Тысяча журавликов

Тебе я бумажные крылья расправлю, Лети и тревожь этот мир, этот мир, Журавлик, журавлик, японский журавлик, Ты вечно живой сувенир. (Песня «Японский журавлик»)

      Она любила делать журавлей, когда больше не было чем заняться. Один журавлик, второй журавлик, третьей, четвёртый…       — Ты знаешь, если сделать тысячу журавлей, то твоё желание обязательно исполнится? — сзади послышался голос юноши. Он подошёл совсем тихо. И её чуткий слух не уловил ни единого его движения.       — Правда? — удивлённо переспросила девушка, расправляя крылья журавлика.       — Ты разве не знала?       — Нет, — как-то горько ответила та, кладя свою птичку на стол. Она была похожа на живую, только в небо никогда не взлетит.       — Об этом знают все.       — Расскажи мне, Грей, — попросила она, поворачиваясь к нему, глядя прямо в его глаза своими потухшими тёмно-карими.       — В Японии журавль считается птицей счастья. Говорят, что он живёт тысячу лет, поэтому если сделать столько журавликов, то твоё желание обязательно исполнится. Вот и всё, Люси. Странно, что ты этого не знала.       — Мне никто не рассказывал, — тихо ответила девушка, беря в руки ещё один листок.       — А кто тогда тебя научил их делать? — Грей покосился на нескольких журавлей, что лежали на столе его дорогой подруги.       Люси поникла, и её руки безвольно застыли в воздухе. Она вспомнила что-то не очень приятное для неё. Казалось, что девушка готова вот-вот расплакаться. Но слёзы не бежали из её покрытых пеленой глаз.       — Мама научила делать меня цуру*, — мягко ответила Люси и снова начала складывать журавлика.       — Цуру? — переспросил парень, не сразу поняв, о чём говорит девушка.       — Так в Японии называют журавликов. Грей, значит, если я сделаю их тысячу, то моё желание исполнится? — с надеждой спросила Люси, не отрываясь от работы. Кажется, она действительно загорелась желанием.       — Наверное. Это всего лишь легенда, так что я бы не был настолько уверен, — парень пожал плечами. — А что бы ты загадала?       — Разве можно рассказывать? Тогда ведь желание не сбудется точно.       — Может и так. Давай прогуляемся, Люсь? — Грей коснулся её плеча и повернул к себе. — На улице такая хорошая погода, сколько можно сидеть дома.       — Ты прав, — девушка улыбнулась и поднялась, набрасывая на плечи шаль. Грей взял её за руку и повёл к двери.       Небо голубое. Люси часто думала, почему небо голубое, если воздух бесцветный. Грей, конечно, рассказал, что небо такого цвета только потому, что воздух рассеивает свет с короткой длиной волны сильнее длинноволнового излучения света. Но Люси больше склонна верить легенде, согласно которой небо голубое, потому что сделано из чистейшего горного хрусталя.       Люси раньше любила часто смотреть на небо. Облака были белыми и чистыми, а небо - голубым. Она мечтала о том, чтобы однажды коснуться его рукой. И какое же оно на ощупь, часто спрашивала себя девушка. Грей смеялся с неё и её наивности. А теперь ему больно смотреть на то, что Люси, как и раньше, глядит на небо голубое, да не видит его голубизны.       Грей не понимал, почему даже в такое время, когда в мире столько волшебства, когда каждый пятый волшебник, он не может сотворить чудо для одного единственного человека. Он и сам маг, да проку от него никакого, когда не может помочь девушке, которую любит.       — А где Нацу? — спросила Люси спустя некоторое время их прогулки. — Он уже несколько дней не приходил ко мне. На задание пошёл, что ли?       — Да, несколько дней назад, — безразлично ответил Грей. Они договорились с Нацу, что будут по очереди ходить на задания, чтобы каждый раз кто-то оставался рядом с Люси. Ведь в том, что она потеряла зрение, виноваты они оба.       — Ах, хотелось бы и мне пойти на какое-нибудь задание вместе с вами, — мечтательно сказала девушка. Они дошли до скамейки и присели на неё. У Люси болели ноги, и она хотела немного отдохнуть.       — Обязательно пойдёшь, — уверенно ответил Грей, хотя надежды с каждым годом становилось всё меньше и меньше. — Мы что-нибудь придумаем, Люси. Ты же знаешь, что мы с Нацу никогда не сдадимся.       — Ага, — радостно ответила та, коснувшись рукой щеки Грея. — Колючий такой. Ты что, бриться перестал?       — Ну… — юноша замялся с ответом. Он и правда перестал. Какой в этом смысл? Люси видеть его не может. — Прости, я исправлюсь.       Они сидели на скамейке и молчали. Она положила голову ему на плечо и смотрела на небо, не видя там абсолютно ничего. Он глядел тоже вверх, считая облака. Люси была ему дорога, как никто другой, а он не смог сберечь. «Если бы всё было, и правда, так просто. Если бы журавлики могли вернуть ей зрение, я бы сделал их намного больше», — думал он.       — Люсь.       — Что? — удивлённо спросила она, убирая голову с плеча друга.       — Научи меня делать этих журавлей твоих, — чуть краснея, попросил парень.       — Зачем тебе?       — Да просто хочу научиться, — соврал Грей. — У тебя так хорошо получается.       Люси согласилась показать ему, как это делается, когда они вернутся домой. Она подозревала, что Грей что-то задумал. «Неужто решил проверить легенду, в которую не верит», — подумала девушка, и её рассмешили мысли, которые пришли в голову. Да она и сама хотела сделать эту чёртову тысячу журавликов.       Люси не грустила, что не может увидеть небо снова. Даже не было печально от того, что ей больше не удаётся писать роман, над которым она работа несколько лет. Вечерами она просит Грея почитать некоторые главы вслух, а когда тот уходит на задание, а с ней остаётся сидеть Нацу, то она просит друга почитать ей книги, которые теперь может только перебирать на полках. Без зрения она много чего не может делать, как раньше. Например, теперь её никто не берёт на задания, потому что она стала обузой для всех. Но даже от этого так сильно не щемит сердце.       Больно от того, что она больше не может видеть улыбку друзей. Больше не может взглянуть в глаза Грея, которого любит. Она знает, что он винит себя в том, что случилось. Но тогда никто не мог знать, что так получится. Ни Нацу, ни Грей не успели вовремя, и враг использовал ужасно жуткое заклинание, лишив девушку возможности видеть, таким образом обезвредив её. Хорошо, что не успел убить, а только покалечил. Нацу и Грей озверели тогда, и Эрза едва остановила обоих, пока они не убили врага.       — Тебе нужно сосредоточиться, — поучительно сказала Люси, достав небольшой кусочек бумаги. — Для того чтобы сделать цуру, нужно всего лишь двенадцать операций. Это одно из самых простых оригами, так что даже у тебя получится.       — Я могу сделать тысячу журавликов изо льда в считанные секунды, может, так тоже пойдёт? — спросил парень, пытаясь повторить движение за девушкой.       — Вряд ли, — ответила Люси и улыбнулась. — А что ты хочешь загадать, Грей?       — Если сделаю тысячу штук, тогда и узнаешь, — юноша ухмыльнулся, расправляя крылья своей птицы. — Кажется, получилось.       Люси дотронулась до фигурки, касаясь пальцами и руки Грея. Она была тёплой и приятной на ощупь. Люси хотела бы рассказать о своих чувствах, но какой теперь в этом смысл? Говорят, что влюблённые люди — глупы. Грей не мог признаться в том, что Люси ему нравится, потому что пообещал, что сделает это только тогда, когда вернёт ей зрение. Но уже прошло пять лет, и ничего так и не случилось. Жизнь шла своим чередом.       — Правда получилось хорошо, — наконец вынесла вердикт Люси. — Ты быстро учишься. Молодец, Грей.       — У меня хороший учитель.

