И знаешь, то, что было в Корее, то и останется в Корее.

— Так вы значит с Кириллом встречаетесь. Маргарита вздрогнула. Она явно чувствует себя не в своей тарелке. Мне её даже жалко. — Если честно, я не особо понимаю, что между нами, — её лицо грустнеет. — И когда вы познакомились? — В ноябре прошлого года. Они тогда с командой на игру летали. Ну я его и увидела. Он отличался от других. Милая мордашка, глаза не полные злости, как обычно у хоккеистов, и все зубы на месте. Я хмыкаю. Откуда во мне столько злости? Неизвестно. — Он тебе нравится? И тут я охренела. Вопрос конечно нормальный, ну относительно, но не от девушки парня, о котором вопрос. — Нет, а что? Как же я умело вру. Прям не могу. А люди ведь верят мне. Чокнутые. — Просто ты так смотришь на него, когда я к нему прижимаюсь. Вот я и подумала. — Просто, Игорь смотря на вас делает также, а меня это жуть как бесит. Браво, Ковальчук, браво. — А Кирилл не ревнует из-за твоих частых отлётов? — Да вроде нет. Я помню на Новый Год, мы хотели вместе отметить, но у меня был назначен рейс. И он даже не позвонил. Видимо, был занят. Ну конечно, он так-то меня успокаивал. — Иногда мне кажется, что он со мной чисто ради секса. Эх, бедняжка. Но мне всё равно. Через пару секунд пришли мальчики с билетами. Первая в кабинку зашла Марьяна. Затем зашёл Игорь садясь слева от нее, потом зашёл Капризов садясь справа от нее. Но больше меня удивили мои любимые хоккеисты. Которые сели с правой стороны Игоря. И я как всегда в заходила самая последняя. И тут я поняла, есть единственное место, и оно слева от Капризова. Да ладно? Вы серьёзно? До сих пор пытаетесь нас свести. Глупо, очень глупо. Я вам уже говорила про свой вестибулярный аппарат? Наверное нет. Значит скажу сейчас, он у меня мягко говоря херовые. Да, это странно слышать от фигуристки, но правда есть правда. И уже через пол минуты мне становилось очень херово. Мир начал плыть. Я уже не разбирала лиц, и кажется ещё чуть-чуть и меня вырвет. Первым моё измученное лицо увидел Илья. Он взял мою руку, и осторожно провёл большим пальцем по внутренней стороне ладони. — Лесь, всё хорошо? Вторым был Гусев. — Да, вполне, просто слегка укачало. Теперь уже все смотрели на меня, почти, все без Шестёркина с этой Марусей, ну или как её там, да, я не помню ее имя, не запоминаю имён не интересующих меня людей. — Ну нихера «слегка» — Капризов показал кавычки в воздухе. Вы посмотрите на него, беспокоится, — твоё лицо может цветом по соревноваться с травой — Спасибо, с такими комплиментами ты покоришь любую девушку. — Зачем мне это? Я уже одну покорил. Я закатываю глаза. Интересно, как скоро я настолько сильно закачу глаза, что увижу мозг. Хотя, в последнее время у меня такое чувство, что мозг уже давным-давно ушёл. 30 октября. Когда мы были на самом верху я зачем-то посмотрела вниз. Дура… Мы были на высоте 300 метров. Плюс, минус. Убейте меня, пожалуйста. Вот теперь мне реально херово. Но, слава Богу, никто меня не видит. Ибо, они о чем-то «очень» интересном разговаривали. А я в беседе не особо участвовала. Но видимо сам мир не хочет, чтобы я спокойно подыхала. — Эй, ты жива вообще? Да твою мать, оставь же ты меня в покое, Капризов. — Отстань от меня. Мне просто хорошо, я бы даже сказала шикарно. — Да, это заметно, особенно по твоему лицу. — Слушай, вон, о своей Маруси беспокойся, кого-кого, а её сейчас от нервозности точно вырвет, — я говорю это шёпотом, поэтому слышит только он. — Её так-то Машей зовут. И не надо ревновать. — Мне так-то похер как её зовут. Не запоминаю имена людей, которые меня не интересуют, — я решила не отвечать на последнее его предложение. Ибо, а зачем? — То есть если ты запомнила моё имя, значит я тебя интересую. Ты даже представить не можешь как. — Я бы с радостью забыла твоё имя, но тебя слишком много. Я говорю правду. Я хочу о нём забыть. Но ещё месяц его терпеть, а дальше. А дальше он в Москву, я в Питер. Ну или куда-нибудь в Америку. Ибо у Ильи заканчивается контракт с СКА, и он скорее всего поедет в НХЛ, а я так, бесплатное приложение. Но что ему мешает заключить контракт с ЦСКА. Так, стоп! До этого ещё долго. Капризов тупо смотрит в моё лицо. Он пытается понять, играю ли я. Но нет. Я говорю правду. Отвернувшись к окну я поняла, что мы проехали четверть круга. Ещё столько же до земли. Лишь бы выжить. Когда мы выходили, я поняла, что сейчас я реально сдохну. Руки тряслись, а ноги становились ватными. Почему-то в кабинки было легче, чем на земле. Сделав несколько шагов я резко начала падать. Гусев, который, к слову, был ближе всех ко мне, успел схватить меня за локоть, тем самым я упала ему в руки. Теперь уже все реально забеспокоились моим самочувствием. Никита осторожно довёл меня до лавочки. Шестеркин куда-то убежал. И через несколько секунд вернулся с водой. — Как тебя вообще на олимпиаду, то взяли с таким вестибулярным аппаратом? Я его сейчас ударю. Сильно и больно. Пусть о своей бабе заботится, а не обо мне. — А как тебя вообще на олимпиаду, то взяли с таким ужасным мастерством игры в хоккей. Или Олег Валерьевич теперь по блату в сборную берёт? В глазах, конечно, всё плывёт, но то, что он злится, я вижу. Хоккей — тема, которую не стоит затрагивать. Он ненавидит 2 вещи. Когда его сравнивают с другим хоккеистом. И когда кто-то говорит, что он плохо играет. Тихонько, одними губами шепчу 3:3. Я сравняла счёт. Спустя минут 10 мне полегчало. Но, чтобы мне полегчало, мне пришлось выпить всю бутылку воды. И в меня её лили без моего согласия.

