Путешествие на Остров Сокровищ

Поместье сквайра Трелони. - Из всех тихих и спокойных медвежьих углов побережья Англии его угораздило выбрать именно этот! Именно этот! – Снова и снова восклицал сквайр Трелони, вздевая к потолку и снова роняя руки. Еще он мотался по кабинету из угла в угол, так что доктор Ливси, дабы не быть сбитым с ног, предусмотрительно забился в угол и выставил перед собой стул. Периодически «его» заменялось на «нас». - Потому что именно этот самый тихий и спокойный. Именно за это мы сами его в свое время и выбрали, и за 15 лет он нисколько не изменился. Неудивительно, что когда пришло его время прятаться твой старый друг, обладая той же информацией, что и ты, сделал тот же выбор. - Таких друзей грязным банником и на рей! – Прорычал Трелони, срывая с головы тщательно завитой парик и обтирая им раскрасневшееся вспотевшее лицо. Под париком обнаружилась некогда рыжая, а теперь изрядно битая сединой щетина. - Прости, - буркнул он, опускаясь в кресло, - Я так привык изображать на публике вздорного недалекого и азартного болтуна, у которого нет и не может быть никаких тайн, потому что он давным-давно разболтал бы их первому встречному, что даже наедине с тобой веду себя как… - Сквайр Трелони, - улыбнулся его собеседник, - и в этом ты совершенно прав. А может быть, - он хитро прищурился, - это раньше ты играл роль, а теперь расслабился? Древние мудрецы говорят, что все рыжие люди азартны, несдержанны, болтливы, драчливы и склонны к необдуманным поступкам, а ты, друг мой, как был солнышком, так и остался. Сквайр вскочил на ноги и расхохотался. Отсмеявшись, он подошел к большому зеркалу в замысловатой золоченой раме и тщательно водрузил на голову парик. - Но почему ты не рассказал мне обо всем раньше? – Спросил он, стараясь, чтобы в его голосе звучало упрека. – Ты ж много раз видел его, слушал его рассказы. У нас было бы время подумать и решить вопрос. Так или иначе. Договориться или… - Говорил он много, но ни разу не проболтался, что сам был участником событий. Так, моряцкие анекдоты, собранные по кабакам южных морей и обработанные хорошим рассказчиком. И как по-твоему я должен был узнать человека, с которым ни разу не встречался тогда? Который до последнего дня здесь даже не называл своего имени, кстати сказать, весьма обыкновенного. Мало ли в Англии моряков по имени Билли? Тем более ты рассказывал мне о юном Геракле с нравом пуританина и честной прической английского солдата, а в «Адмирале Бенбоу» я видел Диониса в мерзейшей его ипостаси. - Так уж и мерзейшей, - недовольно проворчал Трелони. Слова доктора больно уязвили его. – За столько лет немудрено слегка измениться. Я, знаешь ли, тоже не помолодел. - Античная философия не допускала подлинно уродливых изображений, – наставительно произнес доктор Ливси. – Просто считалось, что Дионис в образе пухлого младенца или юноши прекрасен, а в образе пожилого грузного пьяницы мерзок и отвратителен. Общественная договоренность. А то, что древний бюст этого пьяницы выглядит много красивее, чем парадные бюсты нынешних членов парламента, никого не волновало. - Разумеется, - фыркнул сквайр, - ведь твои античные греки не были знакомы с нашими парламентариями. И к счастью! – Он потер руки. – Но нам нужно действовать. Забавно! – Он снова нервно прошелся по кабинету. – Я уже не раз подумывал, не пора ли найти клад, но все откладывал и откладывал. Не приходило в голову, как его легализовать. Я, разумеется, старый безобидный болтливый болван, а ты - благородный доктор, спасение всего побережья, но если мы вдруг рванем в южные моря и благополучно вернемся с несметными сокровищами, у властей возникнут вопросы, откуда мы узнали, где искать. Я уж подумывал было нарисовать еще одну карту, потрепать ее да и подсунуть самому себе. В бутылке или как еще. Главное, при свидетелях. А тут – на тебе – идеальный вариант! Карту нашел ребенок, почтительный сын честной вдовы. Никому и в голову не придет заподозрить его в сговоре с бывшими пиратами. Я б до такого в жизни не додумался, клянусь моим большим… париком! - В той или этой? – тихо спросил доктор Ливси. - Что? - В какой из жизней не додумался бы? - В любой! – отрезал сквайр. – Использовать ребенка – это, это… Да и сразу видно, что парнишка не врет. – Он задумался. – Смелый и смышленый парень. Кого-то он мне напоминает… - Себя в отрочестве? – предположил доктор. - Что ты! Я в его возрасте вовсе не был таким вежливым и рассудительным. Гокинс… Гокинс… Нет, я определенно до сих пор не был знаком ни с кем с такой фамилией. Нужно узнать, как у них с матерью дела, и отдать слугам соответствующие распоряжения. Он прошагал было к двери, но неожиданно обернулся. - Как ты