Освобождение / Breaking Free

Женщина за стойкой регистрации взглянула, как обычно, мельком на удостоверение Кларисы, а затем небрежно пододвинула лежащую на столе тетрадь для росписей посетителей. Махнула рукой, давая знак подождать, а сама подняла трубку телефона и с силой нажала кнопку быстрого набора. – Привет, это Нэнси. Ровно в час. Ага, запускаю её. Знакомый звук отпирающихся замков, и вот Клариса проходит вперёд, окружённая давно знакомыми коридорами и лестничными пролётами на пути подвал. Дойдя по самой нижней площадки, она уже видит Барни, ждущего её возле комнатки охраны. – Привет, Барни, – говорит Клариса, почти бегом преодолевая оставшиеся ступеньки. – Добрый день, Клариса, – кивает медбрат. – Как нога? Я смотрю, ты здорово окрепла. – Это точно, спасибо, Барни. Микротрещины срослись, так что никаких проблем с подвижностью. – Рад это слышать, – Барни поднял вверх связку ключей. – Твой стул тебя уже ждёт, а моя работа – отпереть дверь. Некоторое время Клариса изучающе смотрела на медбрата, впервые задумавшись о том, что именно эта... терпимость... так отличает Барни от большинства людей. Например, от Арделии, лучшей подруги Кларисы... Теперь уже – бывшей подруги, мысленно поправила себя девушка. – Э-э-э... знаешь, Барни, я хотела кое о чём тебя спросить. Есть минутка свободная? На лице медбрата ясно отразилось удивление. Однако он дружелюбно кивнул и ответил: – Конечно, минутка найдётся. – Ты помогал доктору Лектеру отправлять посылки для меня. Почему? Улыбка медленно сползла с лица Барни, превращаясь в смущённую гримасу. – Тебе это не нравится? Я перестану, ты только скажи. Клариса покачала головой. – Нет, нет. Я тебя вовсе не о том спрашиваю. Забудь про меня и моё отношение. Скажи, почему ты сам ему помогаешь? – Ты имеешь в виду, как я к нему отношусь? Симпатичен ли он мне как человек? – Да, что-то вроде, – сказала Клариса и улыбнулась. Но улыбка вышла грустной. – Барни, я вовсе не стараюсь втянуть тебя в неприятности, или подловить на чём-то, или разрушить доверие доктора к тебе. Несколько секунд Барни пристально глядел на Кларису, затем кивнул. – Да, знаю. Я и не думал ни о чём таком, – Барни пожал плечами. Затем продолжил. – В первый раз он просто попросил меня об одолжении, и я согласился. В конце концов, это было нетрудно, а доктор Лектер редко что-то просит. Если с ним обращаться по-человечески, он отвечает тем же. Это здорово облегчает работу, знаешь ли, – заметил Барни. И, понизив голос, добавил: – А все проблемы приходят с верхних этажей этого здания. – Я смотрю, Чилтон до сих пор не вернул его вещи: записи, рисунки, книги... – заметила Клариса. – Да. Жаль. Наш директор ведёт себя как школьник, жадный и глупый, – сказал Барни, и что-то в его взгляде подсказало Кларисе, что медбрату очень хорошо известны привычки школьных задир. – Но и доктор много чего сделал. Плохих вещей. Я сам видел, на что он способен. Память Кларисы мгновенно подсунула ей воспоминание: фотография обезображенного лица медсестры, продемонстрированная Чилтоном в первый визит сюда, много месяцев назад. При желании доктор Лектер мог легко превратиться в монстра и устроить кровавую резню. Клариса никогда не должна забывать об этом. Не обращая внимание на то что собеседница пребывает мыслями где-то далеко, Барни продолжал: – Он не случайно здесь оказался. Доктор Лектер опасен, и большинство людей считают его сумасшедшим. Но всё же он человек. Если обращаться с ним как с чудовищем – значит, он будет чудовищем. А если обращаться как с человеком, он будет... ну, не то чтобы «приятным в общении», это не совсем то слово... но... ты ведь с ним разговариваешь, ты понимаешь, о чём я. Понимаешь, каким он может быть. Обаятельным, подумала Клариса. Неотразимым. Проницательным. – Короче, когда доктор Лектер хочет поболтать со своими адвокатами, я приношу ему телефон. А когда он хочет написать тебе письмо, я приношу бумагу, фломастер – и стараюсь не стоять у него над душой. Директору пришлось разрешить это по настоянию адвокатов, а так – никто больше не желает обращаться с ним как с человеком. – Обладающим чувством собственного достоинства, – уточнила Клариса. В ответ на это Барни улыбнулся: – Именно так. Ты всё понимаешь. Я заметил это, ещё когда ты в самый первый раз пришла. И потом – когда вернулась поблагодарить его за помощь. Вы хорошие люди. Но если эти подарки причиняют тебе какое-то неудобство... – Нет, Барни. Всё в порядке, – Клариса протянула руку к широкому предплечью медбрата и слегка сжала. – Я... просто... рада, что ты здесь. Спасибо. Лицо Барни всё ещё хранило слегка озадаченное выражение. Он явно не понимал, зачем Клариса задала ему все эти вопросы, однако Барни был не из тех людей, которые суют нос не в своё