Нетакая

      Гарри вбежал в гостиную, вписался в спину Джорджа, или Фреда, получил от него заклинание щекотки, едва успел его снять и перепрыгнуть через разбросанные по полу гирлянды, которые закусившая губу Гермиона развешивала у потолка, обернулся на ругань со стороны камина, где братья Криви спорили, трансфигурируя из поленьев кресла и подушки. У окна он заметил Кэти Бэлл: она уже держала за ухо Рона, который потянулся к подносу с пирожными, а Анджелина чуть поодаль поигрывала битой, сидя около ящиков со сливочным пивом. И Гарри улыбнулся: беззаботность витала в воздухе вместе с блестящими конфетти и миниатюрными фейерверками, вспыхивающими то тут, то там.       — Гарри! — из девчачьих комнат вылетели Лаванда и Парвати, и не успел он опомниться, как оказался в пахучих и визжащих объятиях. — Поздравляем! Ты выступил просто блестяще! Мы так рады-рады! Ты даже не представляешь, как мы за тебя беспокоились!       — Э… — Гарри замер, совершенно растерявшись. И что он должен делать? Обнять? Но разве обнимают тех, кто ничего не значит? — Спасибо, наверное, мне приятно, — он неловко похлопал их по плечам и попытался вынырнуть из объятий, но хихикающие девчонки даже не обращали внимания на его попытки.       — Гарри, — Гермиона окликнула его, — ты не можешь мне помочь? Не могу развесить гирлянду! — Лаванда и Парвати переглянулись и одновременно закатили глаза, а потом вновь улыбнулись Гарри и разбежались.       — Спасибо, Гермиона, — она скупо улыбнулась и кивнула на гирлянду. — Ты не представляешь, как я тебе благодарен.       — Повесь в тот угол, пожалуйста. — Гарри вытащил палочку и начал леветировать и закреплять гирлянду под самым потолком. — Они и меня замучили за сегодняшнее утро, — призналась она. — А какой Гарри? А что любит Гарри? А ты замечала, что Гарри… И не отстают! Ах, какой отважный Гарри Поттер! И чтобы это понять, им понадобилось четыре года и целый дракон!       — Да я просто не ожидал, что от взглядов они перейдут к действиям, — мрачно буркнул он, потому что слова Гермионы были правдивы, как и слова Рона. Но Дафна… она ведь не знала ни о драконе, ни о том, что он победит, когда зашла пожелать ему удачи, она просто поверила в него... Но Дафна ведь слизеринка, хотя и Петтигрю гриффиндорец… Может, Гарри просто боится или трусит? Он отчаянно нахмурил брови, пытаясь разобраться в себе, в ней, да вообще во всем сразу! Но только больше запутывался. Вот Гермиона была обычная, понятная, хоть и девчонка, а Дафна какая-то не такая девчонка…       — Гермиона, как ты думаешь, почему Дафна пожелала мне удачи? — Гермиона недовольно поджала губы.       — Не знаю.       — Ты и не знаешь? — Гарри улыбнулся, легонько толкая ее в плечико.       — К сожалению, мои познания в межличностных отношениях довольно скудны, — смерив его взглядом, строго проговорила она.       — А мне кажется, что ты просто себя недооцениваешь.       — Лучше я буду себя недооценивать, чем переоценивать, бросаясь в пасть к дракону с одной лишь удачей! — Она развернулась, взмахнув своими кудрями, и отправилась в другой конец комнаты. Гарри недоуменно смотрел ей вслед. Что он опять сделал не так?       — А теперь, — следом послышался громкий хлопок, и Гарри от неожиданности подпрыгнул, тут же оборачиваясь, — начинаем нашу всехогвартскую всефакультетскую единственную в своем роде ве-че-рин-ку! — Джордж стоял на шатающемся табурете и голосил, разбрасывая бомбочки-конфетницы, пока Фред расставлял сливочное пиво на летающие подносы, а огневиски наливал только потенциальным покупателям антипохмельного. — Да начнется веселье, да начнется чествование хогвартских чемпионов, встречайте: Се-е-едрик Ди-и-игорри! — И вверх взлетел смеющийся и порядком растормошенный Седрик, пуффендуйский галстук которого был повязан на рукаве, а мантия была почему-то когтевранская… Гарри не успел как следом обдумать это интересное стечение несоответствующих предметов гардероба на Седрике, как с протяжным «Гар-р-ри По-о-о-ттер» взлетел вверх, повинуясь палочке Джорджа. Он испуганно округлил глаза, отрываясь от земли, а потом освоился, рассматривая пришедших учеников с высоты люстры, возле которой парил, и салютовал то тому, то второму прилетевшей к нему бутылкой сливочного пива. Седрик «доплыл» до него с помощью гирлянд и теперь пьяно и весело крутился вокруг Гарри:       — Гарри! Как мы их! А как ты их! Да и я! Но ты был просто удивителен! — Седрик глупо улыбался, пытаясь притянуть Гарри к себе и, словно старший брат, потрепать того по волосам. — И знаешь, мне все равно, кто выиграет, пока это будет наш, хогвартский, чемпион! — Гарри улыбнулся, соглашаясь. И хотя предательская мысль о том, был бы Седрик так добр к нему, если бы Гарри ему не помог, все же пробралась в его сознание, удобно устроилась и подозрительно сощурилась, презрительно сплюнув… Отчего-то после разговора с Роном такая мысль обосновывалась в его сознании все прочнее…       Гарри и не заметил, как подлетел к близнецам, которые как раз наливали из упакованной в бежевую бумагу с пометкой «нц-17» бутылки подозрительно огненную жидкость Кормаку Маклагену, пятикурснику гриффиндора.       — Что такое «нц-17»? — поднимая брошенный стаканчик, спросила Гермиона, любопытно посматривая на бутылку.       — «Никаких цуциков до 17»! — хором ответили близнецы, начав улыбаться и переглядываться.       — «Цуциков»? Что такое цуцик?       — Ты и тебе подобные! — Джордж потрепал ее по голове, и Гермиона фыркнула, а потом подозрительно покосилась на них, учуяв запах алкоголя. Неодобрительно уперев руки в бока, она рассерженно воззрилась на братьев. — Вон еще один цуцик летает над нами! Хоть и дракона победил, а цуцик цуциком!       — Вы принесли алкоголь?!       — Нет-нет-нет, милая Гермиона, алкоголь принес Седрик, а мы — антипохмельное.       Не успела Гермиона разразиться гневной тирадой, как Фред выкрутил громкость проигрывателя на максимум, жестами показывая, что, увы, ничего не слышит. Он запрыгнул на шатающийся стул и, усилив голос сонорусом, прокричал:       — Сегодня вас будет развлекать лепреконская музыкальная группа «Метр под колпаком», — он поиграл бровями. — А спонсорами обилия напитков являются «Бесстыжие не только рыжие»! «Бесстыжие не только рыжие» — Седрик Диггори одобряет! — после его слов гостиная взорвалась подбадривающими голосами, звонким стуком бокалов и отчаянным смехом Седрика, которого старшекурсницы поймали и начали тянуть к себе за ногу. А Гарри летал под самым потолком, замечая то, что так старательно пытался не замечать: Чоу, пятикурсница с Когтеврана, которая еще недавно нравилась Гарри, гордо носила пуффендуйскую мантию, впиваясь губами в губы Седрика. А потом Кэти Белл впивалась в губы Седрика, а потом Кэти Белл впилась губами в губы Дерека Перегрина, загонщика Слизерина… Гарри немного удивленно, немного брезгливо и немного, совсем чуть-чуть, завистливо смотрел, как сидящие в кругу старшекурсники и старшекурсницы передавали какой-то предмет из губ в губы, касаясь губами не только предмета, но и губ…       И в этот самый момент он увидел ее... Длинные волосы были собраны в высокий хвост, лицо светилось, а губы… Гарри и со своего наблюдательного пункта заметил, что они были не такими, как обычно. Более притягательными, возможно. Сердце учащенно забилось, и Гарри