Гарри Поттер и экспресс "Хэллоуин-Хогвартс"

Это была очень длинная неделя. Все преподаватели дружно решили, что конец ноября — самое время начинать подготовку к предрождественским контрольным работам. После бесконечной череды опросов, тестов, практических работ и эссе, едва проглотив ужин, Гарри плёлся в подземелья, в лабораторию зельеварения. По дороге вздыхал и стенал так, что призраки и привидения завидовали и просили организовать мастер-класс. Пока прочие несчастные, удостоенные отработок у профессора зельеварения, уныло и монотонно отмывали котлы или готовили ингредиенты для занятий, участь Гарри оказалась более сложной. Профессор в общих чертах описывал результат, который требовалось получить. Поттер-Скеллингтон варил. Или называл зелье, если не хватало нужных ингредиентов. Потом записывал рецепт. Потом объяснял, почему растопырник нужен — собранный под полной луной, а печень трясовички — скончавшейся от разочарования. И зачем корневище пиона нарезать ломтиками, а не кубиками. Профессор шипел: — Что за бурду вы сварили, Поттер-Скеллингтон? Садитесь и пишите! Все ингредиенты, а главное — последовательность их закладки! И сколько помешиваний. И какой лопаточкой. В среду прозвучало имя Кровавого Барона. К несчастью, Барон уже не помнил, какое зелье он пытался описать декану Слизерина после той вечеринки в октябре. А сам профессор Снейп на любые расспросы отвечал: — Это ваши проблемы, Поттер-Скеллингтон. Идите к котлу и вспоминайте. Вы же не будете спорить, что заслужили эту отработку? Идите-идите, а то не вылезете из лаборатории до самого Рождества. А если ещё что интересное вспомните — то и после. — Да, профессор, — безропотно соглашался Гарри. Он и сам понимал, что с иллюзией перестарался. И даже искренний восторг Рона Уизли и других наиболее буйных гриффиндорцев по поводу выигранного матча и униженного слизеринского ловца не мог заглушить угрызения совести Поттера-Скеллингтона. Так что Гарри варил и записывал совершенно безропотно. И лишь в пятницу, в десятом часу вечера, взглянув на бледно-зелёное лицо профессора Снейпа с чёрными тенями вокруг глаз, воскликнул: — Профессор, а давайте я вас с бабулей Прю познакомлю! И с тётушкой Ненси. Которая Нэн Короткая рубашка. Они вам сами всё расскажут и покажут. И вам будет интересно, и им приятно ваше внимание. — Достаточно, Поттер-Скеллингтон, — буркнул профессор Снейп. — Будем считать отработку на этом законченной. — А что насчёт бабули? И тётушки? — Потом как-нибудь. Рановато мне пока лично знакомиться с вашими родственницами. Ступайте, а то отбой скоро будет. — Приятных выходных, сэр, — попрощался вежливый мальчик Гарри, и пошёл. Это была тяжёлая неделя, но о мести Поттер-Скеллингтон не помышлял. Он уважал увлекающихся личностей. Таких, как папа Джек, Филькенштейн и профессор Снейп. Погода утром субботы оказалась тихой и мягкой. Все окрестности замка заволокло туманом. Озера не было видно вовсе. Над струящейся белёсой пеленой виднелись только верхушки деревьев Запретного леса. Лес манил Гарри к себе. Хэллоуин-таун был окружён лесами. Там было много красивых засохших и просто причудливо искривлённых деревьев. Там вились тропинки, по которым можно было попасть в другой город или даже другой мир. Или просто затеряться навеки. Деревья росли на кладбищах и вокруг старых домов. Поттер-Скеллингтон никогда прежде не проводил столько времени под крышей. И пусть это была крыша замка, а не маленького дома, Гарри очень хотелось прогуляться на свободе среди деревьев. И желательно, в одиночестве. Ещё одного пикника с разговорами о квиддиче он не выдержит. Поэтому сразу после завтрака Гарри сделал скучающее лицо и пробормотав: «Столько дел, столько дел», удалился по-английски. Закутался в тёплую мантию, прихватил несколько полезных вещиц и направился к выходу из замка. Почти у двери столкнулся с Невиллом и Гермионой. — Гарри, ты сейчас опять к Иве? — деловито спросил Невилл. Гарри улыбнулся и махнул рукой, показывая, что вроде