Печать молчания

Чернота обволакивала засыпающий город, стирая его облик: бесчисленные здания, парки, аллеи и дороги тонули во тьме, размывались. Чернота ступала неспешно, заглядывала в лабиринты переулков, закрадывалась в чужие квартиры, расползалась по углам. Чем ближе она оказывалась, тем ярче и упрямее вспыхивали огни фонарей, разбросанных по всему городу, зажигался свет в чьих-то окнах, сверкали неоновые вывески магазинов. Стыла дневная духота, рассеиваясь меж улиц, и миром вновь завладевала прохлада, воздух становился совсем тихим и свежим. На безграничном чернильном небе разгорались далёкие белые звезды, затерянные в бескрайнем космическом пространстве. На Париж медленно опускалась ночь. Замерев на крыше одного из самых высоких зданий, он всматривался в город, панорамой раскинувшийся перед ним; он видел мириады огней, хаотично рассыпанных по земле, терявшихся и сливавшихся там, вдалеке, где человеческому глазу уже ничего не было видно. На лице его застыло задумчивое выражение. В его теле, старом, измученном временем, всё ещё бурлила энергия, покалывала кончики пальцев, вот только человек осознавал, что её слишком мало по сравнению с тем, какую задачу предстояло выполнить. А потому он теперь неподвижно стоял здесь, дожидаясь своих ночных собеседников. Маленькое зелёное существо, находившееся подле него, вдруг беспокойно взметнулось вверх, залетало вокруг старика, никак не отреагировавшего на него. Оно посмотрело куда-то вдаль, туда, где сплетались друг с другом непроглядные тени, и качнулось в воздухе; в больших глазах сверкнула тревога. — Вы уверены в этом, Мастер? — наконец вопросило оно, и в звонком голосе его тоже скользнуло волнение; существо заломило крошечные лапки. — Вы уверены, что всё получится? Человек удобнее перехватил свою деревянную трость, которую неизменно носил с собой, и на губах его зашелестел вздох, исполненный сожаления. Несмотря на то что мышцы его ещё не утратили прочность, а силы питали тело, прожитые годы также сказывались на нём: спина и ноги время от времени требовали опоры. Не отрывая взгляда от безграничного Парижа, на вид такого спокойного и безопасного, он лишь кивнул. — Я долго приглядывался к ним, Вайзз, — тихо промолвил Мастер, зажмурившись, когда в лицо его бросился холодный ветер, всколыхнувший седые усы. — Очень долго, и тебе это известно. Из всех, кого я знаю, они наиболее подходят на эту роль, — он умолк, отряхивая рукава рубашки. Вайзз, напоминающий светло-салатовую черепаху причудливой формы, только неопределённо повёл плечами, подлетев поближе к хозяину; разыгравшийся на крыше ветер иногда уносил его куда-то вбок. По прошествии всего дня он, наверное, чувствовал себя уставшим и измотанным, и сердце старика дрогнуло от жалости: сам он, может, и был стар, но Вайзз был древен, жизнь его исчислялась не одним тысячелетием. Однако Мастер знал, что квами, эти крошечные существа, намного выносливее, чем люди, а оттого оставшиеся за плечами долгие века не мешали Вайззу обычно быть резвым и подвижным; только в глазах его светилась спокойная мудрость и не измеримая временем печаль. — Я понимаю, — кротко отозвался Вайзз, вырывая хозяина из омута его мыслей, — просто сейчас решающий момент. Мы с Вами передаём судьбу города в их руки, — дыхание его вдруг оборвалось, и он лишь странно качнул непропорционально большой головой. Губы Мастера тронула слабая, похожая на тень улыбка. — Так и должно быть, — усмехнулся он, но в словах его неожиданно просочилась горечь. — Так и должно быть, ведь я уже не так молод, чтобы противостоять врагу. Пришло время уступить место следующему поколению, мой друг. Квами, ощутивший эту безотчётную грусть, внимательно поглядел на