Зов Спящего

      Ночной полумесяц – коготь дракона,       Рассветное солнце – сердце дракона.       Закалилось кольцо древнего рода.              Солнечный свет становился все ярче и ослепительнее. Он обволакивал, застилал глаза, но до последнего тот, кто выглядел теперь как растерзанный, израненный человек, не отводил взгляда от женщины, чьи губы шевелились, беззвучно произнося его имя. Медленно свет сомкнулся перед его взором.       ***       Земля дрогнула. Успокоившееся было море снова заволновалось. Люди на берегу снова в трепете отступили. Им бы спрятаться, да бежать было некуда. Все вокруг дрожало. Тем временем над поверхностью моря разнесся гул. Он долетал издалека, но с каждой минутой все усиливался.       Земля содрогнулась еще раз, повалив всех, кто стоял, навзничь. Из неведомой дали донесся грохот, и на берег накатила одиночная, высокая волна. Она окатила брызгами замершую у скалы женщину, ласково омыла истерзанное тело распростертого на камнях перед ней человека. Гул все нарастал. Все в оцепенении ждали.       Сколько так прошло времени, никто не мог бы сказать. Оно словно замерло, и лишь нечто неведомое двигалось в нем, неотвратимо приближаясь.       Вдруг небо закрыла собой гигантская тень, настолько огромная, что накрыла собой и море и скалы. Из почтительно и поспешно расступившихся облаков с небес стал кругами опускаться громадный Дракон. Люди охнули. Его чешуя, цвет которой напоминал пески пустыни, словно горела светом в лучах поднимающегося солнца. Необъятные крылья приводили в движение море и заставляли раскачиваться растущий в отдалении лес. Воздух вокруг тулова гигантского ящера дрожал, будто от невероятного жара. По бесконечно длинному хвосту, и дальше вдоль хребта тянулись выступы-скалы.       Дракон опустился в море, чьи воды от потока воздуха, вызванного поднятым громадными крыльями ураганом, на время расступились, оголив дно. Море в сравнении с существом казалось лишь мелким озером.       Огромный ящер медленно склонил к почти обезлюдившему побережью голову. Лишь две крохотные человеческие фигурки оставались средь скал. Существо приблизило к ним свою голову. Юта заметила, что,подобно венцу, ее украшали наросты, неотличимые от скал, а из них словно вырастал такой знакомый, такой родной и так надолго покинутый ею замок.       Дракон наклонил голову. Пасть его медленно приоткрылась, и из нее вырвался поток горячего воздуха, ласково окутавший неподвижно замершую на камнях окровавленную фигуру.       ***       Боль словно затуманилась и исчезла в окутавшем его рассветном сиянии. Сквозь заволочивший все вокруг свет, он слышал нарастающий гул. В нем не было враждебности. В нем словно слышался зов.       Перед ним вдруг, как тогда, в земле предков, замелькали видения, и снова они словно говорили с ним, не произнося ни слова, но вместе с тем ясно и отчетливо. Он видел, как пустыня, живая и вечная, уходит под воду и, уступая место океану, становится морским дном, а затем снова вздымается на поверхность из морских глубин. Кольцо.       Он видел своих предков. Вот могущественный Сам-Ар бросает вызов Юкке. Вот скликает он детей и родичей своих, и начинается бой, и падают под ударами Юкки все, кого он вел. Пал и он сам, непобедимый и гордый Сам-Ар. Славною смертью героев.       Он видел столкнувшихся в братоубийственной битве сыновей Дин-Ара. Славный Шан-Ан и доблестный Акк-Ар схватились друг с другом и пал младший Шан-Ан.       А вот встают друг против друга Хар-Анн и Хен-Анн. Вот беспощадно сцепились Сан-Ир и брат его Зар-Ар. Вот жестоко израненный старшим братом своим Зон-Аном падает в скалы Лар-Ир…       Вот видит он Дон-Ара схватившегося с братом его Дав-Аном. И возопил победно Дон-Ар, но в море крови своей последовал он за братом в морскую бездну. «Погибли оба, и осиротел род…» - всплыли в памяти слова из летописи.       Очередное видение. Темный огромный подземный зал, свет двух факелов выхватывает из мрака испещренные письменами колонны. Юта поднимает на него круглые, безумно счастливые глаза:       — Радость и счастье! Долгие годы жизни… В ранней юности — метания и тревоги, но только в ранней! Потом — любовь… Я даже знак этот разобрала не сразу, перепугалась, тут так редко эта любовь встречается… Любовь, удача, покой, радость, благополучие… Умрешь совсем-совсем стареньким, если…       Юта!       Очередное видение.       Холод скал и невыносимая тяжесть взгляда кого-то древнего, как сам мир.       — Ты вернешься туда, за море, молодой дракон? Безумная затея. Что мне сказать твоему потомку, если он явится сюда через пару тысяч лет?       — У меня не будет потомков.       — Жаль. Но тогда зачем тебе лететь за море?       Если… вернется мой потомок…       Песчаные теплые волны, повсюду, куда ни глянь. Погасший вулкан мерно дышал во сне, дышал все глубже с каждым потоком огня, который вдыхал в его искривленное жерло молодой дракон. Вулкан не был мертвым. И угасающий род не был обречен. Пока двухсот первый потомок еще жив…       — Понимаешь, — послышался сквозь видение тихий голос Юты, — пророчества ведь тоже разные… Одно приказывает… Другое… Другое говорит: случится, если… И тогда от тебя тоже что-то зависит. Понимаешь?       