Дочь своего отца

      — Упс. Я совсем нечаянно: моей Люсиль немного скучно, — притворно закрыв рот рукой, проговорил папа. — Я надеюсь, у Рыжика не было девушки, хотя, если посмотреть на двух рыдающих тёлок, я бы подумал, что у них было ЖМЖ.       — Закрой свой рот, тварь! — одна из плачущих девушек начала кричать на Нигана, но он не любит, когда на него повышают голос.       Убедившись, что эта девка совсем не ценит свою жизнь, я ударила себя по лбу.       — Малышка, ты разве не поняла, кто тут папочка? Придётся показать ещё раз. Кого бы выбрать… — отец стал считать, хотя было ясно кого он выберет: этот кореец бесил его с самого начала. — Может тебя, а? Как тебя зовут?       — Не твоё дело.       Господи, они что, вовсе не беспокоятся за свою жизнь? Или они нарыли себе стальные, мать их, яйца?       — Не трогай её: она беременна. Убей меня! — узкоглазик стал вырываться и пытаться защитить (насколько я поняла) жену.       Какая драма! Я же говорю: кореец или китаец, хер, блять, поймёшь, сегодня по-любому сдохнет.       — Ну, ты у нас самый смелый что ли? Беременна говоришь, а она мне так понравилась — хотел себе взять, не влом вам, ребятушки, детишек строгать?       Отец — мастер сарказма. Это у него в крови.       Так-с, пора брать ситуацию в свои женские и хрупкие руки.       Я решила выйти из своего «укрытия» в виде кустов, которые закрывают весь обзор на ситуацию. Приходилось видеть рожу китайца или корейца (все на одно лицо) и слушать обрывки фраз.       — Ниган, а поехали домой? Я кушать хочу.       — Софи, какого ты творишь? Я же сказал: сиди дома! — в его глазах читалась злость и усталость.       — Я думала, что у тебя тут повеселее будет, так бы точно сидела дома. Не трогай ты их, лучше возьми парочку к себе: лишние руки нам не помешают, а «ходячих» тут и так чёрт знает сколько. Узкоглазика возьми и вот этого, — я указала на красавчика, сидящего посередине этого «весёлого круга».       — Дома ты получишь, можешь не сомневаться, а вот твоя идея мне по душе, возьму-ка я… Пора делать ставки, господа. Гленн, так ведь тебя зовут? Поедешь со мной, у меня много тёлок, и презервативы есть, — «тихонько» шепнул папа.       — Куда вы его везёте? — встрепенувшись, начала живо выпытывать девушка, которую минутой ранее защищал этот узкоглазик.       Его жёнушка точно конченая дура. Хочешь жить, тогда сиди и не рыпайся, неужели она такая тупая?       — Если не хочешь стать вдовой, то заткнись, пожалуйста, — выделив последнее слово, я дала понять, что разговор окончен.

