Куда я ещё мог их деть! - Вы хорошо посмотрели? - Я всё обыскал несколько раз – их нет! - Подключай Лексу – ищите вместе. Наступившее молчание неожиданно напрягло Киару. - Что? – Насторожилась девушка. - Мы… всё ещё не помирились. - И? Это запрещает просить её о помощи? Ты хочешь, чтобы я приехала и помогла вместо неё? - Нет, просто я ещё был сегодня у тебя, может, выронил. Сесса представила, сколько в её номере осталось ещё не рассортированных игрушек, и чуть не застонала в голос. Если брат на самом деле потерял ключи где-то у неё – им не найти их до скончания века. Ну, или пока они не разберут игрушки по коробкам. - Ладно, - отозвалась блондинка, - я минут через… - Сорок, - подсказал Ё, пересаживая девушку на пассажирское сиденье и заводя джип. - …минут через сорок буду дома, бери Лексу и приезжайте, - Киара вздохнула, ей больше нравилось сидеть на коленях у Ё, - вместе будет быстрее, ты видел, что у меня творится. - Лекса внизу, в баре отеля, сказала, что не хочет меня видеть, - пожаловался блондин. Киара резко перевела взгляд на Куросаки, тот тоже озабоченно посмотрел на неё. Догадка, пришедшая ей на ум секунду назад, уже не выглядела абсурдной, ведь Ё подумал о том же. - Подожди, - мрачно попросила Сесса, - как давно она ушла вниз? - Давно, на звонки не отвечает. Сотрудники бара говорят, что она не спускалась – похоже, реально всё ещё злится на меня и запретила подзывать её к телефону. - Крис. – Позвала брата Киара. – Её там нет. - В таком случае, где же она? – Беспечно отозвался парень. - Ключи потерялись после её ухода? - В смысле? - В прямом, Кристиан! – Разозлилась блондинка, и Куросаки сжал зубы, направив джип в сторону дома Ленсона. – Ты понял, что ключей нет уже после её ухода или до? - Не помню… Я просто хотел… Подожди, к чему ты ведёшь? Ты что, хочешь сказать… - Зачем она к нему поехала, Крис? – Голос Киары резко изменился, стал почти испуганным, и Ё скосил в сторону девушки глаза. - Ты хочешь сказать, - настаивал брат, - что Лекса, моя невеста, украла у меня ключи от квартиры моего кузена и поехала к нему?! Это реально переходит все границы, Ки! Ты забываешься! - Мы едем к Глебу. Хочешь посмотреть, что на самом деле переходит границы, приезжай. - Она сказала, - со злостью в голосе прошипел блондин, - что пойдёт вниз. Зачем. Ей. Мне. Врать?! - Я спрошу у неё об этом для тебя. – С не меньшей злостью отозвалась девушка и отключилась. - Подожди, - попросил Куросаки, - её может там не оказаться. - Для неё реально будет лучше, если я её там не найду, - яростно произнесла Киара и набрала кузена. Глеб уехал из бара вместе с Котонами, но Сесса не знала, где собиралась ночевать Канае, и подумала, что лучше бы той сегодня оказаться в своей собственной квартире. Киара не представляла, как объяснить японской актрисе озабоченность Лексы. Конечно, Котонами была адекватной девушкой, но блондинке очень не хотелось, чтобы она оказалась свидетельницей чего-то подобного. - Не берёт, - огорчённо сказала Киара и вздохнула, откинув голову на подголовник, когда Глеб не ответил на звонок, - не хочу писать об этом в сообщении, вдруг Канае увидит. - Тогда, зная Котонами, тебе придётся встать в очередь, чтобы выбить из Лексы дурь. Боюсь, что девушка твоего кузена будет первой, кто отвесит ей пинок. Сесса невольно улыбнулась поддержке Ё и подумала, что он недалёк от истины, ведь после рассказа Кристиана о Риан, японская актриса захотела врезать той от души. Мобильник девушки завибрировал, сообщив о входящем сообщении – Ленсон писал, что перезвонит позже. Приехав и поднявшись на нужный этаж, они замерли у входной двери, прислушиваясь. Из квартиры светловолосого режиссёра вообще не доносилось никаких звуков. Нахмурившись, Киара беспомощно посмотрела на Куросаки, тот кивнул на ключ в её руке. - Я не могу, - зашептала Сесса, - а вдруг они… спят. - И поэтому Глеб пишет тебе смс во сне, - кивнул Ё, - ну, всё логично. Не сдержавшись, блондинка пнула высокого японца чуть ниже колена, и он, охнув, запрыгал на одной ноге, потирая побитое место. - Жестокая, - простонал режиссёр, - я лишь указал на некоторые неточности в твоей версии. - Нет времени на точность, когда… - Послушай, если бы Лекса была внутри, вряд ли там было бы так тихо, - посерьёзнел Куросаки и взял из рук своей девушки ключ, - согласна? Киара нахмурилась, а пока Ё открывал квартиру, перезвонил Глеб. - Ки, будь добра, дай мне своего парня или «этого чокнутого Куросаки», как ты там его сегодня называешь, - без предисловий начал Ленсон, не следивший, что там сейчас у них по графику, любовь или война. - Но… это я тебе звонила, - растерялась девушка, и Ё, догадавшись, что желают говорить с ним, проворно выудил у неё из ладошки мобильный. - Бро, - поприветствовал друга японец, открывая дверь и жестом приглашая блондинку внутрь. - Какой фигнёй ты там страдаешь вместо того, чтобы занимать свою девушку? Откуда у неё время на звонки мне? Японец так опешил, что даже застыл на пороге. - Я пытался! – Воскликнул он, оправдываясь. – Но она успела-таки ответить на звонок! Такая проворная! Киара вытаращила глаза и ткнула Куросаки кулачком под рёбра, тот, снова охнув, рассмеялся. - И не крадитесь, - посоветовал Глеб, - я не дома. Сесса видела, как губы японского режиссёра растягиваются в улыбке Чеширского кота. - Миссия по спасению Глеба официально провалена! – Выдал он и подмигнул блондинке. - Как провалена? - Квартира пуста, - Ё переключил динамик на громкоговоритель, - кстати, об этом. Мы можем передать Канае-чан пожелания добрых снов? - Нет. - Ты не с ней? - Она уже спит. – Отрезал Ленсон. – Что случилось? Киара открыла рот и закрыла, не зная, с чего начать. - Крис снова потерял свою невесту, - решил помочь ей Куросаки, и Сесса взялась рукой за лоб. - На этот раз ищите вы, - милостиво разрешил светловолосый режиссёр. - Глеб, мы предполагаем, где она может быть, - подала голос блондинка. - И судя по тому, что вы в моей квартире, а Крис звонит, не переставая, я тоже, - саркастично заметил молодой человек. Раздавшийся звонок в дверь оповестил о том, что прибыл Кристиан. - Одно из двух. – Пробормотала Киара, когда Ё пошёл открывать ему дверь. – Либо мы приехали раньше, что вряд ли, либо… - Всё это полная ерунда! – Крис ворвался в комнату с ликованием на лице, ведь сестра оказалась не права, и его невеста отсутствовала. - Ты нашёл её в баре отеля? – Уточнила Сесса, поворачиваясь к брату. - Я… туда не заходил, - пришлось признаться парню, - у меня не было времени, я сразу рванул сюда. И видите, её здесь нет! - Её нет, потому что квартира была пуста до вашего прихода, - подал голос Глеб, который всё ещё оставался на связи, - её некому было впускать. Киара встретилась взглядом с Ё, тот молча покачал головой. - Глеб, и ты туда же? – Взъерепенился блондин. – Вот честно, Ки повезло, что я разговаривал с ней по телефону, не то… В общем, мы поругались, а с тобой я что – драться должен? - Может, найти свою невесту для начала? – Предложил Ленсон. – У вас послезавтра самолёт, советую сделать это до отлёта. Иначе полетите разными рейсами. - Я же сказал, что не хочу улетать! – Воскликнул Кристиан. – Почему я должен это делать? Из-за Канае Котонами? Да кто она такая? Сколько ты с ней встречаешься? Почему… - Ки, когда Лекса приедет, пожалуйста, проводите ребят, - перебил кузена Глеб, - и, Крис, когда будешь уходить, оставь ключи в прихожей, у меня не получится встретиться с тобой до отлёта – с завтрашнего дня я с ребятами в монтажной. Киара посмотрела на Куросаки, но тот вот вообще не горел желанием выгораживать блондина. - Так-с, тут нарисовалась проблемка, - произнёс Ё и взял из рук девушки мобильный, переключив динамик в обычный режим. - Ах, да, должна была быть ещё причина вашего звонка, со звонками Криса мне всё ясно. Итак? - Мы с Ки считаем, что ключи от твоей квартиры у Лексы. - Отлично, заберите их, когда она придёт. - Ты такой простой, - часто заморгал Куросаки, поражаясь тому, что не услышал в голосе друга удивления или негодования от этой новости, - а если она не отдаст? - Ё, заканчивай деликатничать. – Произнёс светловолосый режиссёр. – Ки непросто. - Вижу. – Мрачно отозвался японец. – Но он… - И мой брат тоже. – Напомнил Ленсон. – Но ты слышишь, что за бред он несёт. Куросаки вздохнул. Простит ли ему Киара грубость с Кристианом? А после выходок последнего, Ё хотел быть с парнем не просто грубым. - Ладно. – Наконец, отозвался он. – Но я буду действовать так, как считаю нужным. - Объясни Ки, что если Крис не увезёт Лексу через два дня, я сам посажу их на самолёт. - Сложность твоих заданий растёт в геометрической прогрессии. - Надеюсь, у Ки сны будут добрыми. Ё-кун. – Почти ласково пожелал Ленсон и отключился. - Засранец, - улыбаясь, покачал головой Куросаки, месть Глеба однозначно удалась. Когда японский режиссёр повернулся, на него смотрели две пары глаз. Крис недоверчиво, а вот Киара наоборот, точно была уверена, что он поможет ей разрешить нелёгкую ситуацию. - Что ж, - улыбнулся Куросаки, усаживаясь на диван рядом с блондинкой, - план такой. Ждём непозволительно опаздывающую Лексу, возвращаем варварски похищенные ключи временному владельцу, то есть Кристиану, и он перед своим отъездом оставляет их в прихожей, как и договаривался с Глебом. Блондин засопел, складывая руки на груди. - Мы можем просидеть здесь хоть до утра, но Лекса не сможет телепортироваться сюда из бара. - А что, у бьюти-блогеров городской транспорт уже не котируется? – Поинтересовался Ё. – Такси, например. - Хорошо, я могу понять Глеба. – Завёлся Крис. – У кузена с самооценкой никогда не было проблем, но почему он решил, что все девушки должны падать жертвами его непревзойдённой крутости? - Почему «все»? – Не поняла Киара. – Мы сейчас говорим конкретно о Лексе. - Кстати, Лекса или Алекса? – Спросил Куросаки. – Необычное имя. Что-то вроде псевдонима для мембера девчачьей группы двухтысячных. - Это и есть псевдоним, в сети её знают, как Алексу, - отозвалась Сесса, - настоящее имя Алекс, всё просто. - Она не любит, когда её так называют! – Прервал их разговор блондин и продолжил свой возмущённый монолог. – Могу понять Киару – моя сестра считает, что Лекса кто-то вроде Риан. - А-а, - понятливо протянул японец, - бывшая подруга Глеба. Киара посмотрела на брата. - Это раньше я переживала, что Лекса пойдёт по её стопам, - призналась девушка, - теперь я боюсь, что она заберёт тебя у меня. Куросаки перевёл на Сессу внимательный взгляд. - В каком смысле? – Крис даже немного побледнел, услышав такое. - Что ты сделаешь, когда Лекса войдёт в эту квартиру, открыв дверь ключом, взятым у тебя? – Повернулся к парню Куросаки. - Этого не произойдёт. - Хорошо, и всё же? Ты в курсе, что не сможешь забрать назад все те злые слова, что сказал Ки, Глебу и Канае? Блондин закатил глаза, и Киара выдохнула, зря Куросаки назвал последнее имя, но сердце Криса вдруг замерло, когда они все вместе услышали звук открывающейся входной двери. Парень сорвался с места быстрее, чем дети вскакивают после звонка на перемену. Сесса встретилась взглядом с Ё, и сердце Куросаки сжалось – на лице девушки отчётливо проявлялось выражение сожаления, точно она до последнего надеялась, что Лекса не объявится, её собственные предположения окажутся ошибочными, и её брату не придётся страдать. Куросаки поражался тому, насколько чувствительной и ранимой оказывалась на поверку эта решительная девушка, когда дело касалось близких ей людей. Темноволосый режиссёр придвинулся к ней ближе и заглянул в полные переживаний глаза. - Будем бить или помилуем? – Поинтересовался он, улыбнувшись краешком губ. Киара сделала вдох и не удержалась от ответной улыбки. - Помилуем, - заговорила Сесса, другого ответа из-за брата она себе не представляла, но вдруг замерла, - хотела бы я сказать, но нет. Будем бить. Ё широко улыбнулся на это заявление и поднялся на ноги, подавая блондинке руку. - Можешь разобраться с Лексой сама. - Естественно, с ней буду разбираться я, - припечатала блондинка, вкладывая свою ладонь в протянутую брюнетом и вставая рядом с высоким японцем, - я не подпущу к тебе ни одну постороннюю девушку. Куросаки крепче сжал её руку и притянул Сессу к себе ближе, склоняясь к её губам, точно собирался поцеловать, но замер в нескольких дюймах от них: - Когда это закончится, не оставайся со мной наедине, - мягко посоветовал он, - иначе я потребую ещё один подарок на свой день рождения. Киара приподнялась на цыпочки и практически коснулась губ Ё: - Попробуй сначала попросить, вдруг требовать не придётся, - не менее мягким тоном посоветовала девушка и выпорхнула в прихожую, зная, что Куросаки последует за ней, и наткнулась на почти пятящегося брата. - Что здесь происходит? – Капризным тоном потребовала Лекса, в шоке уставившись на своего жениха. - Опаздываешь, - Киара встала рядом с Кристианом. Темноволосая американка открыла рот, чтобы что-то ответить и испуганно заморгала, заметив вышедшего в прихожую Куросаки. Количество неожиданных свидетелей выросло, и краска тут же бросилась ей в лицо. Однако практически пойманная на месте преступления невеста Криса вдруг перевела злой взгляд на блондина. - Я спросила, что здесь происходит? – Яростно возмутилась она. – Почему я должна разыскивать тебя по всей Японии? - Что? – Растерялся парень, беспомощно переводя взгляд на сестру и высокого режиссёра. – Почему… разыскивать? - А что ещё мне оставалось? – Воскликнула Лекса, и Киара, если бы не знала девушку, поверила бы, что её негодование настоящее. – Я вернулась в номер – тебя нет! - Телефонами бьюти-блогеры тоже не пользуются, - иронично заметил Куросаки, как бы уясняя для себя ещё одну их отличительную черту. - Мой мобильный разрядился, - прошипела девушка, сузив глаза, недовольная, что ей вставляли палки в колеса, - и я осталась одна в чужой стране, конечно, я поехала тебя искать, Крис! Киара перевела на Ё круглые глаза, как бы спрашивая, её одну шокирует этот наглый неправдоподобный спектакль? - Лекса, всё не так… Я… - Разыскивать Криса ты начала именно с квартиры Глеба. – Вмешалась Киара, перебив брата, потому что тот тут же принялся оправдываться. - Почему она говорит со мной таким тоном? – Вдруг повисла на руке блондина его невеста. – Конечно же, да! Крис часто тусит здесь у Глеба, как и ты, между прочим. Дорогой, что за допрос? Я искала тебя, я приехала к тебе, ты не рад? Я тебе надоела, и ты уехал сюда без меня? - Милая, всё не так, - залепетал парень, - я… думал, что потерял ключи от квартиры Глеба и… - Вот эти самые ключи, - Киара устало кивнула головой на те, что Лекса всё еще сжимала в руке. - Дурачок, как ты мог их потерять? Вот же они, я взяла их там, где ты оставил – в прихожей, как всегда. Ты плохо смотрел? Или… Или ты решил, что это я их…взяла?! Украла?! Кристиан Сесса, только попробуй сказать, что да, и мы тут же расстанемся! - Нет! Конечно, нет, что ты! – Перепугался блондин, пытаясь обнять натурально разъярившуюся невесту за плечи, но та вырывалась, грубо сбрасывая его руки. – Я не думал так, честно!.. Ки, Куросаки-сан, ну, объясните ей… И зачем я только послушался… - Это она сказала тебе?! А ты поверил?! – Взбеленилась Лекса, но Киаре вдруг надоело это отвратительное представление. - Прекрати орать, - приказала она девушке и, протянув руку, забрала у неё ключи от квартиры кузена, - чтобы я больше не слышала, как ты повышаешь на меня голос. - Крис! – Повернулась к парню Лекса, её глаза начали наливаться слезами. – За что она так со мной? За что ты так со мной? - Давай я тебе объясню, - Киара резко схватила невесту брата за руку и дёрнула к себе, та вскрикнула, Кристиан попытался вырвать девушку, но блондинка крепко её держала, - за враньё, за воровство и за предательство – вот за что я с тобой так. - Ч-что? – Проскулила американка, когда девушка хорошенько её встряхнула. - Ты обманываешь моего брата, ни во что не ставишь его чувства, крадёшь эти чёртовы ключи, приезжаешь сюда и ещё смеешь спрашивать, за что? - Ки, перестань, прекрати, - взмолился блондин, и Куросаки встал рядом с Киарой, взявшись за её запястья, чтобы освободить темноволосую американку. - Ты вошла в квартиру, в которой тебя не ждали. Ты вошла сюда, открыв дверь ключами, которые тебе не давали. Знаешь, как называется твой поступок? - Это не твоя квартира, - вдруг закричала Лекса в ответ, - откуда ты знаешь, что меня здесь не ждут? Почему ты распоряжаешься тут, как у себя дома? Где Глеб? Сейчас же позовите его! - Глеба здесь нет. – Вмешался Куросаки. – Но это ничего не меняет. - Где он?! С этой проклятой актрисой? Что ей от него нужно? Киара перевела мрачный взгляд на перекошенное лицо брата: - Какие ещё доказательства тебе нужны? - Ки, отпусти Лексу сейчас же, отпусти её! – Голос Криса сорвался и теперь вторил фальцету его лженевесты, которая просто начала истошно вопить. И её вопль превратился в визг, когда Куросаки, подхватив темноволосую американку поперёк талии, направился вон из квартиры, свободной рукой