Предки говорили с ним. Они молча спрашивали, и он, Арм-Анн, немо, но от того не менее решительно, не менее отчаянно им ответил:       "Двухсот первый потомок не даст роду драконов угаснуть!"       Внезапно он почувствовал жар. Живительный огонь, подобный тому, каким дышала пустыня предков. Он охватил все его тело и был первым ощущением, которое заставило его действительно осознать: он жив. И он будет жить. Лишь бы рядом была его принцесса.       ***       Замок, словно выросший из скал, тянул свои башни к ясному небу. Он был такой же, как и всегда, но вместе с тем разительно не похож на ту угрюмую одинокую громаду, которую представлял собой прежде. Дыры в стенах были по большей части заделаны. Окна больше не зияли полуразрушившимися слепыми провалами: в их аккуратных проемах виднелись залитые светом факелов коридоры и освобожденные от тысячелетней пыли и древних занавесей паутины галереи. Башенки и зубцы замка украшали разноцветные флаги, радостно полощущиеся на ветру. На одной из башен разросся неожиданный в таком месте пышный сад. Ко входу в замок вела широкая,хорошо утоптанная дорога.       Вдруг из круглого проема Драконьих Врат в небо выстрелили две стройные крылатые тени. Они взвились ввысь и там, в облаках, затеяли игру, переплевываясь пламенем. Вслед за ними еще неуверенно державшаяся в воздухе поспешила еще одна крылатая тень. Она хотела было присоединиться к забаве, но не поспевала за своими братьями. Раздосадованная, она издала высокий, пронзительный рев.       С Западной башни за резвящимися драконами наблюдали две человеческие фигуры. У одной из них, которая принадлежала женщине, на руках был маленький, тепло укутанный от ветра сверток, который мирно посапывал. Обнимающий женщину за плечи высокий худощавый темноволосый мужчина улыбался, следя взглядом за резвящимися в небе отпрысками. С его лица исчезла прежняя тень страданий. Неизменная складка между бровями, наложенная вековым одиночеством, разгладилась без следа. Темно-зеленые глаза сверкали.       - Мир-Ан и Дар-Ан доиграются! Готова на что угодно поручиться, что Юта-Нан когда-нибудь им припомнит, что они не брали ее в игру! – возмущенно проговорила Юта.       Арман ничего не ответил, а просто счастливо рассмеялся и, крепче обняв жену, нежно поцеловал ее в щеку. Мог ли когда-нибудь он помыслить о таком счастье? Дракон нежно провел указательным пальцем по пухлой щечке малышки Нур-Хенн, которая безмятежно спала у матери на руках.       Вдруг позади,с лестницы, ведущей на башню, послышался торопливый топот, звук падения, сопровождаемый прочувствованным «Уй!», снова шаги, и, наконец, на башню выбежал мальчик лет семи на вид, запыхавшийся и помятый, но довольный.       - Отец, мама, смотрите! – он горделиво протянул им листок пергамента. – Я тот текст все-таки перевел!       Родители склонились над листком. А мальчик вдруг заметил как раз пронесшегося неподалеку от башни в изящной петле брата. Он тут же подбежал к краю и высунулся, насколько позволял ему рост, за зубец.       - Я тоже так хочу! Отец, когда я так смогу?       - Уверен, уже совсем скоро и твои крылья достаточно окрепнут для подобных полетов, - Арман успокаивающе положил ему руку на голову.       - Отец, - мальчик посмотрел на мать, ища поддержки. Та подмигнула, и мальчик немного смущенно попросил отца: – Покатаешь меня?       Арман укоризненно посмотрел на Юту. Та виновато хлопала глазами: – А я что? Я ничего!       Арман вздохнул.       - Ладно, Ард-Анн. Только держись крепко.       - Ура! – радостно запрыгал мальчик. Арман наклонился к жене, поцеловал ее, а за спиной его тем временем туго выстрелили два черных перепончатых, иссеченных шрамами крыла. Дракон поднялся над башней, бережно сжал в когтях ухватившегося в них мертвой хваткой сына, и затем взмыл черной сверкающей стрелой в небо.       - Эй, только не забудьте, что вечером к нам дедушка с бабушкой приезжают!       Ответом ей был дружный насмешливый драконий рев.       - Я вам дам! Чтоб не опаздывали! – в притворном гневе закричала Юта. Ее отец и мать всегда были так горды, когда видели ее счастливое семейство. Нельзя их лишать удовольствия встречи со всеми их внуками, и с Арманом, в котором они – кто бы мог подумать! - души не чаяли.       Юта смотрела на неровный полет прихрамывающего на одно крыло мужа. Спаситель мой. Любимый. Дракон.       ***       В Ритуальном зале, что соседствовал с Драконьими Вратами, лежал расколотый надвое – видимо сильным ударом могучего драконьего хвоста – жертвенный стол. …«Ард-Ир, Акр-Анн, и сын его Арм-Анн». Это имя было последним в ряду. Арм-Анн – последний потомок славного, гордого и безрассудно доблестного рода, чтившего Ритуал. Арм-Анн – основатель нового рода, свободного, славящего любовь.       Под замком спокойно дремал Спящий.