думаешь, не стоит ли мне взглянуть на тело Билли? На всякий случай. - Вы, сквайр Трелони, конечно, сумасброд, но изучение трупов подозрительных бродяг – это уже как-то чересчур даже для вас. Оставьте это мне, доктору, я вам все подробнейше распишу, если хотите. Шрамы, татуировки… И почему тогда только Билли, а не Слепой Пью тоже? - Ревнуешь? – Ехидно бросил Трелони, но тут же стал серьезным. – Бесполезно. – Он махнул рукой. - Когда мы с Билли расстались, у него еще не было никаких татуировок. А в старой команде Флинта никогда не было Слепого Пью, да и вообще никого слепого. Нечего мне на него смотреть. - Но карта, которую принес Гокинс, настоящая, без обмана? - Да, разумеется, я узнал ее. Да хоть бы и нет - сам понимаешь, она мне совсем не нужна. Мне нужен предлог поплыть туда. Трелони снова вернулся вглубь кабинета, к зеркалу. Медленно стянул парик, снова надел его, расправил локоны. - Годы идут. Билли, говоришь, заплыл салом. Я тоже изменился? - Не говори ерунды! – Ливси завозился, выбираясь из своего угла. – Что это на тебя вдруг нашло? - Да я не в том смысле. – Трелони резко обернулся. – Меня могут опознать? Ливси прищурился. - Гладко выбритого и в парике? Да еще с этой твоей новой манерой болтать без умолку? – По-моему, нет. - А тебя? Ты-то всегда был гладко выбритым джентельменом в парике. И не располнел ни чуточки. - А меня никто из этих людей никогда не видел. Кроме одного, про которого наш юный друг Джим Гокинс как раз и не упоминал. Но тогда я был как раз небритым, грязным, без парика, и не стройным, как ты выразился, а попросту подыхающим с голоду. Несколько недель спустя. Бристоль. В лучшем номере Бристольской гостиницы они чуть ли не первый раз в жизни поменялись ролями. Доктор Ливси размахивал руками, хватался за голову и сердито шипел, а сквайр Трелони в новом еще более курчавом парике слушал и невозмутимо улыбался. - Не могу поверить! Джеймс, ты сам, сам полез в акулью пасть – так, кажется, у вас говорят? Ты разыскал их всех и нанял?! Зачем?! Ты что, соскучился по неприятностям? Или по ним самим? А если б тебя узнали?! - Во-первых, все-таки это они меня разыскали. А такой болван как сквайр Трелони, разумеется, никак не мог догадаться, что его облили грязью у самых дверей портовой таверны не случайно, а потом устоять перед обаянием любезного и услужливого хозяина Джона Сильвера и отказаться от прекрасного делового предложения. Болтливые провинциальные сквайры должны верить в счастливую судьбу, знаешь ли, и не отказываться от ее подарков. Вот капитана я все-таки нанял сам. Прекрасный моряк, знающий, честный и суровый, не терпящий фамильярности. Я его слегка проэкзаменовал, незаметно, конечно. На морские темы он может говорить бесконечно. И очень не любит пиратов. Такого не окрутить даже пройдохе Сильверу. - Напомнил тебе тебя в молодости, – съехидничал Ливси. - И спорить не буду, Томас. Напомнил. А вот кого мне напоминает юный Гокинс я так до сих пор и не понял. И вообще, раз эти негодяи уже вступили в игру, пусть лучше строят свои коварные планы у нас на глазах, а не пытаются захватить какой-то другой корабль и взять нас на абордаж в открытом море. Поверь мне, при неожиданном нападении шансов у них будет намного больше. - А если они тебя все-таки узнают? Сквайр Трелони беспечно махнул рукой. - Пару недель назад ты сам мне доказывал, что узнать меня невозможно. Время было ко всем нам неласково. Я сам с трудом узнал Сильвера. Куда подевались его свежая румяная мордочка и черные кудряшки… Ладно, я-то поел его стряпни, кстати она стала за эти годы гораздо-гораздо лучше, а ты нет. Пойду распоряжусь насчет ужина. Доктор Томас Ливси снова нахмурился, теперь уже напоказ, и пробормотал вслед Джеймсу Трелони: - Океан и Хронос - братья-титаны, равны меж собою они, ни один над другим не властен. Посему у Времени нет конца и начала, а в Океане нет времени. Что ему неполные два десятка лет… На борту «Испаньолы», возвращение домой. - Джеймс, этот пройдоха Сильвер действительно сбежал? Или? Сквайр Трелони молчал, как будто не слышал вопроса. - Я понимаю, он был опасен для тебя и даже для меня. Он единственный, кто видел меня тогда, видел нас вместе. Ему было проще догадаться. Он узнал? Я понимаю, но… - Да, - медленно кивнул сквайр Трелони, - он узнал нас. Не сразу, уже на острове. Повисла долгая пауза. Он заговорил вновь только тогда, когда Ливси уже повернулся чтобы выйти и оставить его в одиночестве в сгущающихся сумерках. - Я размышлял о справедливости. Сильвер рассказал мне, что многие ему тогда не поверили. Даже Мади, его жена, сомневалась и сомневается до сих пор. Ну, что я сам решил покончить с жизнью пирата, и что он честно отвез меня на тот берег, куда