Мастера; тот лишь покачал головой, вновь поворачиваясь лицом к бессчётным ночным улицам. Меж ними воцарилось глухое молчание, затаившее в себе сотни воспоминаний, захоронившее невысказанные чувства. Когда-то — так давно, что время уж стёрло подробности, а память воздвигла неприступные барьеры, — они тоже принимали непосредственное участие в жизни и охране мира, встречали врага лицом к лицу; но это уж давно кануло в прошлое, годы взяли своё. Теперь в их владении были древнейшие талисманы, которые нужно было охранять даже ценой собственной жизни, и ни с чем не сравнимая тоска. Старик провёл чуть дрожащей рукой по редким выцветшим волосам, осторожно выдохнул; сердце трепетало в груди, будто испуганная птица. Он нахмурился. Не стоило сейчас предаваться воспоминаниям, ведь его ждал важный разговор, и ему следовало быть невозмутимым и собранным. Вот только мысли упрямо проскальзывали в разум, и Мастер был не властен над ними. Между тем Вайзз негромко вздохнул и запрокинул голову, разглядывая необъятное бездонное небо. — Главное, чтобы мы могли им довериться. Ведь тут… — Мы обязаны им довериться, — резко оборвал его собеседник, и в голосе его зазвучали нотки решительности. — Они справятся. Видишь ли, Вайзз… Он не закончил: какое-то движение за спиной привлекло его внимание, заставило умолкнуть. Обернувшись, Мастер увидел, как темноволосая девушка, облачённая в чёрно-красный костюм, скрытая за маской, вскочила на крышу, едва заметно тряхнув запястьем — её йо-йо тотчас же вернулось к ней. Приземление вышло резким, и с непривычки она не удержалась на ногах, рухнув наземь; до Мастера донеслось какое-то неразборчивое бормотание, а сам он уловил выражение боли, мелькнувшее на лице девушки. Осторожно поднявшись, она заскользила взглядом по крыше; лицо её было напряжено. Заметив Мастера, она облегчённо выдохнула, однако, спустя мгновение, стоило ей лишь внимательно к нему приглядеться, глаза её широко раскрылись от изумления. Пошатнувшись, девушка несколько мгновений рассматривала старика, не в силах выдавить из себя ни слова. — Так это вы! — наконец выдохнула она, всплеснув руками. Наблюдая за её реакцией, Мастер усмехнулся в седые усы. — Это я, — негромко подтвердил он. Девушка от волнения покачала головой, и вид у неё был такой, словно ей хочется сказать много всего, а слова она никак не подберёт. — Вы мне дали вот… это, — догадалась она, нетерпеливым жестом указывая на свой костюм и сверкая удивлёнными глазами. — Вы были тогда там, на улице… Как и прежде Мастер, она оборвала свою речь на полуслове, когда на крыше появился новый человек, на этот раз юноша. На удивление мягко приземлившись на ноги, он выпрямился, окинув собравшихся настороженным взглядом. Он был весь в чёрном, голову его венчали два кошачьих уха, а в зелёных глазах, видневшихся из-под такой же маски, светилось почти осязаемое смятение. Мастер тонко улыбнулся, поглядев на обоих напарников: они даже прибыли к месту назначения практически в одно и то же время, что определённо было очень хорошо. Он незаметно вскинул руку, касаясь кармана, в котором укрылся Вайзз, полагавший, что разоблачать себя двум новоявленным героям пока что слишком рано — им и без того хватит новостей на сегодня. Старик негромко кашлянул, привлекая к себе внимание. — Что ж, я смотрю, ваши квами передали вам, что я желал вас видеть, — удовлетворённо заметил он, постукивая тростью по каменной крыше здания. — Замечательно. Позвольте поприветствовать вас, Ледибаг и Кот Нуар! Такие имена принадлежали прошлым владельцам этих талисманов, и такие имена теперь носите вы. Меня же зовут Мастер Фу, — тут он лукаво улыбнулся и внимательнее пригляделся к ним обоим. — Как вы понимаете, теперь