Ангел и Демон

      Не выделяться.       Не выделяться я стремилась с тех самых пор, когда растеряла немало приятельниц и близких подруг лишь потому, что мне достаточно было накраситься и надеть платье, и это тут же обеспечивало успех и внимание со стороны, они так думали. Я нравилась парням, я нравилась их парням, и именно в этом была вся проблема. Размалёванные, в пошлых юбках, либо наоборот бледные в нелепых штанах и сандалиях они слишком много думали о том, “как правильно его приручить”, вместо того, чтобы просто жить и наслаждаться общением. И теперь, стоя перед зеркалом, я смотрела на ворох одежды на постели у себя за спиной и никак не могла определиться с выбором, потому что вырядиться в бар такого маленького городка было небезопасно как минимум для моей репутации - мне не хотелось привлекать лишнее внимание и становиться объектом активного обсуждения и сплетен. Внутри же всё наоборот взывало к веселью, мне искренне хотелось выпить с новыми приятелями - Питером и Эшли, а особенно - с Генри, но он не собирался в бар, и это шло несколько вразрез со всеми его действиями и словами днём. Что это за странная отговорка такая - головная боль? От баров? Серьёзно? Я так отчаянно хотела снова его видеть, так отчаянно металась в неведении от двойственности его поведения по отношению ко мне, что злилась на саму себя за эту требовательность, ведь мы с ним и так провели замечательный день, и он доверил мне дополнить его картину. Картину, на которой я. Нужно перестать хвататься за людей и просто плыть по течению. Генри очень застенчив, и у него наверняка есть причины не идти в чёртов бар. Лучшее, что я могу сделать - это повеселиться, с его скромного позволения.       Тонкий ярко-синий свитерок без воротника, от которого мои голубые глаза лучились каким-то особенным светом, чёрная джинсовая юбка на пуговицах спереди и ботинки челси на небольшом каблуке составили неплохой комплект - я не чувствовала себя пошлой, наконец избавилась от надоевших джинсов, из которых не вылазила со дня увольнения, не выделялась и при этом чувствовала себя уютно. Оттеночный бальзам придал живой яркости губам, а на щеках красовался румянец после романтической прогулки на свежем воздухе. Я тщательно расчесала волосы, распустив их по плечам. Всё, остановись, Лисси. Бесполезно отрицать - я надеялась, что он всё-таки придёт посидеть с нами. Тогда я не выпью ни единой лишней капли, чтобы в абсолютной трезвости сознания снова обнять его и запомнить этот момент.       С сумерками на город опустился густой туман, и единственное, что я видела перед собой, шагая по улице, сунув озябшие руки в карманы куртки, была размытая в пространстве, призрачная алая неоновая вывеска с совершенно нечитаемым названием бара, но её свет отражался в каждой капельке тумана и осевшей на стенах домов влаге, а гулкие удары баса, заглушаемые стенами старого здания, в котором было расположено заведение, без труда указывали, что я двигаюсь в правильном направлении.

♪The Jack Wood – One More New Pleasure♪

      В надежде застать там Эшли и Питера, я шагнула в тёмное помещение и тут же очутилась в ином измерении в облаке совсем другого тумана: сценический дым валил густыми клубами прямо со сцены, окутывая музыкантов по пояс и полностью застилая пол, он таял, но тут же подступал новый; сигаретным же дымом пропиталось всё вокруг, вызывая лёгкое головокружение, он струился из зажжённых огоньков по всему залу. Они покачивались в такт головам и музыке, что подобно дыму окутывала пространство, растворяясь и тут же наполняя зал новыми звуковыми волнами под сопровождение монотонного, деликатного струнного перебора на гитаре. Взгляды были обращены на миниатюрную солистку трио, которая томно извивалась перед стойкой микрофона, а её гипнотический, хрипловатый голос вводил окружающих в транс. Большая часть народу лениво потягивала пиво за столиками из тёмного дерева и на диванах с кожаной обивкой цвета тёмного шоколада, и лишь некоторые перемещались со своей выпивкой между столами, изредка поглядывая на сцену, или просто беседовали между собой, увлечённо, но чуть заторможено жестикулируя в этом полупьяном угаре. Обстановка в баре больше напоминала расслабленный вечер выходного дня, нежели концерт местной группы - видимо, ребята и правда выступали здесь столько раз, что успели всем надоесть.       На грубых стенах из необработанного кирпича красовались вмонтированные светильники с красноватым мягким свечением, подобно тому, что создавала вывеска на улице, окутанной туманом, и чучела голов диких животных, как и положено всякому типичному северо-американскому бару; над столами висели красные абажуры, а за массивной стойкой, снаружи отделанной намеренно небрежно окрашенными деревянными панелями, на полках поблёскивали ряды алкогольных напитков самых разных мастей.       