дело. Это было бы слишком грубо. Вместе расспросов медбрат снова встряхнул связку ключей и спросил: – Ну что, готова? – Как всегда, – ответила Клариса. *** Сегодня в ней говорила уверенность. Спокойная и расслабленная походка, никакого напряжения, никакого беспокойства по поводу шума, всегда царящего в подвале психиатрической лечебницы. Он ещё никогда не видел Кларису Старлинг... такой. Интересно, что же произошло и чьих это рук дело? Очень скоро доктор Лектер догадался, чьих. Она практически безотрывно – наверняка даже незаметно для самой себя, как будто её взгляд блуждал вокруг, периодически возвращаясь в одну точку – смотрела на его руки. Он сложил их за спиной – и тут же заметил нечто необычное. Клариса смотрела ему в лицо, но при этом слегка шевелила пальцами руки, как будто неосознанно хотела до чего-то дотронуться. Заинтригованный, доктор Лектер сменил позу: руки на животе, пальцы сплетены. Клариса проследила взглядом за его движением. Доктор небрежно потянулся, распрямив и снова согнув руки – в ответ на это Клариса быстро облизнула губы. Он замер, осознав произошедшую перемену. Много лет прошло с тех пор как доктор Лектер в последний раз ловил на себе подобные женские взгляды. И с её стороны это не было экспериментом, подавляемым желанием или любопытством. Она была уверена в том, что делает, она... осознавала. Похоже, её внутренний ящик с секретами постепенно открывался. И доктор Лектер был рад наблюдать эту трансформацию. – ... итак, шестая жертва – по вашей системе, поскольку Вы считаете четвёртое убийство делом рук подражателя – или седьмая по версии ФБР, которые должны бы Вам поверить, но не верят... в общем, ещё один труп был найден в Денвере. – Однако Вы не принесли сегодня папку с материалами, Клариса. – Да... Это оттого, что команда криминалистов сейчас «занимается другими зацепками», а разработанный нами профиль убийцы успешно пылится в куче отчётов. Она была разочарована и возмущена, даже не пытаясь скрыть это от доктора Лектера. И её чувства были понятны – ясно, что ещё не одна женщина будет убита, пока команда Джека Крофорда игнорирует мнение Ганнибала Лектера и продолжает своё зашедшее в тупик расследование. А, впрочем, и сама Клариса могла бы докопаться до истины – обладая всеми важными качествами, агент Старлинг нуждалась лишь в шлифовке своей интуиции, которую можно провести в режиме обмена мнениями. Самого доктора не волновала судьба будущих жертв, однако он понимал, что Кларису-то мысль о них преследует по ночам. Легко было вообразить, как расследование каждого подобного дела всё больше выбивает почву у неё из-под ног, притупляя веру в собственные цели, возможности ума и амбиции. Как же решить эту проблему? Ответ прост – оградить её от влияния ФБР, пока не поздно. – Почему же так происходит, Клариса? Она вздохнула. – Много причин, доктор. Потому что я не вхожу официально в их команду, потому что меня попросил мистер Крофорд, потому что я женщина, потому что сотрудничаю с Вами... – Клариса выпрямила руки, положив их на колени. – А может, просто потому что они сомневаются в правильности Ваших выводов, – закончила она и нахмурилась, явно сомневаясь в собственных словах. – Бросьте, Клариса, ведь Вы сами в это не верите. – Не верю. – И это подсказывают Ваши инстинкты или очевидность фактов? – Думаю, в равной степени и то, и другое. Доктор Лектер поспешно спрятал накрывший его гнев. «Очевидность фактов» означала, что некие презренные субъекты из команды Малыша Джеки уже успели сказать или сделать нечто, причинившее ей боль или унизившее. Однако тон, с которым Клариса произнесла эти слова, показывал, что подобные мелочи больше не задевают её. – Теперь Вам известно, почему они не принимают в расчёт Ваше мнение. Взгляд Кларисы скользнул по лицу доктора Лектера, а затем переместился на его руки и задержался там, как бы в рассеянной задумчивости. Доктор не нуждался ни в логических построениях, ни в интуитивных озарениях, чтобы объяснить причину этого. – Вы сожалеете, Клариса? Несмотря на – или из-за? – мягкого тона, которым были произнесены эти слова, Клариса вздрогнула. А потом медленно, так медленно, что доктор Лектер ощутил краткую беспокойную судорогу в её сознании, девушка покачала головой. – Нет, – ответила она тихим, но твёрдым голосом. – Даже если бы я знала наперёд обо всех косых взглядах, которые на меня будут бросать, обо всех гадостях, которые будут шептать за моей спиной или говорить мне в лицо – я бы всё равно не стала ничего менять. Я не жалею, что мистер Крофорд отправил меня сюда год назад. Я не жалею о том, что познакомилась с Вами. Доктор Лектер позволил крошечному лучику удовольствия промелькнуть на своём лице, так, чтобы собеседница заметила это. – Я тоже не жалею, Клариса.