Освобождение / Breaking Free

– Старлинг, мне не хотелось, чтобы Вы узнали об этом из коридорных слухов, – произнёс Джек Крофорд, прислонившись к своему письменному столу и почти усевшись на край. – Это точно он? Тот, кого мы ищем? – уточнила Клариса. Хозяин кабинета так и не предложил женщине-агенту сесть, да ей и неловко было садиться, когда он сам стоял на ногах. Клариса положила руку на спинку стула, слегка опершись на него. – Похоже на то. Местное отделение полиции переслало дело нам, как только они поняли, с кем столкнулись. Во всяком случае, по предварительным данным всё сходится. Я через полчаса отправляюсь в Денвер, буду там к полудню, осмотрю место преступления и тело. Хотя, ни одного подозреваемого до сих пор нет. – Если Вам нужен помощник со свежим взглядом, то я готова, сэр, – немедленно отрапортовала Клариса и внутренне съёжилась от отвращения, насколько нетерпеливо- умоляюще прозвучал её голос. Но чёрт побери, если она действительно хочет попасть в Отдел психологии поведения, нужно хвататься и использовать каждую возможность доказать свои способности. А эти возможности ведь с неба не свалятся, их нужно самой пробивать. – Не сегодня, Старлинг. Мистер Крофорд сложил руки на груди – защитная поза, с подозрением заключила Клариса. Следующие сказанные слова лишь усилили её подозрительность. – Послушайте, Старлинг... Клариса... Есть ещё одна причина, почему я сегодня пригласил Вас для разговора. Имя из его уст прозвучало как-то неприятно. Ещё бы, ведь он нарочно назвал её Кларисой, а не Старлинг. Удивительно, как теперь, после знакомства и регулярного общения с доктором Лектером, все эти психологические манипуляции стали для неё очевидными и заметными с первого взгляда. Что же мистер Крофорд скажет дальше? Клариса ждала, но продолжения не последовало. – Сэр? – На прошлой неделе ко мне заходила мисс Мэпп. Клариса ощутила, как у неё в жилах закипает кровь. Однако лицо девушки осталось бесстрастным. Сосредоточившись на ритме своего дыхания, она мысленно поблагодарила доктора Лектера за столь своевременно данные советы. – И по какому же поводу она заходила, сэр? – Думаю, мы оба знаем ответ на этот вопрос, Старлинг. Я надеялся, что Вы сами придёте ко мне, чтобы поговорить. Однако мисс Мэпп, по всей видимости, была права, и Вы просто не замечаете возникшую проблему. А я думаю, сэр, у нас с Вами разные представления о том, что такое «проблема». Клариса на мгновение прикрыла глаза и тут же снова открыла их. Слегка склонив голову влево, взглянула на Джека Крофорда. – Вы думаете, доктор Лектер старается добраться до моих мыслей, чтобы управлять ими. А ещё Вы думаете, что я не в состоянии с этим справиться. – Тот, о ком мы сейчас говорим, Старлинг, неоднократно доводил до слёз опытных специалистов, пытавшихся с ним побеседовать. Вы же навещаете его уже почти целый год, нанося регулярные визиты. Значит, это либо Вы хорошо с ним справляетесь, либо... Очевидно было, что у Крофорда не хватает смелости закончить свою мысль. И тогда Клариса, не страдавшая приступами неуверенности, завершила предложение сама: – … либо он хорошо справляется со мной. У Крофорда, однако, хватило такта для извиняющегося выражения на лице. Клариса вздохнула, и постаралась использоваться повисшую паузу, чтобы вспомнить всё, что знала о характере своего начальника. Не стоило вступать с ним в открытую конфронтацию, по двум причинам. Первая – потому что Клариса всё ещё хотела попасть в его отдел, а вторая (пожалуй, она была самой настораживающей) – это то, что мистеру Крофорду было достаточно сделать один-единственный звонок директору Чилтону, чтобы положить конец визитам Кларисы в Балтиморскую психиатрическую лечебницу. Итак, Крофорд. Во-первых, он чувствует себя виноватым за то, что в своё время отправил её к Лектеру; это было особенно заметно по тому повышенному уровню заботы, который начальник Отдела психологии поведения проявлял по отношению к ней в течение последнего года. Клариса опустила голову на несколько секунд, а когда снова подняла глаза, её лицо выражало обиду и негодование. И это даже не было маской. – Скажите, сэр... будь я агентом-мужчиной, мы бы сейчас вели подобный разговор? Вы