Чувствуя себя неуютно одной, я медленно, почти интуитивно шла к барной стойке, взглядом отыскивая в толпе хотя бы Эшли. Где они, чёрт побери? Но ответом на мой вопрос была неутешительная им замена, чей пристальный взгляд я ощутила до того, как рассеянно обвела зал глазами. Он сидел у самой дальней стены на большом диване, по-хозяйски раздвинув ноги, полностью расслабленный, за исключением разве что взгляда - хищного и внимательного. Одна рука, с сигаретой, покоилась на колене, позволяя струйке дыма медленно и свободно вливаться в общее облако никотиново-музыкального транса, а другая - небрежно закинута вдоль спинки дивана, даже не потрудившись приобнять млеющую рядом девицу, которая чувственно тёрлась о его ключицу и плечо щекой. Он обхватил губами сигарету и с упоением затянулся, чуть сощурившись, и я быстро отвела взгляд - это было невыносимо.       Тряхнув головой, чтобы развеять дурман, я села на свободный барный стул спиной к этому злосчастному дивану и стала высматривать бармена, но тот старательно разливал по стопкам текилу для нетерпеливого парня в конце стойки. Я сложила руки на потёртой столешнице и попыталась расслабиться, ощупывая краешек чуть потрёпанного картонного меню, чтобы успокоиться, к чёртовой матери выбросить Романа из головы и сделать заказ. Удачи, Мелисса, ага. Справа от меня на некотором расстоянии сидел лохматый парень, и когда я повернула голову в его сторону, чтобы убедиться, что это не Питер, он с ехидной, пьяненькой ухмылкой подмигнул мне. Ну, этого ещё не хватало. Парень уже опустил ногу с высокого стула, чтобы, вероятно, сократить между нами расстояние, как вдруг резко пропал из виду, а обзор мне заслонил тёмный, длинный торс, бесцеремонно близко и по-кошачьи ловко прильнувший боком между мной и тем парнем. Изящная рука с крепкой ладонью скользнула по поверхности стойки, ставя пустой стакан и по-хозяйски ограждая меня абсолютно ото всех, кто был справа.       Я не знала, как это объяснить, просто бывают люди, чьё присутствие вызывает покалывание на коже, накаляет атмосферу до звона в ушах и тягучего томления внизу живота. Я понимала, что открыто скольжу взглядом по его стройному силуэту, длинным рукам с закатанными до локтей рукавами, обнажённой над круглым вырезом тонкого свитера шее и идеально гладкому, самоуверенному лицу, но не могла остановиться. Он стоял ко мне так близко, источая такой жар и такой удивительный аромат со знакомой примесью чёрного перца, мяты и табака, что я невольно почувствовала себя пьяной перед этим чёрным котом, хотя ещё не выпила ни капли. Как два физически абсолютно одинаковых человека могут быть настолько разными в своей самоподаче?       - Уже готова сделать выбор? - словно читая мои мысли, спросил Роман, и я не сразу поняла, что речь о напитке.       - А?       - Что желаешь выпить? - спросил он, перенимая слова бармена, и тот, будто услышав, обратился к нам с тем же вопросом, деловито потирая заготовленный бокал маленьким полотенцем.       - Рамос Физз с мускатным орехом.       - ..и бурбон - повторить, - добавил Роман, обозначая этим “и” своё угощение. Он снова обернулся ко мне, прядь мягко уложенных, густых волос, выскользнула, полоснув его по скуле, но он не обратил на это никакого внимания, продолжая перекрывать мне кислород и способность мыслить одним своим присутствием.       - И кто же тут у нас: та самая девушка-из-за-прилавка-которая-не-представилась? Так вот кто я теперь - девушка из-за прилавка?       - Не думаю, что тебя тогда сильно волновало, как меня зовут, - ответила я и удивилась, что его спутница до сих пор его не хватилась - он открыто подкатывает к едва зашедшей девушке, вмиг позабыв свою дамочку. Пикапер и трахальщик. Я ни за что не поддамся его фокусам. Роман перевёл взгляд на мой рукав куртки, которую я даже не успела снять, и заметил краску. Несколько мгновений он пристально смотрел на пятно, слегка насупившись, будто обдумывал решение какой-то сложной задачи, а затем быстро натянул обратно свою маску Казановы и деланную нахальную улыбочку.       - Да, у меня были другие планы. Так твоё имя - , - напомнил он, медленно моргнув и расслабленно глотнув бурбона, хотя тон был деловым и требовательным. Даже не думай играть с ним в эти игры, просто ответь на вопрос, - мысленно одёрнула я себя от соблазна попаясничать. Тот же внутренний голос подсказывал, что в паясничании этому нахалу здесь нет равных.       - Мелисса.       - Дальше.       - Мелисса Уинфри.       - Как Опра или как лузерша*?       - Недалеко от твоей атеистской, Годфри*. - сказала я, стараясь держать себя в руках и скрывая раздражение за натянутой улыбкой и глотком подоспевшего белоснежного коктейля, будто мы оба играли в какую-то игру. - Отчего ты так упорно задираешь меня? Любишь доводить девушек до бешенства, потому что тогда их, вероятно, интереснее соблазнить?       И бросить.       - Мел Би*, значит, - задумчиво произнёс Роман, игнорируя моё предположение, и приложил указательный палец к пухлым, чувственным, но дерзейшим губам. Лучше бы он этого не делал. - Твои явно тяготели к темнокожим знаменитостям. И “Spice Girls”.       - На себя посмотри. Роман. Ты из Восточной Европы что ли? Что за имя-то такое?       - Имя, которое ты будешь выкрикивать ночью, - невозмутимо ответил он. - И утром. И днём. И вечером.       Я предпочла не комментировать его самонадеянное провидение, но перед глазами на секунду возникла пара ассоциаций, и я инстинктивно опустила взгляд: левую руку держит в кармане чёрных джинсов, привлекательно облегающих узкие бёдра, расслабленно прильнув боком к стойке, скрещенные ноги, длинные, стройные - он необычайно высок. Как Генри. Только Генри не хамит.       - И вообще я люблю Depeche Mode, - зачем-то процедила я сквозь зубы, хотя в далёком детстве действительно слушала “Spice Girls”, и меня бесило, что этот заядлый пикапер как-то об этом знал.       - Я тоже.       А вот это что-то интересное.       - Твоя диванная собачка там не завоет от тоски? - тем не менее, нагрубила я, раздражённая тем, что он так бесцеремонно ведёт себя, пусть даже при фривольной подружке на-один-раз, которая, к счастью, нас не слышала.       - Какой острый язык, - с прищуром проговорил Роман. - Интересно, - продолжил он, наклоняясь к моему уху, но глядя куда-то в сторону, обдавая мне шею теплом своего дыхания. - А ощущения от него такие же острые?       Я просто пялилась на его скулу, на гладкую, фарфоровую щеку, испытывая когнитивный диссонанс от невозможности адекватно и своевременно среагировать на его провокации и весь этот абсурд, когда он так близко. Какого чёрта он делает? Подходит, угощает, а демонстрирует поведение, которому я даже названия подобрать не могла!       - Привет, Лисси! Ради бога, прости нас! - робко, но спасительно проверещала у меня за спиной Эшли. Я уже и забыла, что ждала их и увидела, как Роман поднял на неё осторожный взгляд через моё плечо. Он резко, безучастно отстранился и досадливо облизнул губы, забирая свой стакан с бурбоном.       - Ещё увидимся,…. Мел Би, - сказал он с такой интонацией, будто предложение закончилось не моим новым прозвищем, а созвучным “может быть”**, и вальяжно отправился к своему дивану.       Питер проводил его сердитым взглядом, а затем принялся извиняться, словно их не было два часа. Сказать по правде, этот странный, напряжённый разговор действительно как-будто занял меня на весь вечер, но едва начатый коктейль обещал обо всём этом забыть.       - Пришлось смотаться в Бруквилл за шинами для мастерской, и мы заглохли по пути домой.       - Мастерской? Я думала, ты развозишь товары. Вторая работа? - удивилась я, пока мы усаживались за столик. Я повесила куртку на спинку стула и демонстративно уселась спиной к дивану в нише зала, где Роман нехотя объяснялся со своей сегодняшней спутницей.       - Одна из. Работаю то там, то сям. Генри часто помогает мне в мастерской. Ему нравится чинить и собирать запчасти, - рассказал Питер, жестами имитируя абстрактную сборку абстрактного механизма.       - У парня золотые руки, побереги ему их для прекрасного - для картин. - шутливо пожурила его Эшли, и Питер лишь согласно покачал головой, затем резко вскинул брови и развёл руками. - А мои?!       Они засмеялись и поцеловались.       Музыканты исполняли трек за треком, а наше трио погрузилось в общение, изредка затихая и кивая в такт музыке, любуясь небольшим представлением на сцене. Перекрикивая друг друга, мы обсуждали жизнь в разных городах штата, музыкальные фестивали, мечты посетить крупнейшие мировые города и тусовки, и мне было невероятно жаль, что с нами нет Генри - так или иначе, я чувствовала себя одиночкой рядом с парой, а это не самый приятный расклад, ведь в этом городе был тот, с кем я была не против вот так же сидеть в обнимку, как Питер и Эшли. Я хотела узнать о нём побольше, а такой вечер мог бы стать отличным поводом. Но сегодня я могла довольствоваться лишь колкостями от Романа.       - Ну чего ты поникла? - спросила Эшли, придерживая Питера за окольцованный винтажным перстнем палец, а он сидел, обвивая рукой её плечи.       - Генри ведь не пришёл из-за Романа, да?       Двое переглянулись, и мне ответил Питер:       - Он очень чувствителен к резким, громким звукам, тяжёлому воздуху, ярким вспышкам света и...и характеру Романа, да, - усмехнулся Питер, зыркнув в сторону, куда-то мне за спину, словно коршун проверяя, чиста ли территория. - Роман не докучал тебе?       - Нет, он просто…. он вёл себя как ребёнок.       - Когда ему кто-то по-настоящему нравится. - сказал Питер и поднялся заказать нам выпивку.       В помещении становилось жарковато, а я не имела возможности снять кофту. Кровь взыграла от выпитого алкоголя, и мои измученные, растревоженные гормоны заставляли настроение меняться по сто раз на дню, а тело бросаться то в жар, то в холод. Всё же опасливо зыркнув в сторону дивана, я с облегчением заметила, что он был пуст. Выход из бара не был в моём поле зрения последний час, поэтому я решила, что заносчивый близнец попросту свалил.