***

      Один, два, три, четыре, пять… Тысяча журавликов. У Люси болели пальцы, а некоторые даже были в царапинках от бумаги. Ей, правда, хотелось сделать их так много, чтобы желание сбылось. «А что если неправда это? Что тогда, Люси?» — спрашивала она у себя.       — Вы что сдурели, что ли? — Люси услышала голос Нацу, который пришёл сегодня вместо Грея.       — Ты вернулся с задания? — весело спросила девушка, чувствуя, как её обняли. Нацу был горячим.       — Ага, вчера вечером. Скучала? — Нацу тоже любил Люси, но он знал, о чувствах Грея и не хотел ему мешать, поскольку понимал, что сама девушка к нему ничего не чувствует.       — Конечно.       — Что это за птицы? У Грея вся комната в этих бумажках.       — Правда? Их много?       — Да, полтысячи точно есть, — ответил парень, присаживаясь за стол рядом с девушкой. — Зачем вы их делаете?       — Если сделать тысячу журавликов, то твоё желание исполнится, — ответила Люси, улыбнувшись. — Ты не знал?       — Бред какой-то, — недоверчиво фыркнул Драгнил.       — А вот и нет, — обиженно ответила девушка, складывая руки на груди и надувая губы. — Нацу, ты как всегда. Нельзя таким быть. Мне Грей сказал, что пойдёт на задание сегодня, — Люси решила перевести тему.       — Наверное, так и сделает. Я просто сегодня заходил к нему домой, а там это, — он указал на гору журавликов, лежавших на столе Люси, забыв о том, что она всё равно не увидит, куда он показывает. — Кстати, я привёз тебе кое-что. Небольшой подарок.       Нацу достал из кармана маленькую коробочку и протянул Люси. Девушка аккуратно взяла её в руки и открыла. Проведя пальцами по холодному металлу, она поняла, что это браслет.       — Давай я помогу тебе надеть его, — предложил Нацу, забирая коробочку из рук Люси и доставая оттуда украшение. Юноша ловко надел его на тонкую руку подруги.       — Спасибо, Нацу. — Она крепко обняла его.       — Я ещё принёс яблок, будешь? Я тебе порежу.       Люси всегда нравилось, что они оба о ней заботятся. Но часто их опека заставляла её грустить, ведь раньше она заботилась о них, а теперь даже не может сама спокойно куда-то выйти. За пять лет Люси хорошо освоилась на кухне и без зрения могла спокойно приготовить что-то несложное поесть, но большинство заданий она не могла делать самостоятельно.       Как же ей хотелось сделать тысячу журавликов, чтобы попросить их вернуть ей зрение. Но из-за слепоты она не могла делать их быстро, на одного уходило достаточно много времени. «Почему у Грея дома так много журавликов? — вдруг подумала Люси. — Ведь я только вчера научила его. Он не мог так быстро сделать пятьсот штук».       — Нацу, а ты уверен, что у Грея так много журавликов дома?       — Я не считал, но действительно много. Они везде. А что?       — Да нет, ничего.       — Открой рот, я положу тебе кусочек яблока.       Девушка послушно выполнила просьбу. Оно было сладкое на вкус. И ей понравилось, но с головы не шли журавлики Грея.

