В волшебных водах Авалона

— Почему ты мне не рассказал? — в лоб спросил Гарри, как только они с Дадли остались наедине. Яга с внучкой ушли готовить все необходимое для изгнания тьмы, и Гарри предпочел не знать, что именно они там готовят. Нервы целее будут. Нил, движимый природным любопытством, отправился с ними, а у Гарри с Дадли наконец появилась возможность поговорить. Гарри не знал, то ли ему злиться на кузена за ложь, то ли обижаться, то ли радоваться, что он — тоже волшебник. Они ведь за последний год по-настоящему подружились, по крайней мере, так казалось Гарри. А теперь выясняется, что Дадли ему вот настолько не доверял, что даже не рассказал правду! Ну и какая тут дружба? Это задевало, но Гарри старался не поддаваться эмоциям: в любом случае, сначала нужно поговорить и все узнать, а потом уже принимать какие-либо решения. Дадли долго молчал. Настолько долго, словно вообще не планировал что-либо отвечать. Гарри терпеливо ждал ответа, но его терпение уже было на исходе. Теперь Гарри уже не обижался, а откровенно злился. Ну, правда, сколько можно молчать? — Я… испугался, — наконец сказал Дадли, быстро-быстро, на выдохе. Гарри сначала показалось, что он ослышался. Ведь не мог же его кузен, всегда бесстрашный, вдруг начать бояться? — Испугался? — переспросил Гарри. — Чего? Дадли пожал плечами, а после развел руки в разные стороны: — Да всего вот этого. Вся эта магия, заклинания, волшебные школы… А оно мне надо? — А разве нет? — озадачился Гарри. В его голову просто не укладывалась такая простая мысль, что кто-то может не захотеть уехать из дома в школу-интернат. — Ты же сам попросил Ягу тебя учить. — Попросил, но… — Дадли покачал головой. — Мне это сложно дается, я все еще не уверен в этом. Ты прости, конечно, это все круто, и ты крутой, и все же… Не для меня это все. И мама расстроится. Гарри задумался. Для него не секрет был, что тетя Петуния всегда любила Дадли больше, чем его самого. И, наверное, для нее отъезд сына на целых полгода действительно стал бы настоящей трагедией. Ходить одной по дому, заботиться только о дяде Верноне… Кошмар! Еще Гарри думал о том, что рассказывали на лекциях в Авалоне. Например, что магия — штука крайне полезная и столь же опасная, если не научиться ее контролировать. С другой стороны, Дадли ведь смог их всех перенести аж в другой мир! Не значит ли это, что свою магию Дадли уже более чем освоил и ему не нужна никакая школа? Потому что сам Гарри проучился в Авалоне уже целый год, но даже подумать не мог о таких вот перемещениях между мирами, да еще и столько людей с собой перенести! Гарри посмотрел на Дадли по-новому: а его кузен, оказывается, очень крутой и сильный волшебник! И Хогвартс многое потерял, что не прислал и ему год назад приглашение с совой. — Думаю, Яга будет хорошим учителем. Знаешь, я бы хотел, чтобы у нас не было секретов друг от друга, — улыбнулся Гарри. — Мы же все-таки семья. Дадли ответил ему неохотной улыбкой. — А у тебя есть какие-нибудь секреты от меня? — Никаких! — поспешно сказал Гарри. Впрочем, ни одного своего секрета он все равно не мог вспомнить. Может, их у него и не было? — А теперь рассказывай, как это было? Ты какое-то заклинание прочитал или?.. И Дадли рассказал и про то, что в последнее время стал чаще общаться с родным отцом, и про то, как испугался, когда в дом пришли люди из Министерства. — Помню только, что был очень напуган и боялся, что с Сири… отцом сделают что-то плохое, если найдут. А потом… Не знаю, как в тумане все. Я просто захотел, чтобы мы оказались как можно дальше от тех волшебников. Ну и вот. Оказались. — Дальше и не придумаешь, — хихикнул Гарри и, посерьезнев, сказал: — Теперь тебе нужно быть осторожнее со своими желаниями, Дадли. — Да понял я уже, понял! Кузен сердито насупился, и Гарри расхохотался. Дадли быстро перестал супиться и теперь смеялся вместе с ним. И это было по-настоящему здорово! А обо всем остальном Гарри будет