I won't apologize for the fire in my eyes

Настойчивый стук в дверь заставляет меня оторваться от написания многострадальной статьи и поднять свою пятую точку с дивана. Убрав ноутбук с колен, делаю жадный глоток красного полусладкого из красивого бокала на высокой ножке и нехотя поднимаюсь со своего уже хорошо насиженного места. Ставлю бокал на журнальный столик, совсем не заботясь о том, что могут появиться характерные следы, и совсем неспешным шагом направляюсь к двери. В это время стук повторяется, а я практикуюсь в ментальных проклятиях. Судя потому, что я не слышу грохота или ругани сквозь зубы, эту часть Хогвартской программы мне стоит подучить.       — Ну что еще? — ворчу я, открывая дверь Тому, который вот уже битый час пытался достучаться до моего здравого смысла всеми возможными способами. Вот только я, закусив удила, ни в какую не поддаюсь на уговоры сердобольного звукорежиссера. Прогибаться под вышестоящее начальство унизительно, хотя и вполне привычное дело. Сколько раз я перезаписывала уже готовый материал в угоду Ричарду? Да бессчетное количество раз. Но продавать душу дьяволу ради рейтингов, нет уж, лучше увольте по собственному, я еще хочу побыть человеком… Вот только на пороге моего номера оказывается вовсе не Томас. — Ты что здесь делаешь?       — Сам не знаю, — зеленоглазый пожимает плечами и прислоняется к дверному косяку плечом. Я же маскирую накрывшее меня вдруг волнение за абсолютно бессмысленными попытками вернуть " съехавший " рукав растянутой футболки на положенное место. Попутно устраиваю на голове и без того творческий беспорядок, за что отвешиваю себе мысленный подзатыльник. — Я пытался до тебя дозвониться, но устал слушать твое жизнерадостное " оставьте Ваше сообщение "… можно зайти?       — Конечно, — я отхожу от двери пропуская парня в номер, а сама еще несколько секунд, переминаюсь с ноги на ногу, пытаясь осознать происходящее. Зачем-то выглядываю в тускло освещенный гостиничный коридор, проверяя его на наличие случайных свидетелей и не обнаружив признаков нахождения на этаже кого-нибудь из съемочной группы, наконец, закрываю дверь. — Так зачем ты пытался со мной связаться? — буднично интересуюсь у футболиста, намереваясь не только вновь устроить свою пятую точку на мягком диване, но и продолжить бездумно пялиться на белый вордовский лист на экране ноута.       — А зачем ты мне звонила? — звучит грубо, сродни пощечине, которая напрочь выбивает из моих легких столь необходимый для работы мозга кислород. Замираю прямо перед стоящим у меня на пути футболистом. Складываю руки на груди и гордо взираю на парня снизу вверх. С языка уже готова сорваться циничная и совсем неуместная колкость, но напоровшись на взгляд парня, прикусываю язык.       — Хотела получить эксклюзив, — надеюсь, звучит весьма убедительно, потому что к чистосердечному я еще не готова. Да и вряд ли когда-нибудь буду.       — Ну так вперед! Зови съемочную группу, будем записывать твой эксклюзив. Готов ответить даже на самые каверзные вопросы.       — Вот как прекратишь винить себя в случившемся, тогда и поговорим. А сейчас извини, но мне нужно дописать статью, а тебе бы не мешало выспаться перед утренней тренировкой. — На одном дыхании выдаю я, садясь по-турецки на диване. Подтягиваю к себе любимой ноутбук и, уставившись в ранее напечатанный текст, как ни в чем не бывало, продолжаю: — Душ и спальня в твоем полном распоряжении. Утром можешь заказать завтрак в номер.       — Как у тебя все просто, — усмехается Ройс, а мне стоит огромных усилий не послать его куда подальше.       — Ты время видел? А себя в зеркало? Не утруждай себя ответом, я и так знаю, что нет. Тебе просто нужно было вырваться из дома, вот ты и убедил себя, что мой выключенный мобильник неплохой повод, для того чтобы в двенадцатом часу ночи взять и сорваться с места. Ты ведь должен сейчас находиться в кругу семьи, но ты стоишь здесь, слушаешь меня и дышишь полной грудью! И все потому, что я не спрашиваю, как ты? Я и так вижу, что тебе хреново, ты переживаешь за друзей, и тебя дико раздражает любое внимание к твоей персоне, ведь тебя не было в том злосчастном автобусе! Так что ты прав, в отличие от тебя, у меня действительно все просто. Всё, пускайте титры. А то я так вжилась в роль, что под конец монолога за малым не прослезилась. Хотя, нет, лучше закончить эту короткометражку немой сценой, где главные герои вновь расходятся, но, теперь уже точно навсегда. Где мой бокал, кажется, у меня появился еще один повод выпить.       — Не думала сменить профессию? Из тебя бы вышел неплохой психолог. — Ну, вот опять, вместо того, чтобы громко хлопнуть дверью, Ройс на ходу вносит поправки в мой сценарий, затягивая неизбежное расставание.       — Я обязательно подумаю над сменой профессии, после того, как допишу статью. Ванная комната там, — указываю правой рукой в сторону совсем неприметной двери, а сама устремляю взгляд в монитор ноутбука. Я почти готова услышать гневную тираду и ощутить на себе его взгляд полный разочарования и обиды, но этот чертов поганец вновь меня удивляет. Марко шумно выдыхает, ерошит левой рукой волосы и чертыхнувшись направляется в указанном мной направлении. На ходу снимает легкую кожанку и кидает ее на спинку дивана. Я же в этот момент остервенело стучу по клавиатуре.