вы — новые стражи и защитники Парижа. Его торжественная речь произвела на ребят неоднозначное впечатление: Ледибаг растерянно дёрнулась и взволнованно заломила руки, Нуар же остался неподвижен и молчалив, лишь его пытливый взгляд перебегал с одного лица на другое, словно юноша выискивал подсказку, объяснение всего происходящего. — Но… — недоумённо заговорила Ледибаг, бросив взгляд на Кота — тот так и остался безучастен, хотя внимательно прислушивался к каждому слову. Вздохнув, она продолжила: — Но ради чего всё это? Разве защита города не входит в обязанности полицейских? Мастер покачал головой, внезапно утратив всякую веселость; усмешка исчезла с его лица. — Всё не так просто, как кажется, — возразил он, испытующе рассматривая своих собеседников. — На Париж надвигается беда. Один из талисманов попал в нехорошие руки, и противник скоро предпримет меры, — он скользнул быстрым взглядом по карману рубашки, вспомнив о Вайззе, который и почувствовал, что дело плохо. — Вам придётся встать на защиту, город будет нуждаться в героях. И вы — те, кто ему нужен. Ледибаг испуганно посмотрела на Мастера, в глазах её полыхнула ничем не скрываемая тревога. Нуару тоже было явно не по себе, он безмолвно переминался с ноги на ногу, никак не реагируя на слова. Повисшее меж ними молчание вспорол ветер, вновь горестно взвывший и заметавшийся в чужих волосах; присутствующих охватило смятение. — На защиту? — хрипло переспросила Ледибаг, тревожно сцепляя перед собой руки. — Но я никогда не сражалась! Нам даже неизвестно, кто наш враг, где он сейчас. Я не знаю, как и что! — торопливо запротестовала она, а потом, задумавшись на мгновение, вновь обернулась к Коту, так ни слова и не проронившего. — А ты?.. — нахмурилась она, разведя руками и не завершив вопрос. Нуар встретил её взгляд и, помешкав, лишь небрежно пожал плечами, мол, ерунда, справимся. Хоть он и не принимал участия в беседе, на лице его выразилась заинтересованность и даже азарт, когда им сообщили о необходимой обороне Парижа. Ледибаг же по-прежнему терзали сомнения. Мастер вскинул руку, призывая собеседников к молчанию. — Всё станет известно, — успокоил их старик. — А о ваших силах вам подробнее расскажут квами. Пока враг не дал о себе знать, я прошу лишь одного: ежедневно патрулировать город, следить за тем, что происходит. Вы должны быть готовы к любой атаке. Напоминаю, — голос его возвысился, тон стал беспрекословен, — Париж нуждается в вас. Нуар вдруг решительно выступил вперёд, вставая бок о бок с новоявленной напарницей и устремляя твёрдый взгляд на Мастера. Во всех его движениях теперь скользила полная боевая готовность, выражение лица было серьёзно и неустрашимо. Поглядев на него и осознав, что он действительно готов ко всему, что им уготовлено, Ледибаг закусила губу, несколько мгновений что-то напряжённо обдумывая, а затем вздохнула и кивнула. — Ладно, — отозвалась она и вдруг встревоженно вскинула голову, неуверенно пробормотав: — А если… а если мы не справимся? — Вы должны, — твёрдо заявил Мастер, стиснув рукоять своей трости. — И вы справитесь. Вы пока даже не исследовали пределы своих возможностей, не будьте так категоричны. — Им будет непросто привыкнуть друг к другу, — заметил Вайзз из своего укрытия так тихо, что только хозяин сумел его расслышать. — В этот раз у Ледибаг на редкость молчаливый напарник. Губы Мастера вновь изогнулись в плутоватой улыбке. — Они подружатся, — хмыкнул он так же тихо, наблюдая, как напарники рассматривают друг друга, оценивают, как Ледибаг что-то говорит Нуару, а он изредка кивает ей в ответ. — Кажется мне, что с их характерами они станут идеальным дополнением друг друга. — Посмотрим, — прошелестел в ответ квами.