как, да, примерно в ту сторону. Он знал, что сказать в присутствии Гермионы слова «Запретный лес» — всё равно, что свистнуть над ухом у Мэра, когда воруешь у него конфеты. — Пойдём вместе, — с несвойственной ему обычно решимостью заявил Невилл. — Гарри, скажи Невиллу, что надо сначала хорошо всё выяснить. — Вмешалась в разговор Гермиона. — Наверняка, такие деревья запрещены современным магическим законодательством. — Ребята, давайте поговорим по дороге, — предложил Гарри. — Ты, Гермиона, расскажешь мне, что нужно выяснить, и как можно запретить деревья. И вся троица дружно зашагала в сторону от замка. При этом Гарри старательно делал вид, что сбился с пути в тумане. Так, чтобы выйти к опушке леса как раз за хагридовой хижиной. По дороге он узнал, что Невилл твёрдо решил найти способ возродить Сторожевое дерево Хогвартса. А Гермиона высказывала столь же твёрдую уверенность в незаконности и аморальности таких действий и деревьев. Каждый вцепился в своё мнение, как собака в косточку. Гарри даже подумал, что единственный способ помирить этих спорщиков — прикопать обоих под корнями того дерева. Тем более, что сейчас они здорово нарушали своей болтовнёй его планы. Лес шума не любит. Невилл первым спохватился, что что-то пошло не так. Притих, завертел головой. — Гарри, а куда мы, собственно, идём? Мы заблудились? — Не заблудились, — жизнерадостно ответил Гарри. — Вот тропинка! Тут и Гермиона обратила внимание на окружающий пейзаж. Который пытался вцепиться в её курчавые хвостики колючими ветками терновника. — Это Запретный лес! — Самым прокурорским тоном заявила Гермиона. — Гарри! Ты опять хочешь нарушить правила! Нужно немедленно возвращаться! — Тише! — вдруг остановился и завертел головой Гарри. Туман сгустился так, что едва было видно тропинку. Гермиона тоже прислушалась. Где-то в лесу плакал ребёнок. — Мы должны позвать на помощь кого-то из старших, — прошептала Гермиона. — А вдруг это зойг? — Продемонстрировал эрудицию Невилл. — Ну, помните, профессор Моуди рассказывал — тёмная тварь, принимает вид очаровательного человеческого младенца, сосёт кровь. Зойга нельзя убить ни железом, ни серебром. — У нас есть волшебные палочки, — напомнил Гарри. — У меня так даже две. А вдруг там действительно нужна помощь, а мы опоздаем, пока будем бегать, искать кого-то из профессоров. Говоря всё это, Поттер-Скеллингтон ловко пробирался между стволами деревьев в ту сторону, откуда всё громче слышался плач. Гермиона возмущенно пыхтела, но топала следом за Гарри. Невилл тоже старался не отставать. Втроём они выскочили на небольшую поляну. Гермиона охнула. На дальнем краю поляны метался ярко-золотой козлёнок. Его задняя ножка запуталась в какой-то толстой верёвке. Именно его блеяние они и приняли за детский плач. — Ох, все благие и неблагие! — воскликнул Гарри. — Это же единорог! Детёныш! Гермиона, попробуй его успокоить. Они девочек любят. Гермиона кинулась через поляну к напуганному малышу. Присела перед ним. Тот потянулся, уткнулся лбом в девичью ладонь. Гермиона заулыбалась. — У него и в самом деле посреди лба один рог вырастет! Только там пока шишка! И стала чесать единорожку лоб и шею, приговаривая: — Кто это у нас такой хороший? Такой красивый? Пушистый-золотистый? Гарри, давай, распутай или разрежь эту верёвку, пока я ему зубы заговариваю… А то он уже мою мантию жевать начал! Верёвки оказались не слишком толстые, но очень прочные и какие-то липкие. Гарри привычно вытащил свой верный колдовской нож из ножен, спрятанных под мантией. Его уже предупреждали, что в современной магической Британии запрещено носить холодное оружие. Поэтому подарок вампиров приходилось прятать, чтобы не смущать изнеженную хогвартскую публику. Чёрное лезвие легко рассекало странные верёвки, но их было много, они путались между собой и липли к шерсти единорожка. Детёныш тоже не помогал своему освобождению — он крутился и верещал, словно резали не верёвки, а его самого. — Да успокойся ты… — Пропыхтел Гарри, в очередной раз