***

В принципе, получилось не так уж и плохо. До идеала, конечно, этой работе далеко, но зато есть к чему стремиться в будущем. Внеся последние поправки, я сохраняю статью под сверх креативным заголовком «Что нам ждать от предстоящего чемпионата…» и отправляю текст на суд редактора журнала. Не забыв прикрепить пометку, что в этот раз, он может со спокойной душой вносить поправки не только в название, но и в текст. Пусть порадуется. Закрыв ноутбук и убрав его как можно дальше от себя, устраиваюсь на уже порядком надоевшем мне диване теперь в горизонтальном положение, вот только пить лежа неудобно и мне приходится вновь принять вертикальное положение. На часах всего лишь начало первого, а это значит, что я добила статью в рекордные для себя сроки, за что, несомненно, надо будет поблагодарить Ройса. Хотя, я и так уступила ему удобнейшую кровать, так что можно считать, что мы квиты. Собираюсь вылить остатки вина в бокал, но вдруг отчетливо понимаю, что уже третий бокал красного особой ясности в мою жизнь не внесет, а вот душ может смыть не только " грязь ", но и слезы. Трачу добрых двадцать минут на бессмысленный самоанализ, при этом спускаю бесценную питьевую воду впустую. Зато выхожу из ванной с твердой уверенностью не обращать внимания на свои желания. Выключив по пути единственный источник света, причудливо изогнутый светильник, который все это время создавал нужную мне для работы атмосферу, я в кромешной темноте заваливаюсь на диван. Минут пять кручусь в поисках удобного положения, а потом за окном начинает орать автомобильная сигнализация и это становится последней каплей. Подорвавшись со своего спального места, делаю круг почёта по гостиной, задеваю ногой край журнального столика и, ругаясь сквозь зубы, собираюсь выйти на небольшой балкон, дабы свежий воздух прочистил мне голову, но вместо этого оказываюсь стоящей на пороге спальни. Всего на миг в комнату проникает яркий ксеноновый свет, автомобиль движется на высокой скорости, так что свет от фар только цепляет пустующую часть постели, как бы ненароком намекая мне, где я в действительности должна находиться. И впервые за очень долгое время я позволяю чувствам взять над собой вверх. Поддавшись непонятному порыву, устраиваюсь под боком у парня, невесомо касаюсь одной из его татуировок на плече и неосознанно обвожу ее контур кончиками пальцев.       — Хорошо, что тебя не было в этом проклятом автобусе, кто знает, как бы развивались события, будь ты в этот вечер с командой. Надеюсь, ты действительно спишь, а не умело притворяешься. Так как стоит тебе услышать, что ты не выходишь у меня из головы с нашей первой встречи… то сразу же возомнишь себе, что я влюбилась в тебя, а это не так… — легкие обжигает от недостатка кислорода, из-за того что я тяну со вздохом до последнего. — Просто, я испугалась, что ты можешь стать лишь рвущим душу воспоминанием, — проглатываю подкативший к горлу ком и так же шепотом продолжаю: — Знаешь эти мимолетные вспышки, после которых ревешь всю ночь напролет и зарекаешься впускать в свою жизни кого-либо? Хотя, откуда тебе это знать… просто не хочу, чтобы ты когда-нибудь стал для меня таким воспоминанием. Шумно выдыхаю и глупо улыбаюсь, бездумно пялясь в потолок. Признаваться в своих иллюзорных чувствах оказывается сложно, но дышать после этого становится проще. Свободнее. И пускай из этого ничего не выйдет, зато жалеть об упущенной возможности, я точно не буду. Ухмыльнувшись этой мысли, приподнимаюсь на локтях, и вскользь коснувшись губами небритой щеки парня, с чувством выполненного долга поворачиваюсь к Марко спиной, удобно устроившись на самом краю кровати. Этой ночью мне снится ночной Дортмунд, «Сигнал Идуна Парк» и Ройс, который с ослепительной улыбкой на губах, почему-то заверяет меня, что теперь уж точно не намерен становиться для меня лишь мимолетным увлечением…