волноваться позже — хотя бы после того, как его избавят от тьмы внутри. С легким сердцем он вошел в избушку на курьих ножках, зная, что позади него топает Дадли, у которого, наверное, тоже сейчас было ощущение, будто с плеч наконец-то свалился тяжелый груз. Дадли даже ободряюще сжал его руку, и Гарри действительно стало от этого легче. Поэтому Ягу он встретил с улыбкой и послушно сел за стол. На столе перед ним стояли две склянки из прозрачного стекла, и было видно, что в одну была налита жидкость черного цвета, очень густая, во второй — обычная вода, бесцветная. В избушке, как всегда, царил полумрак, а в воздухе плавно кружились светлые, почти белые, пылинки. Гарри чихнул и потер нос. — Будь здоров! А теперь слушай, парень, — со старческим смешком объявила Яга, — буду тебя учить, что делать надо. Слушай внимательно, от этого будет зависеть твоя жизнь. И Гарри стал слушать. Слушал, и правда, очень внимательно, но нет-нет, да отвлекался то на пролетевшую над головой муху, то на бьющее прямо в глаза солнце. В конце концов, Яга скрестила руки на груди и со всей возможной строгостью сказала: — Давай, рассказывай, как понял. Гарри оглянулся на застывших в дверях друзьях, подумал о том, что очень хочет снова увидеть их после всего этого и всем вместе посмеяться над своими страхами. — Значит, это… — Гарри повертел в руках склянку с прозрачной водой и подозрительно принюхался. Пахло чем-то очень знакомым, но он никак не мог вспомнить, чем именно. Это что-то вертелось на самом кончике языка, готовое вот-вот сорваться, но тут же пропадало, стоило только о нем подумать. — Живая вода. — И она?.. — подсказала Яга. — Она возвращает к жизни. Мне нужно будет выпить ее, когда я попаду в загробный мир, — заученно повторил Гарри. — И тогда я вернусь к жизни, а тьма останется там. — А что делает мертвая вода? — Убивает. — Молодец, возьми с полки пирожок. — Что? — Просто шучу, я уже сто лет пирожки не пекла. Гарри изобразил кислую улыбку. Он не спешил дотрагиваться до второй склянки. Его пугало уже само ее название, не говоря о перспективе выпить это в ближайшем будущем. — Получается, мне нужно выпить мертвую воду, чтобы умереть и чтобы вместе со мной умерла тьма. А потом выпить живую воду, и тогда все будет в порядке? — Все будет в порядке, верно. — Но как вы можете знать, что живая вода подействует? А вдруг я, в самом деле, умру? Или вдруг живая вода не только меня воскресит, но и тьму тоже? Яга покачала головой: — Бояться — это нормально, Гарри. Но все будет хорошо. Да я сама уже тысячу раз туда и обратно ходила! Знаешь, как меня в молодости называли? Госпожа Смерть, ха-ха! Гарри понимал, что она просто пытается поднять ему настроение, но на душе было паршиво и скребли кошки. — Готов? — спросила Яга. Гарри в последний раз взглянул на Нила и получил в ответ ободряющую улыбку. — Готов, — и положил в карман склянку с живой водой. После чего все-таки открыл пузырек с мертвой, черной и очень густой водой, поднес его к губам и, крепко зажмурившись, залпом выпил. Рот тут же обожгла горечь, по ощущениям, он сейчас будто бы земли поел, настолько вода была густой и неприятной. Гарри закашлялся, хотел попросить воды, но понял, что рот его не слушается. А затем стрекотание сверчков за окном избушки и шелест листьев сменились на гудки машин и гомон голосов. Что-то больно стукнуло Гарри в плечо, и ему пришлось открыть глаза. Мужчина, до этого врезавшийся в него, стремительно удалялся прочь, даже не обернувшись и не извинившись напоследок. — Чего застыл, парень? — недовольно проворчал дядя Вернон, и Гарри только сейчас понял, что идет не один. — Бери свои вещи. Гарри оглянулся вокруг и, спустя мгновение сомнения, понял, что стоит возле вокзала Кингс-Кросс, а дядя Вернон вытаскивает из машины его чемодан с вещами и клетку с совой. — Я… Да. Да, кончено, сейчас, — пробормотал сбитый с толку Гарри и принял в руки клетку, крепко прижав ее к груди, будто утопающий — спасательный круг. Дядя Вернон с громким кряхтением выпрямился, достал из кармана платок и вытер мокрое от пота, красное лицо. — Это все, — сказал он. — Иди уже, в этой твоей школе уро… волшебников тебя уже заждались. — В Авалоне? Я возвращаюсь в Авалон? — Какой еще Авалон? Этот твой… Хоуварт, или как его там? — дядя Вернон задумался, вспоминая название школы, но быстро сдался и махнул рукой. — Хогвартс? Но при чем тут он?.. Дядя Вернон пропустил его вопрос мимо ушей, хлопнул племянника в, кажется, первый и последний раз по плечу, сел обратно в машину и уехал. А Гарри остался стоять перед входом в огромное здание вокзала и чувствовал себя сейчас очень маленьким, потерянным и ничего не понимающим. — Если это посмертие, то оно странное, — пробормотал себе под нос Гарри, после чего решительно взял в одну руку клетку, в другую чемодан и потопал в сторону вокзала. Он знал, что в кармане куртки у него лежит билет на платформу девять и три четверти. И знал, что совсем скоро он снова столкнется на вокзале с Нилом, перепутает с ним билеты, и так начнется их дружба. Гарри это знал. Наверняка знал. Но с каждым шагом, приближающим его к вокзалу Кингс-Кросс, его знания таяли, как обычно тают по утру увиденные ночью сны. *** — Что-то пошло не так, — обеспокоенно сказала Яга. — Он уже должен был очнуться. Все это время ходивший туда-сюда Нил наконец остановился. Обернулся к Яге и спросил упавшим голосом: — Он… мертв? — Уже минут десять, — скривилась Яга и процедила сквозь зубы: — Наблюдательный ты наш. Нил пропустил колкость мимо ушей и вместо этого задал следующий вопрос: — И что нам теперь делать? Яга ненадолго задумалась, прикидывая в уме варианты, после чего ответила: — Наверняка этот обалдуй просто потерял в загробном мире свой пузырек с живой водой. Если это действительно так, то проще всего будет, если кто-то отправится туда за ним и передаст ему новый пузырь. — Отправится? — переспросил Дадли. Он выглядел бледным и испуганным, даже будто бы схуднул на пару размеров. — В смысле… умрет? — Выпьет мертвую воду, — педантично поправила Яга. — Но да, не умерев, ты в загробный мир не попадешь. Так и что решили, мелюзга, будете вашего друга спасать, или так все оставим, авось сам выкарабкается? Нил, Дадли и Василиса переглянулись. Решение могло бы быть сложным, но… Это же Гарри. Ни у кого из них и сомнений не возникло: его нужно было спасать. — Я пойду, — твердо сказал Дадли. — Мы семья. Ради кого еще мертвую воду пить, если не ради семьи, да? Яга скептически окинула мальчика взглядом и хмыкнула: — Ну, если вы достаточно близки, то пожалуйста. Уверенность Дадли пошатнулась: — Близки? А это важно? — Конечно. Иначе ты его в загробном мире даже не встретишь. Дадли хотелось бы верить, что они с Гарри действительно сблизились за последний год, но… Достаточно ли сильно? И перечеркнул ли этот год все предыдущие годы ненависти и унижения? — Я… Я не знаю, — беспомощно покачал головой Дадли, он чувствовал, как отчаяние подступает к горлу, будто еще вот-вот — и задушит его. И тогда уже Дадли попадет в загробный мир самым, что ни на есть, естественным путем, без всякого там питья мертвой воды. Но отчаяние стало понемногу отступать, когда Нил выступил вперед: — Тогда я пойду, мы с Гарри лучшие друзья, — уверенно произнес он, без тени сомнения. — Иди, — не стала спорить Яга. — Но помни, что это опасно и сам ты можешь не вернуться. — Я знаю, — кивнул Нил. *** Гарри ходил среди людей по вокзалу, тащил следом за собой тяжелый чемодан и всеми силами пытался не уронить клетку с птицей. А в кармане лежал бережно хранимый билет на поезд, который, как Гарри мечтал, отвезет его в новую жизнь — в Хогвартс! И тогда Гарри будет учиться там же, где учились его родители, ходить по тем же коридорам, по которым ходили они, возможно даже сидеть за той же партой и читать те же книги! Он надеялся, что, благодаря этому, сможет лучше узнать, какими они были — его