Fighting

- Пока мамочка! – крикнула я, быстро напяливая на ноги легкие голубые балетки. - Ты ничего не забыла? – кричит она с кухни. - Нет, мамочка, я уже опаздываю, - кряхтя, я все же осилила эти дурацкие балетки и выбежала из дома. Дом – единственное, что осталось у нас после отца. Когда папа был еще жив, он являлся одним из самых богатых бизнесменов США. Я видела отца последний раз 15 лет назад, а сейчас мне 17. То есть мы встречались с ним, когда мне было всего два года, поэтому отца я могу судить только по рассказам матери. Как она мне говорила – папа был очень добрым, честным и любящим человеком. Он хотел, чтобы я продолжила его дело и стала президентом его компании, но в один день отца просто не стало, и я не смогла исполнить его просьбу. Маме до сих пор стала известна причина смерти, поэтому и я не могу сказать вам; из-за чего же он умер в столь раннем возрасте; ему было всего двадцать пять. В день смерти папы, компания перешла в руки нашему дяде, ведь наследника еще не было, и он отрезал нам путь к финансовым запасам отца. Все эти пятнадцать лет мама горбатилась на трех работах, чтобы прокормить нас и платить за мои уроки балета. Не знаю, зачем она меня вообще отдала на балет, тем более – после смерти отца, когда денег вообще не было. Но это я захотела стать балериной, ткнув пальцем в ту витрин, а она просто желала, чтобы хоть дочь была счастлива. Каждый день я хожу одной и той же дорогой и уже наизусть знаю каждое деревце, каждый уголок, каждый магазинчик этого маленького переулочка. Главным моим фаворитом на моем пути было высокое тюльпановое дерево прямо около моей балетной школы. Его красные цветки придавали мне некой уверенности и мотивации для того, чтобы начать очередную тренировку. Сейчас это дерево одаряет всех вокруг душистыми нежными ароматами, сигнализирующими о том, что лето уже спешит. Этот нежный аромат просто идеально гармонировал с душистыми нотками свежей выпечки, исходящими из пекарни по соседству. Это утренняя симфония запахов заставляла меня быстрее вбежать в школу, чтобы не пробуждать в себе аппетит, ведь мне нельзя ничего сладкого, мучного и жаренного. Именно в такие моменты я начинаю ненавидеть свой род деятельности, ведь еда для меня – как смысл жизни. - Здравствуйте! – громко крикнула я гардеробщице при входе. - Опять опаздываешь, Кира! Нельзя же быть такой рассеянной, - по-доброму наказала женщина. - Простите, матушка, ничего не могу с собой поделать. Я называла это женщину матушкой, потому что считаю ее своей балетной мамой еще с четырех лет. Все это время она ответственно выполняла свою работу гардеробщице и заботилась о маленьких балеринах: успокаивала нас, когда мы ревели от боли из-за растяжки, приносила сладких фруктов и немного конфеток, при условии, что мы никому об этом не расскажем. Эта женщина стала нам второй матерью – матерью нашего рвения стать хорошими балеринами. Матушка каждый день показывала мне выступления балерин, подогревая мой интерес, ведь эти девушки выглядели просто потрясающе на сцене. Из-за этих видео, я начала упорнее заниматься растяжкой и тренировать базовые балетные стойки и элементы. Стала тренироваться не только в зале, но и в своей комнате по ночам. Из-за этой женщины я и стала лучшей в своем классе, и я безумно благодарна ей за это. Уже должна была начаться тренировка, и я начала быстро взбегать по ступенькам на второй этаж, чтобы переодеться. Балеринам нельзя падать и получать травмы, но с нашими ступеньками просто невозможно избежать падений. Дело в том, что наша школа не богата и еле сводит концы с концами. Можно сказать, что она самая необеспеченная в моем городе, а может даже и в стране. Потрепанное здание, с осыпавшейся краской и сгнившими окнами – это место никто бы не принял за балетную школу, в которой следуют к своей мечте двенадцать по-настоящему талантливых и красивых балерин. Я быстро переоделась в тренировочную одежду и вбежала в зал. Тренировка уже началась, об этом говорили бегающие кругами девочки. Каждая тренировка началась с бега или прыжков со скакалкой – это помогало нам разогреться. Госпожа Пит стояла спиной ко мне и разговаривала с каким-то мужчиной. Это был идеальный шанс, поэтому я тихо, чтобы меня не заметили, вбежала в зал и слилась с толпой. - Кира, ты рисковая, - шепнула мне на ухо моя лучшая подруга, а по совместительству и ученица этой школы – Милла. Я только отмахнулась от нее и продолжила наворачивать круги по залу. Спустя 15 минут бега, учитель, наконец, остановила нас и дала новое задание – растягиваться. Похоже, сегодня у нее не было настроения проводить тренировку, ведь именно в такие дни она просто говорила нам растягиваться или тренировать западающие элементы. Мы с Миллой сразу объединились в пару и стали помогать друг другу с растяжкой. Растягиваться в паре это не только смешно и весело, но и продуктивно. Ну, по крайней мере, мы так считаем. На протяжении всей тренировки мне не давало покоя состояние нашей учительницы – она была определенно чем-то обеспокоенна. Именно поэтому я, как самая лучшая и любимая ученица, подошла к ней после занятия, что бы узнать причину ее переживаний. - Госпожа Пит, у Вас что-то случилось? – стоя перед ней с прижатым к груди рюкзаком, спросила я. - Ох, Кирочка. От нашей школы требую оплатить долг, но у меня нет таких денег! Ты понимаешь? Вот что мне делать? – обреченно спросила женщина и упала на пол, запуская свои длинные тонкие аристократичные пальцы в темные густые волосы. - Неужели нет никакого выхода? – присев рядом и отложив свой рюкзак, спросила я. - Есть, но это очень сложно. Я могу отправить одну из наших девушек на городские соревнования. За победу там платят хорошую сумму денег, которой хватит на оплату нашего долга. Но, во-первых, там чертовски сложно победить, а во-вторых, никто из наших девочек не согласиться на такой серьезный шаг, да и уровень подготовки наших балерин не так высок, - все это учитель говорила, смотря в одну точку на стене. Теперь мне понятна такая причина ее поведения и отстраненности от нас. - Я попробую принять участие.