что, и правда думаете, будто сладкие речи и блестящие побрякушки от Лектера способны заставить меня растаять и вообразить существование некой глубокой духовной связи между ним и мной? Вот так. А дальше – самое сложное, но придётся это сказать. Ври вдохновенно, Клариса. Ври, будто сама в это веришь. – Сэр, он ведь только средство. Хорошее средство, чтобы мы могли справляться с нашей работой. Вот и всё, – Клариса широким жестом обвела полки с документами и фотографии на стенах. – Если с его помощью мы сможем закрыть хотя бы одно дело или спасти хотя бы одну жизнь, значит, это стоило затраченного мною времени и того психологического давления, которое он пытается оказать. Не волнуйтесь, сэр, ему не удалось меня обмануть. Да, признаюсь, иногда эти встречи утомляют, но пока что я справляюсь. Никакого упадка сил или душевного расстройства у меня нет. Вот так. Сказанного должно быть достаточно, чтобы нейтрализовать слова Арделии. Удивительно, ещё в прошлом году подобное объяснение из уст Кларисы оказалось бы вполне правдивым. Однако теперь она изменилась – после того разговора с доктором на Рождество, после засады с перестрелкой, после огромного количества случаев, когда он давал ей понять, что интересуется ею как женщиной, обладающей не только умом, но и физической привлекательностью. Все эти события, эти изменения, постепенно сделали её совсем другой. Но только Клариса никогда не смогла бы сказать мистеру Крофорду, что лично ей больше нравится быть такой, какая она сейчас, а не какой была раньше – до того как её жизнь пересеклась с жизнью Ганнибала Лектера. Сказать такое Крофорду означало бы не просто положить конец своей служебной карьере, но и расписаться в собственной несостоятельности и психологической внушаемости. Крофорд ещё одну минуту пристально, изучающе смотрел на неё. Клариса спокойно выдержала этот взгляд, ни разу не опустив глаза и не поднеся руку к лицу – словом, не совершив ни одного нервного движения и ничем себя не выдав. Эта ложь была необходима, если Кларисе хотелось и дальше продолжать свои визиты к доктору Лектеру – и горевшая в её глазах решимость, которую мистер Крофорд мог принять за страстное желание попасть в его отдел, на самом деле объяснялась стремлением во что бы то ни стало сохранить возможность общения с единственным человеком, который понял её. – Ладно, Старлинг, – проговорил, наконец, Крофорд с таким видом, будто перед ним стояла тарелка с его не самым любимым блюдом, а Клариса настойчиво совала ему в руку вилку. – Вы правы, его способности полезны для нас, и раз говорите, что с Вами всё нормально, возможно, так и есть. Я просто не хочу, чтобы Вы подверглись профессиональному выгоранию, не успев даже начать работать в моём отделе. Он что-то скрывал, не договаривал; Клариса ясно видела это по выражению его лица. Губы едва заметно приоткрыты, глаза смотрят чуть в сторону, должно быть, на плечо или ухо собеседницы. Доктор Лектер как-то раз намекнул – да куда там, прямо заявил – что Джек Крофорд боится её, Кларису Старлинг. В тот момент она не совсем поняла, о чём говорил доктор, однако сейчас увидела собственными глазами. Мимолётное, едва заметное проявление страха. Он хочет защитить меня от доктора... И чем больше я показываю, что мне не нужна его помощь, тем яснее он видит, как легко я общаюсь с серийным убийцей. Мистер Крофорд нервничает в моём присутствии, потому что я не стремлюсь понравиться ему и соответствовать его требованиям. Вот дерьмо. Я совсем запуталась. При мысли о том, что ей придётся изобразить эдакую «девицу в беде», Клариса ощутила кислый привкус во рту. – Сэр, я не думаю, что один-единственный всплеск эмоций уже можно считать симптомом профессионального сгорания. Кстати, я последовала совету, который Вы дали, и завела себе хобби. Он поднял бровь. – И это не стрельба по мишеням? Ей не очень-то хотелось рассказывать ему про скрипку. Всё-таки её новое занятие было чем-то глубоко личным, касавшимся лишь самой Кларисы... и – да, ещё отчасти доктора Лектера. Но выбора не было. В конце концов, однажды подобный разговор помог наладить отношения с Арделией, значит, должно и здесь сработать. – Я беру уроки игры на скрипке, сэр. Знаете, музыка