***

Тишина. Снова тишина. Адриан мучительно ждал того часа, когда безотлагательная учёба вновь потянет его в коллеж, когда его окружит неугомонная неистовствующая толпа, вторгаясь в сознание сотней незнакомых голосов и неуловимых лиц. Он ждал мгновения, когда ему позволят выбраться на оживлённые парижские улицы, даже если причиной станет очередная опостылевшая фотосессия; и в лёгкие его хлынет эта странная, дикая смесь запаха растительности и выхлопных газов чужих автомобилей. Он ждал, когда, наконец, хоть кто-нибудь спустится к нему, заговорит — даже если это будет лишь сухое напоминание о том, что пора выезжать. Он ждал. Всё, что угодно, лишь бы треснул лёд, выкованный из молчания. Адриан негромко вздохнул, и звук этот лишь слегка колыхнул тишину, тотчас же растворившись. Он находился в огромной величественной столовой, выдержанной в холодных синих тонах, и бездумно водил вилкой по тарелке с завтраком, едва ли притронувшись к еде. Габриэль, стоило им только спуститься в помещение, отвлёкся на чей-то звонок — как он успел небрежно бросить, звонил очередной заказчик, — а Натали, в одно мгновение оценив ситуацию, последовала за ним, что-то бормоча об истекающих сроках. Горилла и вовсе почти не показывался на глаза, бесшумной тенью скользя в их доме, а оттого Адриан остался совершенно один. Как всегда. Он поёжился, когда его внезапно охватила мелкая дрожь, а тело сковал холод, хотя сейчас, в самом начале осени, стояла неимоверная жара. Огромный, неприступный дом, к которому юноша так и не сумел привыкнуть, вновь показался ему западнёй. Сколько бы они с отцом и служащими тут ни прожили, сколько бы ни распоряжались им, как могли, дом оставался неизменным: он дышал безмолвием и прохладой, скалился тёмными коридорами и пустыми комнатами, усмехался безликими стенами и полками, не заставленными никакими вещами, милыми сердцу любого хозяина. Дом был пуст. Красив, горд и поразителен, но так безутешно пуст. Что-то завозилось в кармане его рубашки, и Адриан вздрогнул, едва не выронив вилку. Плагг, который теперь являлся его постоянным спутником и который определял свою сущность как квами, высунул голову, поводил взглядом по сторонам и безмятежно вылетел наружу. — Раз никого нет, то можно и не прятаться, — безапелляционно заявил он, встретив испуганный взгляд юноши. С тревогой посмотрев на дверь, которая захлопнулась за ушедшими Габриэлем и Натали ещё минут десять назад, Адриан недоверчиво взглянул на квами, летающего меж выставленных на стол блюд и периодически морщившего нос. Если несколько мгновений назад он страстно желал, чтобы произошло хоть что-то, что могло разбить тишину, то теперь совершенно не был готов к тому, что кто-то увидит беспечно парящего Плагга. Этого ещё не хватало! Кашлянув, отчего горло болезненно сжалось, он обратил на себя внимание квами. «А если кто…» — резкими, отрывистыми жестами заговорил он, но был тут же прерван Плаггом, который в ответ на это лишь лениво зевнул: — Спрячусь, делов-то. К тому же дом у тебя, парень, какой-то уж больно тихий, мы шаги за версту услышим. Адриан промолчал, и тоска его, поначалу дремавшая где-то внутри, вновь завладела им, заставив смиренно опустить голову. С Плаггом, без каких-либо прелюдий объявившем ему, что теперь он обязан защищать Париж и заботиться о квами, а потом и потащил к загадочному хранителю, должному всё разъяснить, он познакомился совсем недавно, но даже незнакомец сразу же почувствовал ту атмосферу, что царила в доме. Они были пока совсем плохо знакомы, чтобы разбираться в струнах душ друг друга, а оттого Плагг теперь едва ли подозревал, насколько неприятную тему затронул. «В этом доме всегда господствовало молчание, Плагг, — уныло подумал он, наблюдая за существом. — Мой вечный спутник и моё вечное наказание». Между тем Плагг, ощутивший затрещавшее в воздухе напряжение, поднял взгляд на юношу, и в глазах его промелькнуло нечто вроде замешательства. — Если… если я сказал что-то не то, то прошу меня простить, — вдруг как-то неуверенно проговорил он, замерев и пристально всматриваясь в хозяина. Несколько мгновений он молчал, а затем, словно почувствовав перемену настроения, нетерпеливо взвился в воздухе: — Почему на этом столе нет камамбера? Адриан, вопреки своей воли, ухмыльнулся. Несмотря на то что сердцем его всё ещё владела чёрная печаль, в это мгновение она затихла, стала чуть глуше. Плагг выглядел донельзя раздосадованным, и Адриана это — в особенности учитывая, что он впервые в жизни столкнулся с таким диковинным существом, — повеселило. «Тебе повезло, — зажестикулировал он, едва заметно улыбаясь, — что я живу в такой богатой семье. Твои вкусы весьма изысканны», — и он со вздохом полез в сумку, вытаскивая тщательно завёрнутый в упаковку кусочек сыра. По его соображениям, фольга, в которую он и упрятал камамбер, не должна была позволять запаху продукта распространяться, но, тем не менее, принюхавшись, что-то специфичное в содержимом своей сумки Адриан почувствовал. Он недовольно поморщил нос. Плагг же, получив вожделенный