Артефакт

      Судья сидел в своем кабинете во Дворце Правосудия и, хмурясь, изучал отчет, который ему дал капитан Феб. В последнее время участилось количество грабежей. Грабитель был наглый, жадный и абсолютно бессовестный — какой последней тварью надо быть, чтобы ограбить слабосильную нищую старуху?! В том, что грабителем был один и тот же человек, Фролло не сомневался — уж больно почерк у него был характерный. Сначала удар по голове, затем жертву обчищали, вплоть до того, что снимали с нее одежду. Вырвать кошель с деньгами из рук или перерезать горло из-за этого самого кошеля и дать деру — это было в порядке вещей, но вор тратил свое время на то, что снимал с жертв даже одежду! Судью это все крайне раздражало.       В дверь раздался стук, и в кабинет вплыла Эсмеральда. Судья был счастлив от такой неожиданной, но приятной передышки — он не надеялся, что Эсмеральда придет к нему прямо сюда сегодня, поскольку она не очень любила это место. Фролло уже весь засветился было от радости, но заметил выражение ее лица и нахмурился. Эсмеральда была очень бледной и несчастной, словно кто-то ее близкий тяжело заболел.       — Что у тебя случилось, дитя мое? — ласково спросил судья, усаживая ее на свое кресло. — Ты выглядишь расстроенной?       Эсмеральда тяжко вздохнула.       — Ну, говори же, моя прелесть, не томи меня! — судья поставил второй стул для себя и уселся напротив, напряженно вглядываясь в лицо девушки.       — Наверное, тебе не будет до этого никакого дела, — медленно сказала Эсмеральда, — но одного цыгана из моего табора кто-то ограбил… Клопен в ярости — то был его родственник и помощник.       — И как же его ограбили? — судья почти не сомневался, что знает ответ на этот вопрос.       — Старый Лоло перебрал в одном из парижских кабаков, и кто-то дал ему сзади по голове и отобрал все, даже одежду… — глаза Эсмеральды наполнились слезами. — Лоло до сих пор не очнулся, и мы боимся, что он помрет, ведь он уже немолод.       Фролло с раздражением хлопнул рукой по своему бедру.       — Я так и знал! — зло выплюнул он. — Та же самая манера действия, что и в остальных случаях!       Он подошел к двери, открыл ее и рявкнул:       — Капитана де Шатопера ко мне немедля!       Феб возник перед судьей буквально через пять минут.       — Что прикажете, судья?! — выпалил он.       — Ты знаешь, что в Париже завелся один крайне наглый грабитель, который не просто забирает деньги, но не брезгует ничем, и оставляет жертву буквально в одном исподнем, если оно у жертвы вообще есть, капитан? — спросил судья.       — Да, судья, я лично дал вам отчет о нем! — ответил Феб.       — Так вот, мне смертельно надоел этот ублюдок, и я хочу приструнить его, — пророкотал судья, а Эсмеральда радостно встрепенулась. — Удвой патрули на улицах, постарайся обеспечить освещение даже в самых темных кварталах — надо не давать ему возможности легко грабить прохожих, пускай попотеет, если осмелится.       Фролло перевел взгляд на Эсмеральду.       — Любовь моя, мне стоит переговорить с вашим бароном, как думаешь? — нежно сказал он. — Полагаю, будет не лишним, если мы возьмем то отродье в тиски — с одной стороны городская стража, с другой — цыгане. Скажи своему Клопену, что я не собираюсь его арестовывать, или еще как-либо угрожать его свободе или людям. Мне сейчас другое важно.       Эсмеральда кивнула.       — Я постараюсь уговорить Клопена, — сказала она.       Клопен был в шоке, когда она предложила ему встретиться с судьей, чтобы обговорить поимку того, кто чуть не убил Лоло.       — Серьезно?! Ты в своем уме, сестренка?! — возопил он. — Да судья Фролло сожрет меня с потрохами, как увидит!       — Ничего он тебе не сделает. Он мне пообещал, — со спокойной уверенностью заявила Эсмеральда.       — Пообещал?! Он пообещал?! Да ты не в себе, что поверила ему!       — Да, я ему поверила. До сих пор он отвечал за свои слова, — ухмыльнулась Эсмеральда.       Клопен застыл с открытым ртом. Постепенно до него начало кое-что доходить. Эсмеральда все последнее время куда-то исчезала по вечерам. И была такой счастливой… И судья перестал доставать цыганских циркачей, игнорируя их почти полностью…       — Ты… — выдохнул он. — Ты что, с ним?       — Ага, — не стала отрицать Эсмеральда. — Я люблю судью. И он дал мне слово, а это значит, что он ни за что его не нарушит.       Клопен сдался.       — Знаешь, — сказал он, — я давно мечтал найти у судьи Фролло слабое место, воткнуть туда кинжал и хорошенько провернуть. Истинно говорят — бойтесь своих желаний! Его слабое место я нашел, но поскольку это ты, я навряд ли могу что-то сделать! Этот старый ястреб вырвал у меня из рук мой же кинжал и воткнул его мне в зад!       — Ну, не все так страшно, — хихикнула Эсмеральда. — Зато он перестал измываться над цыганами.       Судья и Клопен встретились на нейтральной территории.       — Не ожидал, что вы захотите разговаривать с цыганом, — усмехнулся цыганский барон.       — Ты ведь хочешь найти того, кто ограбил твоего родственника? — Фролло не стал ходить вокруг да около. — Полагаю, так же сильно, как его хочу найти я. И будет гораздо проще, если мы будем это делать сообща.       