A Thousand Purple Stars

ДЕСЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ

      Джису покрутила запястьями, пытаясь избавиться от напряжения. Она смотрела на гигантские страницы текста на экране своего компьютера и читала то, что только что напечатала. Затем она поморщилась и удалила предложение, переписав его в обратном грамматическом порядке. Все еще звучит не очень. Она нажала кнопку «назад» и попыталась заменить одно слово другим. Она потратила слишком много времени на одно это предложение. Девушка выделила слова, изменила цвет шрифта, и решила вернуться к этому предложению позже.       Остальная часть главы писалась без каких-либо проблем, с легкостью. Она даже не заметила, как в комнату вошел Джинен и поставил тарелку рядом с клавиатурой. Он прислонился к ее столу и скрестил руки на груди. Джису напечатала последний абзац, прежде чем посмотреть на мужа. У Джинена было серьезное выражение лица.       — Если ты не съешь этот сэндвич, я подам на развод, — сказал он. Джису откинулась на спинку стула и подняла бровь.       — Ты говоришь это каждый раз, когда я сажусь писать, — пошутила она.       — На этот раз я серьезно, — сказал Джинен, отодвигая клавиатуру и подвигая тарелку ближе к девушке. — Отлипни от компьютера и поешь.       — Я не могу, я в творческой зоне, — сказала Джису. — Если я остановлюсь сейчас, я потеряю вдохновение и не смогу вернуть его обратно, и моя следующая публикация будет через неделю.       — Тебе все равно придется съесть этот сэндвич, — сказал парень. Джису посмотрела на тарелку и увидела, что на ней лежит сэндвич. Она переводила взгляд с еды на слова, напечатанные на странице. У нее был свой ритм. Если она сейчас поест, это нарушит его.       — Ты ведь ничего не знаешь о том, как работают писатели, не так ли? — сказала Джису, грозно посмотрев на него. Джинен немного наклонился вперед, смотря на нее в ответ.       — Может, и нет, — сказал парень. — Но я знаю, как работает беременность, и я не позволю тебе морить голодом нашего ребенка.       Самодовольная ухмылка Джису исчезла. Верно. Она была на четвертом месяце беременности. Она всегда забывала об этом, когда садилась писать. Ее рука инстинктивно потянулась к животу, который еще не был сильно большим, но уже выглядывал. Джинен наклонил голову, и Джису вздохнула, признавая свое поражение. Она потянулась к сэндвичу и откусила от него кусочек. Состав бутерброда был довольно интересным. У девушки появилась пристрастие к соленым огурцам, когда она забеременела их первым ребенком, поэтому Джинен решил, что это будет безопасный выбор.       — Ты сделал это со мной, — ворчала девушка с набитым ртом.       — Ты сама начала, — ухмыльнулся Джинен.       Джису покраснела, откусывая еще один кусок от сэндвича и вспоминая, что именно она была инициатором в тот раз. Джинен собирался сказать что-то еще, но его слова были прерваны звуком быстрых маленьких шагов, бегущих к ним.       — Мама! — крикнул очень взволнованный малыш, который бежал на полной скорости к Джису. Джинен присел на корточки и поймал сына, прежде чем тот успел врезаться в Джису.       — Хей, Джисон, — строго сказал он, поворачивая мальчика лицом к себе. У их сына появилась дурная привычка бросаться на мать и прыгать на нее, иногда ударяясь головой в ее живот. Теперь, когда она снова была беременна, они пытались положить этому конец.       — Что я тебе говорил? — сказал парень. — Ты не можешь так набрасываться на мамин животик. Ты можешь навредить своему младшему брату.       — Или сестре, — перебила Джису. Джинен бросил на нее вызывающий взгляд и повернулся к сыну.       — Джисон, — сказал он. — Тебе нужен младший брат или младшая сестра? — Джису наклонилась вперед, пытаясь поймать взгляд сына.       — Подумай об этом минутку, Джис—       — Я хочу брата, — сказал мальчик, прикрывая рукой рот. Джинен торжествующе улыбнулся и повернулся к Джису с самодовольной ухмылкой. Она прищурилась, смотря на него.       — Надеюсь, ты знаешь, что он любит тебя только потому, что ты даешь ему сладости, — сказала Джису. — Ты купил его любовь, — Джинен был невозмутим.       — Они были по скидке, — Джисон вывернулся из рук отца и подошел к коленям Джису. Она вытерла капельку слюны с уголка его рта.       — А теперь мы можем съесть торт? — спросил он, хватая ее за юбку.       — Все готовы? — спросила Джису, смотря на дверь, как будто она могла увидеть остальных гостей через нее и из-за угла зала. Джисон радостно запрыгал.       — Да, я готов! — сказал он, улыбаясь.       — Хорошо, тогда пойдем зажжем свечи, — сказала девушка. — Но сначала мы все должны спеть. Ты же знаешь песню?       — Да, я знаю! — сказал мальчик, вбегая в зал. Джису в последний раз повернулась к компьютеру, чтобы сохранить черновик, и выключила монитор. Затем она последовала за сыном.       — Сэндвич, — сказал Джинен. Джису резко затормозила. Она повернулась, чтобы взять свой сэндвич. В гостиной находились гости, который пришли поздравить с днем рождения Джисона.       — Джисон! Сначала открой наш подарок! - сказал Джексон, размахивая в воздухе коробкой и насмехаясь над первенцем Джису и Джинена. Рядом с ним Дженни пыталась уговорить их дочь Джейми съесть что-нибудь, кроме сладких блинов, которые Джису приготовила для детей.       Старшая сестра Джинёна родила двух сыновей и дочь чуть старше Джисона. Она и ее муж сидели на диване с матерью Джинена, которая привела с собой своего парня. Другая сестра Джинена была на террасе, курила там с Вонпилем.       — О, а сейчас не время для торта? Вкуснятина! — сказала Розэ, которая разговаривала с Доёном. Все, кроме Розэ и их матерей, казалось, знали, что Доён влюблен в нее. Они надеялись, что когда-нибудь в этом году он пригласит ее на свидание. Доен поймал взгляд Джису, когда она подошла к холодильнику, чтобы взять праздничный торт. Он застенчиво улыбнулся ей.       Мама Лисы приехала навестить её, и они вдвоем разговаривали с невестой Вонпиля, с девушкой по имени Миджу, комедианткой, с которой он познакомился через Дару. Миджу иногда выступала по вечерам в книжном магазине. Дара тем временем стояла где-то между террасой и диваном, разговаривая с отцом Джису.       — Торт! Торт! — пропел Джисон, вскакивая на стул и возбужденно ударяя руками по столу, призывая остальных детей отправиться на кухню. Джису подозвала остальных гостей к столу.       — Джисон, следи за руками! — сказала Джису. — Не трогай сенсорную плиту, она горячая!       — Я хочу два кусочка! — сказал один из племянников Джинёна.       — Не трогайте торт, мы все еще должны спеть! — сказала его племянница. Джису как раз ставила торт в центр стола.       — Я тоже хочу торт! — крикнула дочь Дженни, Джейми.       — О, это клубника!       — Розэ, ну хотя бы ты не начинай, — сказала Джису.       Джису наконец зажгла все четыре свечи, и все собралась вокруг стола. Она вздохнула. Это действительно не должно было занять столько усилий, чтобы заставить всех их спеть «С Днем рождения».       — Хорошо, все готовы?       Джисон откинулся на спинку стула и заулыбался, когда все хором запели «С Днем рождения». Джису стояла в стороне и смотрела. Ей нравилось, когда он улыбался. Она вспомнила, как впервые обняла его в больнице. Он был таким маленьким и хрупким, и ее сердце разбилось на миллион крошечных кусочков при виде его. Это был он, маленький мальчик с большими ушами, с глазами и улыбкой как у отца. Маленький мальчик, которого она видела в своем воображении все эти годы назад. Наконец-то он здесь. Наконец-то он принадлежал ей.       А сегодня ему исполнилось четыре года.