♪The Jack Wood – Keep on Going♪

      В довольно просторной для бара уборной было несколько светлее, и я подставила ладони холодной проточной воде, чтобы затем осторожно, не портя скромного макияжа, протереть шею, лоб и щёки. Именно тогда я услышала это - яростную возню в крайней кабинке. Звуки были слишком громкими для чьих-либо неуклюжих попыток натянуть штаны, я была уверена, что штаны там как раз-таки сняли - приспустили - активно вколачиваясь в боковую стенку кабинки. Весь каркас пяти кабинок, казалось, трясся, а рваные вдохи быстро перешли в откровенные стоны и отчаянные женские всхлипы и мольбы не останавливаться. Ей очевидно было так хорошо, что я лишь опустила голову и закрыла глаза, признавая, что умираю от тоскливой зависти. Интересно, в какой они позе? И какой по счёту презерватив? Да-да, я нутром понимала, что это он - трахает её до беспамятства прямо в кабинке местного бара так остервенело, словно других мест в этом городе не сыскать. И я стою здесь, как озабоченная дура, и слушаю. Разочарованная в нём, разочарованная в себе, очарованная звуками их бурного оргазма, совершенно одинокая. Он издал громкий, надломленный стон, и я буквально физически ощутила силу этих отчаянных толчков.       После того, как стоны и стук стихли, помещение заполнил лишь шорох одежды и женские пьяные кокетливые смешки. Вскоре из кабинки вывалилась пьяная девица, на ходу поправляя коротенькую юбку: “Спасибо, Котик, закажу нам текилу!” Котик? На нетвёрдых ногах она направилась в зал, окинув меня хмельным, почти не видящим взглядом. Следом из кабинки вышел Роман, он держался отлично, хотя было очевидно, что выпил он ровно столько же, сколько заставило девицу скулить на всю уборную, не стесняясь окружающих. Он выглядел безупречно, за исключением выбившихся прядей, которые тут же пригладил, не без удовольствия взглянув на себя в зеркало: бледные, дерзкие порозовевшие скулы, припухшие губы, дыхание ещё неровное - вдоволь натрахавшийся и самодовольный до крайности.       - Ширинку не забыл застегнуть?       - Можешь тщательно проверить, - нашёлся он, разводя руками, акцентируя внимание на своих бёдрах. Я стыдливо отвернулась и принялась судорожно мыть руки, хотя пришла сюда совсем не за этим. - Кабинка свободна, так кто там дальше на очереди? - спросил он тихо, чуть наклонившись к моему плечу и совершенно очевидным образом намекая на отражение перед нами: бледная девушка с приоткрытым от удивления ртом и пунцовыми щеками, а позади, над её плечом - демон-соблазнитель. Я уверенно почувствовала, как в ладони набралось воды, развернулась и прицельно плеснула ему прямо в лицо. Он слегка отпрянул от неожиданности, но гаденькая улыбочка на его фарфоровом лице не поникла. Вода в ужасе заструилась прочь, будто сама испугавшись, кого окатила. Его лицо было совершенно мокрым, словно он вышел из душа, и это моментально одарило меня парой-тройкой совершенно неуместных визуальных образов. Вода стекала по губам и подбородку и капала на ворот тонкого свитера, но Роман лишь хмыкнул и осторожно промокнул глаза, а я уверенно зашагала прочь, прекрасно зная, что он провожает меня взглядом.