Луч солнца ледяного

Осень в Эренделле всегда была такой же прекрасной, как и все другие времена года. Склоны гор становились цветными, обретая всевозможные цвета тёплой палитры. Горожане утепляли жилища, готовясь к долгой зиме. На прилавках появлялся богатый урожай, и торговцы соревновались между собой в таланте завлекать покупателей, неизменно радуясь удачному сбыту. Осень этого года ничем не отличалась от всех предыдущих, которые на своём веку повидала Анна. И тем не менее, именно эту осень ей придётся запомнить надолго. Свадьбу Эльзы и Ханса назначили через неделю после того, как королева выбрала принца. Коронацию новоиспечённого короля планировали провести сразу после венчания молодых. Головокружительная суматоха, которая началась после вполне ожидаемой, но такой скорой вести, могла свести с ума кого угодно. Эльза запиралась в своём кабинете между примерками свадебного туалета и всё считала и пересчитывала расходы и доходы королевской казны. Так что всем, что казалось торжественной части праздника, пришлось заняться именно Анне. Она продумывала, как украсить залы во дворце, как лучше расставить столы на площади с фонтанами, чем потчевать гостей в залах и как угощать горожан, как устроить проезд жениха и невесты от дворца к храму, при том, что ехать придётся едва ли не через весь город. Анна распоряжалась и давала указания, слушала советы, вздыхала — и снова давала указания, и вновь распоряжалась. — Я валюсь с ног, это просто невозможно! — жаловалась Анна Кристоффу в те немногие моменты, когда им удавалось увидеться. — Ничего, — отвечал Кристофф. — Зато представь, как придётся вертеться Эльзе, устраивая нашу свадьбу! Мы не позволим ей отделаться стандартами! Ты справишься, дорогуша! Кристофф подмигивал ей, целовал в щёку и убегал куда-то вместе со Свеном. Анне хотелось выть. Все её старания в конце концов увенчались успехом. Конечно, иначе и быть не могло, и Анна, да и все вокруг знали, что так и будет. Но предпраздничное волнение захватило Эренделл подобно страшной чуме, и избавиться от напасти не представлялось возможным. День, который все так напряжённо ждали, неминуемо наступил. Обратной дороги не было. Через сутки Ханс станет королём маленького, но гордого государства. Через сутки Ханс станет неразрывно связан с Эльзой. Анна вздохнула и разгладила подол зелёного платья. Какая ирония! Именно в зелёное она была одета в тот злополучный день, когда встретила Ханса впервые. Подумать только! Она считала, что была в него влюблена! Она даже хотела выйти за него! Анна прикрыла глаза и сосчитала до десяти, стараясь не впасть в панику. Она надела бархатные перчатки, невольно вспомнив Эльзу, которая носила их почти всегда. — Красавица! — восхищённо проговорил Кристофф, подходя к принцессе со спины и обнимая её за плечи. Кристофф постоянно сбегал из гудящего как улей дворца. Куда больше по душе ему были горные склоны, тихие леса или конюшни да хлева с понимающими животными. Однако теперь, замечая плохо замаскированные синяки под глазами Анны, он упрекал себя в малодушии. Анна посмотрела на него, и глаза её заблестели. Девушка широко улыбнулась. — Ты тоже красавчик, Кристофф! — она потрепала его по щеке, как ребёнка. — Идём же! Я хочу посмотреть на Свена и Олафа, и мы не можем опоздать в храм, иначе всё пропало! Она схватила его за руку и потащила во двор. Он как всегда позволил себе вестись на поводу у её неуёмной энергии.

