И знаешь, то, что было в Корее, то и останется в Корее.

– И теперь по вопросам насчёт группы поддержки, которые у вас какого-то хрена появляются, к Лесечке. – Это твоя? – спрашивает Илью Любимов. На что он лишь слегка кивает головой. – И я бы хотела, чтобы кто-то из девочек принёс мне список тренировок, – говорю я и отвлекаюсь от злостной мины одного игрока под номером 97. – Я принесу, где Вас можно будет найти? – Можно на ты. Мне не 55 лет, – улыбаюсь я. – А найти меня можно на трибунах. – Хорошо, – отвечает та же белобрысая девушка. – Так, раз знакомство окончено, бабы, вон со льда, а вы инвалиды, продолжайте гоняться по кругу, – в самой милой и любезной форме говорит Игорь Валерьевич. – Ковальчук, раз сестра по доброй воле остаётся на трибунах, вместе со всеми ещё полчаса занимаешься. – Ладно. Я сажусь на трибуны, и начинаю залипать в телефоне. Ко мне подсаживается эта девушка. А если ей верить, то она Катя. – Слушай, а где тут спортзал и раздевалка группы? – Пойдём, покажу. – Пошли. Мы спускаемся по трибунам, и уже внизу, ко мне подъезжает Илья. – Вы куда? – спрашивает он скорее меня, а не нас. – На экскурсию по арене, ты же мне их не проводишь, – отвечаю я, и он показывает мне язык. – Тогда когда закончишь жди меня около нашей раздевалки. – Окей. Мне Катя показывает всё, что нужно. И наша раздевалка практически за стенкой раздевалки парней. Мы с Екатериной прощаемся, и она уходит. А я же остаюсь сидеть возле раздевалки. По голосам за дверью можно понять, что парни уже тут. А потом они начинают постепенно расходиться. А я ли не знаю какой Илья капуша. – И как мне теперь к тебе обращаться? Леся Валерьевна? – скажите, что этот голос в моей голове. Пожалуйста. Но нет. – Как всегда. А мне как к тебе обращаться? Мудак или кретин? Мне кажется, больше подходит мудак. – Ха, ха, ха, смотри от злости не разорвись. – Нахер иди. – Господи, достали, полтора месяца прошло, а вы идиоты до сих пор ссоритесь, – выходит Илья. – Если бы один идиот, не подарил мне эту долбанную группу, мы бы даже и не встретились. – Бла, бла, бла. Злюка. Пока, Кирюх. – Пока, – они жмут друг другу руки. – И Вам до свидания Леся Валерьевна. – Нахер не пойдёшь? Он улыбается вот этой своей прикольной улыбкой. И именно за эту улыбку я готова сейчас прижаться к нему. Как той ночью. Но я вспоминаю самую главную причину из-за чего я улетела. Меня передёргивает. Я разворачиваюсь и иду к выходу. Я сжимаю кулак, пытаясь держать себя, и не врезать ему со всей силы, по щеке. Но я зря вспомнила о этих днях. Воспоминания начали прокручиваться. И мне резко становится плохо. У меня подскакивает пульс. И голова начинает кружиться. Чтобы не упасть, я хватаюсь за стену. Ко мне подбегают эти двое, и я падаю в руки Ильи. Сука. Нет. Запах. Из тысячи этот ебанный, но одновременно прекрасный, одеколон узнаю. – Лесь, ты чего? – спрашивает Илья, когда Капризов садит меня на скамейку. Откуда в Ледовом скамейке? Ладно. – Всё нормально. Гемоглобин скачет. – У тебя лицо бледное, – вот только ты не лезь. Я замечаю одну вещь. Его руки. На моих коленках. – Оно всегда такое. Ты просто не замечал. Ну или не хотел замечать, – отвечаю я, и дёргую коленями, поэтому он убирает свои руки. – Ну почему же. Очень даже хотел. Просто кто-то не давал. А когда я уже почти разглядел, этот кто-то свалил не поговорив. – Да? Не поговорив? А тут и говорить не о чем. Ты сам виноват. Кстати, как там Маша. – Я ебу? Мы расстались. – Ах, как грустно. Как же ты мог. Она ведь тебя так любит. – Ну знаешь, я просто тогда решил остановиться на одной. Только, видимо, эта одна сама тогда не захотела остановиться на одном, – это, блять, прозрачный намёк на меня, или я чего-то не догоняю? – Так, заткнулись оба. Николь сейчас позвоню, она с вами быстро разберётся. Я вижу тебе легче стало, – я кратко киваю. – Значит пошли. Илья подаёт мне руку, за которую я хватаюсь. Мы садимся в машину, и начинаем движение. Дома всё прошло как не наесть хорошо. Меня поздравили с приездом. Жаль Илья запретил мне открывать шампанское. Ибо завтра и у него и у меня тренировка. Как только я захожу в свою комнату, сразу же хватаю телефон, и набирая номер. – Алё, Кристь. Тебе работа ещё нужна?