камамбер, с наслаждением вздохнул и за несколько секунд расправился с выданным ему завтраком. — Может, они и изысканны, — с набитым ртом откликнулся он, старательно пережёвывая, — но зато полностью оправдают меня, когда я буду давать тебя силу для сражений, мой друг. Адриан неопределённо покачал головой, вновь задумавшись о том, как его вообще угораздило попасть в подобную ситуацию. Когда он, замерев неподалёку от коллежа и дожидаясь Гориллу, обязанного приехать за ним с минуты на минуты, наткнулся на старика, что-то выискивающего на асфальте, то и не подумал, что в этот день что-то кардинально изменится. Он, помешкав, приблизился к незнакомцу, желая как-нибудь узнать, не нужна ли помощь, а тот, заметив его, и сам тихо поинтересовался, не видел ли юноша поблизости бумажник — старик выронил его и теперь не мог уйти, ведь там были последние деньги. Здесь, за оградой коллежа, беспрестанно сновали люди, спеша по своим делам, и среди многочисленных ног сложно было разглядеть что-либо, но, покачав головой, он вдруг вскинул руку в предупредительном жесте и нырнул в толпу. Кто-то недовольно вскрикнул, едва не столкнувшись с ним лицом к лицу, и раздражённо заявил, чтобы Адриан не бросался под ноги; большая же часть людей его обходила, временами задевая локтями или плечами. Нахмурившись, он огляделся, пытаясь отыскать утерянный бумажник, но ничего не увидел, кроме бесконечных ног. Почесав голову, он ещё пару минут побродил среди людей, пока, наконец, его не постигла удача: возле одной скамейки он заметил необходимую вещь. Подобрав бумажник, юноша тревожно осмотрелся, будто бы был уверен, что вот-вот кто-то осудит его за то, что он поднимает чужое, и вернулся к незнакомцу, дожидающегося его. Тяжело опершись о деревянную трость, старик взглянул на него, и лицо его озарилось радостной улыбкой. С трудом выпрямившись, отчего рука его дрогнула, он взял протянутую ему вещь. — Спасибо, молодой человек, — выдохнул незнакомец, с благодарностью кивая Адриану. — Большое спасибо. Я уж был уверен, что потерял его, тяжело бы мне тогда пришлось… Ощутив, как его сердце сжалось от сострадания, Адриан лишь растянул губы в ответной улыбке, искренне порадовавшись, что за всё это время никто другой не унёс найденный бумажник. Он хотел бы вежливо махнуть ему на прощание рукой, но тут совсем рядом затормозила машина, и юноша оглянулся, узрев рядом автомобиль его отца. Когда он вновь повернулся лицом к старику, того уже не было видно, хотя прошла лишь пара секунд. Какое-то смутное предчувствие мелькнуло в душе Адриана, но он, тряхнув головой, уверил себя, что незнакомца просто скрыла толпа. Главное, что теперь при нём был его бумажник. Юноша, вздохнув, сел тогда в машину, кивнув Горилле, который, то ли проникнувшись атмосферой их дома, то ли будучи таким по натуре, был необыкновенно молчалив. И только дома его поджидал первый сюрприз. Существо, явившееся перед ним воочию, стоило лишь открыть незнакомую коробочку, очутившуюся у него дома — вдруг это от отца или Натали? — неугомонно залетало по помещению, что-то довольно восклицая. Ошарашенный Адриан бросился было вслед за ним, а затем, сообразив, что, пока оно не обратит на него внимание, он даже спросить ни о чём не сможет, сел на диван. Устав исследовать территорию, существо подлетело к нему и поспешило представиться квами, а по имени — Плаггом. — Я знаю, что у тебя небольшие трудности с речью, — беззаботно заявил Плагг, удостоившись нервного фырканья от Адриана, — но ты не парься, мне знаком язык жестов. Уж за столько лет я что только не изучил! Впоследствии Плагг также рассказал о том, раз Адриану он попался в руки, то теперь сам Адриан непосредственно — новоявленный защитник Парижа. Он поведал немного о силах, об опасности, о необходимости всего этого, а потом, махнув лапкой, сказал, что лучше просто взять и отправиться к Мастеру, который хотел видеть обоих героев, и велел надеть кольцо и превратиться. Растерянный юноша, не успев осознать, что будет кто-то ещё, подчинился. А затем была встреча с Мастером, неожиданной напарницей, названной Ледибаг, и попытка понять всё, что на него обрушилось. «Да уж, — подумал он тогда. — Жизнь любит подкидывать сюрпризы в самые неожиданные моменты». И вот теперь Адриан, сидя за столом и скептически наблюдая за сытым квами, размышлял, что один плюс во всей этой ситуации уже определённо есть: Плагг разрушил его одиночество, позволил звукам — чаще всего различным шуткам и чавканью — ворваться в его дом, если рядом не было никого из посторонних. А это было как раз тем, в чём он так долго нуждался. Неожиданно где-то рядом послышались гулкие шаги, подхваченные эхом, и Плагг, состроив недовольную гримасу, нырнул обратно в карман, скрываясь от посторонних глаз. Натали, заглянувшая в столовую, сразу же отыскала взглядом Адриана и махнула ему рукой. — Тебе пора… — она нахмурилась, почувствовав, очевидно, специфичный запах от камамбера, — тебе пора ехать в коллеж, Адриан. Оставив почти нетронутый завтрак на столе, он поспешил вослед за ней.