***

Сегодня уже 24 января. После наших гулянок мне удалось поспать часов, так, 5. Но мне этого хватило сполна. Через 6 часов у меня тренировка. Поэтому, мне как всегда нечего делать. Посмотрев на часы я узнала, что сейчас завтрак. А мой животик, который получал пищу последний раз в самолёте, явно не против перекусить. Надев на себя чёрные джинсы и белую рубашку, я спускалась на лифте. В ресторанчике в отеле была вся хоккейная команда. Все 25 человек. Здесь был такой ор. Ужас. Ну да, попробуйте собрать 25 горластых спортсменов в одном маленьком зале. Это даже звучит смешно. Увидев Илью, я пошла к нему. За столом ещё сидел Гусев, Войнов и конечно же Капризов, куда же без него. – Доброе утро, хоккеисты. – Доброе, – отзываются парни при этом рассматривая меня полностью, и я это сейчас не только о тех, кто сидит за этим столом. Я сажусь рядом и заказываю себе овсяную кашу с фруктами. Захожу в инсту и проверяю ленту. Лайкнув несколько новых фоток Николь, я захожу на свои фаны. Не ну а что? Именно с этих страниц я узнаю новости о себе. Все до сих пор отходят от наших совместных фоток с Капризовым в магазине. Мне это уже начинает надоедать. Решив, что мне надо успокоиться, я включаю в наушниках музыку. Я резко вздрагиваю из-за того, что Гусев неожиданно взял меня за плечо. Оказывается, все смотрят на меня. Вытаскиваю один наушник. – Лесь, ты оглохла, что ли? – Да блин, вы тут о своём разговариваете. – Я говорю, какие планы на день. – Ну, в 4 у меня тренировка, а дальше, я свободна, как камешек греющийся на солнышке. Люблю своё красноречие. – Может тогда сгоняем в какой-нибудь Ледовый покатаемся. – Гусев, ты на тренировках не накатался? Я передам Олегу Валерьевичу. Мальчики опять начали о чем-то спорить, и я решила им не мешать, поэтому продолжила слушать музыку, но теперь уже с одним наушником. Я смотрела на них. Они такие смешные когда о чем-то ругаются. Но стоит мне лишь взглянуть на него, как весь мир становится не интересным. Мы смотрим друг на друга, и нам больше ничего не надо. Я резко вздрагиваю из-за звонка телефона. На экране кто-то незнакомый. Вытаскиваю наушники и отвечаю. – Але. – Привет, Лесь. И тут мир рухнул, снова. – М...мам? Все резко посмотрели на меня. Я включила на громкую связь. Илья тоже должен знать. Обо всём. – Да, Лесь, это я. Как у тебя дела? Как Илюша? – Нормально, зачем звонишь? – Ну разве я не могу позвонить своей дочке просто так? Я истерично смеюсь. – Просто так? После 8 лет тишины просто так? Я не дура, мам. – Ладно, Лесь, не просто так. Я в Пхёнчхане! Ура! – Ч...что? Где ты? – В Пхёнчхане. Давай встретимся, дочь. – Ты нормальная, блять? – я впервые матерюсь при Илье –Ты улетела со своим ёбырем оставив меня одну. Илью одного. И сейчас ты просто так звонишь мне и говоришь, что прилетела. Как будто ничего не было. Ты предала нас. Мам, сколько раз за 8 лет ты мне позвонила? Один, мам, один. И то, чтобы сказать, что ты родила. – Лесь, прошу давай встретимся, сейчас, я подъеду куда захочешь. Алиса с Платоном хотят увидеть тебя. – Хорошо, через час у вас в отеле. Я вижу детей, забираю детей гулять, привожу обратно и ты улетаешь, навсегда из моей жизни. – .... – Ты поняла меня? – Хорошо, зай. Я сбросила и заревела. Блять, будет хоть один день нормальным? Нет. Нет. И ещё раз нет. Я вопросительного посмотрела на Илью. – Нет, я с этой стервятницей встречусь, только если конец света наступит. Привози детей сюда, я хоть на них посмотрю. – Ладно. Я поехала. – Я с тобой. Нет. Нет. Нет. Ты мне там не нужен. – Капризов, я и сама