Клопен посерьезнел.       — И что же вы от нас хотите, ваша честь? — спросил он.       — Мне нужны глаза и уши по всему Парижу, а кто, как не твои люди, снуют везде и повсюду? Также мне нужно подробное описание того, что было похищено у этого твоего… Лоло, так его зовут? — судья припомнил имя пострадавшего цыгана. — Надо будет посмотреть, попытается ли кто-то продать его вещи. Возможно, так нам удастся выследить мерзавца.       Клопен кивнул, и они с судьей разъехались. Через несколько дней к дому судьи прибежал цыганенок с листком бумаги. Слуги чуть было не турнули его, но Фролло успел заметить мальчишку и остановил их. Забрав у него записку, Фролло уткнулся в нее. Описание украденных предметов от Клопена — видимо, старый Лоло очнулся. Особо судью привлекло одно кольцо, которое Клопен даже нарисовал. Оно было весьма приметным…       Эсмеральда сидела возле постели старого Лоло. Когда он очнулся, девушка радостно подскочила и побежала звать Клопена. Тот ворвался в шатер вихрем, хоть и Эсмеральда тут же его угомонила.       — О, дядюшка! Наконец-то ты очнулся! — громким шепотом, чтобы не действовать на нервы больному сказал Клопен. — А мы уж боялись, что тебя насмерть пришибли! Вот оно что делает, вино проклятущее!       — Не дождетесь… — прохрипел Лоло. — Лучше найдите того ублюдка, который со мной это сделал!       — Слушай, Лоло, ты хоть успел заметить, кто это был? Ну, хоть краем глаза? — спросил Клопен.       — Это был… Какая-то темная тень была… Я не помню его лица, мелькнул сбоку и оглушил меня, я даже пикнуть не успел…       Эсмеральда задумалась. Темная тень… темный человек… Грабежи начались недавно, примерно тогда, когда они с Клодом выясняли отношения после происшествия в часовне. И там, в часовне, кто-то был, эта мысль преследовала ее. Девушка вспомнила то, что ей сказала старая шувани насчет темного человека из царства стали и камня. Не случилось ли так, что это мог быть он? Нет, это невозможно, это просто сказка-пугалка для маленьких детей… Но все-таки Эсмеральда пошла навестить бабку Тшилабу. Та встретила Эсмеральду радушно — Тшилаба всегда питала к Эсмеральде слабость: учила ее различать травки, давала советы, оберегала ее.       — Скажи, бабушка, — устроившись на толстых коврах в шатре шувани, спросила Эсмеральда, — помнишь ли ты ту историю про темного человека, которую ты рассказывала мне. Ну то, что связано с вещью, помогающей найти любовь?       — Аааа, так вот, что тебя интересует, — хихикнула Тшилаба.       — Вообще, меня интересует, мог здесь появиться этот темный человек, про которого ты говорила, или нет?       — Ну, что ж, давай посмотрим… — бабка сыпанула в очаг каких-то снадобий и принялась напевать что-то низким гортанным голосом, прикрыв глаза. Наконец, Тшилаба открыла их и сказала: — Да, он уже здесь… Пришел из другого мира. Недобрый человек, гнилой. И та вещь уже в его руках. Его надо вышвырнуть туда, откуда он пришел, иначе ничего хорошего не будет, а штуку ту отобрать! И молиться о том, чтобы он тут не помер ненароком… Иначе, возможно, наш мир исчезнет, словно его никогда и не было.       — Спасибо, бабуля! — Эсмеральда вскочила на ноги и, попрощавшись со старухой, кинулась к судье домой.       Судья уже ждал ее. Они сели ужинать, и Эсмеральда не удержалась.       — Клод, я сегодня была у нашей шувани, — сказала она тихо.       — Вот как? И она, конечно, опять нарассказывала тебе всякой ереси, — фыркнул судья.       — Послушай меня, Клод, пожалуйста! — что-то в ее тоне было такое, что судья насторожился.       — Говори же, — кивнул он.       — Как-то раз мы говорили с тобой об артефакте, который дарит людям подходящую любовь, помнишь?       — Да, он еще похож на фаллос, — в глазах судьи промелькнула смешинка.       — Так вот, Тшилаба сказала, что темный человек из царства стали и камня, который должен им завладеть, уже появился! Он уже тут, Клод, и она говорит, что это — плохой человек, с гнильцой!       — Ты намекаешь на то, что мерзавец, который грабит людей до нитки, и этот темный человек — одно и то же лицо? — Фролло нахмурился.       — Я понимаю, как безумно это звучит, Клод… — Эсмеральда умоляюще смотрела в его глаза. — Но постарайся допустить такую возможность! А вдруг я права? И тогда мы должны вернуть его в его мир живым, иначе все умрем!       Фролло задумался.       — Ну, если ты права, дитя мое, тогда я даже представить боюсь, что этот подонок еще может натворить, — сказал он. — Особенно, если он найдет артефакт.       — Боюсь, что он уже нашел его, Клод, — прошептала Эсмеральда. — Тшилаба это видела — вещь в его руках…       — Тогда мы можем только молиться, чтобы мерзавец ей не воспользовался… — мрачно вздохнул судья. — Кто его знает, на что способна эта вещь. Любовь может стать поистине разрушительной силой, если его полюбит, скажем, королева какого-нибудь очень мощного государства с прекрасно обученной и вооруженной армией… Наверняка он тогда решит ограбить весь мир.