***

      Старшая сестра и мама Джинена была первыми, кто попрощался с ними, когда вечеринка подходила к концу. На следующий день у нового бойфренда его матери была работа, и она не хотела навязываться им, прося остаться на ночь, хотя Джису снова и снова говорила ей, что это не проблема. Однако ее свекровь была непреклонна.       Следующей ушла Дара, сказав, что утром она обещала одному из своих писателей дать отзыв и она все еще не прочитала рукопись. Вонпиль и его невеста, вместе с Лисой и ее мамой ушли после нее.       Джексон включил телевизор и оставил передачу о природе. Его дочь Джейми любила смотреть шоу на этом канале. Когда половина гостей ушла, все старались поудобнее устроиться на диване.       Друзья Джису и Джинёна решили воспользоваться этим спокойным временем, чтобы поговорить более серьезно о некоторых вещах. О работе, о новом жилье, про отпуск, повышения, новые деловые сделки и тому подобное.       Джису тем временем извинилась перед друзьями и ушла на кухню, чтобы начать мыть посуду. Она как раз собирала с тарелок кусочки торта, когда почувствовала, что к ней подкрадывается кто-то еще. Ей не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что это был Джинен, который только что вошел на кухню. Он прислонился к стойке рядом с раковиной и глубоко вздохнул.       — Я думаю, у нас растет художник, — сказал он. Парень приподнял бровь, смотря на Джису, и она оглянулась через плечо, чтобы посмотреть, о чем он говорит. Их друзья все еще разговаривали в гостиной, дразня Доёна насчет его увлечения Розэ. Потом она увидела Джисона, который сидел за столом на террасе и что-то строчащего на клочке бумаги. На столе была коробка цветных карандашей, и ее отец сидел рядом со своим внуком. Она тепло улыбнулась от этого зрелища. Джисон крепко сжимал в пухлых руках синий карандаш и энергично водил им по листку. Девушка мягко рассмеялась.       — Ему придется еще тяжелее, чем мне, — сказала она. Джинен повернулся лицом к ней и легонько толкнул ее локтем.       — Но ты нашла свой путь, — сказал он.       Первая книга его жены хорошо зарекомендовала себя, но примерно через два года Дара порекомендовала ей найти агента, который порекомендовал бы ее более крупному издательству. Именно это и сделала Джису. «Дорогая мама» была хитом, особенно среди молодых женщин. Она стала скромным бестселлером. С ней даже связался один продюсер и обратился к ней с предложением продать ему права на фильм. Вскоре редактор Джису умолял ее написать еще одну книгу.       — А что у тебя есть сейчас? — сказал Джинён, мысленно оценивая ее достижения. — Это, вроде, два романа, антология и четыре небольших истории?       — Не забывай, что я была соавтором для сценария одного полицейского фильма, — сказала Джису, вытирая тарелку и отставляя ее в сторону. Джинён ухмыльнулся.       — Конечно, как я мог забыть об этом? — сказал он. Его жена только начала погружаться в дивный новый мир писательства для телевидения. Ей очень щедро заплатили за работу над полицейским сценарием, и эта парочка нашла хорошее применение своим деньгам. — Он оплатил наш отпуск в Париже, — сказал парень, понизив голос. — Там, где была зачата моя дочь.       Джису была шокирована его примечанием про романтический отпуск, который они провели во Франции, а затем упоминанием о дочери.       — Твоя дочь? — сказала она, приподняв бровь. Парень пожал плечами и указал на ее живот.       — Это может быть девочка, не так ли? — сказал он. Джису задумчиво наклонила голову.       — Я думала, ты сказал, что Джисон хочет младшего брата, — сказала девушка. Джинён рассмеялся.       — Он это переживет, — Джису ухмыльнулась и начала считать на пальцах.       — Итак, есть я - писатель. Ты - педиатр, — сказала она. Джинён как раз заканчивал свою ординатуру в детской больнице.       — И у нас есть Джисон, художник, — продолжила девушка. Она снова коснулась своего живота. — Как ты думаешь, кем будет твоя дочь?       — Я надеюсь, что она сможет быть тем кем захочет, — сказал парень, нежно смотря на небольшой живот своей жены. — Хотя, если она пойдет в тебя, я не думаю, что это будет проблемой.       