я попросил. Почти все решили, что он убил меня там, на Острове Сокровищ, и теперь зачем-то глупо врет. При этом большинство мое воображаемое убийство одобряло. Возможно, именно поэтому мы прожили эти годы так спокойно. Я думал, не следует ли мне отплатить ему тем же и сказать, что, заботясь о сохранении нашей тайны, убил его и сбросил труп в море. Даже зная, как ты относишься к насилию, особенно когда считаешь, что был иной выход. Сильвер действительно сбежал. Сам. Я не убивал его и не отпускал. Но я прекрасно знал, на то способен этот человек, и что капитану Смолетту следовало бы содержать своего арестанта гораздо строже. Я мог бы посоветовать ему многие меры предосторожности, но я не стал делать этого, ведь сквайр Трелони не должен иметь понятия о таких грязных и жестоких вещах. Так что не волею, но с попущения… - Я тебе верю, - донеслось от двери. Поместье Трелони. Несколько недель спустя после благополучного возвращения. - А я все-таки выяснил, кого мне напоминал юный Гокинс, -произнес сквайр Трелони, наливая вино себе и своему гостю. - Вернее, кое-что мне рассказал Сильвер. Его глаз оказался острее, впрочем он еще и был в курсе портовых слухов. Вернувшись же, я проверил его рассказ, все сошлось. Правда, меня просили сохранить тайну, но ведь доктора не в счет. – Он шутливо отсалютовал бокалом. - Если это тайна… - серьезно начал Ливси. - Не такая страшная, как остальные. Так, забавное совпадение. Дело в том, и именно об этом умоляла меня молчать почтенная миссис Гокинс, Джим ей не родной сын. У нее была сестра почти на двадцать лет старше. Когда наша миссис Гокинс только-только вышла замуж за своего мистера Гокинса, единственный сын ее сестры уже был взрослым парнем и служил на торговом судне «Вечерняя Заря». Мать, давно вдовая, души не чаяла в сыне. Когда «Заря» не вернулась из рейса вовремя, бедная женщина почти обезумела. Каждый день она ходила в порт и расспрашивала о своем пропавшем сыне всех встречных подряд. Она не боялась заходить для этого даже в самые грязные кабаки, считая, что с такой старухой как она ничего дурного случиться уже не может. Тем не менее однажды нашлись негодяи, которые были иного мнения о ее женской привлекательности. Несчастная женщина и впрямь оказалась не совсем старухой, поскольку через 9 месяцев скончалась родами, произведя на свет живого и здорового младенца мужского полу. Младшая сестра покойной окрестила сиротку Джимом и воспитала как родного, тем более что своих детей они с мужем так и не нажили. - Мда, неприятная тайна. Однако боюсь спросить, каким образом связан с этой историей ты. - С другого конца, так сказать. Фамилия несчастной вдовы была Дюфрейн. «Вечерняя заря», порт приписки Бристоль, был захвачен «Моржом» под командованием капитана Флинта. - Ты хочешь сказать, что помнишь каждого, кого… - Некто Дюфрейн, хвалясь своей грамотностью и умением вести бухгалтерский книги, изъявил желание стать членом пиратской команды и несколько лет был квартирмейстером «Моржа». Прекрасно служил, надо сказать. Потом обнаглел, попытался пробиться в капитаны, перебежал в команду Хорниголда и кончил весьма скверно. Джим Гокинс довольно-таки схож лицом со своим единоутробным братом. - Согласен, что такую тайну стоит сохранить, - протянул после долгой паузы доктор Ливси. – Юноше незачем знать ни про отца-насильника, ни про брата-пирата. - Чертовски плохого пирата, следует добавить, – сквайр отсалютовал бокалом. - Кстати сказать, про дисциплину на «Морже» говаривали всякое, но вот воспрещать членам команды писать письма родственникам в Англию или куда-то еще мне б и в голову не пришло. Впрочем, тот же Билли Бонс, с которого началось это приключение, тоже не подал родным весть о себе. Подростком его похитили на улицах Лондона и продали на военный корабль. Его родители же, Билли был твердо в этом убежден, считали, что лучше умереть, чем стать солдатом, а тем более пиратом. Мертвецы не пишут писем, так что любящий сын не стал их огорчать. Дальше они пили в молчании. Тот, кто ныне носил фамилию Трелони, почему-то не мог себя заставить раскрыть старому другу еще одну тайну. Она касалась живых, а не мертвых, но это было слабой отговоркой. Равно как и то, что попрекала Томаса дурным советом, данным несколько месяцев назад. Джеймсу все-таки следовало наплевать на конспирацию, ну или проявить эксцентричность, и лично осмотреть труп Билли Бонса. Тогда бы их дальнейшие приключения скорее всего были бы иными, поскольку человек, умерший в трактире «Адмирал Бенбоу», никак не мог быть бывшим боцманом «Моржа». Настоящий живой Билли встретил их на Острове Сокровищ назвавшись Беном Ганном и сейчас обживал домик привратника в поместье Трелони.