***

Сегодня 12 число. До арены мы доезжаем с Ильёй вместе. Так как у нас в одно время тренировка. Только у него на час позже заканчивается. Сегодняшняя тренировка была скорее просто знакомство и растяжка. А растягивалась в основном я. Ибо последний раз я садилась на шпагат... 24 февраля... Меня передёргивает. Эта дата. – Леся! – уже возле входа в раздевалку меня окликивает Алмаз Миннеханович. – А? – У меня к тебе долбанутая идея, но Илья сказал, что ты оценишь. – Выкладывайте. – Смотри, а что если на первую же игру с Ак Барсом кто-то из нашей группы поддержки устроит с кем-то из поддержки Ак Барса что-то типа танцевального баттла? – Ебанутая идея, – он меняется резко в лице. Из детского превращается в серьёзное. И я сразу же продолжаю. – Но мне нравится. – Я знал, Лесь. Пойду свяжусь с Ак Барсом. Завтра у вас есть тренировка? – Ага. – Тогда завтра расскажу как прошли переговоры. – С Путиным? – Ага, с Трампом. Всё, пока. – До свидания. Я переодеваюсь и иду на трибуны. Игорь Валерьевич снова гоняет бедных мальчиков. А знаете, это приятно расслабленно сидеть, и смотреть на брата, который бедняжка потом обливается, и с ног падает из-за усталости. Игорь Никитин всё-таки сжаливается над мальчиками, и они расходятся по льду. Кто-то просто передышать, кто-то попить как Илья. А кто-то, видимо, нихера не устал, и решил распилить своим злостным взглядом меня. Думаю вы догадались о ком я. Но я не отвечаю взглядом, а спускаюсь к брату, и убираю мокрую прядь его волос со лба. – Ты когда катишься, вдыхай через нос, а выдыхай через рот. Так будет легче. Я не один раз тебе это говорила. – Так, цыц. Будет тут ещё яйцо курицу учить. Мелкота оборзела. – Кови, какая же ты курица? Ты скорее петух, – говорит рядом стоящий Нестеров, и я начинаю смеяться. – Ковальчук, Нестеров, открылось второе дыхание? Сейчас отжиматься в коньках будете, – кричит Игорь Валерьевич. – Игорь Валерьевич, извините, это я их отвлекаю, – сразу же заступаюсь я. – Значит, ты сейчас будешь отжиматься в коньках. – Не, у меня коньков нет. – Найдём. Вот Ильи наденешь. – Они большие. – Какой размер у тебя? – 36. – Парни, у кого-то есть коньки 36 размера? – Игорь Валерьевич, мы не Дюймовочки. Это надо к младшей группе сходить. У них, наверное, есть, – остроумно шутит Сорокин. – Так, Дюймовочки, полчаса осталось, дозанимайтесь. Парни продолжают тренировку, а я ухожу обратно на трибуны.