смогу. – Слушай, это был не вопрос, это утверждение. – Ты не выносим, задолбал. – Взаимно. И что вы думаете? Этот придурок реально поехал со мной. Через 10 минут мы подъезжали на такси. Когда мы вошли в отель я увидела их. Они полная копия папы. У Алисы каштановые волосы, как у Ильи, и голубой цвет глаз, как у меня. А у Платона же блондинистые волосы и карий цвет глаз. Спасибо что хоть глаза не разного цвета. Мы подходим к столу где они сидят, и я чуть не падаю в обморок. Но Кирилл успевает меня ухватить. Они замечают меня. И я замираю в метрах 3. Я не хочу идти к ним. Но Кириллу явно не нравится такой расклад. Он прижимает меня к себе взяв за руку. – Назад пути нет, – шепчет он мне над ухом. Его голос как бальзам на душу. И я как дура поддаюсь. Снова. – П...привет, – её глаза, она противна мне, но надо терпеть, я обещала папе, – мам. Это слово... Что для вас значит это слово? Для кого-то это просто слово, для кого-то это целый мир. А для меня... А для меня что-то омерзительное, но в тоже время я в этом нуждалась. Но ключевое слово нуждалась. Когда-то. Давно. – Привет, Лесь. Здравствуйте, молодой человек. – Мам, знакомься, это Кирилл. Друг Ильи. Ну, и мой друг тоже, – ага, передруг, я бы сказала, – Кирилл, это моя мама, Алевтина Николаевна. – Приятно познакомиться. – А мне то как, Кирилл. Лесь, знакомься это Александр. Он мой... – Я знаю. Мой голос дрогнул. Как всегда в самые нужные моменты. Спасибо. – Лесь, давай не будем начинать старые темы. Ты прекрасно знаешь, мы с твоим папой не ладили. – И что? Это не повод бросать меня одну в этой ёбаной Твери! – Я не бросала тебя одну! Ты была с отцом. Кстати, как он? И тут всё рухнуло. По щеке потекла горячая слеза. Кирилл развернул меня к себе и обнял. Он знает, как на меня это действует. – Всё хорошо, слышишь? Я отошла от него и посмотрела на маму. – Он умер. Через неделю как ты уехала. – Леся, я... – Не знала? Да что ты вообще знаешь? – я ору, такое чувство будто меня пару раз трактор переехал, – Скажи, кому ты сделала лучше тем, что уехала? Папе? Илье? Мне? Или может быть им, – я киваю в сторону детей, – нет, мам, ты сделала лучше только себе. Ты эгоистка. И таких стерв ещё поискать надо. Вот смотри, ты оставила всё, и что из этого вышло? Твой сын тебя ненавидит. Видеть тебя не хочет. Твоя дочь росла сиротой. И пока все мои сверстники ходили на совместные праздники вместе с родителями, я сидела дома с тётей. Я врала судье о тебе, лишь бы меня не отправили к матери. Я боялась родную мать. Но ладно мы с Ильёй, мы не маленькие. Но они. Они, мам, отца родного не знают. Они хотя бы знают, что этот, – я киваю в сторону Александра, – не их отец? – Да. – Ну хоть на том спасибо. Меня отвлекает рингтон телефона. Илья. Очень вовремя. – Але. – Лесь, вы уже ушли? – Нет, но собираемся. – Дай мне её. Я не до конца понимаю чего хочет Илья, но телефон маме передаю. И спасибо компании Apple за то, что додумались на 6 сделать динамик тише. – Ладно. И Илья... Я люблю вас. Вранье. Наверное. Скорее всего. – Лис, Платон, Леся вас сейчас возьмёт гулять, ведите себя хорошо. Малыши вышли из-за стола взяли свои ветровки и мы вчетвером пошли гулять. – А вы встречаетесь, да? Первая нарушила тишину Алиса. И только сейчас я понимаю, мы до сих пор держимся за руки. Резким движением вырываю свою руку. – Нет, – отвечаем мы в один голос, это ненормально, но мы сами ненормальные. – Жаль, – к Алисе присоединяется Платон, если у них такой же характер как у Ильи, то дела плохи, – из вас бы получилась отличная пара. Ага, отличная, конечно.