очень успокаивает, помогает выплеснуть накопившиеся эмоции. На лице Крофорда отразилось бесхитростное удивление, через мгновение сменившееся таким же очевидным облегчением. – А-а-а... ну ладно. Это... это хорошо, Старлинг. А Вы... В дверь кабинета отрывисто постучали, и затем в дверном проёме показалась голова одного из агентов: – Джек? Мы готовы к заварушке, – бросив взгляд в сторону Кларисы, незнакомый агент автоматически сбросил её со счетов. И поинтересовался скорее для вида: – Она с нами? Крофорд взял сумку, стоявшую на полу возле его письменного стола. – Нет. В другой раз. Старлинг, не лезьте в это дело. Дэвис, пошли. Агент Дэвис приоткрыл дверь чуть шире, выпуская их из кабинета. На лице его играла самодовольная улыбка, когда Клариса протискивалась мимо него в коридор. И нет, ей определённо не почудились слова: «Подружка людоеда», которые Дэвис успел шепнуть. Остаток рабочего утра Клариса провела, разбирая бумаги и воображая себе Дэвиса, корчащегося от боли и валяющегося у неё в ногах. К обеду настроение девушки улучшилось, и она снова могла улыбаться. Доктор Лектер был прав: визуализация – прекрасное средство для управления своим гневом. *** В холодильнике торчала голова Арделии. Остальные части тела своей соседки Клариса узрела сразу же, зайдя на кухню. По всей видимости, та пребывала в поиске необходимых ингредиентов. – Только не говори, что ты и правда собираешься что-то приготовить. – Ха! – произнесла Ди, высовывая свою голову из широкого нутра холодильника и поднимаясь на ноги. В руках она торжественно держала какой-то пакет. – У нас тут ещё есть остатки итальянской еды! – О, пища богов! – поддержала Клариса и, поймав не успевшую закрыться дверь, достала из холодильника банку колы. – Мне нужен кофеин. Клариса подошла к кухонной стойке и налила шипучий напиток в стакан, пока Арделия разогревала их ужин в микроволновке. – Тебе привет от Джека Крофорда. Клариса испытала удовольствие, заметив, что Арделия замерла в той позе, в которой её застали эти слова. Однако она завела об этом речь вовсе не для того чтобы выпустить пар и таким образом изгнать свой гнев. Всё это было сделано сегодня чуть раньше, во время тренировки на стрельбище. И сейчас Клариса подняла эту тему с единственной целью – уменьшить и успокоить подозрения Арделии. Поэтому она продолжила дружелюбным тоном: – Я вижу, ты и правда сильно волновалась обо мне, Ди. Та развернулась лицом и кивнула. – Клариса, я знаю, ты очень хочешь эту работу. Но я не хочу... чтобы ты забыла саму себя в попытках получить её. Понимаешь? – Да, конечно, Ди. Это была правда. Беспокойство Арделии и желание помочь – естественно и объяснимо. Но вся загвоздка заключалась в том, что люди, пытавшиеся защитить Кларису «от самой себя», при этом совершенно не понимали, кто она есть на самом деле. Единственное, что они все пытались сделать – это заставить её перестать стремиться к лучшему и большему. А ведь она могла стать сильнее, умнее, образованнее, хитрее. Стать лучшей из возможных вариантов Кларисы Старлинг. И она уже начала подозревать, что в планы доктора Лектера как раз и входит – помочь ей приблизиться к этому совершенному образу. Конечно, у него есть собственные корыстные мотивы – однако какая разница, ведь в любом случае он понимает мои стремления и потребности лучше, чем все остальные люди. И с этой мыслью Клариса улыбнулась Арделии, распространяя вокруг себя атмосферу уверенности и дружеской теплоты. – Ну, Ди, спасибо за беспокойство, – сказала она, слегка толкнув бывшую однокашницу локтём в бок. – Только в другой раз предупреждай, ладно? А то меня чуть удар не хватил от всех этих вопросов Крофорда. Арделия скорчила рожицу, потом извинилась. Тем временем микроволновка издала сигнал «би-ип», и кухню наполнил восхитительный аромат фетучини. Девушки склонились над широким блюдом горячей пасты и с аппетитом принялись за еду. И пока они улыбались, смеялись, болтали, внутри у Кларисы снова воздвигались стены, отделявшие её настоящую сущность от образа, созданного для окружающих. Трещина в их дружбе с Арделией на глазах превращалась в расселину, а у Кларисы в руках был инструмент, чтобы расширить этот провал.