Ангел и Демон

♪The Antlers – Kettering♪

      Даже не знаю, кто из нас двоих был более невоспитан: я - потому что не представилась или он - потому что не спросил. Разводы утреннего кофе на дне кружки не пестрели ответами. Видимо, им далеко до гущи. Зато в голове моей роились самые разнообразные предположения и рассуждения относительно событий на текущий момент.       Я всегда с каким-то трепетным интересом реагировала на близнецов, сам факт их существования не устаёт поражать мой пытливый ум. Казалось бы, их природа изучена и вполне себе объяснима, но наглядные примеры никогда не оставляли меня равнодушной, вызывая непреодолимое желание пялиться и сравнивать этих людей между собой, искать отличия и визуально определять, кто из двоих более нагловатый, а кто - на поводу у первого. Однако, какая интересная ситуация сложилась: я впервые стала знакома с близнецами лично. Ну как, знакома - просто надеялась, что мы ещё встретимся, мы явно встретимся, и я понятия не имела, как себя вести, потому что они мне понравились. Чертовски понравились во всей своей контрастности друг другу. Я даже не представляла, как обсудить это с Генри, ведь в последний раз он так стремительно покинул мой дом, явно смущённый темой родства.       Так значит он Годфри… Какая скромность, ведь будучи частью богатейшего семейства, он ничем себя не выдал. Впрочем, не светить же кредиткой в первую минуту знакомства! 12 штук, Мелисса. Двенадцать. Ладно, это было бы впечатляюще, если бы он покупал столько каждую неделю. Или чаще? Недостаточно впечатляюще? Ну у меня и представления.       Совсем маленькой я, конечно, не слушала или попросту не понимала разговоров об этой семье, но они всегда были в центре внимания. Эта фамилия, как герб города, чётко обосновалась в его стенах, и никто толком не понимал, почему именно они. Теперь же не понимала и я, но лишь по той причине, что не имела возможности наблюдать за их развитием, а кто-то бы проскрежетал “пожиранием”, потому что была слишком далеко. Но самое большое замешательство вызывал тот факт, что братья Годфри были необычайно красивы и обаятельны, чего я никак не могла предположить, даже если бы знала их мальчишками. Они будто просто….возникли в этом городе уже такими, как представились мне.       Технично собираясь на работу, я то и дело одёргивала себя и напоминала, что здесь можно не торопиться, и я совершенно ни перед кем не отвечаю и имею полное право опаздывать или вовсе не явиться. Заточенная ритмом большого города, я методично доставала одежду из пыльного шкафа, отмечая, что генеральной уборке в этом доме стоит посвятить день или два. Мне не нужна была большая часть этих вещей, предметов мебели и утвари, я не привыкла лелеять вещи, потерявшие своё назначение. Пожилые люди склонны к накопительству, и мой дед не был исключением. Впервые взглянув на дом уже по-хозяйски, я поняла, сколько здесь работы, и что неплохо бы отыскать себе подмену, чтобы хотя бы первое время разобраться со всем.       Мои перемещения по гостиной прервал отчётливый стук в дверь. В городе, где никого не знаешь, виновниками ранних визитов могут быть только мормоны и посыльные. Посылок я не ждала, поэтому пошла открывать со скучающим видом.       - Хочешь заняться со мной вандализмом? - сверкая детским огоньком задора в глазах, выпалил Генри. Он стоял на крыльце, ослепляя своей лучезарной улыбкой, словно это приглашение он репетировал, и, возымев успех в виде моей совершенно ошалелой физиономии, был доволен собой. Направление моих мыслей от своеобразно заданного, неожиданного вопроса сменилось раза четыре, прежде чем я смогла заговорить.       - Генри… ты о чём?       - Ты только оденься потеплее. - и он повёл рукой в мою сторону, словно бы описывая наряд. - Погода сегодня отличная, но идти довольно далеко.       - Я ведь на работу собираюсь..       - В субботу все заняты делами по дому как минимум до обеда, к тому же, я подумал, что тебе бы не помешала небольшая экскурсия по городу, - объяснил он, покачиваясь на пятках в нетерпении. Столько энтузиазма ради вандализма?       Аргументы были, конечно, весомые - я ударилась в работу, даже не осмотревшись, а ведь нерешёнными оставались ещё с десяток задач разного рода, но мне отчаянно хотелось погулять - это первая возможность отпуска за два года. Я закусила губу, обдумывая соблазнительное предложение, даже не удосужившись первым делом спросить, какого рода вандализмом хочет заняться со мной Генри. Не хотелось бы думать, что он очередной местный пикапер, под стать братцу, в чьих методиках я почему-то не сомневалась - головой. Потому что тело отреагировало вчера совершенно не на его слова. Безошибочно и безотказно. Убийственная энергетика.       - Знаешь, ты не похож на парня, склонного к вандализму, - я старалась не смеяться и любовалась его высоченной фигурой на моём крыльце. Генри лишь мотнул головой, смахивая с глаз мешающую прядь волос и слегка задрал подбородок.       - Так ты идёшь со мной? - улыбнулся Генри и сунул руки в карманы джинсов, терпеливо ожидая меня.       - Да, да, иду, просто, блин… дай мне пару минут, - замешкалась я, нервно облизывая губы и поспешила в комнату, на ходу крича ему приглашение войти в дом.       - Нет! Жду тебя здесь.       Мы вышли на дорогу и двинулись по направлению от центра города, минуя сонные дома, пару ворчливых собак и припаркованные автомобили под аккомпанемент пения птиц этим свежим, ясным утром.       - И всё-таки, - начала я, послушно топая рядом с Генри, который неспешно шагал семимильными шагами, расслабленно держа руки в карманах. Если бы он хоть немного ускорился, я бы совсем за ним не поспевала. - Куда мы идём?       - Это сюрприз, - он снисходительно улыбнулся мне.       - А в сумке что? - спросила я, отбросив правила приличия - уж больно подозрительно болталась эта холщовая вещица на его плече. - Верёвка и скотч?       Генри захохотал, потрясённо качая головой, затем остановился и взглянул мне в лицо, изогнув бровь.       - Если бы я хотел причинить тебе вред, то утопил бы ещё позавчера. И ты пригласила меня в свой дом, - весело подмигнул он. - По-моему, ты пересмотрела криминальных сериалов о маленьких городках, где творится всякая жесть.       - Не смотрю я их, - пробурчала я, еле сдерживая смех над самой собой и даже не заметила, как первая возобновила шаг, и теперь Генри топал за мной. На самом же деле, мне очень трудно было выдержать взгляд его выразительных глаз и красоту лица, которое хочется без стыда рассматривать. Но тогда он и сам поди стал бы подозревать меня в некоторой маньячности.       По дороге Генри то и дело комментировал близстоящие здания и дома соседей, сопровождая эту неожиданную экскурсию историями о жителях города, их привычках и нравах. Он знал далеко не всех жителей и рассказал, что многие просто привыкли держаться особняком, но всё же большая часть была ему знакома, а меня не покидал жгучий интерес расспросить его о семье и брате, чьё существование близнецы обычно обозначают сразу. Я хотела было начать издалека и спросить, один ли он в семье, но вовремя осеклась, потому что тогда мне пришлось бы врать о том, что я уже виделась с Романом. Если вдруг Роман вообще стал бы упоминать ему обо мне. Он наверняка забыл моё лицо, как только покинул магазин.       Мы свернули на ухабистую дорогу, и впереди теперь виднелся лишь один крупный объект - сталелитейный завод семьи Годфри. Его тёмные трубы цвета запёкшейся крови выглядели зловеще даже на вывеске на въезде в город, а по приближении и вовсе вселяли ужас.       - Ээм… может, всё-таки скажешь, что в сумке? - с напускным подозрением спросила я, и мы оба тут же рассмеялись. В самом деле? Где там вандалить? И - стоп - я что, серьёзно иду вандалить? Такие места быстро обживаются местными бродягами и подозрительной молодёжью, и уже через пару лет после закрытия оказываются полуразрушенными и приходят в плачевное состояние. Рассуждаешь, как городская бабусенция, Мелисса, одёрнула я себя. Ясный, солнечный день незначительно спасал облик завода. Не думаю, что приблизилась бы хоть на метр в туман или в сумерках. Здания и трубы завода возвышались над нами, как средневековый воин в латах, суровый, но грозно поникший в своей бесхозности. Я не заметила, как остановилась и просто смотрела на сталелитейный комплекс.       - Сколько себя помню, он закрыт, - тихо сказал Генри, глядя на здание. Он будто не имел к нему никакого отношения и вовсе не принадлежал к семье Годфри.       - А почему его закрыли?       Генри молча пожал плечами, и, едва я успела изумиться тому, что он не в курсе ситуации с имуществом собственной семьи, он добавил:       - Мать особо не посвящает меня в дела Годфри Индастриз. Да и мне, честно говоря, всё равно. Я люблю быть на природе и иногда работаю на жителей города. Ну так, по мелочи. Ей это страшно не нравится.       - Разве плохо, что ты испытываешь желание работать?       - Она очень гордая женщина и её вполне бы устроило, если бы я просто продавал свои картины на пафосных аукционах.       - Картины?       Шаг за шагом за разговорами мы приблизились к длинному двухэтажному зданию без окон, на предполагаемом месте которых были светлые прямоугольники, словно окна когда-то были забиты более светлым кирпичом, но я заметила их не сразу, потому что в подтверждение слов Генри и в ответ на мой вопрос была большая часть стены, на которой красовались искусно выполненные картины в современном стиле - они были тревожными и захватывающими одновременно. На всех изображены люди, фрагменты жизни и портреты, но одна картина выглядела незаконченной.       На стене был небольшой, но знакомый фрагмент: девушка с копной тёмных волос сидела на краю мостика у озера и нежно водила руками по воде. На ней было лёгкое белое платье, а всё изображение местами было намеренно чуть смазано, имитируя размытость и потёртости дрогнувшей киноплёнки. Я встречала нечто подобное на пафоснейших выставках современного искусства, но никогда ещё картина не впечатляла меня так сильно. Потому что на ней я.       Генри остановился и внимательно следил за моей реакцией, я лишь переводила взгляд с него на его творчество, поражённая сюрпризом, который меня здесь ждал. Не было сомнений, чья она, но в этом негласном, неопределённом признании на жёсткой, неприглядной поверхности стены было столько тайны, неопределённости и уязвимости, она совсем не напоминала о нём эмоциями, которые вызывала.       В свете недавних событий было очевидно, что на картине изображена я, и сам этот факт вызвал у меня мурашки на коже - я медленно потёрла плечи, обхватив себя руками, и Генри заметил растерянность, с которой я это сделала.       - Не выходило из головы, - тихо сказал он, осторожно взглянув на меня, а затем обернулся к стене и небрежно скинул сумку с плеча. - Если хочешь, я закрашу…       - Нет, что ты, не надо, - я поспешила тут же вернуться в реальность и хоть как-то отреагировать. Я пока не могла совладать со своими эмоциями - этот парень оказался гораздо сложнее, чем мне показалось в первый день. Картины - это всегда сложно, это не просто так. - Это очень красиво и необычно, Генри…       - Без грунтовки она продержится здесь недолго. Я пишу так много, что оно и к лучшему - дома стены уже заняты, я принялся за эти, - грустно улыбнулся он.       Так вот, что он подразумевал под вандализмом.       - А как же местные “вандалы”?       - Картины никто не трогает. Полиция ворчит иногда, но моя мать напоминает им о том, что этот завод - всё ещё наша собственность. Хочешь кофе? - вдруг спросил Генри.       Покопавшись в сумке, он выудил высокий термос и подошёл ко мне, на ходу откручивая крышку-стакан. Я с благодарностью взяла из его рук угощение, согревая пальцы желанным теплом.       - А ты подготовился, - сказала я, не скрывая довольной улыбки - по телу разлилось тепло, а безветренный воздух вокруг пропитался ароматом крепкого кофе. Мне определённо нравилась эта спонтанная и милая прогулка со знаками внимания. И его тёплый взгляд.       - Что? - не в состоянии прочитать моё выражение лица, спросил Генри, застенчиво улыбаясь глазами - они блестели, как роса. Я помотала головой, одновременно надеясь развеять этот странный прилив нежности. Мы просто стояли и улыбались друг другу, нравились друг другу. Я хотела обнять его и простоять так до самого вечера.       - Помоги мне, - вдруг сказал он, медленно теряя улыбку, и я тут же потеряла свою, непонимающе уставившись на него. Генри лишь повёл рукой в сторону, затем как-то рассеянно запустил её в волосы, но они тут же рассыпались в привычный средний пробор. - Если хочешь. Осталось совсем немного - нужно лишь заполнить фон.       - Но я совсем не умею рисовать.       - И плавать.       - Да ну тебя! Ну и что тут у нас? - засмеялась я и присела рассмотреть его краски - крупные тюбики и тюбики поменьше торчали из сумки. Генри взял пару кистей и протянул одну мне - крупную и жёсткую. Мы встали к стене, и я снова взглянула на себя - руки вытянуты, будто пытаюсь отыскать что-то в этой воде..       - Повторяй за мной: веди влево... Старайся все мазки делать горизонтальными…       Генри то и дело добавлял краски из тюбика, а я следовала его указаниям, заполняя фон картины с собственным изображением. Которое не выходило у него из головы. Сам он вносил финальные штрихи и совершенствовал то, что уже, казалось бы, не нуждалось в дополнении. В дополнении нуждалась лишь вся эта ситуация с его братом, чей образ то и дело всплывал в моём сознании.       - Я видела Романа.       Идиотка.       Генри закрыл глаза и опустил голову, рука его замерла в верхней части картины, однако, мужественно переждав накативший приступ то ли злости, то ли разочарования, он взял себя в руки и продолжил мазки.       - Он тебя не обидел?       - Что? Конечно нет! - выпалила я, поражённая этим странным вопросом.       - Хорошо.       Генри принялся за блики, аккуратно промакивая кистью стену, и между нами повисло некомфортное молчание, которое он терпел недолго.       - У нас с братом непростые отношения. Мы избегаем друг друга, и я не люблю о нём говорить, прости, - признался Генри и виновато взглянул на меня, чуть поджав пухлые губы.       - Это ты прости… что лезу не в свои дела.       - Пустяки. Ты не могла не узнать о нём - он тут знаменитость, - сказал Генри так понуро, что мне на секунду показалось, что он ему завидует, сам оставаясь в тени, но, обладая художественным талантом и нежным обаянием, он просто не мог проигрывать Роману. Он просто другой. - Давай здесь заканчивать, а то ты совсем продрогла, как мне кажется.       Я втиснулась между ним и стеной, прижимаясь к нему как можно ближе, чтобы спиной не смазать свежую краску и обняла за талию, аккуратно сминая мягкую ткань его толстовки под курткой, и несколько мгновений Генри просто стоял, разведя руками, а затем отступил на шаг назад вместе со мной, и я почувствовала тепло, надёжность и крепость его груди, коснувшись её виском, а за спиной у меня сомкнулись длинные, красивые руки. Свежая, исполосанная зелень, лимон, дикий мёд и сладковатые белила - я вдыхала этот аромат, бесцеремонно зарывшись носом в складки его одежды. Генри напрягся, словно само его тело не верило в происходящее, но объятий не разомкнул.       Пыль вдоль дороги стояла столбом, сигнализируя о том, что жители Хемлок Гроув окончательно проснулись и приступили к своим субботним делам и поездкам. Я шла вдоль обочины и рассказывала Генри о Сиэтле, а он заверил, что в Хемлок Гроув тоже варят неплохой кофе*, с чем я не могла не согласиться, и мы выпили ещё по стаканчику из его термоса прямо на ходу. Мимо нас изредка проезжали автомобили, их водители и пассажиры с интересом таращились на Генри, а затем на меня, и он даже иногда махал им рукой в ответ, но один автомобиль поравнялся с нами, постепенно замедляя ход.       - Привет, дружище! - с водительского сидения нам улыбался Питер. Дружище? Снова сюрприз. - О, Мелисса, и ты здесь!       - Привет.       На соседнем сидении я заметила девушку с гладкими прямыми волосами. Эти прямые линии отлично сочетались с её раскосыми глазами и тонкими ниточками губ - экзотичная и строгая, но очень улыбчивая.       - Это моя девушка Эшли, - опомнился Питер, разжав пальцы на руле.       - Ну и что вы там оба делали? - спросил Питер, заглядывая в зеркало дальнего вида и предусмотрительно двигаясь в водительском кресле чуть вперёд, чтобы освободить место для длинных ног Генри.       - Стены шпаклевали, - тихо ответил Генри, переводя взгляд с деревьев и домов на глаза Питера в зеркале.       - Правда он очень талантлив? - с энтузиазмом обратилась ко мне Эшли, и Генри застенчиво сложил руки между коленями. На костяшках его пальцев была краска, и я заметила её и на своём рукаве.       - Очень здорово, ни за что бы не догадалась, что он художник, - никаких слов мне не хватало, чтобы адекватно описать свои эмоции, ощущения от картин такие двойственные и выразительные, что хочется обойтись без слов. - Город прям полон сюрпризов.       И красивых парней.       - Я думаю, стоит отметить твой приезд, Мелисса! Давайте сходим в бар! Сегодня выступают “The Jack Wood”.       - Да там только они и выступают вечно, - перебил её Питер, и они вместе захохотали, вызвав улыбку даже у Генри, который как-то неожиданно закрылся и поник.       - Генри, может, пойдёшь с нами? - осторожно спросила Эшли, и в машине повисла пауза, которую нарушил Питер.       - Эш…       - Спасибо, ребят. Прости, Лисси, я не очень люблю бары - у меня от них... голова трещит.       - Да всё в порядке, друг, мы присмотрим за ней, - неопределённо заверил Питер, поглядывая на Генри через зеркало, и мне показалось, что глазами они говорят друг другу больше, чем вслух. - Ну, Мелисса, ты как? Идём вечером?       - Повеселись, - шепнул мне Генри с мягкой, но печальной улыбкой на лице.