***

      Олег сидел в своем убежище, наблюдая за тем, как солнце клонится к закату, и вертел в руках каменную елду, найденную им в алтаре развалившейся часовни. Пригородная улочка около дома была тиха и пустынна. Вокруг не было ни души. Еще неделю назад это было для Олега любимым временем, чтобы выходить на промысел. Однако, в последнее время кое-что изменилось. Пустынные прежде по ночам парижские улицы теперь наводнили солдаты ночного дозора. А днем, когда Олег ходил на парижский рынок, высматривая там очередную жертву, его не покидало ощущение, что за ним наблюдают десятки пар глаз. Непонятная тревога овладела Олегом. Будучи от природы трусливым, он решил на всякий случай пока прекратить свои вылазки. Но средства на жизнь, добытые им раньше, постепенно начали подходить к концу. Все мелкие деньги были потрачены, а продукты съедены. Единственное, что еще оставалось в распоряжении Олега, — одежда, снятая с жертв, и золотые украшения того старого цыгана. Олегу очень не хотелось расставаться с ними. Ради их сохранения он даже предпринял несколько раз попытку порыться на помойке, как он делал в самом начале, когда еще только прибыл в этот мир. Но после нескольких приступов несварения желудка понял, что больше он так существовать не может. Он понял, что не остается ничего другого, как продать украшения цыгана. Жаль, что это придется сделать здесь, подумал Олег. В Питере за них дали бы в ломбарде хорошую цену. А может и частным коллекционерам удалось бы их спихнуть — в том времени, откуда он пришел, таких перстней и цепочек не делали. Можно было бы продать их и на вырученные деньги отправиться в секс-тур в Таиланд. А то, может быть, завести содержанку, раз уж не получается привлечь ни одну девушку своими качествами (которых у Олега отродясь не было, и он знал об этом).       Тут его мысли снова перешли на неудавшуюся личную жизнь. Он думал о том, что не нашел себя ни в Питере двадцать первого века, ни в Париже пятнадцатого. Он был никому не нужен ни здесь, ни там. Между тем, на его глазах, как в том времени, так и в этом, сновали влюбленные парочки. Все они любили друг друга, но вот он… Он по-прежнему был один.       Мысли о личной жизни возникли у него не спроста — Олег уже целый месяц не мог удовлетворить свой мужской инстинкт. Когда он только-только попал в это время, то думал, что сможет посетить средневековый бордель. Однако, грабежи, которыми он занимался, а также необходимость заботиться о хлебе насущном не давали ему такой возможности. А ему очень хотелось попробовать смазливых француженок средневековой эпохи. Он где-то читал, что в постели они были очень темпераментны. Но он понимал, что поход в бордель будет одноразовым решением проблемы — за деньги никто никого по-настоящему не любит. «Эх, полюбила бы меня какая-нибудь девушка», — с горечью думал про себя Олег. — «Такая симпатичная брюнетка с хорошей фигурой, сиськами пятого размера и пышной задницей… Ну почему я не могу наслаждаться таким счастьем?! Что, черт возьми, со мной не так?!»       В этот момент член из камня как-то странно нагрелся. Олег, почувствовав это, с удивлением начал наблюдать за его дальнейшими изменениями. Член на глазах стал менять свой цвет, став сначала темно-малиновым, потом бордовым, и затем — ярко-красным, каким обычно становится железо, когда раскалится. При этом он нагревался все больше и больше, и начал жечь Олегу ладони так, что тот вынужден был положить его на землю. На его глазах член начал принимать вертикальное положение относительно земли. Вот он поднялся над землей на тридцать градусов… На сорок пять… На шестьдесят. Достигнув прямого угла, член вдруг раскалился почти добела, зашипел и, в следующее мгновение взрыв белого пламени осветил убежище Олега. Затем пламя потухло, и все провалилось в темноту уже наступившей ночи.