***

Вздохнув, Маринетт торопливо зашагала по многолюдным коридорам коллежа, направляясь к нужному кабинету; губы её что-то раздосадованно бормотали. Звонок, возвещающий о начале урока, ещё не успел огласить здание, а оттого жизнь здесь кипела вовсю, хлестала бурными потоками, то подхватывающими и уносящими в нужную сторону, то лишь препятствующими пути. Старательно огибая людей, но всё равно периодически едва не сталкиваясь с ними, Маринетт, перевесив рюкзак на одно плечо, нервно шарила в нём в поисках звонившего телефона, который она так небрежно туда забросила пять минут назад. Внимание её то и дело возвращалось к толпе, но за дорогой она практически не следила, о чём уже успела несколько раз пожалеть. Тикки, её маленькая красная квами, встревоженно наблюдала за её действиями из маленькой набедренной сумочки. — Маринетт, — вновь попыталась дозваться она, стараясь говорить так тихо, насколько это было возможно. Окружающий шум и суета заглушали её голос, он терялся среди чужих разговоров и смеха, но квами не могла позволить себе стать хоть немного заметной. — Маринетт, давай отойдём куда-нибудь. Или ты можешь потом перезвонить, послушай… Девушка упрямо покачала головой, отшатнувшись от кого-то, выскочившего прямо перед ней. Телефон продолжал настойчиво вибрировать где-то на дне рюкзака, и это порядком нервировало. — Я уже почти… — выдавила она, когда ей всё же удалось подцепить мобильный пальцами и потянуть его наверх, но тут её невнимательность к окружающему и сыграла с ней дурную шутку: она на кого-то налетела. Из груди вырвался сдавленный вздох, пальцы безвольно разжались и многочисленные тетради и учебники тотчас посыпались на пол из перевернувшегося рюкзака. Несколько мгновений она безучастно разглядывала учинённый беспорядок, спрашивая себя, как ей постоянно удаётся попадать в подобные ситуации, а затем, вздохнув, опустилась на колени, подбирая разбросанные вещи, пока их не затоптали; Тикки юркнула обратно в укрытие. Чьи-то руки внезапно замелькали рядом, подхватили несколько книг, вручили ей — и Маринетт удивлённо вскинула голову, встретившись взглядом со знакомыми зелёными глазами. Адриан, с которым она, видимо, и столкнулась, помог ей встать и неловко улыбнулся. «Извини», — одними губами выдохнул он, подкрепляя непроизнесённое отрывистыми жестами. Вздрогнув, девушка замотала головой, убирая учебники, которые до этого растерянно прижимала к груди, в рюкзак; причёска её чуть растрепалась. — Н-ничего, спасибо, что помог, — пробормотала она, мысленно проклиная свой голос, вдруг дрогнувший от неясного волнения; сердце гулко заколотилось в груди. — Я пойду… Адриан внезапно взмахнул руками, словно прося её остановиться, и Маринетт, переступив с ноги на ногу, удивлённо и недоверчиво воззрилась на него. Юноша выглядел странно: лицо его сковало напряжение, губы поджались, а взгляд встревоженно заметался, перескакивая с её лица на что-то вдалеке. Меж ними воцарилось неуютное молчание, а весь посторонний шум, бушевавший в коллеже, на мгновение стал глуше, унёсся за тысячи миль. В недоумении наблюдая за одноклассником, девушка чувствовала, как пауза затягивается, как она трещит в воздухе. Маринетт посторонилась, чтобы её не сбила с ног какая-то оживлённая компания, проходившая мимо, и тут в сознании мелькнула догадка. — Ты… тебе что-то нужно? — обратилась она к юноше, вскидывая брови. — Если нужно, ты только скажи, вдруг я смогу… — и она поперхнулась собственными словами, осознав, какую глупость только что сморозила; лицо залил румянец. В этой