родители. Да даже не лучше узнать, а просто узнать о них хоть что-то, кроме того, что они были волшебниками! И скоро Гарри приедет туда, в Хогвартсе, и окажется так далеко от Тисовой улицы, от ужасных родственников, как только можно… Стоп! Гарри, как вкопанный, остановился посреди вестибюля. Это были не его мысли. В смысле, когда-то он действительно ненавидел дом на Тисовой улице и считал родственников ужасными, но… Это было уже давным-давно, за последний год многое изменилось, и Гарри в самом деле полюбил и свою семью, и свой дом… Гарри огляделся. Чувство, будто все это уже происходило с ним прежде, только усилилось. А потом Гарри вспомнил: да, уже почти год прошел с тех пор, как он вот так же бродил по вокзалу в поисках несуществующей платформы. В тот раз, он, правда, додумался сложить чемодан и клетку в тележку, а не тащить все в руках. Но это было настолько минимальное различие, что Гарри даже внимания обращать перестал. И в тот раз он столкнулся на вокзале с Нилом и так попал в Волшебную Страну, а в этот раз… Гарри глазами выискивал в толпе друга, но его нигде не было. Мысли поплыли, и в голове стало пугающе пусто, осталась только одна мысль: в Хогвартс, ему нужно в Хогвартс! Мимо Гарри прошла, переговариваясь и смеясь, большая рыжая семья. Что они именно семья, Гарри даже не сомневался: они выглядели дружными и говорили во весь голос, настолько громко, что до мальчика донеслись причитания полной женщины, видимо, матери семейства: — Я так и думала, что тут будет целая толпа маглов… Гарри уцепился за знакомое слово. Он его уже давно не слышал, наверное, целый год, но… Хагрид ведь так называл людей, которые не умели колдовать. Значит, это семейство — как Хагрид, тоже маги? И они тоже едут в Хогвартс? Последний вывод Гарри сделал, когда всмотрелся внимательнее в рыжую толпу и сумел разглядеть среди этой толпы тележки с чемоданами и примостившуюся под довольно опасным наклоном клетку с совой. С обычной такой коричневой совой, потрепанной и крайне недовольной, будто бы ее только что в лесу поймали и в клетку посадили. Хотя Гарри, конечно, понимал, что это не так, но выглядела сова все равно гораздо более дикой, чем Хедвиг. Подумав о собственной сове, Гарри задумался, как она там, на Тисовой улице? Кормит ли ее тетя Петуния? Чистит ли ей перья и клюв? Выпускает ли размять крылья? В этот момент мальчик вдруг осознал, что действительно скучает по дому. Что именно дом на Тисовой улице — то место, где он хотел бы быть прямо сейчас и где хотел бы провести целое лето. Нил, конечно, звал погостить в лепреконью деревню, где находится дом самого Нила, и Гарри сначала был рад согласиться, но теперь… теперь хотелось вернуться к своей семье, в место, где он всю жизнь провел и по которому, как оказалось, успел уже очень сильно соскучиться. И когда-нибудь он вернется домой, обязательно вернется, однако сейчас… Гарри сам не знал, откуда в нем взялась эта уверенность, но он не сомневался: ему нужно туда же, куда и этому странному семейству рыжих магов. Ведь он тоже маг. А еще у него в кармане билет, который довезет его до Хогвартса, школы волшебства, где учились его родители. А потом… Потом… — Прошу прощения, — подал голос Гарри, подойдя ближе к женщине и внезапно оробев. — Я слышал, вы говорили про маглов и… Вы же маги и едете в Хогвартс, да? — О, милый, — добродушно откликнулась женщина, окинув Гарри внимательным и нежным взглядом. — Ты первый раз едешь в Хогвартс? Потерялся? — Не то, чтобы потерялся, — смущенно отозвался Гарри. Как вообще можно потеряться в здании, в котором ты знаешь, где находится выход? Другое дело, что Гарри не знал, где расположена платформа со странным номером, но он все равно не потерялся. — Но я не знаю, как… как попасть на платформу, нигде не нахожу нужный номер. — Не беспокойся. Все, что тебе надо сделать, — это пройти прямо через разделительный барьер между платформами девять и десять. Женщина махнула рукой за