достав из кармана мобильный и набрав в нём какой-то номер. Ему не нужно было беспокоиться о Кристиане, который тут же последовал за ним, едва его изумление немного спало. - Куросаки-сан!.. Голос Криса затих вместе с последовавшим лязгом металлических дверей, видимо, троица вошла в лифт. Киара взялась за голову, чувствуя, что ещё чуть-чуть, и та расколется пополам от роившихся в ней мыслей, чувств и переживаний. Ё вернулся спустя несколько минут, оставил дубликат Криса в прихожей, закрыл квартиру Глеба и снова вызвал лифт. - Где они? – Осторожно спросила девушка, зябко укутавшись в пиджак Куросаки. - Отправил в отель на такси. – Ё смерил блондинку внимательным взглядом. – Бьюти-блогеру придётся подружиться с этим видом городского транспорта. Сесса попыталась улыбнуться шутке, но унылое настроение не желало меняться. - Прости, Ё, - девушка виновато подняла на него взгляд, - я испортила тебе праздничный вечер. - Не глупи, - японец наклонился к блондинке и поцеловал её в щёку, - вечер был изумительным. Возвращаясь мыслями в настоящее, блондинка нахмурилась ещё сильнее. Крис не отвечал на её звонки с самого утра, давая сестре понять, что безболезненно их вчерашняя стычка не закончится. Она отложила попытки дозвониться до брата, пока обедала с Канае – брюнетка не подавала никаких признаков того, что была в курсе ночных фортелей мисс Хьюитт, и Сесса надеялась, что актриса и дальше будет пребывать в неведении. Впрочем, мысли Киары занимал не только брат и его неугомонная подружка – называть теперь Лексу невестой Криса у блондинки не получалось даже в мыслях – съёмки фильма с Котонами должны были вот-вот стартовать, и Сесса старалась сосредоточиться на работе, не позволяя шаловливым мечтам о Куросаки завладеть её разумом. Впрочем, некоторые из них были не такими уж шаловливыми, и Киара заказала ещё один бокал воды со льдом, когда её мобильный ожил. Вот только звонил вовсе не Кристиан. * * * Мимори остановилась перед воротами парка и зажмурилась, что есть сил, борясь с подступившей тошнотой, перематывая в памяти события вчерашнего дня. После того, как она закончила разговор с полицейскими, Мэй подвела к ней странного человека в ярко-жёлтом костюме, от одного взгляда на который у девушки начинали слезиться глаза. Он оказался представителем спонсора, и студия работала с ним уже не в первый раз. У мужчины была очень странная манера речи, он округлял все гласные и странно хлопал глазами, напоминая экзотическую лягушку. Кстати, о земноводных, кажется, Мэй сегодня видела одну. Странный человек, за спиной которого покорно – или делая вид, что покорно? – стояла девушка-визажист, вывалил на юную брюнетку тонну негодования по поводу того, что она посмела попасть в неприятности и тем самым затянуть процесс съёмок. - Отрадно, что вы не пострадали, но в следующий раз постарайтесь избежать конфликтных ситуаций в рабочем процессе. Актриса перевела ошарашенный взгляд на Мэй, та угрюмо кивнула, подтверждая мысли брюнетки о странности этого мужчины. Мимори пришлось пообещать ему, что она постарается сделать всё от неё зависящее. Она пообещала бы, что угодно, если это приблизило бы её возвращение домой. Оставшаяся часть съёмок была перенесена на следующий день, и теперь девушке хотелось поскорее стащить с себя мокрое, хоть и всё ещё шикарное платье и переодеться в сухую одежду. Проводив полицейских, вернулись фотограф с Кеем. И пока Мэй и Акира заняли странного мужчину-лягушку разговором, к Мимори отважились приблизиться Су и Но, и первая тихонечко заговорила, привлекая внимание темноволосой актрисы: - Нанокура-сан… У нас… не очень приятные новости… Мимори посмотрела на девушек, а Кей перевёл взгляд на неё саму. Она сидела на заднем сиденье микроавтобуса, укутанная в полотенце. Девушка обняла колени, её руки точно безвольно сцепились в замок у подъема ног. Она не выглядела испуганной или озабоченной, подавленной или заплаканной. Скорее отрешённой. Честно ответила на все вопросы полицейских, не забившись в истерике и не подав никакого признака нервного срыва. - Твоя сменная одежда… Она… вся испорчена – футболка порвана, а брюки испачканы. Актриса вцепилась в подол платья, чтобы удержать себя в руках и не устроить ни одной сцены. Ну, вот как можно было не уследить за тем, что кто-то рылся в её вещах, оставленных в фургоне?? И это что, тоже дело рук Тору? Что ему было нужно от неё? Чего он этим хотел добиться? Вдох. Выдох. - Ничего страшного, это лишь футболка и брюки, - такого деревянного голоса она ещё никогда не слышала у себя самой. На этот раз Кей заинтересованно повернул голову в её сторону, пробегая по девушке взглядом. Она только что переборола себя. Именно переборола, он мог биться об заклад, что ей до дрожи в коленках хотелось наорать на девушек. Но она сдержалась. Су этого не поняла и продолжила: - Мы поговорили с представителем спонсора, и он разрешил оставить этот наряд тебе. Они всё равно собирались подарить модели одно из платьев – они все шикарны, как и ты в них. На языке Мимори вертелось тысяча и одно ядовитое от сарказма замечание, что в этом платье тоже нельзя никуда идти, как и в её одежде, потому что оно полностью промокло. Но девушка проглотила эту тысячу замечаний, а затем ещё одно, едва не давясь ими. Всё же ей следовало быть благодарной, что её не раздели до нижнего белья, иначе идти домой пришлось бы, воображая себя девицей на пляже. - Благодарю. Это очень мило с его стороны. – А, то есть её голос всё же мог звучать любезно. Но, тем не менее, Су была права – даже промокшая с головы до ног, сидевшая сейчас в сыром платье Мимори привлекала взгляды. Парни кружили вокруг фургончика, напоминая зомби. Но если со стороны могло показаться, что Кей тоже не мог отвести взгляда от актрисы, то любые иллюзии по этому поводу разбились о его бесстрастный вопрос, произнесённый низким грубым голосом парня: - Откуда синяк на скуле? – Вопрос звучал больше задумчиво, чем заинтересованно, точно Кей пытался припомнить, что не видел этого синяка, когда навещал её последний раз с Айри. – Выглядит свежим. - Упала. – Со вздохом соврала Мимори, радуясь, что Мэй нет поблизости – та ушла провожать представителя спонсора вместе с Акирой – и потянулась за кедами, хвала звёздам, хоть они не промокли. - Попытка засчитана как неверная. - Вошла в дверной косяк. – Она не горела желанием рассказывать правду. - Не думаю. – Парень смотрел, с каким остервенением Мимори завязывала шнурки. - Лежала с мобильником и уронила его на лицо. - Брехня [1]. - Я могу не отвечать, - вскинулась Мимори и прочитала в его взгляде что-то отдалённо напоминавшее насмешку. Кажется, он был готов к её лжи и знал, что она не сможет признаться. И это сработало лучше любых уговоров. - Мне врезал один парень. За дело. Я совершила отвратительный поступок – из-за меня серьёзно пострадала другая девушка. «И не одна», - мысленно добавила актриса, памятуя и о повреждениях Могами. Юная брюнетка полностью развернулась к Кею, ожидая увидеть, как насмешка сменяется презрением. Но не смогла ничего прочесть по его взгляду или выражению лица. Он лишь спросил: - Соперница? - Мне так казалось. - В работе? - В любви. – Вздохнула актриса, теперь это слово казалось совершенно не подходящим для того, чтобы описать нечто, происходившее между ней и Шо когда-то. - Самоотверженно. – Сухо бросил Кей. – Я думаю, это дар. Девушка нахмурилась, и Мори пояснил: - Дар – уметь любить так беспредельно. Мимори с минуту смотрела на Кея и не выдержала: - Лучше бы ты испытывал презрение. Только глумиться не надо. - И в мыслях не было. Очень жаль, что ты училась не по тем книжкам и не у тех людей. - Напротив. Я благодарна своим учителям. - Благодарность не должна звучать горечью. Девушка отвернулась, испытывая жуткую необходимость снова спрятаться куда-нибудь. Слова Кея удручали, потому что всё, сказанное им, было правдивым. Брюнетка хотела попросить его уйти, но поняла, что звенящий голос выдаст её с головой. К тому же, на самом деле ей не нужен был его уход. Тишина затянулась, и Мимори решила, что парень всё же оставил её. Она уткнулась лбом в переднее сиденье, собираясь с силами. Прежняя Мимори разрыдалась бы так, что вокруг неё начали бы прыгать все до единого, стремясь успокоить. Но эта Мимори предпочла бы иметь свои собственные силы, а не тянуть их из других. Правда, поддержка всё-таки не помешала бы. Но у кого её просить? У случайных людей, волею судьбы ставших свидетелями покушения на неё? У парня, чьи грубые руки вырвали её из водяного капкана паники и отчаяния? У Могами? Снова Могами? Сколько ещё она сможет бессовестно брать, не отдавая этой девушке ничего взамен? Болезненный комок всё-таки встал поперёк горла, и девушка вдруг почувствовала, как сильная рука перебросила её ноги через порог и закрыла дверцу фургона, отгородив её от остального мира. Повернув голову, Мимори сквозь тонированное стекло смотрела, как Кей разговаривает с вернувшимися Мэй и Акирой, но не различала слов. Она снова уткнулась лбом в подголовник переднего сиденья и зажмурилась, благодарная тому, что он спрятал её от посторонних взглядов, позволив остаться одной, и одновременно находясь рядом – за металлической дверью машины. И теперь девушка не решалась вновь зайти на территорию парка, который ещё вчера казался ей таким живописным, а царящая атмосфера – весёлой и праздной. Сейчас Мимори не ощущала ничего подобного. И всё же ей необходимо было закончить эти съёмки. * * * Они посмотрели вслед ушедшей девушке и переглянулись. Савара-сан прочитал во взгляде Могами такое же замешательство, которое сейчас ощущал сам. Вернувшаяся после обеда Канае выглядела немного отрешённой, точно погрузившейся в свои собственные мысли, но мужчина списал это на то, что брюнетка во время обеда встречалась с Киарой, своим будущим режиссёром, и, скорее всего, они обсуждали совместную работу. Кёко же чувствовала, что подругу что-то волновало. До встречи с блондинкой Котонами выглядела спокойной, практически довольной. А после – задумчивой. И Могами уже успела для себя уяснить, что должно было произойти что-то из ряда вон выходящее, чтобы Мооко начала так себя вести. Возможно, что-то случилось не во время обеда или самой встречи с Киарой, а позже, но при Саваре-сане Кёко не могла расспросить подругу. И теперь этот звонок президента. - Сделаем перерыв, Могами? – Поинтересовался мужчина, заметив, что девушка работала уже без былого энтузиазма, явно поглощённая думами о Котонами. - Всё в порядке, Савара-сан, - извиняющимся тоном пробормотала Кёко, - я доделаю. Осталось уже не так много. Мужчина кивнул, продолжив свою работу, когда раздался звонок и его мобильного тоже. Могами перевела на него чуть взволнованный взгляд. Звонил его помощник. - Савара-сан, не могли бы вы вернуться в кабинет? – Напряжённым голосом попросил Маширо. - Что случилось? – Поинтересовался глава отдела талантов. - Тут… звонок… звонки. – Запнулся помощник, на заднем фоне раздавались трели многочисленных телефонов, будто все аппараты посходили с ума. - Какие… звонки? – Не понял Савара-сан, и Могами подошла поближе, видя, что мужчина в замешательстве. Но Маширо не успел ответить, по всему агентству вдруг раздался сигнал радиовещания, означающий, что сейчас будет передано сообщение. Любезный голос сотрудницы информационной службы донёсся из динамиков и сообщил, что главные двери заблокированы для безопасности артистов и работников LME. При необходимости покинуть агентство, администрация любезно просит воспользоваться запасным выходом или выходом на парковку. - Что происходит? – Могами вспоминала, когда эта система при ней срабатывала в последний раз, и чувствовала волнение. - Я сейчас буду, - произнёс Савара-сан в трубку и повернулся к девушке. – У Маширо что-то невероятное творится в кабинете. Возможно, это просто какой-то сбой. Пойдём-ка со мной. - Но что могло произойти? – Озабоченно пробормотала девушка, направившись следом за главой отдела талантов. - Сам пока не понимаю. Что, уже вывесили плакаты нового фильма с Реном? Вроде, рано. Могами отвела взгляд в сторону, чтобы мужчина не заметил, как её напрягли его слова. Девушка ни на мгновение не забывала о том, что Цуруга должен вернуться к съёмкам в международном проекте, но всё это казалось таким далёким – до этого момента. Она в очередной раз убедилась, что не стоило пренебрежительно относиться ко времени, одним из основных свойств которого являлась быстротечность. Но едва они вышли в коридор, как Кёко пришлось оставить свои невесёлые размышления, а Савара-сан машинально поспешил задвинуть девушку за себя. Холл первого этажа и без того кишел работниками и разнорабочими, курьерами и прочими посетителями агентства, но сейчас казалось, что их количество увеличилось в несколько раз, как их хаотичность их движений – складывалось впечатление, что всё агентство пребывало в нервозном возбуждении. - Не отходи от меня, Могами, - велел Кёко мужчина. – Посидишь пока у нас в кабинете. Девушка переглянулась с Саварой-саном, и они согласно друг другу кивнули – происходило что-то недоброе. * * * Всю дорогу Канае пыталась мысленно подготовиться к нелёгкому разговору – президент редко вызывал её к себе и только по важному поводу, и обычно после серьёзных тем с Такарадой-саном в её жизни всё переворачивалось с ног на голову. И, видимо, этот её визит не станет исключением. Открывшиеся дверцы лифта выплеснули на неё целую толпу сотрудников и служащих агентства, и брюнетка посторонилась. Несколько девушек несли коробку, доверху набитую папками и бумагами, и эта коробка напомнила Котонами те, которые они вместе с Киарой вчера заполняли игрушками. Пытаясь уступить сотрудницам дорогу, актриса попятилась и мимолётно подумала о том, что за обедом не спросила у Сессы, закончила ли та с их сортировкой, и почувствовала лёгкий толчок в плечо. Пробормотав извинения и пропустив оставшихся служащих, Канае вошла в опустевшую кабину и выдохнула, в подобной толкучке она всё ещё чувствовала себя неуютно. Поднявшись на нужный этаж, девушка поздоровалась с ожидающим её Себастьяном, и тот толкнул дверь, пропуская актрису в покои президента. Царившая там атмосфера пока не была понятна для Котонами, как и причина её прихода, но она знала, что Лори Такарада скоро развеет её неведение. Главный всея LME сидел в кресле прямо напротив входа, подперев щёку рукой. Могло показаться, что вид у Такарады-сана был скучающим, но Канае отмела эту мысль, заметив, как пальцы второй руки президента барабанят по подлокотнику – мужчина скорее выглядел выжидающим. Но то, что она увидела дальше, стало полной неожиданностью. Слева от Лори сидел Фува Шо, и его поза показалась Канае напряжённой. Певец не откинулся на спинку кресла, не забросил ногу на ногу, а выражение его лица не светилось надменностью или чем-то другим, привычным для Шотаро. И девушка с изумлением поняла, что он тоже… выглядит ожидающим. Вот только чего?.. Чего они ждали вместе с президентом? И только тогда актриса заметила в кабинете кое-что ещё. Белые экраны для проекторов, спущенные с потолка. Один прямо над головой Такарады-сана, два перпендикулярно ему, и ещё несколько меньшего размера по оставшемуся периметру. Но не это выбило дорогой паркет из-под ног Канае. А то, что проецировалось на них – целая череда удачно сделанных снимков этим днём почти во время обеда. Брюнетка переводила взгляд с одного экрана на другой, пытаясь подметить каждую деталь. На том экране, что висел над головой Лори, она поняла, что видит не просто фотографии, а целую статью. У которой был бросающийся в глаза заголовок. Да, что-то такое было в духе таблоидов. «Змея нашла следующую добычу и перешла на новый уровень: богач на импортном авто. Who’s next»? Фото действительно были удачными, похоже, папарацци засели прямо на противоположной стороне дороги. Вот кадр с жёлтым Lamborgini и припарковавшимся такси, вот Канае покидает серебристый седан и направляется в сторону победно-ухмыляющегося Кристиана, вот она садится на водительское сиденье иномарки… Всё было обставлено так, будто она приехала к блондину на встречу на такси и пересела в его машину. Снимков, как она выбрасывает ключи от авто Криса и возвращается в такси, в статье не было, зато они красовались на оставшихся экранах. Авторы статьи решили выставить приплывшую к ним в руки информацию в другом свете, но девушка не знала даже, что было бы хуже: вот это или то, что они могли написать, сделав выводы из увиденного: «Ссора начинающей актрисы и иностранного богача. Ни один бойфренд не в силах справиться с её тяжёлым характером». Но самым отвратительным было то, что Фува тоже упоминался в статье. Во-первых, гадкие журналюги окрестили её «змеёй» после его клипа. Во-вторых, они писали, что, видимо, бесподобный певец пришёлся не по вкусу юной актрисе, раз она перешла на совершенно другой тип молодых людей – богатых наследников из-за границы, бессовестно просаживающих деньги своих родителей. Что ж, теперь, по