И знаешь, то, что было в Корее, то и останется в Корее.

Я звоню Илье уже на протяжении пяти минут. Я и так злая. — Да? — Наконец-то, не прошло и полгода. — И тебе привет. Что хотела? — Ты можешь за мной приехать? — Не, я за лентой для клюшки ушёл. Николь позвони, она на машине. — Окей, пока. — Пока. Теперь я звоню Николь. Блин, за это время я могла уже дойти до отеля. — Что, Лесь? — Привет, ты можешь меня забрать с тренировки? — Лесь, прости, я с Гусевой в магазине. Позвони Игорю, пусть он тебя заберёт. — У вратарей сегодня индивидуальная тренировка. — Ну значит на такси. Ой, всё, не могу говорить, тут такие туфли продаются. Тебе не надо? — Нет, купи мне лучше кроссовки, а то мои белые к чертям собачьим серые. — Ага. Люблю. — И я, — не знаю слышала ли она эти слова, ибо Николь, видимо, очень торопится. Решаю всё-таки дойти до отеля пешком. Ну да, я устала и не хочу вызывать такси, зато пешком идти я хочу. Женская логика. Ну, а вообще, главная причина, почему я хочу идти пешком, это спортивный магазинчик неподалёку. Ведь завтра выступление, а нога решила как в старые добрые поболеть. Поэтому, мне нужна повязка и мазь. Захожу в гугл карты, дабы точно знать, где находится этот магазин. Но я забыла один очевидный факт. Интернет… Но я так просто не сдамся. Быстро, ну как быстро, минут десять, вписав все данные банковской карты, и наконец заплатив за интернет, я начала искать этот магазин. И после всей трапезы, я пошла к магазину. Но мне ведь не дадут спокойно жить. — Далеко пошла? — Твою мать, Капризов, напугал. Что надо? Как ты меня вообще нашёл? Я, как всегда, спокойненько шла себе по бордюру. И рядом со мной начала ехать какая-то машина. Не то, чтобы я обращала на неё внимание, но услышав голос водителя, я сразу же посмотрела на машину. — Николь позвонила, сказала, чтобы я тебя забрал. — Спасибо, но я не калека, сама дойду, — но это же Капризов, он так просто не отстанет. Грррр. Бесит. Он ставит машину, и вылезает и неё. Но я все равно продолжаю движение. Я понимаю, это бессмысленно. — Слушай, давай потом ты попонтуешься своей самостоятельностью, — догоняет он меня, и разворачивает к себе лицом. Блин, чёртовы тренера, заставляют качаться хоккеистов, а они потом на таких как я силу испытывают. — А пока, садись в машину. — А то что? Силой посадишь? — Может быть и посажу. Леся, ну серьёзно, поехали. Я ведь не отстану от тебя. — Аааа, бесишь меня. Поехали, — говорю я, и обхожу его садясь в машину. Как же он бесит всё время меня побеждать. — Капризов, здесь останови, — говорю я, когда мы проезжаем нужный мне магазин. — Я надеюсь тебе в магазин надо, и это не какой-то план по побегу от меня. – Ага, попробуй от тебя сбеги, – почти шёпотом говорю я. – Чего? – фух, вроде не расслышал. – Говорю в магазин мне надо. – Отлично, тогда я с тобой, – прошу нет. За что? – А то у меня лента закончилась. – У вас что в команде вор лент, или что? Давай я одна схожу, куплю, а ты в машине посиди. – Ага конечно, купишь мне не такую, а я мучайся, пошли, – так, Леся, без нервов. Может ему не хватит его навыков языка. «Здравствуйте, можно, пожалуйста, ленту для хоккейной клюшки, эластичный бинт и мазь.», говорю я на чистом английском. И зря я сомневалась в способностях Капризова. На эти слова его способностей хватило. И если верить его взгляду, то в машине мне конец. Продавец упаковывает все покупки в пакет, и мне приходится плестись за Капризовым к выходу. – Что-то с ногой? – говорит он как только моя задница касается сиденья. Господи, посмотрите на него, типа умеет заботиться. Какая милота. – Всё нормально. Это Шестёркин попросил ему купить. – Леся, не ври. – Отстань. – Л-е-е-е-ся, – протягивает он. Чёрт, его ходы слишком хороши. Он кроет каждый мой ход. В данной игре я нахожусь в позиции догоняющего. Потому, что... Потому, что он играет не по правилам. – Просто... Просто нога начала болеть. – У тебя же послезавтра выступление. – Я знаю. Прошу, Илье не говори. – Да я уже понял, что Илье знать не обязательно. Только, Лесь, обещай мне, что ты будешь осторожна. Нет, только не это. Я не могу ему обещать. Я уже, как минимум, неосторожная, потому что общаюсь с ним. Поэтому, сразу же начинаю смотреть вниз. Хоть бы отстал. Ну да, Лесь, ты до сих пор не поняла, что Капризов не из тех людей, которые отстанут от тебя так просто? Он ведь всю жизнь тебе перевернёт, кости перемолит и взглядом испепелит, и только тогда, когда ты сдаёшься, когда поднимаешь белый флаг над головой, только тогда он и отстанет от тебя. – Леся, – он осторожно берёт меня за подбородок, и заставляет смотреть ему в глазу. Да ну нет. Ну смилуйся ты уже надо мной. – Пообещай мне. И всё. И я не могу. Как-то слишком много раз за день он меня побеждает. – Обещаю.