Любой, у кого есть глаза, мог сказать, что Джисон внешне пошел в отца. По крайней мере уже дважды его мать случайно называла внука по имени своего сына. Джинён плакал в больнице от счастья, когда впервые обнял сына. Именно в этот момент он понял, что все эти годы, которые он провел, мечтая стать героем, он действительно мечтал стать отцом.       Быть отцом Джисона — лучшее чувство в мире. Ему нравилось быть отцом, он был рад, что у него есть сын. И он был бы не против еще одного сына. Но иметь дочь…эта мысль заставила его мозг лихорадочно перебирать все возможные варианты. Он представил себе маленькую девочку с узкими губами в форме сердечка и дерзкими глазами, широко раскрытыми от удивления. Он представил, как вместе с ней и Джисоном они идут в поход на гору Сол, представил себя первым мужчиной в ее жизни, представил, как будет отпугивать всех ее будущих бойфрендов. Эта мысль взволновала его.       — Давай поддержим его, хорошо? — сказала Джису. Джинён повернулся и увидел, что она всё ещё смотрит на сына.       — Если он действительно вырастет и захочет стать художником. Я думаю, ему и без наших наставлений придется нелегко.       — Конечно, — сказал он. — Да ладно тебе, Джису, ему всего четыре года. У него достаточно времени, чтобы найти то, что ему понравится. Пусть пока веселится, а о будущем побеспокоится потом.       Но Джису волновалась. Наличие детей постоянно заставляло ее думать обо всем, что она хотела бы иметь в детстве. Она любила своего отца, но это правда, что он часто заставлял ее чувствовать себя недостаточно талантливой и беспомощной. Она хотела, чтобы Джисон знал: кем бы он ни хотел быть, она всегда будет любить и поддерживать его.       — Не беспокойся об этом сейчас, — сказал Джинен, отвлекая ее от забот. Он обхватил ее руки своими. — Просто живи настоящим моментом.       Джису посмотрела на него и поняла, что он прав. Джисон был еще ребенком. Пусть веселится сейчас. Джису ухмыльнулась и освободила свои руки, чтобы убрать высохшие тарелки обратно в шкаф.       — Я не могу поверить, что ты только что сказал мне жить настоящим моментом, — пошутила Джису. — Разве ты не знаешь, что писатели ненавидят клише? — парень усмехнулся.       — Клише? — сказал он. — Наши отношения начинались с фальшивых.       Девушка вздрогнула. О да, подумала она. Тот день. Джинен, видя ее реакцию, рассмеялся.       — Так что ты там говорила про клише? — сказал он, ухмыляясь. Джису закатила глаза. Она повернулась, взяла еще две грязные тарелки и тихо поставила их в раковину.       Она и Джинен прошли через многое, чтобы быть вместе сейчас. Сначала фальшивые свидания, которые затем превратились в настоящие, потом шесть месяцев разлуки, потом они снова сошлись и встречались в течение года, прежде чем сделать еще один шестимесячный перерыв, во время которого они ненадолго встречались с другими людьми, а затем снова сошлись, в третий раз, чтобы, наконец, обручиться и пожениться. В итоге получилось около четырех лет брака, пять лет отношений и почти двадцать лет знакомства друг с другом. Но двадцать лет спустя она все еще ненавидела проигрывать в словесной перепалке с ним.       — Мне нужно помыть посуду, — возмущенно сказала она. Она потянулась к крану, но замерла, почувствовав, как мужские руки обвили ее талию, касаясь выпуклого живота. Джинён притянул ее к себе и прижался лбом к ее виску, синхронизируя свое дыхание с ее. Джису улыбнулась.       — Ладно, этого достаточно, — сказала она, простояв в таком положении больше нескольких секунд. — Вообще-то мне нужно мыть посуду.       Джинён никак не реагировал. Руки Джису все еще были мокрыми, и она не хотела, чтобы вода попала на его одежду, поэтому она использовала свое бедро, чтобы слегка оттолкнуть его. И лучше бы она этого не делала, так как из-за того, как они стояли, она своим бедром соприкоснулась и потерлась о его пах. Джинен немного отшатнулся. Когда он снова посмотрел на Джису, выражение его лица изменилось. Джису почувствовала, как по ее телу пробежала дрожь. О Боже, подумала она. У него снова этот взгляд. Она мысленно обругала себя. Она всегда случайно возбуждала его. Черт возьми, именно так начиналось их приключение в Париже. Она скрыла свой румянец, повернувшись в раковине. Джинен снова подошел к ней. Он потянулся к раковине и выключил воду. Джису стояла в тихом ожидании, когда он убрал ее волосы в сторону и поцеловал в шею. Сначала она стояла неподвижно и позволила ему поцеловать себя, но потом вспомнила, что их всё ещё ждут гости.       — Джинен, — прошептала она, стараясь держать свои все еще мокрые руки подальше от него. — Наши друзья все еще здесь, — он на минуту перестал целовать ее и обвел взглядом кухню.       — Хм, странно, я их не вижу, — сказал он.       На этот раз, когда она обернулась, он поцеловал ее в губы. Джису была ошеломлена тем, как много страсти он вкладывал в этот поцелуй, хотя она предполагала, что это сказывается их разлука. Они оба были так заняты, что прошло несколько дней с тех пор, как они в последний раз по-настоящему целовались. Его язык дразнил ее, а руки блуждали немного ниже талии. Ее небольшой живот был незначительным неудобством. Джису мягко рассмеялась.       — Дай мне хотя бы вытереть руки, — прошептала она ему в губы. — Они все еще мокрые.       — Не такие мокрые, как ты, — прорычал он, притягивая ее ближе к себе.       — Перестань так говорить, — прошептала она. — Мы находимся на вечеринке по случаю дня рождения нашего четырехлетнего сына, здесь есть дети. Ещё один прямо между нами, в моем животе, — парень ухмыльнулся.       — Ты помнишь, как это случилось?       — Тц, тише! — Джису покраснела. Джинен собрался снова поцеловать ее, но их прервал тихий голос и маленький ребенок, уткнувшийся головой в ногу Джинена.       — Джисон, — сказал Джинён, удивленный внезапным появлением своего сына. Он был рад, что мальчик врезался ему в ногу, а не в живот матери. Ему действительно нужно было избавиться от этой привычки. Теперь, когда их сын был в комнате, Джинен отошел на шаг от Джису. Джисон поднял листок бумаги.       — Папа, мама, смотрите! — сказал он. Джинен взял у него листок и посмотрел на рисунок с тремя фигурами и кляксой в углу. Семейная фотография. Джинен улыбнулся.       — Это мы? — сказал он, присаживаясь на корточки и поднимая мальчика на руки.       — Да, — сказал Джисон, слегка пуская слюни. Джису посмотрела на «семейный портрет», который нарисовал ее сын, и была действительно впечатлена этим произведением искусства. Для четырехлетнего ребенка сложно нарисовать что-то подобное. Возможно, у них действительно рос художник.       — Этот малыш - ты? — спросил Джинен, указывая на самую маленькую из трех синих фигур. Одна из них была более круглой, чем другие, и он решил, что это беременная Джису. — Ух ты, ты даже нарисовал мамин живот, — сказал Джинен, удивленный такой точностью.       — Что это такое? — сказала Джису, указывая на каплю.       — Собака, — ответил мальчик. Джису широко раскрыла глаза.       — Собака? Джисон-а, у нас нет собаки.       — Папа сказал, что купит мне на день рождения.       — Неужели? — Джису бросила взгляд на Джинена. Ее муж откашлялся и нервно рассмеялся.       — В любом случае, — сказал он. — Хм… Итак, Джисон тебе понравилась твоя вечеринка?       Маленький мальчик зевнул и кивнул головой. Должно быть, он устал, подумала Джису. Она позволила ему остаться, потому что ее отец хотел провести с ним немного времени, но обычно в это время он уже был в постели. Джинён усмехнулся и поцеловал мальчика в лоб.       — С Днем Рождения, сынок, — прошептал он.       Джису улыбнулась, смотря на них. Иногда ей нравилось просто сидеть и смотреть, как Джинен общается с их сыном. Именно в эти спокойные минуты она ловила себя на том, что сомневается в реальности происходящего. Неужели теперь это действительно ее жизнь? Джинен с их сыном на руках стоит рядом с ней. В другой комнате собрались все их близкие. Она положила ладонь на живот, желая, чтобы ее следующий ребенок знал, что родится в замечательной семье. Она посмотрела на мужа и сына, и почувствовала себя полностью счастливой. Она улыбнулась.       Наверное, я все-таки получила свою романтическую историю.