***

      Он больше всего на свете хотел, чтобы Люси снова могла видеть. Голубое небо и белые облака, даже его щетину, которая теперь отросла достаточно сильно, ибо у него совсем не было времени бриться.       Ул ещё в детстве рассказала ему легенду о том, что можно исполнить желание, если сделаешь тысячу журавликов. Грей тогда так сильно горевал о родителях, а эта история помогла ему обрести веру. Ул научила делать его журавликов, и он принялся мастерить их днём и ночью, надеясь, что это и правда поможет вернуть родителей.       Грей отказывался есть, не хотел заниматься магией и не выходил из дома несколько дней подряд.       — Это всего лишь легенда, Грей, — сказала ему Ул. — Вряд ли хоть кто-то может вернуть мёртвых к жизни.       — Но я сделаю тысячу журавлей, и мои родители вернутся. Это моё самое заветное желание.       Тысяча журавликов не смогла вернуть маму и папу. Он ждал день, а потом второй, надеясь, что просто нужно время, чтобы такое огромное чудо могло сотвориться. Но ничего так и не произошло. Родители не вернулись. Тогда Грей перестал верить в эту легенду. И вообще перестал верить в чудеса.       Однако, когда Люси потеряла зрение и находилась в больнице в критическом состоянии, он случайно заметил дома журавлика, стоявшего на полке рядом с книгами. Тогда он решил, что попытается снова поверить в чудо. Может, тогда он сделал что-то неправильно. «Точно, неправильно. Рассказал Ул о том, что именно загадал», — подумал Грей. Но с каждой новой птичкой он понимал, насколько это глупая затея. Как какие-то оригами могут вернуть человеку зрение? «Так глупо».       Но Люси поверила так быстро и безоговорочно. Она умела делать журавликов, даже не зная о легенде, поэтому Грей решил дойти до конца.       Тысяча журавликов, и только одно желание.       Один журавлик и тысяча… Он сбился со счёту, поэтому просто делал их, надеясь, что когда-нибудь это безумие закончится. Он не считал дни, которые просиживал за столом, сгибая бумагу. Всего двенадцать операций — и готовый журавль. Он не слышал, как в дверь стучали, потому что был настолько одержим желанием. Тысяча журавликов. Тысяча один, чтобы Люси точно смогла снова видеть.       — Открой, Грей, — вдруг услышал он, и его руки вздрогнули, а пальцы выронили неоконченную птицу. Юноша поднялся на автомате, подошёл к двери и открыл. Он не мог противиться её приказу.       — Ты сделал тысячу журавликов? — сразу же спросила Люси, даже не удосужившись войти. — Ты это сделал, Грей?       — Люси? — парень заворожено смотрел на глаза Люси, которые сияли прежней жизнью. Так светились, как и пять лет назад. — Люси, какого цвета небо сегодня? — решил почему-то спросить Грей.       — Вышел бы на улицу хоть раз за день, то знал бы, что серого, ведь сегодня просто ужасная погода.       — Я сделал тысячу журавликов, Люси.       — Я знаю. Спасибо, — она шагнула вперёд и крепко обняла, вдыхая его запах. А ему не оставалось ничего, как обнять её в ответ и поверить в чудо, в тысячу и одного журавлика.       — Господи, как же я тебя люблю, Люси.