едва увернувшись от острого копытца и вдруг замер. — Погодите, вы слышите? — Что? — Вскинула голову Гермиона. Туман глушил все звуки вокруг, искажал их, не позволяя определить, откуда они доносятся, но с каждым мгновением всё слышнее становилось неприятное, сухое пощёлкивание и скрежет. — Гарри, смотри… — каким-то придушенным голосом произнёс Невилл. Поттер-Скеллингтон обернулся. Из-за деревьев на них надвигалось чудовище. Это был паук, но паук размером больше любого из ребят. Арахнид шустро перебирал лапами, приближаясь к пище. Гарри понимал — надо бежать. Паук займется единорожком, а они успеют удрать. Гермионе мысль бросить единорожка на съедение монстру даже в голову не пришла. Привычно выхватив из кармана мантии волшебную палочку, она тоненько пискнула: — Быстрее, Гарри! — И тут же скороговоркой начала раз за разом бормотать жалящее заклинание, целясь по многочисленным глазам гигантского паука. Секундой позже её атаку поддержал Невилл. Уроки профессора Моуди не прошли даром — ребята отлично попадали в движущуюся мишень. Даже Невилл, который обычно был не в ладах со своей волшебной палочкой. Мишени меткость гриффиндорцев совсем не нравилась. Паук шарахнулся в сторону, застрекотал пуще прежнего. Гарри поспешно рванул липкие верёвки (теперь они все поняли, что это были за верёвки!). Единорожек, наконец, вырвался и отпрыгнул в сторону. Хозяина паутины жалящие заклинания надолго задержать не могли. Разъяренный паук кинулся на сопротивляющуюся добычу, вскидывая в воздух охотничьи лапы. Тело хищника изогнулось, на миг показывая серое брюшко. Гарри, действуя по наитию, с размаху метнул свой нож так, чтобы лезвие вонзилось между хитиновыми пластинками, как можно ближе к паучьему мозгу, расположенному под глоткой. Скрежет паука перешёл в визг. Следом за ножом полетел положенный в карман «на всякий случай» взрывной артефакт, сделанный по рецепту Часовщика Петера. С криком «Ложись!» Гарри уронил на землю Гермиону, упал сам. Невилл дисциплинированно рухнул рядом. Уже лежа на земле, Гарри потянул из ножен на боку Костяную палочку. В этот момент артефакт и бабахнул. Ребят накрыло градом из сухих листьев, веток и каких-то мерзких ошмётков. В наступившей тишине радостное блеяние спасённой животинки прозвучало громом. Ребят так и подбросило на ноги. Животинок оказалось двое. Взрослый единорог влетел на поляну, кося налитым кровью глазом. — Упс. Чья-то мама пришла, пенделей принесла, — пробормотал Гарри. К счастью отважных гриффиндорцев, единорожиха проявила удивительную для лесного зверя сообразительность. Она обнюхала детёныша. Наподдала ему мордой так, что он кубарем покатился по земле. Единорожек встал, отряхнулся, вздохнул. Видимо, понял, что получил за дело. Завершив воспитательный момент, единорожиха подошла к ребятам. Как ласковая кошка потёрлась мордой о плечи мальчиков. Несколько раз фыркнула в волосы Гермионе. Девочка тихонько захихикала. Тем временем туман совсем рассеялся. Золотое осеннее солнце осветило поляну, разорванную напополам тушу паука и испачканных с головы до ног школьников с умилёнными лицами. Единороги ушли. Гарри опомнился первым: — Ребята, давайте уже мотать отсюда. А то вдруг у этого паучка тоже мама есть? — А я палочку сломал. Папину, — невпопад отозвался Невилл, тоскливо глядя на обломки, зажатые в кулаке. — А я без ножа остался, — в тон ему ответил Гарри. Потом они все вместе по-пластунски пробирались опушкой, чтобы их не заметил Хагрид. Потом, сидя на берегу озера, бережно собирали с мантий и честно делили на троих шерсть единорога. Потом вспоминали чары для чистки одежды и волос. Потом Гарри мечтательно сказал, любуясь озёрной гладью: «Хорошо погуляли!». После этого с радостным хохотом удирал от Гермионы, которая старательно пыталась его убить. За то, что в Запретный лес сам потащился и их с Невиллом заманил. В общем, они даже почти не опоздали к обеду. А после обеда всё так же втроём пошли в библиотеку, и Гарри сказал: — Ребята, мне нужна ваша помощь…