крайней мере, становилось объяснимым присутствие блондина в кабинете Такарады-сана. Вот только почему он был один? Без своего менеджера или другого представителя агентства? Именно этот вопрос почему-то не давал ей покоя. Но спросила она совершенно другое. - Я так понимаю, статья уже опубликована. – Её фраза прозвучала скорее, как утверждение. Президент кивнул и сделал движение рукой, предлагая присесть. - Один новостной портал, но ты знаешь, как распространяется информация по сети. Сейчас уже больше тысячи информационных и развлекательных сайтов скопировали себе этот пост с ссылкой на источник. Канае опустилась в кресло напротив певца. Даже если актриса и была ошарашена, то держалась она хорошо и выглядела вполне спокойной. Пока. - Откуда остальные снимки? – Задав вопрос, она заметила, как вздохнул Такарада-сан. - Тебя должно сейчас волновать не это! – Певец встрял в их разговор, и брюнетке пришлось перевести на него взгляд. – Я видел тебя с этим парнем, – Фува показал пальцем на экран, – он был настолько пьян, что еле стоял на ногах! Тебе не кажется, что пора начать выбирать для общения нормальных людей? Это ещё одна из самых безобидных статей! Могли ведь наклепать и что-то похуже. Канае молча дослушала Шотаро, а потом перевела взгляд на президента. - Такарада-сан, можно убрать эту… гадость? Пожалуйста. - Разумеется. Себастьян, проводи нашего гостя в комнату для отдыха и предложи ему напитки. – И глазом не моргнув, разрешил Лори. Блондин поражённо захлопал глазами и так обалдел, что позволил несловоохотливому помощнику президента вывести себя из кабинета. - Я говорила о снимках, - призналась Канае, - но так даже лучше. Спасибо. Такарада потянулся и взял со столика пульт, нажал на кнопку, и экраны бесшумно уехали вверх. Дышать стало легче. Оказывается, два этих фактора незримо давили на неё, и сейчас актриса почувствовала себя чуть увереннее. - Спасибо. Но выжидающий облик президента никуда не исчез, и вот это нервировало, пожалуй, хуже, чем присутствие невыносимого певца или наличие бесящих фотографий. Лори сцепил руки в замок и подался вперёд. И когда он заговорил, брюнетка, наконец, начала осознавать, что происходило что-то нехорошее. Совсем нехорошее. - Котонами. Это не «безобидная статья», как выразился певец. – Президент говорил спокойно, но его голос всё ещё звучал странно. – Это скандал. И он не такой, как тот, что разгорелся после твоих съёмок в клипе Фувы. Этот… другого уровня. На этот раз не будет разъярённых фанаток у здания LME, не будет пресс-конференций, где можно было бы опровергнуть происходящее. – Лори откинул волосы со лба. – В этот раз всё выльется на тебя, потому что, во-первых, это уже второй твой скандал с отношениями, а, во-вторых, другой его участник – не медийная личность. С каждым новым словом президента девушка всё увереннее расправляла плечи. Опустившись до ссоры с Крисом, она и не предполагала, что за такой, казалось бы, никчёмной ситуацией, будет стоять настоящий хаос. И последующие слова президента подтвердили её догадки, заставив сердце испуганной птицей шмыгнуть в пятки. - Как только таблоиды прознают, что Кристиан брат Киары – режиссёра, в фильме которого ты утверждена на главную роль, случится непоправимое. Никто не поверит в то, что тебя взяли в фильм благодаря твоему таланту. И слушать не станут. – Лори вздохнул. – Какое влияние эта ситуация окажет на Киару – другой вопрос, она… - Тогда я не буду сниматься. – Подавшись вперёд, выпалила Канае. – Откажусь участвовать в её проекте. Такарада нахмурился, глядя на девушку перед собой. Что ж, он ожидал чего-то подобного, но, признаться, не так быстро. Мужчина не думал, что актриса сразу бросится в омут с головой, собираясь идти на подобные жертвы. Впрочем, для президента это было действительно ожидаемым, учитывая то, насколько сблизились Котонами, Ленсон и Сесса. Но это всё ещё выглядело как импульс, и именно этого он и боялся. - И ты вот так откажешься от собственной роли? – Президент вперил в брюнетку пристальный взгляд. – Так опрометчиво и незрело? - Если это поможет, - начала девушка, и Такарада кивнул, подтверждая собственные мысли. Слово «если» подразумевало наличие условия, и это говорило о том, что Канае была вынуждена принять подобное решение. В ситуации, которая складывалась для неё совершенно не лучшим образом, Котонами постаралась проявить стойкость ради небезразличных ей людей. Это и впечатляло, и огорчало одновременно. Поэтому Лори произнёс: - Сесса отличный и уже известный режиссёр. И всегда может сменить проект. Канае почувствовала небольшое облегчение, пытаясь осознать сказанное президентом. То есть репутация Киары не пострадает? Что ж, это звучало обнадёживающе. Но отчего-то волнение внутри Котонами не проходило, и она не понимала, был ли тому виной странный голос президента. Её нехорошее предчувствие лишь усилилось, когда Лори снова заговорил. - Котонами, ты помнишь наш разговор, который состоялся некоторое время назад? – Такарада-сан медленно откинулся в кресле, не сводя с девушки сканирующего взгляда. – Я спросил, что значит для тебя игра. Помнишь, что ты мне ответила? О, да. Она помнила. Она произнесла тогда всего одно слово. Она ответила «жизнь». Жизнь. В жизни одинокой, разучившейся доверять людям девушки не было ничего, кроме игры. Эта самая игра приносила ей радость, удовольствие и осознание нужности и принадлежности этому миру. Так было и сейчас, она всё ещё испытывала эти чувства. И только сердце взволнованно забилось в груди, напоминая о том, что теперь в её жизни появились друзья, коллеги, товарищи по агентству, новые знакомые. Она и сама была открыта для этих знакомств. Теперь у неё была Кёко. Теперь она знала Глеба. - Если я спрошу снова, изменится ли твой ответ? Канае поняла, о чём спрашивал президент. Сможет ли она жить без актёрства. И ответ был. Не сможет. Вот только почему-то произнести этого вслух она тоже не смогла. Но Такарада понял. - Как думаешь, что произойдёт, если ты откажешься сниматься? – Ему не нужен был ответ, ему было нужно, чтобы девушка осознала положение вещей. – На эту роль просто найдут другую актрису. Это так просто, и Котонами это знала. Было бы глупо сворачивать целый проект только потому, что она не могла принять в нём участие. - Но что будет с тобой? – Продолжил Лори, и Канае встретила пристальный взгляд президента. «…что будет с тобой?..» Вопрос подобно занозе засел в её голове, и актриса представила, как проходит мимо съёмочных павильонов, зная, что там снимают проект, от которого она отказалась. Была вынуждена отказаться. Будет ли она сожалеть? Будет ли он, точно призрак, следовать за ней? Что будет с тобой? - Всё будет в порядке. - Ты сломаешь себя. – Сказал, как припечатал президент, самообмана в ней он бы не принял. – Канае Котонами – актриса, роли – её продолжение. Она та девушка, что пришла в LME ради игры. Если откажешься от роли, сломаешь себя. Сломать. Под одним словом Такарады-сана скрывалось слишком многое. Сломать себя. То есть уступить. Покориться. Смириться. Принять. И девушка вдруг поняла нечто иное, но такое же очевидное. Да, ради безопасности не безразличных её сердцу людей она пошла бы на это. - Будешь отрицать? - Вы лучше меня знаете, что мне не представить свою жизнь без актёрства. - Значит, ты должна играть в фильме. - Не должна. – Произносить эти слова отчего-то было трудно. – Но хочу. Могу. - Ты это понимаешь. – Удовлетворённо кивнул президент. - Да. Как понимаю и то, что не буду поступать эгоистично. – Отозвалась девушка. – Я не стану играть, зная, что могу навредить другим. - И ты не задаёшься вопросом, справедливо ли это? – Прищурился Лори. - По отношению к кому? – Уточнила брюнетка. - Правильно, - одобрил президент, - не стоит забывать о теории относительности. Но что, если я скажу тебе, что Киара уже сделала свой выбор. Котонами округлила глаза. - Подождите, она в курсе? Киара видела статью? - Разумеется, - Лори вздохнул как-то слишком тяжело, и Канае показалось, что немного устало. – Как ты думаешь, почему её нет сейчас в этом кабинете? - Потому что теперь выбрать должна я. - Умница, - похвалил президент, - итак? Он всё ещё ждал окончательного ответа самой девушки. - Я поняла, что вы хотели сказать, - пробормотала актриса, - что мне будет непросто. - Тебе будет непросто в любом случае. Осталось лишь выбрать. У Котонами сложилось ощущение, что Такарада умолчал о том, что её выбор сейчас находился между «больно» и «очень больно». И она надеялась, что ощущение обманчиво. И просто связано с его голосом, до сих пор настораживающим её. Потому что, хоть боль и имела свойство интенсивности, даже незначительная, она всё ещё оставалась болью. И ничем иным. - Я пыталась выбрать из двух зол меньшее, - призналась брюнетка, - но не бывает меньшего зла. Это миф. Лори снова прищурился, теперь Котонами начала мыслить в верном направлении. - Я не хочу отказываться от игры. – Наконец, произнесла девушка. Кивнув, Такарада потянулся за сигарой и, закурив, медленно выдохнул дым. - Что ж. Тогда пойдём этим путём. Как я уже сказал, в опровержение никто не поверит. Но мы, разумеется, выпустим официальное заявление, что статья была опубликована без нашего ведома, факты искажены, и никакая информация у нас не уточнялась. Но ты должна вести себя тише воды, ниже травы. Мы же, со своей стороны, приложим все усилия, чтобы никто не узнал, что Кристиан – родной брат Киары. До поры, до времени, конечно. Пока президент говорил, Котонами внимательно слушала, и ей совсем не нравилось то, что она слышала. Это странное предчувствие не покидало её, и то, что должно было звучать, как простой план выхода из сложившейся ситуации, звучало как стратегия для страшной битвы. И вот тогда актриса осознала, что было не так – голос Такарады-сана звучал катастрофично. - Я знаю, вы с Киарой сблизились и общаетесь неформально, но вам следует вернуть официальную манеру общения. На рабочей площадке никто не должен знать о её особом отношении к тебе. Или о твоём к ней. – Докурив сигару, президент достал следующую, Канае слушала внимательно и совершенно не представляла, как сказанное воплотить в реальности. – Кристиану следует уехать, и, уверен, он прямо сейчас пакует вещи. Глеб закончит монтаж отснятого материала и после премьеры так же покинет Японию. - ЧТ...НЕТ! – Охрипший выкрик напугал даже саму девушку. Канае вскочила на ноги, но не почувствовала пола под собой, будто потерявшись в пространстве и времени. Сейчас она была так же бледна как белое полотно экранов для проектора, которые несколько минут назад показывали ей ужасные снимки. Потому что только теперь Котонами осознала, какой апокалипсис повлекла за собой одна ничтожная статья. - Я не рассматривал твой уход из киноиндустрии, - осторожно заметил Лори, - так почему же это делаешь ты? - Нет, Такарада-сан, - завертела головой брюнетка, - нет. Нет. Президент смотрел на бледную перепуганную девушку перед ним и увидел мольбу и недоверие в её взгляде. Кажется, её даже начало немного потряхивать. Она честно пыталась выдержать все плохие новости на сегодня, но вот эту последнюю не смогла. Он бы и хотел утешить её, но, как президент, в первую очередь должен был защитить своего артиста. - Ради общего блага. – Когда Лори заговорил, тон его голоса был мягким, но для Канае он звучал жестоко, сжимая и стягивая её сердце тысячами чёрных и крепких жгутов. – И это решение он принял сам. А вот теперь ей стало по-настоящему больно. Она не знала, стоит ли ещё в кабинете президента или уже лежит без сознания. Не понимала и не ощущала себя. - Сядь, Канае. – Смотря на брюнетку снизу вверх, осторожно попросил Лори. А когда девушка не шелохнулась, мужчина сам встал и, взяв брюнетку под локоть, опустил её в кресло. - Видишь ли, принятие некоторых решений зависит не только от тебя. - Вы уже говорили с ним. – Обречённо произнесла Канае, обличая его, и во взгляде Лори промелькнула нечто, очень напоминающее вину. - Как только увидел на фотографиях Кристиана, сразу позвонил Глебу. Потом Киаре. – Пришлось признать обвинения, смысла скрывать он не видел. - Я должна увидеть… Мне надо… поговорить с ним… - Пробормотала брюнетка не своим голосом и попыталась встать, но в следующий момент почувствовала на плече крепкую руку президента, удерживающую её. - Без резких движений, Канае. – Произнёс он и на мгновение чуть сильнее сжал плечо девушки. – Ты теперь кто-то вроде скандально известной знаменитости, поэтому будь готова к пристальному вниманию и тому, что каждый твой шаг будет фиксироваться и обсуждаться. Котонами осталась сидеть в кресле, будто больше ничего уже не способно было шокировать её. - Его отсутствие как нельзя лучше защитит тебя от необоснованных обвинений. Вот именно. Никому не придёт в голову связать её персону с режиссёром, уже покинувшим Токио. Вот только она хотела, чтобы их персоны были связаны! Она бы закричала, если бы могла, но организм точно перестал слушаться хозяйку. Смотря на терзающегося ребёнка – по сравнению с пережитым президентом опытом и прожитыми годами, Канае действительно была ещё юна – Такарада вспомнил свой разговор с Глебом, но если он сейчас расскажет ей об этом разговоре, то просто вытрясет из девчонки последние остатки души. Лори не врал, когда сказал, что отказавшись от роли, она сломает себя. Но оставшись играть, она разобьёт своё сердце. Но он не мог вот так молча смотреть на её горе. Президент опустил руку на темноволосую макушку и произнёс: - Подумай-ка вот о чём. Глебу не составило бы труда увезти тебя куда-нибудь, пока скандал не утихнет. Но он знает, что побег от проблемы не решит её. И нет, только не такой ценой. Не ценой твоей карьеры, работы и репутации. Слова президента должны были придать ей сил, или, возможно, этим он хотел сказать, чтобы Котонами собралась и пришла в себя. Может, его слова должны были обнадёжить её, но они добили её окончательно. - Должен быть… другой выход… - Этот сдавленный хрип заставил Лори понять, что его актриса прямо сейчас разрывалась пополам. Одна её часть, устремлённая и волевая, мечтающая добиться признания в актёрстве, стать мастером своего дела, понимала, что без игры ей не выжить. Как и без любви одного исключительного молодого мужчины, ставшего для неё поддержкой, опорой, её силой и её слабостью, понимала другая часть. Такарада решил, что Канае будет легче принять неизбежное, если она узнает, какова реальность на самом деле. - Что ж, мне придётся быть откровенным. – Президент видел, что девушка вряд ли внимательно слушает его теперь, и постарался облечь свою мысль в более твёрдые выражения. – У нас нет времени искать выход, который бы нас устроил. Мы должны выпустить заявление и продумать план действий до того, как это сделает агентство певца. - …что? – Котонами потрясла головой, пытаясь сбросить с себя накатившую некстати апатию. Да, она совершенно забыла про Фуву, но он-то здесь причём?? Президент устало опустился в своё кресло и ответил: - Певец пришёл ко мне спустя некоторое время после публикации статьи. Он считает, что его интересы задеты больше, так как из поста следует, будто он не настолько хорош, отчего начинающая актриса предпочла пренебречь им и закрутить роман с другим. - Но я не встречалась ни с ним, ни с Крисом. – Ей хотелось назвать всё сказанное абсурдом. - Тем не менее, - отозвался Лори, поняв, что ему удалось настроить брюнетку на рабочий лад, пусть и временно, - пора уже его пригласить обратно. - Я не хочу его видеть, - бесцветным голосом прошелестела Котонами, - могу я уйти? - Я знаю о его признании, поэтому тебе не стоит беспокоиться по этому поводу, - сказал президент, но Канае отчего-то вот совсем не удивилась. - Мне нужно поговорить с Глебом. – Настойчиво заявила актриса, ей сейчас было совершенно плевать на Фуву Шо, а на его задетое самолюбие – тем более. - Ты можешь позвонить ему, - в тихом голосе Такарады прозвучали стальные нотки, точно советующие этого не делать, - и только. - Я хочу… увидеть его. Лори чуть прищурился, внимательно глядя на девушку. В облике бледной Котонами сквозила обречённая решимость, и это было совсем не то, что мужчина хотел видеть в девушке сейчас. - Я считал, что мы друг друга поняли. Это может спровоцировать новые слухи. Ты не должна быть скомпрометирована ещё больше. Если хочешь остаться в индустрии. Кажется, его слова не произвели на девушку никакого впечатления, и Такарада-сан, может, немного безжалостно добавил: - Молодая начинающая актриса не должна попадать в скандалы раз в месяц. Она просто не может себе этого позволить. Публика не любит, когда поведение их кумира отличается от общепринятого. - Зовите его. – Канае поднялась на ноги, которые вдруг стали ватными и отошла к двери, прислонившись спиной к стене. – Я послушаю вас отсюда. Как только разговор будет окончен, я уйду. Она не видела никакого смысла в этом разговоре. Её голос почти не дрожал, и нет, она не пыталась противостоять Такараде-сану. Бой всё равно был проигран. Тот