***

В храме давно не собиралось столько народу, пожалуй, с самой свадьбы покойных родителей юных сестёр. Анна и Кристофф заняли свои места в первых рядах, напротив алтаря. В храм были приглашены представители старинных родов Эренделла, которые были верны королевской семье на протяжении долгих лет, уважаемые торговцы, высокопоставленные государственные лица. Вокруг принцессы и ледоруба шуршали роскошные платья, скрипели дорогие ботинки, звенели искусные ювелирные изделия. Все в зале стояли, даже самые старые герцоги и герцогини, тем самым показывая высокое уважение к монархам. Не прекращался шум разговоров. Олаф, нацепивший на себя торжественный фиолетовый бант, стоял рядом и просто светился от восторга. Наконец, высокие деревянные двери отворились. Полумрак длинного зала разбавился дневным светом. Сквозняк всколыхнул пламя свечей. Гул толпы стих, чтобы через секунду смениться восторженным шёпотом. Ослепительно! Такова была первая мысль, посетившая Анну, стоило Эльзе и Хансу переступить порог храма. Эльза улыбалась. Этой своей специальной праздничной улыбкой, предназначенной для эренделльцев, обещающей справедливость и светлое будущее подданным. Белоснежное платье переливалось перламутром и небесной голубизной. Плечи королевы были открыты, руки по локти затянуты в тонкое кружево перчаток, которое — Анна это знала — ничем не поможет при внезапном всплеске эмоций. Платиновые волосы уложены пышной косой в незамысловатую причёску. На голове привычно и гордо сияет символ власти, серебряная диадема. Эльза казалась прекрасной ледяной фигурой. И под руку её вёл прекрасный снежный принц. Ханс улыбался тоже, но совсем по-другому. Самодовольно, едва сдерживая ехидство, с явным превосходством поглядывая на всех вокруг, но с любопытством — на свою королеву. Его мундир насыщенного тёмно-синего цвета удачно контрастировал с платьем невесты. Изящные белые брюки, заправленные в высокие чёрные сапоги (очевидно, из натуральной кожи какого-нибудь бедного крокодила с Южных Островов), как будто были призваны показать, что Ханс находится в хорошей форме и может быстро бегать. Белый шейный галстук был скреплён брошью с отшлифованным изумрудом. Шёлковые белые перчатки едва ли прикрывали золотые браслеты на запястьях рук. Эльза и Ханс, действительно ослепляя всех своей безукоризненной красотой, прошествовали к алтарю, где их уже ждал священник, облачённый в белое с золотым. — Наша девочка совсем выросла! — всхлипнул Олаф. Он был в шаге от того, чтобы начать таять, и Анна стала всерьёз опасаться за его жизнь: хоть бы не превратился в лужицу до конца службы! Анна пихнула локтём Кристоффа, вышло так сильно, что тот подпрыгнул от неожиданности. — Боюсь, Олаф не выдержит здесь! Может, стоит его вывести? — Ни в коем случае! — сердито прошипел снеговик, оборачиваясь к ним. Облачко над его головой опасно сдвинулось. — Я должен своими глазами увидеть, как мою ледяную малышку окольцуют! — Ну, если бы оно того стоило, — пожал плечами Кристофф и неуклюже шмыгнул носом. — По мне, так лучше бы осталась старой девой, чем вышла замуж за этого хитрого лиса! Последняя фраза прозвучала как-то уж слишком громко для торжественной тишины, воцарившейся в храме. Анна ткнула парня локтём снова и уставилась на священника невинными глазами горной козы. Со всех сторон на них зашикали. Олаф демонстративно отвернулся от Кристоффа, а тот действовал по накатанной схеме — делал вид, что ничего не произошло. Анна поймала грозный взгляд Эльзы. И чего она злится? Как будто бы только Кристофф думает так! Принцесса попыталась улыбнуться, но вышло кривовато. Эльза опустила голову. Анна заметила, как она сжала кулаки. Но она не заметила, как Ханс стиснул ладонь королевы, почувствовав, что его предплечье начинает замерзать. — Кхм, — нарушил принц Вестергородский зарождающуюся сумятицу. — Думаю, стоит начать. Священник коротко кивнул. Тишина воцарилась вновь, а предплечье Ханса окуталось теплом. Будущий король осторожно выдохнул. Эльза, стоящая слева от него с самым независимым видом, заметно расслабилась. Жених и невеста повернулись друг к другу лицом и взяли друг друга за руки. Священник, следуя древней традиции Эренделла, обвязал их ладони и запястья красной шёлковой лентой. Другой церковный служитель поставил чашу между ними, аккурат под связанными руками. Затем он зажёг высокую белую свечу и встал рядом с молодыми. Священник начал читать молитву, красиво напевая священный мотив, искусно выводя гласные звуки. Собравшиеся с замиранием сердца смотрели на церемонию венчания. Дамы и господа тихонько переговаривались, и все как один считали, что стали свидетелями заключения брака по большой любви. Иначе зачем так скоро назначили свадьбу? Они и сами видели страстные взгляды и многозначительные улыбки, которыми одаривали друг друга будущие супруги. Однако никто и не подозревал, что те взгляды были полны ненависти, безмолвных обещаний изрядно потрепать нервы, прежде чем избавиться, полны страха перед неизведанной дальнейшей жизнью, ужаса за возможно совершённые ошибки. Ни одна душа не подозревала, что улыбки были намертво приклеены перед зеркалом, а сейчас еле держались на усталых лицах. Эльза подавляла в себе желание нахмуриться и сжать ладони