спину Гарри, и мальчик обернулся. Да, разделительный барьер, словно по волшебству, находился прямо за его спиной. А еще он был кирпичный и довольно-таки массивный. В такой врежешься — и уже точно ни в какой Хогвартс не попадешь. — Но он же каменный, — озвучил Гарри очевидное, при этом почему-то чувствуя себя очень глупо. — Как я пройду через него? — Закрой глаза и беги, — посоветовал один из детей этой женщины, если судить по его довольно юному лицу и тележки с чемоданом перед ним, видимо, он тоже ехал на учебу. — Да, с разбега проще — подхватил еще один, почему-то он показался Гарри точной копией первого, и только через пару секунд замешательства Гарри вспомнил о том, что в мире вообще-то существуют близнецы. Так что удивляться этому было бы невежливо. — Разбежаться и врезаться в стену? — не понял Гарри. — Разбежаться и врезаться в стену, — абсолютно серьезно сказали близнецы. Ну, почти абсолютно серьезно, в их глазах отчетливо виднелись смешинки, и Гарри прямо шестым чувством ощущал, что его сейчас разыгрывают, но не мог понять, где подвох. Женщина вздохнула, погрозила детям пальцем, а затем повернулась к Гарри и мягко сказала: — Самое главное — не останавливайся и не бойся, что ты врежешься в барьер. Если ты нервничаешь, лучше иди быстрым шагом или, в самом деле, беги. Не волнуйся, все будет хорошо, ты справишься. Гарри не разделял и десятой доли ее уверенности. Он немного постоял, неловко переминаясь, перед барьером между платформами, и так и не решился сделать шаг вперед. — Хорошо, тогда пусть Рон сначала пройдет, покажет тебе, как это делается, — женщина выдвинула из рыжей толпы мальчишку, примерно одного возраста с Гарри. Он тоже вез в руках тележку с чемоданами. — Это не сложно, — сказал мальчишка, убеждая в этом то ли Гарри, то ли самого себя. А потом разогнался, побежал с тележкой в сторону барьера и вдруг исчез вместо того, чтобы врезаться в барьер и покалечиться. Следом за ним сквозь барьер проходили и проходили и другие члены рыжего семейства, а Гарри все никак не мог заставить себя ни шагу сделать, словно что-то удерживало его здесь, не давало уйти… туда, где поезд, везущий в Хогвартс, где есть сам Хогвартс. Последней сквозь барьер прошла рыжая женщина, улыбнулась Гарри напоследок и сказала: — Мы будем ждать тебя по ту сторону, — и исчезла. А Гарри стоял и стоял, собираясь с духом, и когда он уже сделал первый шаг в сторону барьера, кто-то схватил его за руку и резко развернул в другую сторону. И тогда Гарри снова увидел Нила, все еще очень вихрастого и похожего на суриката и такого же рыжего, как только что ушедшее семейство. Только очень-очень бледного. — Привет, — сказал Гарри. — Привет, — сказал Нил. — Знаешь, мне кажется, тебе не стоит туда идти, — он кивком головы указал на барьер за спиной Гарри, но Гарри не стал оборачиваться. Ему вдруг показалось, что Нил исчезнет, если он отведет от него взгляд.  — Не пойду, — заверил друга Гарри и, понизив голос, спросил: — Слушай… А ты вообще в курсе, где мы? — В твоем посмертии, идиот. — Хм… — Гарри подумалось, что он вроде бы даже знал об этом, но забыл. Кажется. — А почему мое посмертие похоже на вокзал Кингс-Кросс? — А мне-то откуда знать? — Нил устало потер пальцами переносицу. Потом порылся в карманах и достал на свет склянку. — В любом случае, вот, пей. Эта живая вода. Ты же помнишь, что тебе Яга говорила? Гарри заторможено кивнул, в голове до сих пор все плыло и было очень сумбурно, но что-то такое про живую воду он, определенно, слышал раньше. Нил вложил склянку в руки Гарри и сказал: — Пей. Гарри послушно поднес живую воду к губам, но остановился и посмотрел на Нила: — А ты? Из другого кармана Нил достал второй пузырек и поболтал им в воздухе: — У меня тоже есть. — Тогда выпьем вместе? — предложил Гарри. — Одновременно. Нил кивнул. Мальчики откупорили склянки с живой водой, шутливо чокнулись ими и залпом выпили. А очнулись уже в избушке на курьих ножках.