бой, о котором она не знала; бой, что развернулся за её спиной, а результатом сражения стало решение, принятое Глебом. Она чувствовала себя опустошённой. И, по правде говоря, сейчас не смогла бы войти ни в одну роль, даже под наставленным дулом пистолета или угрозой вылететь из агентства. Но даже так она должна была увидеть Ленсона и поговорить с ним. - Котонами. Я думаю, что ты собираешься ослушаться меня и встретиться с Глебом. И перед тем, как ты это сделаешь, напомню тебе одну вещь. Второй участник скандала – его кузен. – Лори посмотрел в широко раскрывшиеся глаза брюнетки, он думал, что сильнее напугать её уже было невозможно, но вот, пожалуйста. – Не забывай об этом. И я надеюсь на твоё благоразумие. Что ты не сбежишь с работы искать его по всему Токио, потому что мистер Ленсон покинул агентство некоторое время назад. «Что?..» Канае взялась за стену, чувствуя головокружение и отказываясь принимать происходящее. То есть, как уехал? Куда? Почему, зачем? Неужели только она испытывала сейчас это выжигающее желание увидеться с ним? Должна была быть причина, отчего он так стремительно покинул LME… …и вдруг она осознала. Иллюзия. Сидя перед президентом, она честно и наивно пыталась сделать свой выбор – но его не было. Выбора не было. «Тебе будет непросто в любом случае». Вот, что имел в виду Такарада-сан, говоря эту фразу. Независимо от того, собиралась она играть в фильме Киары или нет, их не должны были видеть с Глебом вместе, потому что это усугубило бы ситуацию настолько, насколько её вообще возможно усугубить. Ленсон и Сесса не скрывали родственных отношений, а уж Киара и Кристиан – тем более. Кто угодно из общих знакомых мог обмолвиться об этом в прессе. И тогда причина их совместного времяпрепровождения стала бы слишком очевидной для публики, готовой найти себе очередную жертву. - Что сказал Глеб, когда увидел фотографии? – Котонами вернула свой взгляд на президента, и тот покачал головой, он и не сомневался, что она до всего дойдёт. Но Лори не мог рассказать ей о том, чему стал свидетелем. Прямо на его глазах невозмутимый молодой мужчина превратился в обманчиво-равнодушного зверя, глаза которого пылали ослепляющей ледяной яростью. Таким президент не видел Глеба никогда – настолько холодным, отталкивающим. Ленсон был пугающе спокоен и решителен. - Он не поверил статье, если ты переживаешь, что... – Начал Лори, но девушка его остановила. - Я знаю, что Глеб не поверил бы в это. Что он сказал? – Настойчиво повторила Канае. Естественно, не поверил. Более того – пролистав кадры, сразу понял, что произошло. И Такарада невольно обрадовался, что Крис приходился Ленсону кузеном, не будь они одной семьёй, Лори бы всерьёз обеспокоился безопасностью парня. Президент не хотел рассказывать Котонами о том разговоре, но ей, очевидно, всё ещё было слишком трудно поверить в действительность. И, похоже, ему придётся открыть ей правду. В глазах Лори затеплились печаль и нежность. - Что ты станешь неповторимой актрисой, - тихо произнёс мужчина вдохновляющие и трогающие слова режиссёра, но девушка вжалась в стену сильнее, отшатнувшись точно от удара, так безжалостно прозвучали они. – Ты преодолеешь всё и засияешь ярче всех звёзд на небе. И ни он, ни его семья больше никогда не навредят тебе. Девушка завертела головой, отказываясь верить. От безысходности стало трудно дышать. Он готов оставить её, чтобы сохранить ей работу и репутацию. Глеб собирался сохранить ей её жизнь. Ту жизнь, какой она её знала до… него. Его вера в неё и её способности всегда поражала, но теперь Канае не хотела этой веры. И не желала мириться с тем решением, которое принял Ленсон, и тем выбором, который сделала Киара, и теперь не видела смысла в своём. Котонами почувствовала, как что-то незнакомое и жуткое пробирается в её разум и обесцвечивает мысли. - Полагаю, мы обсудили основные детали, - подал голос президент, и актриса встрепенулась, вознегодовав от того, как буднично, практически обыденно прозвучала эта фраза. – Не покидай пока моего кабинета. Главный выход уже перекрыт из-за репортёров. Далее последуют звонки рекламных компаний – тех, с которыми ты успела заключить договор. - Это всё… какой-то жалкий и абсурдный фарс, - тихий голос брюнетки не обманул Лори, и президент приготовился к взрыву, - какое мне дело до репутации этого… певца? Причём здесь он вообще?! Пусть его агентство выпускает любые заявления! Пусть хоть скупит всю новостную ленту! Мне всё равно! И с Крисом я тоже не встречалась! Почему так легко поверить лжи, а правду невозможно доказать?! Почему она никому не нужна?? Справедливость… - Думай, Канае. – Остановил её президент. – Только подумай, каким удачным ударом оказался этот скандал на пути разрушения твоей начавшейся карьеры. Девушка вдруг замерла, будто являлась не живым человеком, а оцифрованной копией себя, голограммой, которую поставили на паузу. - Вы хотите сказать, что этот скандал кому-то выгоден? - Я хочу сказать, что тебе нужна ясная голова. - Потому что будет ещё один удар? Взгляд Лори в корне изменился, наполняясь гордостью и одновременно тревогой – он знал, что девушка сообразит, и Котонами не подвела его и на этот раз. - Да, и он может не усугубить, а уничтожить. Ей хотелось сказать «и пусть». Пусть очередной удар был неизбежен, пусть всё это происходит – только не позволяйте Глебу уезжать из Японии. Верните его сейчас в агентство и позвольте поговорить с ним. Котонами изо всех сил пыталась смириться, принять: всё, что делал Такарада-сан, правильно и логично в данной ситуации. Однако сейчас она ненавидела рациональность, которой недавно так добивалась, всем своим существом. На что она могла рассчитывать теперь? На звонок? Что ж, пусть будет хотя бы телефонный разговор. - Вы сказали, что я могу позвонить? – Сдавленно произнесла актриса. - Можешь, - кивнул Лори и намекнул, - но это плохая идея. Президент наблюдал за тем, как медленно выпускает из своих лёгких воздух девушка, точно не спеша сделать новый вдох. Но это всё ещё не было принятием – тем, чего он ждал от неё. Где-то за дверью послышался недовольный голос певца, и Такарада-сан кивнул заглянувшему Себастьяну, позволив пропустить блондина, чтобы тот не устроил скандала прямо перед его кабинетом. Шо влетел в помещение, собираясь напомнить, что он не мусор, то есть не… гадость! Чтобы с ним могли так обращаться. - Это, по крайней мере, невежливо… - Фува резко замолчал, заметив, что брюнетки нет на прежнем месте, он замотал головой и нашёл её, стоявшую у стены и не отрывающую взгляда от президента. – Канае! – Сразу же окликнул он девушку, направившись в её сторону. Такарада-сан поднялся со своего кресла и преградил ему путь, легко отгородив актрису от певца. Блондин хотел зашипеть, но даже он понимал, на кого стоило шипеть, а на кого – нет, поэтому покорно отступил. - Пройдём, Фува-кун, - голос Лори снова звучал нейтрально, и мужчина сделал рукой приглашающий жест, предлагая им покинуть свой кабинет. - Н-но… Канае… В смысле, Котонами…сан. – Блондин то и дело бросал беспокойные взгляды на девушку, которая всё больше и больше выглядела апатичной. Президент чуть не закатил глаза, такой непробиваемости он уже давно не встречал. - Если хочешь лишиться какой-нибудь конечности, то можешь рискнуть подойти. Но я бы не советовал. Боюсь, что лимит терпения на общение с тобой у неё исчерпан. Шо благоразумно оставил попытки подойти к Котонами и молча проследовал за президентом, который, перед тем, как выйти, велел Себастьяну остаться вместе с Канае и дождаться его возвращения, а после развернулся к певцу. - Мне следовало вмешаться раньше, - сухо заметил Лори, и Фува напрягся, в простых словах президента прозвучало что-то угрожающее. – Я посчитал, что любой человек имеет право на второй шанс. Что ж, признавать свои ошибки я умею. Как и исправлять их. - О чём вы? – Шо перевёл взгляд на закрывшиеся двери кабинета, а потом снова на главу LME. - Это было… недостойно. – Ответил президент, и Шотаро почувствовал, как от неимоверного стыда краска заливает его лицо. – Я не сказал ей, откуда на обочине дороги взялись папарацци, выслеживающие её. * * * Фонтан. Позади неё был фонтан. Тот самый, в котором её вчера искупал незнакомый парень. Мимори изо всех сил старалась игнорировать назойливые мысли о воде, её запахе и её вкусе на языке. Девушка переступила босыми ногами, чтобы вернуть осознание того, что она стоит на твёрдой земле, а не плещется на волнах. - Снимаем! – Голос Акиры заставил Мимори собраться. Вчера ей пришлось взять такси, чтобы вернуться домой. Она ввалилась в квартиру и еле дошла до спальни, буквально рухнув на кровать. И как только голова брюнетки коснулась подушки, она тут же уснула, едва не проспав. Последнее, что успело запомнить её сознание – открытая дверца жёлтого седана, мешающиеся алые юбки платья, сухие кеды и чья-то тёплая куртка на её плечах. Мимори так и проснулась. В дорогом наряде, который вчера была не в силах снять самостоятельно, кедах и куртке прямо на застеленной кровати. Сейчас мысли понемногу снова стали заполнять сознание, напоминая о вчерашнем, задавая вопросы, мучая разум. Она пока что так и не узнала причины нападения Тору. Что спровоцировало его? Был ли Кей тем, кто вытащил её из воды? Сегодня она не видела его в парке. И надеялась, что сегодняшние съёмки будут как можно дальше от того жуткого фонтана. Мэй была рада видеть, что брюнетка чувствовала себя хорошо, несмотря на лёгкую слабость. Мимори поняла это по взгляду, которым визажист встретила её, едва актриса пришла на площадку. Впрочем, как и Акира, тут же расплывшийся в белозубой улыбке. И Су, Но, другие ребята – все они встретили Мимори, как храброго воина, до последнего остававшегося на поле боя. И это тронуло девушку. Она никогда не чувствовала ничего подобного. И от того ощущала себя виноватой – брюнетка не казалась себе ни храброй, ни достойной такого их отношения. Но она собиралась ею стать. Стать таким артистом, который мог бы встать перед своими фанатами и низко поклониться им. Поэтому она отодвинула все переживания на задний план и переключилась на работу. Шёлковое платье цвета хаки с аккуратным ремешком на талии подчёркивало тонкую талию брюнетки, а открытые плечи наряда усиливали контраст ткани с белизной девичьей кожи. Тёмные волосы девушки Мэй собрала по бокам двумя широкими чуть неряшливыми косами, позволив непослушным прядям и локонам игриво спадать на плечи и спину актрисы. Продумывая этот образ, стилисты подобрали для Мимори несколько пар босоножек и сандалий, но когда увидели брюнетку в платье и с причёской, поняли, что этот образ можно оставить легкомысленным и незавершённым – девушка лучше смотрелась босой. Теперь новой локацией для съёмок был отдалённый уголок парка. Здесь, среди подстриженных и облагороженных всевозможных кустарниковых деревьев находились несколько прекрасных мраморных статуй и бюстов, впечатляющих тонкой и непревзойдённой работой мастеров своего дела. Когда прозвучала команда Акиры, Мимори находилась у самой крайней, пытаясь погрузиться в атмосферу. - Надеюсь, сегодня обойдётся без полиции. – Донёсся до девушки неприятный голос, и она легко его вспомнила. Представитель спонсора, напоминающий лягушку. - И модель не доведёт никакого парнишку до помешательства. - И поэтому вы сегодня здесь с самого начала, чтобы лично в этом убедиться? – Как бы себе под нос пробормотал Акира, глядя в камеру. - Вчера меня задержали иные, более важные дела, - с нажимом на слове «важные» ответствовал мужчина, сегодня он красовался в костюме цвета апельсинов. – Что такое, Танабэ-сан? Вы вчера без меня не справлялись? - В том-то и дело, - выпрямился фотограф, полностью поворачиваясь к нему, - что мы прекрасно справлялись без ваших советов. Когда работаем, мы говорим вполголоса. Не отвлекайте, пожалуйста, ни меня, ни модель. - Я попросил бы вас, Танабэ-сан… - Синохара-сан, - между ним и фотографом материализовалась улыбчивая Мэй, - ваше кресло особого гостя как всегда готово. Пройдёмте. Девушка указала рукой в сторону, и мужчина нехотя направился к своему месту, перед этим смерив Танабэ недобрым взглядом. Нужно сказать, что фотограф в долгу не остался. Взгляд самого Акиры соответствовал уровню его негодования. Но едва рядом с ним осталась только Мэй, он смягчился. - А говорила, что терпеть его не можешь. - Всё ради тебя, неблагодарный Танабэ-кун. Фотограф тепло ей улыбнулся и вновь сосредоточил своё внимание на Мимори. Брюнетка вопросительно кивнула ему снизу вверх. Кажется, представителю спонсора она не нравилась так же, как и тому нелюдимому парню. Интересно, а такие надутые важные павлины в костюмах глазораздражающих цветов снисходят до того, чтобы попытаться утопить неугодную модель в фонтане? По спине девушки пробежал холодок, и Акира знаком руки показал ей продолжать. Брюнетка сбросила с себя оцепенение, вызванное нехорошими мыслями – она уже начала подозревать людей, которых видела второй раз в своей жизни! Если это не паранойя, то что? Нет, поняла Мимори, не она. Вчера на неё напал человек, которого она видела вообще впервые. Её опасения объяснимы и нормальны. Вот только сейчас ей нужно закончить эти съёмки, во что бы то ни стало. Даже если за ней наблюдает тот, кому её персона или скорее… её жизнь очень мешает. И Мимори надеялась, что это не так. Ей нравились эти съёмки, и эти ребята. Что ж, августовский парк, скульптуры и… … одинокая девушка, гуляющая по саду и находящая утешение в молчаливом понимании вечных завсегдатаев подобных мест. Одиночество было им знакомо. Это слово что-то неприятно тронуло в груди юной актрисы, и Мимори невольно задалась вопросом, одинока ли она сама? Говорят, что не тот одинок, кто никому не нужен, а тот, кому не нужен никто. Но она нуждалась в… в ком-нибудь. В ком-то. В ком-то, кто протянет руку, когда станет совсем невмоготу. В ком-то, кто ответит на звонок, когда надежды уже не останется. В ком-то, кто станет рядом и примет бой. В ком-то кто просто молча будет рядом. Выбрав несколько неудачных на её взгляд поз, девушка обвела взглядом расставленные статуи, и тут её сердце пропустило удар. Среди других мраморных скульптур и малахитовой зелени стояла одна. Она изображала молодого мужчину во весь рост. Он был красив. Скорее всего, тот, с кого его лепили, в реальной жизни был просто ослепителен. Но не это пленило Мимори, а выражение его лица. У других были сведены брови, приподняты уголки губ, чуть прикрыты глаза – все они были прекрасны! Но именно это спокойное, почти равнодушное выражение удивительным образом взволновало её. Оно до ужаса напомнило ей выражение другого лица – реального, живого, человеческого. Лица, которое могло показывать эмоции, но только с ней оставалось невозмутимым. Голос – бесстрастным, слова – безучастными. И её неудержимо влекло к нему. К этому спокойствию и невозмутимости. Она сделала шаг, второй. Подошла ближе, почти вплотную. Он был выше – гораздо выше. И это тоже так походило на правду. Протянув руку, она коснулась тёплой мягкой ладошкой его ледяной твёрдой щеки. Знала, что он не моргнёт и не опустит свой взгляд, будет всё так же неизменно смотреть вдаль. Не признается, куда. Не ответит, на что. На что же он так пристально смотрел, когда она прожигала его своим взглядом. Плотно сжатые губы не ответят ни на один вопрос, а она не станет их задавать. Не станет, если он позволит ей… всего один… почти невесомый… по… - Целуй! Жестокий выкрик, даже приказ, разорвавший тишину и очарование, напугал Мимори, и, отшатнувшись назад, девушка резко перевела взгляд в сторону фотографа и встретилась с глазами цвета охры, в которые смотрела всего несколько мгновений назад… ох, нет! Смотрела она в мраморные глаза статуи, но представляла другие. Вот эти. Охристые. Сейчас отчего-то чуть потемневшие. Что же она наделала… И что Кей снова делал здесь, на этой съёмочной площадке? Девушка часто-часто заморгала, приходя в себя. Она перевела пустой взгляд на Танабэ, который с выражением тихого бешенства поворачивался к выкрикнувшему последнее слово Синохаре-сану. - Я же просил вас не вмешиваться, - сквозь зубы процедил фотограф. - Это было бы логичным завершением! Она так к нему тянулась! – Вскочил с кресла мужчина. Акира схватился руками за голову: - Вы просто что-то с чем-то. Нам и не нужен был поцелуй. В этом вся фишка – открытый финал! Посмотрите на образ! Причёска не строгая, косы не тугие, платье полупрозрачное, ноги босые, образ незавершённый, поцелуя могло и не быть. Мужчина выслушал речь фотографа, а затем сложил ладошки и как-то очень неприятно улыбнулся: - Мне кажется, наш Танабэ-сан просто защищает свою маленькую модель, - поводил бровями он, - она выглядит столь юной, разумеется, у неё нет никакого опыта в этом деле. - Мимори-чан – актриса, - попытался напомнить Акира. - Я всё понимаю, наш Танабэ-сан не хочет, чтобы Первый поцелуй Мимори-чан случился со статуей! – Засмеялся Синохара, но больше его шутку никто не оценил. Мимори