сильнее. Она просчитывала все ходы, которыми Ханс мог бы начать игру в короля. Что он сделает в первую очередь? Увеличит налоги, чтобы пополнить казну? Создаст документ, по которому половина дворца перейдёт к нему? Устроит массовую казнь, чтобы проучить горожан? Эльза усиленно думала, нагло глядя в изумрудные глаза, которые вот уже полдня в открытую над ней смеялись. Ханс не сказал лично ей ни слова, и королева Эренделла всей своей ледяной душой чувствовала, что что-то здесь не так. Ханс тоже пытался не хмуриться. Ладони его уже давно покрылись морозной коркой, и он переживал, как бы не заледенела шёлковая красная лента. Если потом по стране пойдёт слух, люди могут счесть их венчание недобрым или неправильным, а его самого, чего не хватало, — незаконным королём. Эльза всё буравила его взглядом, что вкупе с фальшивой улыбкой могло показаться проявлением настоящей любви. Ханс старался отвлечься от холода и неприятных мыслей. Боковым зрением он видел разукрашенную толпу знати. Увидел даже глупышку Анну и идиота Кристоффа, с которого теперь не стоит спускать глаз. Рядом с ними маячил не в меру разговорчивый снеговик, которому давно стоило бы превратиться в красивую мокрую лужу. Удивительно, и как это они не пригласили того лупоглазого оленя! Ханс терпел. — Теперича пришло время ответить на вопрос, уважаемые рабы высших сил и народа Еренделльскаво! — провозгласил священник, подходя к молодым со старой книжицей в морщинистых руках. — Клянётеся ли вы отныне и вовеки веков быть рядом, будь то беда, горе или даже смерть? Клянётеся ли вы отныне и вовеки веков делить кров, трапезу, а также обязанности монаршьи? Клянётеся ли вы ставить супруга во главу всех забот, думать о нём али о ней во первую очередь? Тишина стала совсем торжественной. Дамы дружно, как по команде, достали кружевные платки и протёрли уголки глаз. Олаф утирал морковку фиолетовым бантом. Эльза и Ханс улыбнулись шире. Эльза радостнее, Ханс — плотояднее. — Клянёмся! — произнесли они в унисон. Священник важно кивнул. — Таперича, уважаемые рабы высших сил и народа Еренделльскаво, можете скрепить священный союз душ и сердец касанием губ! Эльза дёрнулась, как от испуга, сделала глупую попытку вырвать руки из ленточной клети. Ханс грубо сжал её ладони в своих. Только бы эта Льдышка ничего не испортила! Его перчатки насквозь прошивали ледяные гвозди и впивались в кожу рук, но, на удивление, не причиняли вреда. Ханс вспомнил, как она бинтовала ему плечо. Резкими движениями, постоянно сбивая повязку и бурча проклятия себе под нос. Она смотрела на него сердито, но прикасалась нежно. Холодными пальцами ощупала рану, прежде чем начать перевязку. «Очень больно?» — «Я могу потерпеть.» Плечо всё ещё болезненно ныло. Ханс наклонился, и лицо его оказалось так близко к лицу Эльзы, что он чувствовал её дыхание на своих губах. Самое обычное человеческое дыхание. Совсем не ледяное. Эльза задохнулась возмущением. Она втянула носом воздух и попыталась отодвинуться, когда Ханс коснулся губами её губ. Самое простое касание. Так родители целуют детей в лоб, желая спокойной ночи. По залу прокатились восторженные вздохи, всхлипы, возгласы и хлопки. Священнослужитель, который до сих пор молча держал свечу, поднёс её к шёлковой ленте. Та вспыхнула и начала таять на глазах изумлённой публики. Хансу снова стало тепло. Королева Эренделла не могла понять, что происходит. От Ханса исходил запах мужских духов, чего-то сладкого и в то же время горького. Всё утро она находилась рядом с ним, шла рука об руку, видела, как солнце золотит его волосы, как задумчиво и хитро сияют его глаза. Ханс касался её губ своими, а Эльза едва сдерживала дрожь. Она крепко сжала его ладони, как будто опасаясь упасть и не подняться. Лента догорела, и супруг — подумать только, супруг! — Эльзы отстранился. Уголок его губ — все это видели? Этими губами он только что её целовал! — взлетел вверх, мужчина прищурился. Анна не выдержала первой. На протяжении всей церемонии она думала о том, что человек, с которым она была почти помолвлена, женится на её сестре. А боги, видимо, одобряют их союз. И всё-таки многих гадких людей стоило бы поблагодарить за то, что она встретила Кристоффа, и обрела таким образом не только верного друга, но и настоящую любовь! И Ханс был в их числе. Анна не выдержала, она радостно захлопала в ладоши. Кристофф немедленно её поддержал. И вскоре весь храм рукоплескал. Этот радостный день навеки останется в истории Эренделла. Никто из ныне живущих не ведал, что торжественное событие послужило началом новой, золотой эпохи небольшого снежного государства. Летописцы будут неустанно записывать события, очевидцами которых им посчастливилось стать. А потомки будут спорить, где вымысел, где истина, что есть правда, а что — ложь. Героев ждут свершения, их подвиги будут помнить целые поколения. Но никто не вспомнит их печали и горести, радости и забавы. Никто не вспомнит их родных и близких, не вспомнит того, из чего состояла их жизнь. Кожа Эльзы покрылась мурашками, когда Ханс едва заметно погладил большим пальцем её руку. Она поёжилась. Чувство было новое, ни на что не похожее. Невозможное. Такого никогда не случалось ранее. Неужели ледяная королева Эренделла замёрзла?