фразе не было бы ничего необычного или неправильного, если бы она беседовала с любым другим человеком, вот только Адриан, с которым она едва ли успела познакомиться, был немой. Он бы при всём желании не смог ничего сказать. Ощущая, как её затопляет неловкость и бессильная злость на саму себя, затуманивая рассудок и мешая мыслить здраво, Маринетт попыталась исправиться. — То есть, я имела в виду, покажи, что тебе нужно, — горячо начала она, — то есть, дай знать, если нужна помощь, то есть, я просто хотела сказать… — и она обречённо прикрыла глаза, сдаваясь и прерывая свою бессвязную речь. Может, сказывалось её неумение общаться с людьми, не обладавшими голосом, может, то, что она ещё не привыкла к новенькому, но отчего-то Маринетт никак не могла совладать с собой. Адриан, и сам растерявшийся от неожиданности, резко зажестикулировал, то ли уверяя её, что всё в порядке, то ли поведывая о том, в чём ему нужна была помощь. Маринетт беспомощно наблюдала за ним, не зная, как реагировать. В голове её эхом зазвучал недавний разговор с друзьями, когда они обсуждали язык жестов, внезапной горькой насмешкой полыхнули слова Альи о том, что теперь им нужно что-нибудь выучить, чтобы понимать одноклассника. Если бы она знала хотя бы элементарные фразы, то могла бы хоть примерно понять, что имеет в виду Адриан, но увы. Она ведь даже не предполагала никогда, что это может ей в чём-то пригодится. Юноша тем временем сам остановился, встретив её озадаченный взгляд, и растерянно опустил руки; зажестикулировал он, скорее, от привычки, чем по необходимости. С минуту они бессознательно смотрели друг на друга, не ведая, как поступить, а потом на лице Адриана вдруг выразилось облегчение, и он полез в свою сумку. Нахмурившись, Маринетт в удивлении за ним проследила и увидела, что он достал наружу телефон, принявшись что-то в нём печатать. Пара мгновений — и он протянул ей мобильный, показывая текст. «Не подскажешь, где кабинет директора?» — прочитала девушка и облегчённо вздохнула, осознав, что ситуация разрешилась. Обернувшись и чуть отступив назад, она поманила Адриана за собой, чтобы указать ему рукой на виднеющийся за поворотом кабинет. — Вот, видишь? — заговорила она, и голос её стал твёрже, когда она сумела взять себя в руки. — Там ещё несколько ребят стоит, — Маринетт перевела взгляд на юношу и опять смутилась, хотя ничего необычного в ситуации не было. Она пожала плечами и, вновь запнувшись, уведомила: — М-мсье Дамокл внутри… должен быть. Ну, в кабинете. Ну, ты понимаешь… Адриан уверенно закивал, заметив нужную дверь, и лицо его осветилось благодарной улыбкой. Отчего-то застигнутая врасплох, она отпрянула, но губы её растянулись в ответной улыбке. Когда они с одноклассником уже разошлись, оставались считанные минуты до звонка, после которого коридоры коллежа вновь погрузятся в молчание, — и Маринетт заспешила к своему классу, на ходу касаясь кончиками пальцев лица; странный румянец исчез. — Это кто был, одноклассник? — полюбопытствовала Тикки, выглянув из своего укрытия. Девушка лишь слабо кивнула, резко заворачивая за угол и оказываясь в более уединённой части здания, в которой и поговорить с квами не так страшно было. Тикки непонятно улыбнулась. — И он нем? — догадалась она, прежде внимательно прислушиваясь к необычному разговору. — Именно так, — вновь вздохнула Маринетт и, не желая больше развивать эту тему, устремилась прямо к нужному кабинету. — А сейчас мне пора в класс, Тикки. Звонок раскатисто прогремел над головой как раз тогда, когда она переступила порог.