снова почувствовала небольшую вину и отвела взгляд. Акира так мужественно отстаивал её права, возможно, тоже считая, что она ещё ни разу не целовалась, вот только… если бы это было правдой. Её первый поцелуй вовсе не был невинным. Тогда она только дебютировала и была кем-то вроде новинки сезона. Новоиспечённые «подружки» из светской тусовки таскали её на все вечеринки и вписки, устраиваемые золотой молодежью в родительских особняках на непонятно чьи деньги. Один довольно известный красавец-актёр, перебрав со спиртным, решил, что ему всё позволено. Приметив симпатичную малышку, он поймал её и на глазах у всей тусовки с таким неистовством впился в её губы, что Мимори стало больно. От испуга она едва не закричала и чуть не вырвалась из его рук, но краем глаза успела заметить, что все только этого и ждут – как новенькую девочку унизят при всех и она в слезах убежит домой. И брюнетка позволила пьяному красавцу продолжить терзать её рот, потому что поцелуем это уже было не назвать. Одобрительные выкрики и свист парней раздавались со всех сторон, а завистливые взгляды девчонок прожигали насквозь. Когда тошнота подкатила к самому горлу, Мимори уверенно оттолкнула его и взяла протянутый ей бокал с каким-то коктейлем, залпом вылив в себя его содержимое. Она продолжила танцевать с «подругами», которые не пришли ей на выручку, когда пьяный мажор начал приставать к ней, уклончиво отвечала на их завистливые реплики, мол, он до сих пор на вечеринке – идите, целуйте. И только спустя почти час она смогла уединиться и заперлась в кабинке туалета, дрожа всем телом и чувствуя, как болят и саднят губы – похоже, тонкая кожица не была готова к острым зубам того гада. Второй раз она целовала уже сама. От безысходности. Она видела, что Шотаро отдаляется от неё, знала, что певец любит раскрепощённых. Сбежав от менеджера и пробравшись в клуб, Мимори застала Шо, когда он слишком откровенно танцевал с какой-то девушкой, которая завтра о нём и не вспомнила бы. Она искренне не понимала, зачем ему другие, почему он смотрел на них, когда была она? Выпив для храбрости целый бокал, ну, она не знала, что было в бокале певца, а в зоне досягаемости было только это спиртное, Мимори села к нему прямо на колени и поцеловала. Страстно, хотела показать, что она умеет целоваться не хуже других. Она почувствовала, как Шо ошалел от её напора, заволновалась, когда он ответил на её поцелуй. Мимори поняла, что ему понравилось то, что она умела так целоваться. Но он сразу же в замешательстве оттолкнул её, явно подумав о не самых лестных для девушки вещах. Но секрета в том, где она научилась вот так целовать, не было. Она не повторяла пьяной выходки того актёра, просто делала то, что хотела. Касалась его губ так, как хотела. И потерпела фиаско. Акире не было нужды так рьяно бороться за отсутствие поцелуя. Скульптура, по крайней мере, её не оттолкнёт. И не причинит боли. И не обвинит потом. - Если нужна практика, я к вашим услугам, Мимори-чан, - тем временем продолжал свою увеселительную кампанию Синохара-сан. - Непристойные предложения – не лучший способ подтвердить свой авторитет. – Прервал веселье мужчины низкий грубый голос, и тот перестал глумиться. - Сделаем перерыв, - поднял обе руки вверх Танабэ и, отложив камеру, направился прочь, те, кто знал его ближе, поняли, что фотограф был на взводе. Мимори подобрала юбки платья и направилась к остальным, думая, что должна поговорить с Акирой. Если этот вульгарный лягушонок считает, что нужен поцелуй – она покажет этот поцелуй. Брюнетка изо всех сил старалась не смотреть на Кея. Она не понимала, что на неё нашло некоторое время назад. Как она могла, глядя на совершенно другого мужчину, пусть и изображённого скульптурой, представить на его месте… Что ж, на скульптуру она теперь тоже старалась не смотреть. - А куда ушёл Танабэ-кун? – Поинтересовалась Мимори, осмотревшись, но, так и не заметив, в какой стороне она могла бы найти фотографа. - Танабэ-кун решил подумать над своим поведением, - охотно сообщил ей Синохара, перебив Мэй, которая хотела тоже заговорить, - а что? - Мне нужно поговорить с ним, - ответила брюнетка, невольно всё же отметив, что Кей стоял чуть в стороне, что-то быстро печатая в телефоне. - А может, Мимори-чан просто хочет попрактиковаться с Танабэ-куном, а? - Да, именно об этом я и хотела с ним поговорить, - не дала смутить себя девушка. - Давай поправим твою причёску, - подозвала её Мэй, уводя от Синохары, и Мимори немного склонила голову. - Знаешь, - тихо зашептала девушка-визажист, - это было восхитительно, я глаз не могла оторвать. То, как ты смотрела на него. Мимори сглотнула. Мэй сказала «на него», а не «на статую», значит, она поняла, что актриса видела перед собой чей-то образ. Если поняла она, то поняли и другие. Но Акира, Мэй, остальные ребята не знали того, что знал Кей. Что совсем недавно Мимори была одержима известным певцом. Мог ли он подумать, что на месте скульптуры она представляла Фуву? И если да, чего она боялась больше? Что Кей решит, будто она представляла Шо, или же, что догадается о том, в глаза какого цвета она смотрела вместо мраморных? Страх сковал её тело, пока Мэй поправляла ей косы и макияж, и она боялась даже случайно бросить взгляд в сторону безразличного юноши. - Что так разозлило Танабэ-куна? – Заговорила Мимори, желая сменить тему. - Акира не терпит насилия. – Осторожно ответила Мэй. – Во всяком случае, мне так кажется. Он не любит, когда кого-то принуждают делать то, чего он не хочет. - Удивительный парень, - заметила брюнетка. Мэй промолчала, но согласно кивнула на это заявление. - Модель готова? – Синохара приблизился к Мимори и практически дунул ей в ухо. Актриса вздрогнула от неожиданности и резко отстранилась. - А где фотограф? Что за несерьёзное отношение к работе? – Мужчина вертел головой и смешно выпучивал глаза, глядя на то, как медленно Акира возвращается. - Мы прозвали его Лягушкой. – Шепнула Мэй на ухо Мимори, и девушки тихонько рассмеялись. - Продолжаем съёмку! – Скомандовал Синохара, будто имел все полномочия так делать, но никто, естественно, не пошевелился. - Если не хочешь, никто не будет тебя заставлять, - прямо на ходу начал говорить Танабэ, глядя на Мимори, и девушка была благодарна ему. - Насчёт этого, - актриса понизила голос и дождалась, пока парень подойдёт ближе, - всё в порядке, я смогу. - Ты уверена? – Нахмурился он. Брюнетка поманила фотографа, чтобы он наклонился к ней ближе, и взглядом подозвала Мэй. - Я хочу показать, что Лягушка ошибается. Незавершённость в кадре будет смотреться лучше, чем поцелуй. Акира удивлённо приподнял брови, как будто даже с гордостью посмотрев на Мимори, и та неуверенно улыбнулась. - Так, подожди. – Вдруг пробормотал фотограф и с укором посмотрел на Мэй. – Лягушка? Серьёзно? Мэй. - Прости-и-и, - девушка заулыбалась такой очаровательной улыбкой, что актриса простила бы ей всё на свете, но фотограф выглядел всё ещё недовольным, - прости-прости. Прости? Простишь? - Безумная женщина, - пробормотал Акира, сдаваясь, - но больше никому, ясно? - Никому, иначе сам Акира Танабэ-сан придумает мне наказание. - Лучше побеспокойся о том, чтобы не Эм-сан. - Ты ведь не сдашь меня? Парень махнул на них рукой и осмотрелся: - И где он, кстати говоря? - Только что был… тут, - визажист тоже завертела головой в поисках Кея, - вон он, у камеры. Акира кивнул Мимори, отпуская её на площадку, и Мэй пошла рядом с ней. - Он… тоже работает в «Nero Zone»? – Не удержалась брюнетка и всё-таки задала терзающий её вопрос. - Кто? Кей? – Уточнила визажист, и Мимори кивнула, глядя себе под ноги. – Ага. Ей очень хотелось спросить, кем. Фотографом? Координатором? Менеджером? Помощником? Кем-то вроде Синохары-сана? Но актриса не стала расспрашивать об этом девушку, устремившись дальше. Подумав, что это не лучшее решение. Особенно сейчас, когда ей предстояло вернуться на площадку. К мраморному мужчине, в образе которого увидела Кея. И чуть его не поцеловала. - Мимори-чан, подожди, - вдруг раздался позади неё голос Лягушки, - тут пришла информация из полиции. О том, почему на тебя вчера напали. Актриса замерла, Акира и Кей, Мэй и остальные повернулись к мужчине в оранжевом костюме, его голос был очень весёлым, будто ситуация казалась ему забавной. Рядом с ним стоял молодой офицер полиции, выглядел он немного смущённым. - Оказывается, тот парень просто был фанатом Момо-чан, чьё место ты сейчас занимаешь. И он решил, будто это из-за тебя её выгнали со съёмок, чтобы дать тебе работу! Вот же шутка. Будто можно было поменять саму Момо на тебя! Он продолжал что-то говорить, а Мимори невольно начала пятиться. Там, позади неё была скульптура высокого равнодушного молодого мужчины. Она могла бы полностью спрятаться за неё. …чьё место ты сейчас занимаешь… …чьё место ты сейчас занимаешь… - Дайте мне, пожалуйста, минуту… - Не своим голосом попросила девушка, заметив, что Мэй хочет броситься к ней, и выставила руку. – Нет. Только минуту… Она развернулась и сделала несколько шагов, затем ещё. И замерла, не в силах идти дальше. Крепко зажмурившись. Не слыша голосов позади себя. Она не одинока. Где-то на свете существует кто-то, к чьей спине можно прижаться, чтобы не упасть. От страха и отчаяния. Она влюбилась не в того парня. Она сама превратилась не в ту девушку. И каждый удар – последствие лишь её поступков. И держать спину прямо она должна сама, без чьей-либо помощи. Мимори распахнула глаза. Она сумела собраться за минуту. Сумела. Но мир не ждал её эту минуту. - …нападение – не повод для шуток и веселья. – Услышала девушка слова, произнесённые низким голосом Кея. – Она на своём месте. Сердце. Сердце, пожалуйста, не стучи так громко, так сильно, так больно. Мимори подумала, что оно сейчас просто выскочит через её грудную клетку. Девушка смотрела, как Кей кивает полицейскому, отпуская того, и куда-то уводит Синохару. Ей хотелось броситься следом, сказать спасибо. Спросить, почему он уходит, даже не взглянув на неё. Почему он такой с ней? Ей нельзя было этого делать. Ей следовало прекратить. Мимори отвела взгляд от его широкой спины и нашла глазами ребят. Акира напряжённо стоял на своём месте, Мэй обеспокоенно вглядывалась в её лицо. - Мимори-чан, - дрожащим голосом позвала её девушка-визажист, - ты в порядке? - Не беспокойся, - попросил Акира, - Синохара больше не станет шутить об этом. Но все её мысли сейчас занимал Кей и его слова. Ему снова пришлось стать её рыцарем. Больше сомнений не было. Это он вытащил её из фонтана, он вмешался и увёл Лягушку. Он не позволил говорить ей этот ужас. Мэй подошла к ней ближе и, взяв за руку, тихо прошептала: - Ты там, где должна быть. …ты на своём месте… - Спасибо, - выдохнула актриса и неожиданно даже для самой себя обняла девушку, сжав её в объятиях изо всех сил, что, кажется, Мэй даже пискнула. Отстранившись, она подумала, что могла бы пойти обнять их всех – весь мир. Но больше всего ей хотелось обнять того холодного парня. Рыцаря, который ушёл без своей награды. - Снимаем, - звенящим голосом попросила она и, подобрав юбки, уверенно развернулась, направившись к статуе. Мраморный красавец ждал её. Всё так же устремив свой взор прямо. Возможно, он смотрел туда, куда ушёл Кей, догадавшись, кого именно представляла на его месте эта юная модель. Возможно, он думал о том, кого на её месте хотел бы представить сам. Мимори протянула обе ладошки и заключила в них холодное неподвижное лицо. Она вновь смотрела в охристые глаза с густыми чёрными ресницами и ничего не могла с собой поделать. Она смотрела в глаза, обладателю которых была безразлична. И вот это её реальность. Её бумажный город – бумажный целый мир. В нём ей будет нравиться юноша с грубым голосом в строгой сорочке на байке, а в жизни она ему об этом никогда не скажет. Дождётся того, кому понравится она сама. Неидеальная, с прошлым и подлостями, которые творила в нём. С приторной кукольной красотой, которая наскучила даже Шо. Вряд ли она сможет думать о том парне так, как она сейчас думала о Кее. Но одно она знала точно. В будущем она не должна будет думать о Кее так, как она думала о нём сейчас. И все эти запутанные чувства и эмоции переплелись в непонятном клубке, смешались во взгляде аметистовых глаз. Девушка прикрыла их и подалась вперёд, встав на цыпочки. Прижалась тёплыми губами к твёрдым и неподвижным. Мягко поцеловала их, прощаясь. Этот поцелуй она тоже отдаст своей бумажной реальности. Открыв глаза, Мимори медленно отстранилась. Ощущение мрамора всё ещё холодило её губы. Выдохнув, девушка повернулась к Акире и замерла. Рядом с фотографом стоял вернувшийся Кей и смотрел прямо на неё. Сейчас его глаза казались ещё темнее, чем раньше. - Ты ошиблась, Мимори-чан, - хрипло выдохнул Танабэ и откашлялся, - собиралась показать Синохаре, что лучше незавершённость. Но это было феерично, у ребят попадали челюсти. Ты посмотри, никто не может прийти в себя. Подошедшая Мэй протянула парню бутылочку воды, и он благодарно ей кивнул. - Что ж, возможно иногда стоит прислушиваться к советам этой дурацкой Лягушки. – Усмехнулся фотограф, и Кей, поймав его взгляд, только молча покачал головой. - Ох, не знаю, как там сейчас статуя, но на её месте, я бы сгрёб эту девочку в объятия и просто так не отпустил, - пробормотал рядом с Акирой первый пришедший в себя парень. – Да она сумела даже камень поцеловать так, будто он тот, о ком она мечтала всю свою жизнь. - Что насчёт романтичных съёмок в следующий раз? Если понадобятся модели-парни, Танабэ, запиши меня. – Присоединился к нему второй. Фотограф сделал несколько глотков воды и, шутя, плеснул на ребят. - Сходите-освежитесь, а то у вас сердечки в глазах, как у мультяшек. - Скульптура сегодня везунчик, - улыбнулась своим мыслям Мэй, - но этот поцелуй предназначался кому-то другому. Кей задумчиво смотрел на то, как Мимори подбирает юбки платья и медленно, точно нехотя направляется к ним. - Может, он напомнил ей кого-то? Её первую любовь? Её запретную любовь? – Продолжила гадать девушка-визажист, и Мори повернул к ней голову. - Ты просто безнадёжный романтик. – Озвучил свои мысли Танабэ, становясь рядом с ними. - Романтики спасут мир. – Немного по-детски парировала Мэй, и Кей, улыбнувшись краешком губ, потрепал её по макушке. - Она спросила, работаешь ли ты в «Nero Zone», я сказала, что да. – Понизив голос, пробормотала визажист. – Так же можно было ответить? - Можно, - кивнул Мори. - Предлагаю отметить окончание съёмок, - Акира размял затёкшие плечи, - кто «за»? - Я «за», - улыбнулась Мэй, - но подпевать девчачьим группам не стану. - Мы это уже проходили, - улыбка фотографа больше напоминала усмешку, - через пару дайкири ты будешь даже под них танцевать. Девушка скорчила обиженную рожицу, в то время как Танабе повернулся к подошедшей Мимори: - Спасибо за работу, Мимори-чан. - Спасибо за работу, - поклонилась в ответ девушка. - Мы с ребятами собираемся поужинать. Присоединишься? Да? Отлично. Я рад. - Но я ещё не… - Удивлённо заморгала брюнетка, и Мэй обезоруживающе ей улыбнулась: - Тот, кто хорошо поработал, должен быть хорошо вознаграждён. Мимори старалась не смотреть на стоявшего рядом с девушкой-визажистом Кея, боясь встретиться с ним взглядом и рассекретить свои мысли. И уже собиралась отказаться, но вдруг очень чётко осознала, что её съёмки закончились, и это последняя встреча с ребятами. И брюнетка поняла, что ей не хочется расставаться с ними всеми сейчас, и Мимори коротко кивнула, соглашаясь. * * * Всё стало понятно, когда Саваре-сану позвонил президент. Кёко притихшей мышкой сидела в кабинете главы отдела талантов, пока тот с его помощником пытались разобраться, что же произошло, отчего репортёры точно взбесились. И звонок Такарады-сана расставил всё по своим местам. Президент не вдавался в подробности, но был предельно откровенен с мужчиной, потому что понимал, что именно Саваре-сану предстояло разгребать все последствия опубликованной статьи. От вопросов, касающихся рекламы, до съёмок в фильме Сессы, включая настырных журналистов, готовых разобрать каждый опубликованный снимок на пиксели, а не опубликованный переврать на свой лад, и поживиться там было чем – целая папка с фотографиями. - Могами, могу я попросить тебя забрать вещи Котонами из отдела? – Закончив с очередным разговором, обратился к девушке Савара-сан. – Не думаю, что она вернётся к работе сегодня. Кёко кивнула. Она даже не могла себе представить, что сейчас творилось в душе Мооко. Могами уже видела статью и понимала, что та, должно быть, привела Канае в бешенство – ведь ей приписали очередной роман, которого на самом деле не было. - Будь осторожна. Мне отправить Маширо с тобой? Девушка перевела взгляд на молодого мужчину, который плечом прижимал трубку одного телефона, в левой руке держал трубку второго, а правой ещё умудрялся что-то записывать. И покачала головой. Савара-сан не стал настаивать и вернулся к своим заботам, ему ещё предстояло продумать и согласовать