***

      Итак, я София, для родных и близких Софи. Мне девятнадцать, и мой отец Ниган. Да, этот психопат — мой папа, и, скажу вам, я не в восторге от его действий: рано или поздно это всё обернётся против него, и тогда уж он не сможет выбраться. Я не скажу, что всё нужно решать словами, нет, пару драк не исключаю, но убивать так много, как это делает мой отец — крайне тупо и неразумно.       Только вот как достучаться к нему?       Это вопрос, который я задаю себе множество раз, и пока что не могу найти ответ. Можно ведь оказать психологическое давление, можно ведь подавить человека каким-то страшным зрелищем, ну, в крайнем случае, убить кого-то из его команды. И даже если вы скажете, что, вот, Ниган так и хотел сделать, то я снова вас разочарую: он остановился только по одной причине — я так попросила.       Папа всегда слушал меня. Не скажу, что у нас были теплые семейные отношения. Нет, мы не часто говорим. Я зависаю со своими подругами, а он либо с жёнами, либо разбирается с вот такими придурками вроде Рика. Но он понимает, что я действительно трезво оцениваю ситуацию, а не лезу в драки, хотя я бы сама грохнула этого Рика: таких ущербных идиотов ещё поискать нужно. Бесит он меня. Надеюсь, одноглазый намного умней папаши, а если нет, то они все обречены. Как вообще можно следовать за этим дураком, который только и может что мстить, вести крайне тупые диалоги и произносить речи, типа: «Вместе мы сила! Мы всегда будем побеждать, если будем держаться вместе».       Да нихера подобного. И один человек вполне может справиться, главное — быть умным и уметь оценивать ситуацию. Чего Рик, к сожалению, не делает. ********       — А теперь объясни, какого хера ты здесь забыла? Я приказал сидеть дома, тебе сложно было позвать Эвелин?       — У неё какие-то мутки с Томасом, я не хотела мешать, да и думала, что вылазки твои поинтереснее будут. Кто ж знал, что здесь будет скука смертная, — пожав плечами, я уставилась в окно. Я боялась посмотреть на отца, чувствовала, что Ниган зол и если я скажу хоть слово, то получу так, что мама не горюй, а этого я не хотела. Очень не хотела.       — Больше так не делай, я, чёрт возьми, волнуюсь!       Естественно я опешила. Впервые я слышу такие слова от своего отца. Может быть, он понял ошибки прошлого?       Он часто говорил мне, что я ни на что не способна. Когда в моём возрасте дети рисовали солнышко в уголке, я рисовала большое солнце, а вместо банального домика — большие холма. Он этого не оценил и твердил, что я всё равно ничего не стою. Когда я постоянно была лидером и получала первые места на соревнованиях и олимпиадах — ему всё равно было мало. Сначала я много плакала, думала, что со мной не так. А потом поняла, что он дерьмовый человек, который не заслуживает уважения. Всё, что ему было нужно — это бутылка водки да братаны, которые только и сидели на диване, и смотрели футбол. Мама моя не выдержала — сбежала, да я и не виню: жить с тираном и вечно скрывать побои не лучший вариант.       — Не спи, мы приехали. Живо в мой кабинет!       — Ладно, не ори на меня.       Вся в отца: ненавижу, когда на меня орут!       Здесь всё намного лучше, чем за стеной: нет мёртвых, гнилых тел, которые норовят тебя съесть. Есть еда и вода, люди, которые вроде бы как рады, а если и не рады, то молчат: Нигана боятся абсолютно все.       Дети как обычно резвились на газоне, папа даже качели им сделал, даже, блять, мне он никогда такого не делал.       Жизнь кипит, и это хорошо. Нам нужно продолжать жить, рожать детей, чтобы увеличить шансы создания новой цивилизации.       — Ты где была? Я тебя искала, — моя подруга налетела на меня с объятиями.       Эвелин волнуется за меня, так же, как я за неё. Она единственный нормальный человек, с которым можно поговорить на разные темы, не касающиеся футбола и моды. Хотя сейчас моду не особо и пообсуждаешь: журналов у нас нет, да и модельки к нам точно не заявятся.       — Потом все объясню, пойду к Нигану.       А вот и его жёны на горизонте — высокомерные шлюхи, которые трахаются с отцом.       — Ниган у себя?       — Софи, перестань нам грубить. И называй его отцом, хорошо? — когда эта «куколка» положила руку мне на плечо, я окончательно взбесилась.       — Руки убрала! Никогда меня так не называй. Ты мне не мать, не сестра и не подруга. Надеюсь, что тебя скоро сожрут. Надоело видеть твоё разукрашенное личико.       Знаете, вот нормальные люди стучатся прежде чем войти, но я ненормальный человек, поэтому мне похуй.       — Ну, давай, начни на меня орать.       Как говорится: "Лучшая защита — это нападение".       — Не говори со мной в таком тоне. Я не потерплю такого отношения к себе.       — Скажи спасибо, что вообще с тобой говорю, папа. Я же дочь своего отца, забыл? — я показательно выгнула бровь и ухмыльнулась.       — Софи, давай поговорим спокойно.       — Перестань меня так называть. Мне противно. Зачем тебе это? Ты всё время говорил, что я ничего не стою — пустое место. Так почему ты меня не скормил этим тварям?       — Твою мать, София, перестань, иначе обещаю: ты будешь наказана, — напряжение витало в воздухе, а я придумывала, как ещё можно съязвить. Не придумав ни одной фразочки, я эпично выбежала из кабинета и громко закрыла дверь.       Я не была зла и мне не хотелось плакать. Нужно было разыграть драму.       Коридор, коридор, еще один коридор...       Моя комната находилась в самом его конце, рядом была комната Эвелин, куда я и направилась.       Резко завернув в поворот, я не увидела Лолу и мы столкнулись.       — Смотри, куда идёшь. - видимо у неё что-то случилось - глаза были красными, будто она плакала.       — Лола, закрой рот и не путайся под ногами.       Эта дура ещё что-то орала, но мне, как обычно, глубоко плевать.       Лола — моя бывшая лучшая подруга. Глупо звучит, правда? Мы дружили лет с пяти, я часто ночевала у неё, когда отец был пьян, мы вместе ходили в школу; её родители относились ко мне как к родной дочери, но, когда нам было шестнадцать лет, мы поссорились из-за мальчика, который нравился нам. Он выбрал её. Я его понимала, не думаю, что он бы выбрал меня. Лола была намного красивей: пшеничного цвета волосы, зелёно-серые глаза, аккуратная фигурка, да и умом она вышла: ездила на разные олимпиады. Тогда она возомнила себя звездой и стала общаться с крутой компанией, а теперь эта компания — либо мертвецы, либо лежат где-то с кишками наружу.       — Эва, это я, можно войти?       — Да, заходи.       У неё уютная комната в пастельных тонах. У меня же вся мебель тёмная.       — Я поссорилась с Ниганом.       — Боже, перестань его так называть. Он твой папа — родитель как-никак. И вообще, что случилось?       — Я поехала на вылазку с ними. Спряталась в одном из грузовиков.       — Ты всегда была рассудительной. Это же опасно, и ты это знаешь.       Моя подруга — очень спокойный человек, и разозлить её почти нереально, но мои выходки часто выводят ее из себя.       Я ухмыльнулась:       — Опасность — моё второе имя, разве ты забыла?