устыдился своим мыслям, тут же подтянулся к потолку, пытаясь слиться с ним, но Дафна уже махала ему рукой, будто почувствовала его взгляд. Она зашла вместе с Панси и Блейзом, последние тут же направились к близнецам, а сама Дафна к нему. Она с легкостью запрыгнула на кресло, о цвете и форме которого не так давно спорили Криви, и приглашающе протянула ему руку. Смутившись, Гарри все же начал медленно подплывать к ней, будто завороженный. Опускаясь ниже, он смотрел в ее глаза и не мог оторваться. Ладошка у нее была маленькая, теплая и цепкая, совсем как у Гермионы, и Гарри немного расслабился, улыбнувшись. Но слишком рано: Дафна резко потянула его на себя, и он, сорвавшись с зачарованной под потолком области, с криком полетел прям на Дафну, которая полетела прям на подушки. Пока он собирал себя с Дафны и подушек, сопя и ойкая, краснея и бледнея, сама Дафна смеялась, пытаясь выползти из-под него.       — О, смотри Блейз, вместе с Поттером, на голову Дафне свалилось и слабоумие, — Блейз, без удовольствия потягивая сливочное пиво, криво усмехнулся, а потом, подмигнув Дафне, потянул Панси в сторону играющих в «правду или действие».       — Прости, Дафна, — Гарри все же умудрился встать и даже не забыл подать Дафне руку. - Я не хотел на тебя накидываться...       — Да ничего, — она поднялась с его помощью, но его руку так и не отпустила. Гарри смутился и того сильнее, смотря на слизеринку, пока «предательская мысль», плюясь и качая головой, собирала свои чемоданы и, шаркая ногами, выползала из его головы, отдавая место «предательской мысли номер 2», умиляющейся и томно вздыхающей. Дафна что-то говорила, а Гарри только и мог, что смотреть и думать о том, какая же она... — …идем?       — Эм, конечно! — тут же согласился он, сам не зная на что, чтобы не показаться невоспитанным, и позволил Дафне себя вести сквозь толпу танцующих, поющих и пьющих, ругающихся и смеющихся. Когда она прытко заняла только что освободившийся диванчик, усадив Гарри рядом, он все еще не отошел от мысли, что держал ее за руку. Но не как друга, тогда как… кого? Так и не найдя в себе сил подойти к ней в библиотеке и позорно сбежав, ухватив какую-то книгу с глупым названием «Водные приключения: а готов ли ты?», Гарри долго блуждал по коридорам, раздумывая и пытаясь определиться. И вот теперь, держа ее за ладошку и смотря в ее игривые глаза, он понял, что раздумывать и не надо было. Глубоко выдохнув, он собрался было ее спросить, как пораженно-ошарашенный вопль привлек его внимание:       — …Гарри Поттера?! — толпа сразу подняла бокалы вверх и начала вторить, но Гарри обернулся, судорожно начав искать в толпе Рона. Его голос он едва ли спутал с чьим бы то ни было. Увидев друга в крошечном закутке, он, спешно подав руку Дафне, начал быстро продвигаться в его сторону:       — Что случилось? — Рон, красный и едва сдерживающий себя, стоял рядом с играющими в «правду или действие» и рассерженно сверлил взглядом Гермиону.       — О, да ничего особенного, — тут же ответила Панси. — Видишь ли, наша игра волшебная, да только твоя не очень волшебная подружка об этом не знала, — Гарри взглянул на Гермиону, которая едва не плакала, и, повернувшись к Панси, сказал:       — Извиняйся.       — Ты в своем уме, Поттер? — она тоже подскочила на ноги, а Гермиона, взяв себя в руки, твердым голосом сказала:       — Не надо, Гарри. Она права.       — Но это не делает тебя ни на йоту менее волшебной, чем ее, меня или кого бы ни было в этом замке. Так что, Паркинсон, либо извиняйся, либо уходи, — Панси смерила Гарри презрительным взглядом и, подождав, пока Блейз к ней присоединится, молча ушла.       — А какой был вопрос? — полюбопытствовала Дафна.       — Кого она любит, — Лаванда ехидно улыбнулась Гермионе, но Гарри лишь мазнул по ней взглядом, и сидящая рядом с Лавандой Парвати захихикала. Рон тут же отвернулся, сжимая кулаки, да только вот Гарри все не мог осознать, что такого в том, что Гермиона его любит, он ведь тоже ее любит. Так ведь и должно быть между близкими друг другу людьми, разве нет?       — И что с того? — вторя своим мыслям, недоуменно спросил Гарри, так и не понимая, отчего Рон едва ли не уподобился банши, будто он сам не любил Джинни.       — А то, что все любят Гарри Поттера, — процедил Рон. — Даже Гермиона Грейнджер любит Гарри Поттера! — И он сорвался с места, убегая в мальчишечьи спальни.       И только сейчас, смотря вслед Рону, Гарри почувствовал какую-то неправильность в его словах. Ведь любить можно по-разному… Хотя в вопросе и не уточнялось, как именно, но что-то подсказывало Гарри, что не так, как он думал. А это значит, что... Гарри отчаянно посмотрел на то место, где должна была быть Гермиона, но не нашел ее. Растерянный, он так и смотрел на пустое место рядом с Парвати, невольно сжимая ладошку Дафны.       — Как неловко-о, — пропела Парвати, а потом, оглядев поредевший круг, невинно поинтересовалась: — Не хотите сыграть?       — Мне кажется, на сегодня правды было достаточно, — Дафна мягко высвободила свою ладошку из Гарриной и направилась в сторону выхода, а Гарри, все еще находящийся в смятении, опомнился слишком поздно, но все же побежал вслед за ней. Нагнать ее он успел только на последней ступеньке лестницы.       — Дафна, подожди! — Она остановилась и развернулась, невольно улыбаясь его частому дыханию и раскрасневшемуся от бега лицу.       — Ты разве не должен успокаивать свою подругу?       — Я... Ты... можно, я провожу тебя? — он взъерошил волосы, смущенно улыбаясь. Не говорить же ей, что он малодушно струсил и выбрал меньшее из зол. То есть расстроенную Дафну, а не плачущую Гермиону, которая его, наверное, и видеть не хочет. Он бы точно не хотел. По крайней мере, не сразу.       — Правда или действие, Гарри? — задумчиво произнесла Дафна, смотря на него.       — Правда?.. — недоуменно предположил он, совершенно не понимая, к чему она клонит.       — Я тебе нравлюсь?       Лучше бы он ответил «действие». Гарри захлопал глазами, приоткрыл рот, а потом закрыл его, зарделся, но так ничего и не сказал. Сознаться в этом себе - было одним делом, а сознаться в этом Дафне - совершенно иным, смущающим и очень боязным.       — Нравлюсь, — заключила Дафна, и Гарри облегченно улыбнулся, смущенно добавив:       — Очень.       — Тогда скажи мне, Гарри, а Гермиона тебе нравится? — он тут же нахмурился, вспоминая Панси, и подозрительно посмотрел на Дафну. — Нет, не подумай — ничего плохого я не имею ввиду. Я просто хочу знать, кто она для тебя.       — Моя семья. Мой друг, - твердо ответил он.       — Спасибо, Гарри, — Дафна благодарно улыбнулась и, подавшись вперед, запечатлела невинный поцелуй на Гарриной щеке. У него внутри что-то завертелось, закружилось и разбежалось врассыпную приятными мурашками по телу.       — О, — только и смог сказать Гарри, а потом протянул ей руку и с осторожностью ее сжал.       Пока они спускались, Дафна рассказывала о том, какой Панси бывает иногда гордячкой, что она не со зла назвала Гермиону «неволшебной», а просто потому, что по-другому не может. А Гарри шел, слушая ее голос, едва разбирая, что она говорит, невпопад кивая и любуясь ею, отчего постоянно спотыкаясь. И никакая вейла не могла сравниться красотой с Дафной потому, что воплощением красоты в глазах Гарри и стала сама Дафна.