с президентом официальный ответ агентства на лживую статью. Выйдя в коридор, девушка вздохнула. Её очень тревожила складывающаяся ситуация. Ей не нравилось то, что она слышала от Савары-сана. Теперь Канае была вынуждена отдалиться от дорогих для неё и близких, а в том, что Ленсон и Киара стали такими для Мооко, Могами не сомневалась. Кёко повернула в сторону комнаты «Люби меня», когда позади неё раздался некогда ненавистный голос: - Где-то здесь должен быть выход к лифтам. Где же он? Девушка недоверчиво повернулась, точно поражаясь тому, как певец мог снова появиться в LME после того, что натворил в последний раз. Ей казалось, что он уже должен был стать кем-то вроде персоны non grata [2]. Шо озирался по сторонам, будто его действительно сейчас занимал только один вопрос – как ему выйти к дурацким лифтам. При этом он обращался явно к ней, потому что его взгляд то и дело возвращался к девушке, но практически не касался её лица. Будто он счёл её обслуживающим персоналом и не достойной его пристального или вообще какого-либо внимания. И только тогда до Могами дошло, что он её не узнал. Певец заметил лишь спину девушки и не смотрел, пока она оборачивалась, явно решив, что перед ним просто очередной член странного отдела. Ведь когда Шо видел её последний раз, её волосы были длиннее и имели оттенок карамели. - Выход к лифтам за этим поворотом. – Отозвалась Кёко ровным тихим голосом. Фува молниеносно перевёл свой взгляд на девушку, осматривая с ног до головы, пока его взгляд не приклеился к её лицу. Шок, явственно проступивший на лице блондина, ещё некоторое время назад мог бы понравиться Могами, но теперь она чувствовала лишь скуку. - Кёко? – Обалдело заморгал парень, перед ним сейчас стояла привлекательная темноволосая незнакомка с невероятным взглядом янтарных глаз. Густые локоны аккуратными прядями ложились на хрупкие плечи, облачённые в ярко-розовую униформу, навевая воспоминания. Давным-давно такие же тёмные локоны развевались на ветру, пока вокруг них кружились лепестки сакуры, а его собственные губы произносили слова, насквозь пропитанные ложью, но обладательница тех локонов поверила ему. Стоявшая сейчас перед ним девушка не верила. Больше не верила. Потому что, проигнорировав его вопрос, она молча развернулась, собираясь пойти своим путём. - Ты снова стала брюнеткой, - пробормотал Фува, даже не отдавая себе отчёта, что инстинктивно подался за ней следом, - но выглядишь иначе. Могами остановилась и сделала жест рукой, указывая на небольшую площадку с металлическими дверцами в стенах. - Лифты. – Негромко произнесла девушка, явно собираясь на этом попрощаться с певцом. - Что? – Шо не сразу сообразил, о чём она говорит, до сих пор поражённый сменой её образа и её тихим бесстрастным голосом. – Ах, да. Но почему ты шепчешь? Боишься, что кто-то может заметить нас беседующими? В глазах Кёко промелькнула нечто, похожее на утомление, будто девушке уже порядком надоело то, как певец носился с собой и своей персоной. Могами подняла на него странный взгляд и вкрадчиво произнесла: - Ёшики-кун решил, что у меня некрасивая шея. И любезно прикрыл её своей рукой. – Девушка поднесла руку к своей шее и сделала вид, будто сдавливает её. – Вот так. Шо побледнел, чувствуя, как в нём начинают плескаться эмоции, казалось, уже давно им забытые. Боль и… вина. Ведь не свяжись он с Сунао, не произошло бы той вопиющей драки у больницы. И разозлившись и на урода за то, что он сделал, и на Кёко за то, что посмела пострадать, и на самого себя за то, что теперь испытывал всё это, певец сквозь зубы рявкнул: - Какого хрена вы вообще полезли? Ненормальные, идиотки. Кёко сдержалась от усмешки, слова Фувы вовсе не трогали её. Но теперь он хотя бы отчасти чувствовал себя виноватым. Однако это не отменяло случившегося и не уменьшало его ненависти по отношению к Мимори. Чувство вины привело с собой злость и раздражение. Блондин вспомнил, что Канае тоже пострадала – американскому режиссёру пришлось на руках занести её в больницу. И он также ни на минуту не забывал о причине сегодняшнего своего присутствия в LME. Всё это вылилось в гадкие слова, сказанные им далее: - Полагаю, твоя подруга добилась, чего хотела – сейчас о её новом романе не судачит только ленивый. Мне очень интересно, как эту новость воспринял её другой парень. И который из них настоящий, м? Но Могами ожидала чего-то подобного. - Было бы лучше, если бы ей продолжили приписывать роман с тобой? – Иронично поинтересовалась девушка. – Но это такая же фальшь, как и новая статья. Фува вдруг замер, точно ему на ум только что пришла какая-то идея. - Я знаю, как помочь ей. – Вдруг выдохнул он, смотря на Кёко, и ей совсем не понравился одержимый блеск в его глазах. - Помочь? – Переспросила девушка, поражаясь тому, что парень, похоже, не понимал, насколько уже достал Котонами. – Ты серьёзно сейчас? - Действительно, какая разница. – Пробормотал певец себе под нос. Могами поняла, что запуталась. Что-то здесь было не так. Только что слова Шотаро сочились ядом, полные ревности и злости, ведь у Котонами был настоящий парень и вдобавок новый роман с незнакомым ему парнишей. Но теперь Фува вдруг стал похож на человека, который понял, как исправить содеянное. Или как получить собственную выгоду. Стоп, что? Девушка внимательно посмотрела на певца. Откуда у неё только что появилась эта жуткая безобразная мысль? Как Шо и скандал Канае могли быть связаны? Почему её подсознание вообще решило связать их? Что-то не давало ей покоя, и девушка почти ухватилась за ускользающую догадку, когда певец вдруг шагнул на неё. - Ей просто нужно подтвердить роман со мной. – Выдохнул Фува, и Кёко поняла, что её нижняя челюсть падает сама по себе. – Понимаешь? И тогда второй скандал утихнет сам собой. Могами даже дар речи потеряла от потрясения. Кажется, блондин повредил голову, если действительно считал, что она с восторгом отнесётся к его предложению. - Да, придётся выслушать тонну негодования о том, что сначала мы всё отрицали, но после это уже не будет иметь никакого значения. – Продолжил гнуть свою линию Шотаро. Кёко потрогала задёргавшийся висок. - Расскажи о своей блестящей идее мистеру Ленсону, - кивнула девушка, и пыл Фувы заметно поубавился. - Ему её не спасти, - сквозь зубы процедил певец, - ей сейчас только третьего романа не хватало, как вишенки на торте. И вряд ли он горит желанием прикрывать её делишки на стороне. Я же предлагаю реальный выход из ситуации. Могами завертела головой, глядя на Шо. Может быть, это действительно был выход. Но не для Канае. Это девушка знала точно. - Она же твоя подруга. – Парень видел, что Кёко настроена не соглашаться с ним. – Неужели ты не видишь, что я на самом деле пытаюсь помочь. Подожди-ка… только не говори, что она встречается и с тем, и с другим… Возмущение вскипело в ней, заставляя вспомнить, с кем она пытается разговаривать. - Это ты, - контролируя гнев внутри себя, произнесла Могами, - легко укладываешь в постель всех без разбора. И ты сейчас не пытаешься помочь, ты хочешь обернуть это дело в свою пользу. Что? Чистые порывы? Знаешь, этому миру тебя уже не исправить – потому что сам мир и создаёт подобных тебе. - Тебя ослепляет ненависть ко мне, - со злостью в голосе прошипел Фува. – Ты не можешь судить непредвзято. - Наоборот. – Отозвалась девушка. – Благодаря тебе, я научилась называть вещи своими именами. И у твоих поступков они тоже есть. Подлость. Эгоизм. Нарциссизм. - Ты пожалеешь, что не прислушалась к моим словам. – Перебил её блондин. – Он бросит её, как только узнает об измене. Я к этому готов, а она? А ты? Уверен, что нет. Кёко хотела оказаться как можно дальше от Шотаро и его исковерканного мировоззрения. - Даже если пожалею, не изменю своего решения. Новая или очередная ложь никогда не изменит правды. Об этом должен знать даже самый виртуозный лжец. Девушка шагнула к лифтам и нажала на кнопку вызова, закончив разговор. Фува удивлёно смотрел ей в спину. Раньше она не вела себя так… самоуверенно? - Я не собираюсь больше тратить время тут с тобой, - блондин встал рядом с ней, - и ты, и Канае должны понимать – я её реальный шанс на спасение. Отведи меня к президенту. Ему нужно было попытаться поговорить с Такарадой снова. - Может, ещё карету подать, царь фигов? – Своим всё ещё тихим голосом чересчур вежливо осведомилась Могами, повернувшись к парню, и Шо просто остолбенел. Как и Яширо Юкихито, находившийся в кабине лифта, чьи дверцы открылись пару мгновений назад. Как раз, когда певец требовал отвести его к Такараде. Значит, менеджер Цуруги слышал и её ответ. Щёки девушки против воли приобрели нежный розовый оттенок. Но она не позволила своему смущению проявиться перед Фувой, а у Яширо-сана она позже попросит прощения за свою несдержанность и грубые слова, которые девушка её возраста и положения не должна была произносить. - Здравствуйте, Яширо-сан, - девушка поклонилась молодому мужчине, - вы вниз? Юкихито вышел из лифта, поздоровался с Кёко и перевёл настороженный взгляд на наглого певца. - Вообще-то, нет. – Ответил мужчина и привычным движением поправил очки. – Собственно говоря, я… Он замолчал, потому что блондин всё ещё стоял рядом с ними. Могами тоже посмотрела на певца, и Шотаро вдруг почувствовал себя неуютно под этими взглядами. - Я хочу увидеть Такараду. – Наглости ему точно не нужно было занимать. – Такараду-сана. У Кёко вдруг сделалось очень странное выражение лица, Юкихито разглядел… любезность? Что за? - Прошу, - Могами указала на пустую кабину, и Шо, решив, что при менеджере знаменитого актëра Кёко не станет чудить, попался в её ловушку. Как только он зашёл в лифт, девушка проворным зайчиком нажала на кнопку подземного этажа, а затем – на кнопку закрытия дверей. И прежде, чем певец сообразил, в чём дело, дверцы закрылись. Он попытался нажать кнопку отмены, но кабина уже пришла в движение. Яширо с интересом наблюдал за всеми телодвижениями девушки. Кёко же, собравшись с мыслями, повернулась к молодому мужчине и, низко поклонившись, произнесла: - Прошу прощения, Яширо-сан, что вы услышали, как я ругаюсь. Мне следовало следить за своими словами, но он сделал самое неприемлемое предложение, которое только можно было услышать на данный момент. Юкихито слишком поздно заметил высокую фигуру своего подопечного, приближающуюся к ним, чтобы успеть остановить исповедь юной актрисы. - Всё в порядке, Кёко-чан, тебе не стоит мне ничего объяснять. – Попытался он притормозить кающуюся Могами. - Нет, достойная молодая леди не должна произносить таких ругательств, хотя это самое мягкое из того, как мне хотелось его назвать. И за последующее ребячество я тоже прошу прощения. Я пыталась держать себя в руках. - Я понимаю, того требовали обстоятельства. - Мой менеджер слишком мягкосердечный. – Произнёс голос Рена позади девушки, и Кёко мгновенно выпрямилась. – Яширо, как ты мог так быстро растаять? Из-за того, что он поймал её на том, как она пыталась пробить уверенность Юкихито в вопросах вежливости и гуманности и склонить его на свою сторону, Могами почувствовала лёгкое смущение. - И в чём заключалось «неприемлемое предложение»? Или уже не лёгкое, а самое настоящее. Впрочем, оно быстро улетучилось, когда Кёко подумала о подруге. - Вы знаете, из-за чего заблокировали главный вход? – Тихо поинтересовалась она. Рен и Яширо кивнули. О скандальной статье уже перешёптывались по всему агентству. - Шотаро предложил, чтобы Мооко подтвердила слухи об их романе. Юкихито с шумом втянул воздух. - Я не пустила его к Такараде-сану, но, подозреваю, что он сейчас вернётся… Могами не успела договорить – раздался сигнал прибытия лифта, и открывшиеся дверцы явили им перекошенного от злости певца. -… обратно. – Всё же закончила девушка. - Банда в сборе, ну, конечно. – Сквозь зубы процедил Фува, и Рен перевёл на него стальной взгляд. - Выходи. – Коротко велел певцу Цуруга, блондин невольно подался назад. Спасительные дверцы пришли в движение, Шо почувствовал облегчение, но актёр шагнул к лифту и остановил их рукой. - Рен, - невольно подал голос Яширо, почувствовав нечто нехорошее и распознав в этом атмосферу насилия, - мы в агентстве. Цуруга всё ещё пристально смотрел на Фуву, и тот не выдержал: - Что? Что вы мне сделаете? Ради своей подружки Кёко готова съесть меня, но ты-то должен понимать! Вы все должны понимать, в какой заднице она сейчас оказалась! Юкихито нахмурил брови, ему не нравилось ни то, что говорил блондин, ни то, какие выражения он выбирал, а точнее – не выбирал. Рен свободной рукой поймал Кёко за талию, когда та тоже шагнула к лифту. - Тш, - высокий актёр склонился к девушке и негромко произнёс, - сейчас мы попросим Яширо подождать нас в кафе и спокойно поговорим с Фувой-куном. Певец поймал взгляд Цуруги, которым тот обменялся со своим менеджером. Он думал, что этот обходительный и всегда спокойный мужчина откажется уходить, но Юкихито, поймав взгляд брюнета и что-то прочитав в нём, лишь кивнул и, развернувшись, покинул их. Шотаро изумлённо дёрнулся, когда Рен и Могами одновременно шагнули в лифт. И чуть не вздрогнул, когда за их спинами с металлическим лязгом захлопнулись дверцы. - Серьёзно? – Нервно хохотнул он, когда актёр нажал на кнопку самого верхнего этажа. – Будешь бить? При Кёко-чан? - Я здесь ради твоей безопасности, - вздохнул Цуруга, сунув руки в карманы брюк. Шо перевёл недоверчивый взгляд на Могами. Она лишь смотрела на него, но теперь от этой некогда знакомой коротышки можно было ожидать чего угодно. Даже драки. И слова Рена его совершенно не успокоили – совсем наоборот. До этого он действительно не задумывался о том, что опасаться нужно было не высокого актёра, а вот этой девочки напротив. - Вон там, в углу – камера. – Попытался найти хоть какой-то выход певец, понимая, что брюнет вряд ли горел желанием защищать его от Кёко. - Ты, наверное, забыл, что пришёл в LME, - заметил Рен, - не волнуйся, охрана обо всём позаботится. Камера перестанет работать в нужный момент, технический сбой или что-то вроде того. Фува поджал губы от бессилия. Он сам не осознавал, что вцепился в металлические поручни так крепко, что костяшки на руках побелели. А всё потому, что он не узнавал этих людей перед собой. Ни этой темноволосой девочки, смотревшей своими янтарными глазами, казалось, прямо в его душу. Ни этого высокого брюнета, давящего одним своим присутствием. - Должно быть что-то, - тихо пробормотала Могами, - что же это? - Что? – Перевёл на неё настороженный взгляд Шотаро. - Что-то, что связывало бы тебя и статью. – Будто себе под нос продолжила говорить Кёко. – Помимо твоего упоминания в ней. Девушка не понимала, почему её внутренний голос, решивший, что скандал и певец как-то связаны, не желал умолкать. Могами попыталась проиграть в памяти их разговор. Она сыронизировала про то, что Фуве и Мооко тоже приписывали лживый роман, а после этого Шо будто током ударило. И его странная фраза. «…какая разница». К чему она относилась? Ещё раз. «Было бы лучше, если бы ей продолжили приписывать роман с тобой?» «Я знаю, как помочь ей. Действительно, какая разница. Ей просто нужно подтвердить роман со мной». Догадка, озарившая сознание, заставила девушку внутренне содрогнуться. Она резко посмотрела на Рена и, видимо, что-то такое отразилось на её лице, потому что актёр сразу же повернулся к ней. Но Кёко вдруг вспомнила ещё один момент – разговор Савары-сана с президентом, и то, за что тогда зацепился её разум. Глава отдела талантов говорил про… - Фотографии. – Выдохнула Могами. – В статье использована лишь пара, но Савара-сан совершенно точно говорил о целой папке со снимками. Статья и фото в ней взяты из интернета, но остальные откуда? Пока девушка говорила, кровь отливала от лица Шотаро. Он осознавал риск, когда явился к президенту – всё-таки у главы LME имелись огромные связи и ресурсы. К тому же, Такарада-сан отличался цепким взглядом и острым умом, обвести его вокруг пальца не удалось ещё ни одной живой душе. Но то, что Могами додумается до всего этого, он даже представить себе не мог. Так как Кёко всё ещё сверлила его пристальным взглядом, Фува нервно пожал плечами. - Я имела в виду, откуда они у тебя? – Произнесла девушка, и её вопрос прозвучал, как его признание. И во взгляде блондина появилось нечто, очень похожее на страх. И это окончательно уверило Кёко в её догадках. Шо мог придумать любую отмазку, рассказать какую-нибудь небылицу. Но теперь ей нужна была только правда, и она не отпустит его, пока не получит её. - Это ты позвал журналистов. – Девушка произнесла это так уверенно, что Фува скривился. – Чего ты добивался? Вот этого скандала? Зачем? Чего ради? Певец закрыл глаза и сжал зубы. - Хотел навредить Канае? Уничтожить её карьеру? – Выдохнула Могами, и рука Рена легла на талию юной актрисы, удерживая её. – Уничтожить её саму? - Нет! – Заорал вдруг блондин. - Я тебе не верю. Ты собирался избавиться от Мимори. Ты издевался над ней и чуть не довёл до самоубийства! - Нет