***

Весь оставшийся день я провела лёжа на кровати и смотря на потолок. И лишь изредка затягивалась повязку на ноге посильнее. Да, я заменяю одну боль другой. Мазохизм. Проснулась я с жуткой болью в ноге. Господи, как я выступать то буду? А ведь выступление через пять часов. Так мало того я ещё и проснулась в 6 часов. Жуть. Чёртово утреннее выступление. А потом ещё и игра с Норвегией. Не знаю как буду успевать, но, видимо, как-то буду. Хотя, ладно я, как Илья с Гусевым будут? Ещё же Панарин. Так, спокойно, Леся. Как только я захожу в ледовый, меня сразу же хватает Даниил Глейхенгауз и отводит в раздевалку. Я уже минут 15 пытаюсь привести мысли в порядок. Я стою одна посреди раздевалки, накрашенная и одетая в костюм. И тупо смотрю в зеркало. Уже всё началось, а я даже с места сдвинуться не могу. Спасибо, что я хотя бы почти самая последняя. Мне страшно. Потому, что... Да потому, что Олимпиада, это не Чемпионат, это не обычное выступление, и это не просто тренировка. Это что-то масштабнее. Так, ну всё, спокойно, вперёд. Как только я дохожу до скамеек сборной, меня сразу же начинает допрашивать Этери Георгиевна: – Ты где была? Скоро выходить, – и вправду, я послеследующая. – Я была в раздевалке. –Не боишься? –Ну, если только чуть-чуть. – Это хорошо. – Кто на первом? – Пока Алина: 82,92. На втором Женя: 81,61. – М-да. Они вообще живые? Я столько точно не наберу. Максимум 50. – Я тебе сейчас дам 50. Не наберёт она. Сборную не подводи. – Я не виновата, что я бесталантная. –Не, Ковальчук, ты точно нарываешься. О, всё, иди давай. Не зли меня. И помни, ты лучше всех. Удачи, солнце. – Спасибо. – Давай, удачи, Лесь. Ни пуха ни пера. –Спасибо, Даниил Макарович. Я хочу обратно в раздевалку. Я не хочу выступать. Но, к сожалению, я поняла это слишком поздно. Когда я уже была на середине льда. Чёрт, почему их так много. Давай, ты же можешь. Я ложусь спиной на лёд, подгибаю правую ногу и этой же рукой закрываю глаза. Так, Ковальчук, вдох, выдох, начнём. Музыка начинает играть, и я перекатываюсь на живот. И до 13 секунды я танцую лёжа-сидя на льду. И как только я встаю на лёд, я сразу же начинаю катиться спиной по периметру. Но уже на 24 секунде, я начинаю крутиться вокруг своей оси, при этом подняв с боку правую ногу, тем самым красуясь своей растяжкой, а затем уже идёт винт и остальные прыжки и трюки. Суть танца очень странная. Не знаю, кто придумал. То ли Этери Георгиевна, то ли Даниил Макарович. Единственное знаю, что не я. А суть такова, что во мне живёт, что-то типа маленького шарика счастья. И как-то раз он сумел выйти из меня, и я его всеми способами пытаюсь поймать. И я почти весь танец тяну руки наверх. И даже где-то в середине танца прыгаю возле бортиков. Из-за чего нога не хило так отдаёт болью. Под конец происходит точно такой же прыжок. Только в конце прыжка я приземляюсь специально на пятую точку. Из-за чего мне опять же больно. Терпим. Всеми силами пытаюсь встать и наконец поймать этот чёртов шарик. Но каждый раз падаю. И под конец я устаю, и принимаю ту же позу, что и в начале. Всё. Отвоевала. – Lesya Kovalchuk, takes first place. 83,43. – говорит диктор и я тупо в ступоре. Люди кидают на лёд игрушки. А я плачу. Твою мать. Это первое место. Главная, чтобы последняя оставшаяся девочка не набрала больше баллов. И нет. Не набирает. Это первое золото сборной России. И оно моё. Я обнимаю Женю и Алину, и встаю на какую-то штуку. Я не замечаю практически ничего. На меня надевают и медаль, и я смотрю на трибуны. Мой взгляд останавливается на Илье с Николь и с детьми. Рядом с ними Гусевы. И... И Капризов. Он то тут, что забыл?