же!! - Тогда что?! – Кёко отчаянно вцепилась в руку Цуруги то ли желая вырваться, то ли умоляя держать её крепче. - Я хотел получить её! – Фува крепко зажмурился и стукнулся затылком о стену. – Я лишь хотел, чтобы папарацци поймали её и Ленсона. Служебный роман обязательно вызвал бы негодование у общества. И собирался предложить ей выход – сказать, что настоящим является роман со мной, а не с ним! Я не думал, что папарацци сфотографируют Котонами и этого левого парня, который крутился возле неё. Не понимаю, как он мог допустить подобное, этот ваш режиссёр. Я не знал, что всё обернётся так! Я не знал! «…какая разница». Могами смотрела на перекошенное от досады и злости лицо певца и совершенно не чувствовала жалости. Да, он не знал, что так получится, но, тем не менее, посмел заявиться к президенту и качать права, будто его репутация пострадала больше. Девушка понимала, что именно её саркастично брошенная фраза об их лжеромане подтолкнула Шотаро вернуться к изначальному плану – добиваться того, чтобы Канае согласилась встречаться с ним, пусть и фиктивно. - И я же всё равно пришёл сюда, чтобы предложить помощь! – Продолжил блондин, но Кёко больше не могла его слушать. - Хватит врать. Ты здесь, потому что испугался за свою собственную шкуру. Но не трясись так, убирать за собой тебе не придётся. Как и увидеть Канае своей девушкой. Слова темноволосой девушки, которую он однажды посчитал недостойной его, прозвучали слишком высокомерно и властно. И, как бы он ни старался это отрицать, задели его за живое. - Да почему… мне нельзя хотеть её?! – Стукнув кулаком по стене, гневно проорал Фува и подался вперёд. – Почему она выбрала этого отмороженного гада?! Она ему не нужна! И никогда не была! Он свалит обратно в Америку, а я заберу её! Слышишь меня, Могами?! Я заберу её! Рен крепче ухватил дёрнувшуюся девушку и, повернувшись к блондину, легко прижал его обратно к стене одной рукой. - Кому и что, - вкрадчиво поинтересовался Цуруга, - ты здесь пытаешься доказать? Тебе же ясно дали понять, твои предложения никому не интересны. - Вам, может, и нет, но почему вы решаете за… - Фува охнул и замолчал, когда ему прилетел ощутимый и довольно болезненный пинок чуть ниже колена. - Заканчивай, - ровным голосом предложила пнувшая его Могами и посмотрела на актёра. – Как мы можем незаметно увезти его из агентства? - Насколько незаметно? – Спокойно осведомился Рен. – Ты хочешь, чтобы он просто молчал? Или… Брюнет сделал движение рукой, предлагая вообще вырубить певца. Шо перевёл взгляд с красивого брюнета на невысокую девочку и обратно. О чём они говорили? - Эй, - подал голос Шотаро, - не смешно. Вы не посме-ей!.. Ловкий и точный удар Цуруги заткнул блондина, и тот, потеряв сознание, съехал вниз по стеночке лифта, неподвижным кульком расположившись прямо на полу. - Отлично, - кивнула Могами и повернулась в руке актёра, которой он всё ещё её держал, - бери его, пошли. - Поразительно, - фыркнул Рен, глядя на девушку сверху вниз и проверяя её состояние, - то есть, тащить его тоже мне? - Ты не разрешил мне драться, - похлопала глазками Кёко, - и мы не можем оставить его здесь. Его не затыкающийся язык – огромная проблема. Представь, как он начнёт вопить, когда придёт в себя. Цуруга нехотя выпустил девочку и, взяв Шотаро за одну руку, потянул того к выходу из кабины. - Ты же не собираешься его тащить по полу? – Заметив баловство актёра, на всякий случай уточнила Могами. – Правда? Закатив глаза, брюнет подхватил бессознательное тело певца и закинул его себе на плечо, нажав на кнопку первого этажа. - Какой план? – Поинтересовался Рен. - Нужно увезти его подальше от LME и Мооко, - отозвалась Кёко, - но сначала надо придумать, как незаметно продефилировать вместе с ним по коридорам агентства. - Скажем, что молодому человеку стало дурно и ему нужно на воздух, - пожал плечами актёр и позвал. – Кёко. - Куон. – Тихо ответила актриса и, взяв высокого брюнета за руку, сжала её, но, понимая, что они в агентстве, нехотя отпустила. Открывшиеся дверцы лифта предоставили их взору обалдевшее от увиденного лицо Яширо. - Вы чего творите?! – Яростно зашептал он, переводя взгляд с вырубленного Шотаро на подозрительно спокойную парочку и обратно. – Совсем того, что ли, Такарада вас накажи?! - Фуве-куну стало немного не хорошо, и мы ведём его на свежий воздух, - тоном хорошего мальчика послушно отрапортовал Цуруга. - «Ведём»?! – Округлил глаза Юкихито. – Да он даже на ногах не стоит!! - Ну, ему стало очень не хорошо, - тоном отличницы поправилась Кёко. Менеджер с шумом втянул в себя воздух, и в этот момент его телефон зазвонил. - Прекратите мучить Яширо, - велел телефон голосом Такарады-сана, и по его тону стало понятно, что президент в курсе того, что происходило в лифте, всё же камеры пока работали исправно, - поднимайтесь ко мне. И не вздумайте оставить певца у стеночки – я жду вас вместе с ним. * * * Когда голоса затихли, и кабинет президента погрузился в мрачную тишину, не предвещающую ничего хорошего, Канае так и не сдвинулась с места. Стояла, прижавшись спиной к стене. Как её жизнь могла рухнуть всего за считанные минуты? Почему она просто не села в ту противную машину, почему молча не выслушала очередной бред Криса? Согласись она сразу, ещё у агентства, возможно, ничего этого бы сейчас не было. Не было бы скандала, отвратительных фотографий и лживых статей. Ей не пришлось бы в очередной раз доказывать незнакомым людям свою невиновность, а президенту – придумывать план её спасения. Не пришлось бы огорчать Киару неприятностями с её братом, не пришлось бы снова пересекаться с Шо, а Глебу – уезжать из страны! Если бы она только!.. Только жизнь не имела сослагательного наклонения, и теперь Канае уяснила это очень хорошо. …искать его по всему Токио, потому что мистер Ленсон уехал из агентства… Президент дал ясно понять, что ни в его квартире, ни в каком другом знакомом ей месте она не сможет его найти. Но ей нужно было увидеть его, поговорить с ним, объяснить, выслушать. Она пыталась понять, почему он смог так категорично принять решение оставить её?! Нет, не такой ценой. Такарада-сан и Глеб делали всё возможное, чтобы вытащить её, нашедшую очередную неприятность на свою попу. Правда, эта неприятность, похоже, сотрясла всё агентство. Так что же она? Почему не чувствовала светлой благодарности? Почему груз вины ещё большей тяжестью надавил на её плечи? …принятие некоторых решений зависит не только от тебя… Что вообще тогда зависит от неё, если даже её собственная жизнь ей не принадлежит? Она позвонит ему. Сейчас же. Он возьмёт трубку и скажет «что за вздор ты снова себе придумала?» Она знала, что не прикоснётся к телефону. И он так же не станет звонить. Когда Ленсон принимал решения, то следовал им неизменно. Это она тоже любила в нём, уверенность, целеустремлённость, силу. …закончит монтаж и так же покинет Японию. Глеб уедет из Токио, вернётся в родной Лос-Анджелес, займётся съёмками нового проекта, режиссура была захватывающей стихией, которая легко поддавалась ему. И Канае это знала, работать он умел так же страстно, как и целовать. А может, он отправится в другую страну. Будет где угодно и с кем угодно. Только не здесь и не с ней. Вот почему она не хотела этой любви! Вот почему так сопротивлялась! Она была не готова терять, но ещё больше она не была готова отпустить его. Осознанно. Они должны были найти выход. Может быть, им стоило просто подождать, когда и этот скандал утихнет, а шумиха в интернете уляжется? Они могли бы пересекаться хоть иногда, объяснив свои встречи общим проектом – всё-таки Ленсон был режиссёром «Запретного плода», а она актрисой, снимавшейся в этом сериале. Но даже сама Котонами понимала, как по-детски всё это звучит, а выглядит и подавно. Такарада-сан сказал, что у неё должна быть ясная голова. Но девушка чувствовала безграничное отчаяние и не представляла, как покинуть кабинет президента, не свихнувшись окончательно. Ведь за пределами этого кабинета мистер Ленсон был всего лишь режиссёром. И они являлись практически незнакомцами друг для друга. Незнакомцы. Даже не коллеги. Случайности. И только. Канае вздрогнула, почувствовав сильную, почти нестерпимую боль в груди. Глеб – незнакомец? Посторонний? Почти чужак? Этот чужак не выпускал её из объятий, пока она пыталась справиться со своими кошмарами. Этот незнакомец держал её за руку, чтобы ей было легче преодолеть несчастья. Котонами захлестнуло непередаваемое отчаяние, и она потянулась за телефоном, но обнаружила пустой карман. В замешательстве брюнетка проверила оставшиеся – они тоже были пусты. Нахмурившись, она неловко осмотрелась, собираясь с мыслями и попытавшись вспомнить, когда последний раз держала мобильный в руках и куда могла потом его положить. Наткнувшись взглядом на безмолвного помощника президента, который, оказывается, всё это время стоял у выхода, подобно каменному стражу, Канае развернулась к нему и, чувствуя себя круглой идиоткой, осторожно поинтересовалась: - Вы же пользуетесь мобильным телефоном? Можете, пожалуйста, набрать мой номер? Я… где-то оставила свой мобильник. Себастьян кивнул и достал из кармана свой новомодный девайс, нашёл в контактах Котонами – она уже просто принимала подобное, как данность – и набрал её, включив громкую связь. Сначала были слышны только длинные гудки, а потом раздались короткие, будто кто-то сбросил вызов. Канае попросила позвонить ещё раз, и механический голос робота сообщил, что абонент не может быть вызван. Актриса попыталась восстановить в памяти цепочку событий. Последний раз она разговаривала с Такарадой-саном, когда занималась декорациями в студии, и это было уже после обеда. Значит, она не могла оставить его в отделе или потерять во время обеденной прогулки и последующей ссоры с Крисом. - Ничего не понимаю, - пробормотала себе под нос брюнетка и посмотрела на молчаливого помощника президента, - мы сможем повторить мой путь от студии? – Спросила девушка, когда в кабинет вернулся его хозяин. - Зачем? – Полюбопытствовал Лори, сканируя состояние Котонами, глаза девушки были сухими, но широко распахнутыми. - Я где-то оставила свой телефон. - Потеряла? – Вдруг подобрался Такарада-сан. Актриса пожала плечами, вряд ли она выронила его. Скорее всего, мобильник спокойно лежал в студии. Но тогда звонок Себастьяна могли принять Кёко или Савара-сан, если они, конечно, так же не покинули её. Либо же телефон уже кто-то нашёл и отнёс на ресепшен. Но тогда тоже странно, что звонок как будто сбросили, логично было бы ответить, чтобы вернуть устройство владельцу. Президент извлёк из многочисленных слоёв одежды свой собственный телефон и набрал чей-то номер. На звонок ответили незамедлительно. - Мне нужно посмотреть камеры. – Без приветствия и предисловий бросил он в трубку. – Нет, это уже по другому поводу. Период… ориентировочно, последние полчаса, может, минут сорок. От студий до меня, включая лифты. Жду. Отключившись, Такарада посмотрел на насторожившуюся Канае и пояснил: - Тебе лучше пока не покидать мой кабинет. Репортёров ребята сдерживают у главного входа, но в самом агентстве могут находиться любители поснимать. Нам ни к чему лишние упоминания о тебе в сети. Когда ты последний раз говорила по телефону? - С вами, - ответила актриса, стараясь не зацикливаться на словах президента. - То есть, незадолго до своего прихода сюда. – Кивнул Лори, задумчиво потерев подбородок. – Обычно ты носишь его в кармане? Пока брюнетка отвечала на вопросы Такарады, Себастьян неожиданно шагнул к двери и распахнул её, впустив мужчину в чёрном костюме, с которым Котонами уже встречалась ранее – Айка Такуми, начальника охраны LME. Он держал в руках тонкий серебристый ноутбук. - Ну, что там? – Кивнул Айку президент. - Ничего хорошего, Такарада-сан. – Угрюмо ответил мужчина и повернул ноутбук экраном к президенту. Тот встал так, чтобы Канае тоже могла смотреть. То была съёмка камеры у лифтов. Картинка транслировала, как брюнетка подходит к ним, отстраняется, чтобы пропустить работниц, несущих приличных размеров коробку, и плечом врезается в какого-то невысокого парня в зелёной ветровке и тёмной кепке, своей одеждой очень напоминающего курьера. Да, на первый взгляд могло показаться, что это так. Актриса посторонилась, чтобы дать другим возможность пройти и зацепила спешащего мимо доставщика. Канае даже, кажется, припомнила что-то такое – вроде бы она задела кого-то и пробормотала извинения. Но Айк повторил воспроизведение, и, присмотревшись, президент и брюнетка заметили, что курьер изменил траекторию движения. Он шёл своей дорогой, но когда до Котонами оставалось меньше метра, вдруг повернул в её сторону и намеренно зацепил своим плечом. И воспоминание стало отчётливее. Канае вспомнила этот удар в плечо. - Смотрите. – Айк нажал несколько клавиш, увеличивая изображение. Толкнув брюнетку, парень проворно выбросил руку и ловко вытащил мобильник из её заднего кармана – то движение рукой казалось почти нереальным, и рассмотреть его можно было только в замедленном воспроизведении, что начальник охраны и продемонстрировал. Проигнорировав извинения Котонами, курьер вдруг странно согнулся после удара и затерялся среди толпы. И всё стало на свои места. Почувствовав болезненный толчок в плечо, девушка не обратила внимания на то, что её задний карман опустел. - Великолепно, - хмуро оценил произошедшее Такарада-сан, - и кто этот мальчишка? - Прошёл по одноразовому пропуску LME, выданному службе доставки цветочного магазина. Я отправил Рино. Президент кивнул и вновь обратил своё внимание на Канае. - Ты пользуешься соцсетями? Актриса знала, что сам президент часто и довольно активно зависает в социальных сетях, но вот о ней самой нельзя было сказать того же. Брюнетка считала их пустой тратой времени, не любила регистрироваться, и потому ответ её был отрицательным. - Значит, открытых учётных записей нет. В телефоне были важные файлы? Фотографии? Канае отстранённо покачала головой. - Котонами. В нём были какие-нибудь фотографии? – Вкрадчиво повторил Такарада, и девушка поняла, о чём спрашивал президент. Были ли в телефоне их общие фотографии с Глебом. Но ответ был тем же. - Нет. – Канае посмотрела Лори в глаза. - Сообщения? - Мы… чаще звонили, так что… - Это важно. – В голосе мужчины появилась настойчивость. Девушка честно попыталась вспомнить. Кажется, это было недавно. Она была в квартире Ленсона и, открыв пустое диалоговое окно для их переписки, подумала о чём-то смущающем. - Только одно. Я отправила только одно смс. - Какое? Сможешь вспомнить содержание? Котонами взялась за виски. - «Как насчёт магического шара?» Кажется, так. - Что? – Удивился президент. – Что за шар? - Подарок для Куросаки-сана. - А, - точно что-то припомнив, отмахнулся Лори, - что ответил Глеб? - Он перезвонил. - Как он записан в твоём телефоне? Девушка сложила руки на груди, чувствуя, что у неё начинает ломить затылок. Её подмывало сказать, что Ленсон записан как «Мой парень», чтобы прекратить уже этот допрос. Пассивное участие Такуми-сана и невмешательство Себастьяна действовали ей на нервы. - Глеб. – Через силу ответила Котонами, язык почти не слушался её, пока она произносила любимое имя. - Просто «Глеб»? – Уточнил Лори, и актриса кивнула. – А вот это уже не хорошо. С другой стороны, фамилии нет. Но для Японии Глеб – редкое имя. Канае проглотила не один комок в горле, пока Такарада повторял имя молодого режиссёра, брюнетка стиснула зубы так, что её лицо превратилось в маску. Президент задумчиво приподнял подбородок и снова достал свой мобильный. На этот звонок ответили так же быстро, как и Айк Такуми. - Ещё одна просьба, - произнёс глава LME, - не отвечай на звонки, которые будут поступать с телефона Котонами. Девушка так резко повернулась к президенту, что у неё закружилась голова. Он разговаривал с Глебом. Прямо сейчас Такарада-сан говорил с ним. Актрисе до безумия хотелось выхватить мобильник из рук президента и услышать голос Ленсона. И Канае догадалась, почему он звонил при Такуми-сане – чтобы девушка держала себя в руках и не сотворила чего-то подобного. Но беда была в том, что сейчас Котонами было до остервенения плевать на то, что подумают о ней другие – Себастьян, или начальник охраны, или вообще кто-либо. - Его вытащили прямо из её кармана. Минут сорок, час. Канае не заметила, как сделала шаг к президенту, точно загипнотизированная. Такарада-сан перевёл на девушку предупреждающий взгляд. - Нет. Здесь. Мужчина вдруг нахмурился и отнял телефон от уха, удивлённо смотря на дисплей. Котонами тоже не отводила взгляда от телефона. - Я считал, что это моя прерогатива – вот так заканчивать разговор, - пробормотал Лори, и Канае встрепенулась. - Могу я… - Начала она, но президент обратился к Айку: - Как только вернётся Рино – ко мне. - Да, Такарада-сан. – Поклонился начальник охраны, и мужчина его отпустил. Лори повернулся к девушке. Им предстоял очередной нелёгкий разговор. - Себастьян, а не угоститься ли нам чаем. – Не проронив ни слова, молодой человек испарился. – Сядем, Котонами. – Президент устало опустился в своё кресло и достал сигару, не спеша прикурил. – В ногах правды нет. - Почему… вы не позволили… - От переполняемых её эмоций голос актрисы ужасно звенел. - Глеб отключился сам. Как только услышал, что ты со мной. – Остановил её Такарада и увидел, как маска сдержанности спадает с лица девушки. Мужчина вздохнул. Так вот как любит Канае Котонами, второй участник небезызвестного отдела. - Ты ведь знаешь, почему он так поступил? – Пробормотал президент и понял, что Канае сейчас захлёбывалась в своих чувствах и вовсе не искала причину поступков Ленсона. - Не стал говорить со мной? – Уточнила актриса, подтверждая мысли Лори. - Не стал терзать твоё сердце. – Поправил Такарада, он уже и сам догадался, что просчитался, когда набрал режиссёра при Котонами, но он спешил, чтобы тот, кто украл мобильник, какую бы цель он не преследовал, не успел дозвониться до режиссёра. – В этом есть смысл. Уходя – уходи. Вернувшийся Себастьян умело и ловко сервировал столик для чайной трапезы. Канае отстранённо опустилась в кресло напротив президента. Молчаливый помощник поставил перед ней аккуратную чашку с приятно пахнущим напитком, но актриса даже не притронулась к ней. - Где сейчас Глеб? – Тихо спросила она. - Где сейчас мистер Ленсон. – Вздохнув, снова поправил её президент, и девушка уставилась на мужчину, не веря своим ушам. И её взгляд резанул ему по нервам – Котонами смотрела на Лори, как на врага. И Такарада устало покачал головой, совсем не понимая, как быть с этим ребёнком. Когда он пытался говорить с ней мягко, она превращалась в колючку и не принимала его участия. Но когда возвращал деловитый тон, девушка смотрела на него, вот как сейчас… - Не нужно делать из меня злодея, - президент тоже не притронулся к своей чашке, - я знаю, что это нелегко. Но он должен быть «мистером Ленсоном». Для неё он был её мистером Ленсоном. И Канае поняла, что дальше будет только хуже. Девушка посмотрела на своего босса покрасневшими глазами. - Где он, Такарада-сан? – Еле слышно спросила брюнетка, и Лори не стал мучить её. - Полагаю, в аэропорту. – Коротко ответил он. Взгляд Котонами изменился в корне. Президент же говорил, что Глеб закончит монтаж и только потом покинет Японию. Он что… улетал сейчас?? Всё это время ей заговаривали зубы, чтобы она не отправилась к нему? Девушка вскочила на ноги. - Я просил, - задетый подозрением Канае, Такарада пристально посмотрел на неё, - не превращать меня в злодея. Он… собирался проводить Кристиана. Слово «проводить» было не совсем уместно. Президент подозревал, что американский режиссёр хотел лично посадить своего кузена на самолёт и убедиться в том, что тот как можно быстрее покинет Токио вместе со своей надоедливой невестой. Бледная Котонами вдруг рухнула на корточки прямо у ног президента и зажмурилась так крепко, что Лори невольно подался к ней. Похоже, её так сильно испугал возможный отъезд Глеба, что брюнетка не смогла устоять на ногах от облегчения. - Поезжай домой, - Такарада взял девушку под локти и привёл её в вертикальное положение, постаравшись придать своему голосу максимально ровный тон. – Тебя будет сопровождать Шиджеро. А. Шиджеро-сан, её охранник. Почти что старый приятель. Канае неожиданно почувствовала подозрительную апатию и отрешение. Домой, так домой. С охраной, так с охраной. Никакое её сопротивление не возымеет нужного ей эффекта, ведь каждый сделал свой выбор. Чёрт возьми. Президент с сомнением покосился ей вслед, но ему пришлось отложить размышления о странной покорности актрисы – его ждало ещё одно дело, не терпящее отлагательств. И как только Котонами покинула кабинет, Лори подал Себастьяну знак, и тот молча направился к двери, а спустя несколько мгновений провёл в апартаменты президента Цуругу Рена, его менеджера и то, что некогда носило громкое имя Фувы Шо, а сейчас безжизненной тушкой висело на плече высокого брюнета. Последней зашла настороженная Могами. Когда они спустились на парковку вместе с Шиджеро-саном, водитель уже ждал их у неброского чёрного седана. И ждал не один. Рядом с ним стоял ещё один высокий, широкоплечий и довольно молодой мужчина. Он был так же облачён в деловой строгий костюм, но в отличие от коллег на нём этот костюм сидел безупречно. Канае всё ещё была немного отстранённой, поэтому только на подсознательном уровне отметила, что эта безупречность сквозила во всём облике молодого человека. Аккуратная причёска, идеально завязанный галстук, белоснежные манжеты. Он был гладко выбрит, его пиджак – идеально отутюжен, а обувь – начищена до блеска. - Добрый вечер, Котонами-сан, - произнёс парень бархатным баритоном. – Меня зовут Сэдэо Морен, я работаю в службе безопасности Такарады-сана. Молодой человек поклонился под определённым углом, соблюдая все мыслимые и немыслимые нормы и правила этикета, но именно такое поведение казалось чем-то само собой разумеющимся для этого парня. Канае поклонилась в ответ, невольно подумав, что имя показалось ей знакомым, что она уже слышала его раньше, вот только не могла вспомнить, при каких обстоятельствах. Поглощённая собственными мыслями, девушка не сразу обратила внимания на то, что её сопровождающий и водитель стояли, почтительно склонив головы, будто в присутствии очень значимой персоны. И это выглядело, как минимум, странно, ведь парень перед ней являлся едва ли старше её самой – на вид ему было не больше двадцати, настолько юным он выглядел. Попытавшись ухватиться сознанием за эту мысль, Котонами с удивлением отметила, что молодой человек был очень хорош собой. Не миловидной, но завораживающей красотой. Брюнетка привыкла, что Такарада-сан окружал себя невероятными, как по красоте, так и по талантам, людьми, поэтому не особо удивилась, что ещё один из его служащих мог потягаться необычной внешностью даже с Себастьяном. Однако ей не давали покоя его серые, чуть прищуренные глаза. Обычно лёгкий прищур ассоциировался с хитростью или лукавством, но глаза этого парня казались совершенно ему не подходящими – их взгляд был… слишком взрослым. - Он понадобится вам для связи, - Морен достал из внутреннего кармана своего пиджака тёмный смартфон и протянул его актрисе, а когда девушка покорно приняла его, добавил, - в нём три контакта. Такарады-сана, Шиджеро-сана и мой. На случай чрезвычайной ситуации. - Спасибо, - пробормотала брюнетка; она считала, что чрезвычайная ситуация уже наступила, но смысла в звонках кому-либо из этих трёх абонентов она не видела. Взглянув на наручные часы, парень сообщил, что им пора выдвигаться и, открыв заднюю дверцу, жестом пригласил девушку внутрь. Котонами сухо поблагодарила и плюхнулась на сиденье, глядя в окно на то, как молодой человек повернулся к водителю: - Занимайте пассажирское место, поведу я. Когда Шиджеро-сан опустился на заднее сиденье рядом с актрисой, Морен завёл седан и направил его к выезду. Канае смотрела на мобильный в её руках, как на безделушку, и не знала, куда его деть. Убирать его в сумку совершенно не хотелось. Он казался девушке бесполезным, потому что не мог связать её с тем единственным человеком, кому она позвонила бы первому, случись что-то страшное. И она знала, что он ответил бы на её звонок незамедлительно. Но, видимо, ничего непоправимого не произошло, поэтому Глеб не стал разговаривать с ней. Автомобиль мягко притормозил, позволяя стоявшей впереди машине дождаться подъёма шлагбаума, и девушка перевела взгляд за окно. …её сердце совершенно точно перестало стучать. На подземную парковку завернул блестящий Кадиллак угольно-чёрного цвета. Это мог быть какой угодно автомобиль, но именно этот она узнала бы из тысячи. И совершенно не задумываясь о том, что делает, Канае распахнула дверцу и выскочила из машины. Она даже не слышала, как практически одновременно с тем, как её нога коснулась асфальта, открылась водительская дверь. Она не успела добежать до конца первой машины, следующей за ними, когда сильная рука поймала её за запястье, останавливая. Брюнетка рвано дыша смотрела, как красные сигнальные огни до боли знакомого ей автомобиля скрываются за поворотом подземной стоянки, а потом почувствовала, как рука, всё ещё удерживающая её запястье, мягко, но настойчиво потянула её назад. Усадив актрису в седан, Сэдэо перевёл взгляд на взволнованного Шиджеро, который тоже выбрался из автомобиля, но не успел броситься в погоню за девушкой. - Прошу прощения, Морен-сан, - виновато пробормотал он, - она оказалась слишком шустрой. Я не ожидал, что Котонами-сан так быстро бегает. - Никого не пришлось бы догонять, не позволь вы ей покинуть автомобиль. – В голосе парня никакого раздражения или недовольства не было и в помине, вот только охранник вдруг стал заметно бледнее. - Виноват, Морен-сан. Я вас понял. Я исправлюсь. Вернувшись на водительское сиденье, молодой человек аккуратно тронул седан с места. - Давайте договоримся сразу. Котонами-сан. – Канае встретилась в зеркале заднего вида с абсолютно недобрым взглядом серых глаз. – Если не хотите, чтобы ваш сопровождающий получил наказание, вы не станете совершать опрометчивых поступков. Что-то неприятное холодной змейкой скользнуло по позвоночнику брюнетки. Манерой речи этот молодой человек только что ей до ужаса напомнил президента, при этом разительно от него отличаясь. Предостерегающие слова Такарады-сана никогда не отдавали такой жуткой завуалированной жестокостью. И это не было преувеличением – сидевший рядом с ней Шиджеро-сан напрягся и побледнел так, будто наказанием могло стать только увольнение. Или того хуже. Отвернувшись к окну, Котонами молчала до самого дома. Не проронила ни слова, когда Морен изъявил желание подняться вместе с ней и её охранником. Только кивнула на его деловитую просьбу осмотреть её квартиру. Актриса не знала, что он искал или что хотел увидеть, но, даже быстро осмотрев помещение, кажется, отметил каждую деталь. Позабытую кружку на кухонном столе, приоткрытую на проветривание форточку, отсутствующую пару мужских домашних тапочек… Но девушку будто перестало вообще заботить происходящее вокруг. Она пустым взглядом обвела свою квартиру вслед за сканирующим взглядом молодого человека, и комната, и вещи в ней показались ей незнакомыми. Чьими-то. Не её. Она попрощалась с угрюмым Шиджеро и собранным Мореном. Закрыла за ними дверь. Повернула замок. Ещё вчера стоило ей распахнуть эту самую дверь, как она оказалась в объятиях Глеба. Сегодня её коснулась бы лишь пустота. Канае развернулась. Квартира так и не вернула себе знакомые очертания. За окном наступал вечер, но брюнетка не торопилась зажигать свет. Знакомая темнота, манящая своей пустотой, снова пришла в гости. Девушка посмотрела на диван, тот самый, на спинку которого режиссёр пылко усадил её. Сумев проглотить болезненный комок в горле, брюнетка перевела взгляд дальше и застыла. На краю стула лежала аккуратно сложенная чёрная футболка. Её сознание боролось и упиралось до последнего. И только теперь пришло реальное понимание. Это была катастрофа. И вот эта чёрная мужская футболка просто доконала её. Резко развернувшись, Котонами бросилась к двери с одним единственным намерением, когда незнакомый звук остановил её. Девушка замерла и недоверчиво повернулась. Этот странный сигнал издавал смартфон, оставленный ею на столике у дивана. Медленно актриса подошла к нему и взяла мобильник в руки. Пришедшее сообщение было от президента и содержало всего два коротких предложения: «Можешь позвонить. Но никаких контактов». Выдохнув, Котонами опустилась прямо на пол. Либо Такарада-сан хорошо изучил её, либо этот его странный Морен-сан где-то сумел установить скрытую камеру. В сообщении президента не было угрозы, но каждое слово было точно пропитано предупреждением. Не делать этого – не ехать к Глебу. Не совершать опрометчивых поступков. Не усугублять ситуацию. Не безумствовать. Но Канае в данную минуту было просто плевать на советы и предостережения. Открыв в телефоне виртуальную клавиатуру, она быстро набрала выученный наизусть номер. Звонок приняли на втором гудке. - Алло. Всего одно слово, произнесённое заветным низким голосом, и девушка вся сжалась на холодном полу. Глеб взял трубку машинально, даже не взглянув, что номера абонента нет в его телефоне. Он не был уверен в том, что актрисе позволят так скоро связаться с ним. Но когда в мобильном даже спустя несколько мгновений продолжила звучать тишина, молодой человек всё понял. - Канае. – Родной голос зазвучал ниже и ровнее. - Да. – Только и сумела выдохнуть брюнетка, зажмурившись. - Как твои рёбра сегодня? – Ей было невыносимо от того, что он продолжал беспокоиться о её травмах, будто это всё, что его волновало в данную минуту. - Хреново, мистер Ленсон, - не выдержав, просипела Канае, и её голос оцарапал что-то очень мягкое внутри него. Глеб считал, что спрятал его вполне глубоко, но всего пара слов его девочки сумела достать даже там. Актриса до боли закусила губу, чтобы не расплакаться. Да, ей было хреново. Потому что под рёбрами, о которых спрашивал Ленсон, изнывало от переполняемых чувств маленькое любящее сердце. Губы светловолосого режиссёра тронула ироничная грустная улыбка. Потому что это слово сейчас могло бы описать и его состояние тоже. Но ему было не просто хреново. - Не дари ей расстояние, Глеб. – Сказал ему в аэропорту Куросаки, обнимая за плечи утонувшую в отчаянии безмолвную Киару. Но это расстояние могло её спасти. Чем больше оно было между ними, тем меньше вероятность, что кто-то сможет использовать это против неё. Нет, ему было не просто хреново. Он хотел крушить, рвать, уничтожать. Он хотел ада на земле. Ленсон не сказал, что всё скоро пройдёт. Не стал утешать и кормить ложными надеждами. Ему нечего было сказать ей обнадёживающего, поэтому он и не звонил. Канае закрыла лицо холодной ладонью. - Когда… уезжаешь? – Ей не удалось спрятать от него интонацию перепуганного ребёнка, с замиранием сердца спрашивающего о надвигающемся кошмаре. - Скоро. После премьеры. – Честно ответил режиссёр. Это значило, что до его отлёта оставалось чуть больше двух недель. Котонами перестала различать окружавшие её предметы. Она не стала спрашивать «надолго?», потому что страшилась услышать ответ. А Глеб сказал бы ей правду. - Этим ты не отменишь статьи. – Он очень чётко услышал, как погас её голос. - Я не пытаюсь исправить прошлое, - мягко поправил её Ленсон, - я хочу повлиять на будущее. Но ей не нужно было будущее, в котором он не возьмёт её с собой на ночные съёмки. Не поцелует так, что она потеряет реальность. Будущее, в котором не будет его рук, голоса, мыслей. Не будет его глаз и его чувств. - А что мне делать с настоящим... - Ты справишься, девочка. – Он был уверен в ней больше, чем она сама. Угораздило же её полюбить этого спокойного уравновешенного мужчину. Почему её сердцем не завладел какой-нибудь Фернандо, который бы сейчас клялся в любви и обещал ей хэппи энд. Она могла насмехаться сколько угодно. Но это не принесло бы облегчения и не стало бы спасением. Её спасением были тёмно-зелёные глаза. В которые она больше не должна смотреть так, как прежде. И низкий голос больше не превратится в волнующий хрипловатый рокот рядом с её ухом. Как долго им придётся держаться друг от друга на расстоянии? Насколько растянется эта разлука? Она боялась, что надолго. Она страшилась, что навсегда. - Я не увижу тебя в агентстве? – Подавив всхлипы, рвущиеся из горла, спросила Канае, поддаваясь страдающему сердцу. - Нет. – Он не станет проверять на прочность ни её, ни себя. Последние крупицы надежды встретить его хотя бы случайно, увидеть издалека, развеялись, и девушка задышала чаще, совсем не чувствуя, как по её щекам стекают слёзы. - Глеб. – Едва слышно позвала Котонами, но не смогла продолжить. Хочу к тебе. Хочу с тобой. Хочу твоего взгляда. Скажи, что всё будет хорошо. А если нет – соври. Не обещай. Но успокой. - Ну же. – Произнёс Ленсон, и ровнее голос звучать мог только у робота. – Осторожнее. Внимательнее. Без суеты. У тебя всё получится. Девушка закусила руку, очень сильно сжав челюсть, надеясь, что физическая боль заглушит ту, что внутри. Её мир медленно выцветал. Аквамариновое небо заволокли грязно-серые тучи. Вместо пушистой травы ступни касались грубого холодного бетона. С деревьев опадала листва. Считалось, что в аду самое настоящее пекло. Её ад состоял изо льда. Отключившись, молодой человек откинулся на спинку водительского сиденья, но так и не отвёл тёмно-зелёного взгляда от окон, в которых до сих пор не горел свет. ____________ * Вечная мерзлота [1] Или «Правда или ложь» («Верю-не-верю») – карточная игра, основной задачей которой является умение блефовать. Если соперник разгадал обман, он говорит «брехня» или «не верю», «ложь». [2] «Нежелательная персона» или «Нежелательное лицо» – дипломатический термин, означающий иностранное лицо, которому властями принимающей страны отказано в одобрении визита.