На своих местах

Шум воды становился всё тише и тише, несмотря на то что она была в душе. Хотя на самом деле, в какой-то степени её здесь нет. Мысли были запутаны и весь тот ужас, что она пережила за эту неделю, напоминал о себе. «Она там! Там! Предательница!» «Собственными ногами пришла к своей могиле» Вода стекала по её всё ещё израненному телу, и казалось, что приносила покой. По крайней мере, ей хотелось так думать. Хотелось смыть с себя весь тот ужас, всю ту грязь. «Скоро к тебе придёт гость» «Я не позволю вам, двум предателями, ударить моего сына в спину» Воспоминания крутились в голове, этот голос, противный голос от которого она вздрагивает ночами. Голос от которого она хочет избавится. Ужасный голос который крутится в её голове снова и снова. «Давай-ка подумаем, кто следующий на очереди после тебя?» «Не трогай, не трогай Ягыза. Ты не можешь навредить ему, не можешь, он твой сын!» — её израненная душа кричала, кричала так сильно как в тот момент, когда это чудовище ударила Ягыза. Чудовище, его мать, которая причинила ему боль. Ему такому родному и такому запретному. Слёзы смешались с водой. На губах остался соленый привкус. Она не знает сколько сидит уже здесь, 20, 30 минут или час, она просто хотела спрятаться. Побыть одна и смыть с себя весь этот ужас. который её преследует. До сих пор в её ушах звучал её крик: «Кровь, которую ты пролила, кровь твоего сына.» — Хватит Хазан, перестань об этом думать. Пора выйти. — Она выключила воду и вышла из душа. Обернувшись в полотенце, Хазан стала смотреть на себя в зеркало. Этот бледный цвет лица, уже не так сильно заметные синяки, боль и пустота в глазах. — Что ты делаешь, Хазан?! Что же ты делаешь?!

***

А тем временем к Хазан решила прийти гостья, которая очень за неё волновалась и хотела помочь. Эдже настойчиво звонила в дверь сестры, но никто не открывал. — Прекрасно! Тебя нет дома! — и тут она увидела его. — Ягыз! Ягыз, ты что избегаешь меня? — Мне нужно спешить. — Ты прав, вам нужно поспешить. Либо для вас троих уже будет слишком поздно. — Я не буду спрашивать тебя, что за бред ты несёшь. Эдже вся эта ситуация выводила уже из себя. На самом деле, сколько уже можно? — Ты и не можешь спросить, потому что ты трус! — Эдже, я не знаю, чего ты добиваешься, но я, правда, устал от твоих выходок. Как мило, он устал. Устал делать вид что ничего нет. Будто ничего не происходит. Идиот. — Ну что, вчера ты хорошенько развлекался? Синан перед твоими глазами сделал предложение моей сестре. Поверить не могу, что ты дал этому произойти. Тебе было весело? — Это правда, полный бред! — Никакой бред не может быть хуже того, что моя сестра и Синан могут обручиться. Я уже не говорю о том, чтобы пожениться. Почему молчишь? — Эдже, приди в себя! — Думаешь, что ты такой умный? Но ведь, когда дело касается твоего сердца, играть роль идиота намного легче, не правда ли? Ты все прекрасно знаешь и все прекрасно понимаешь, но, чтобы не задеть свою силу воли, себя, ты строишь из себя идиота! — Прекрати! Я не буду выслушивать все это! «Конечно, не будешь. Вы же оба упёртые и гордые, разве кто-то из вас может выслушать» — подумала Эдже, но вслух произнесла. — Беги от всех этих слов, которыми я «ударила тебя». Твоё сердце там, там, слева. Как же ты сможешь бежать от своего сердца? Ты знаешь, в каком состоянии моя сестра?! В каком состоянии ты, в таком же и она. Что происходит с тобой, то же самое происходит и с ней. У вас одна боль, Ягыз. Вы проживаете одну и ту же боль. И ВЫ ЭТО ПРЕКРАСНО ЗНАЕТЕ! — последние слова она практически прокричала, но эти слова Ягыз слышал словно издалека. Он задыхался от сказанных ей слов, потому что понимал, что она права. Но ведь, он брат, брат который не позволит никогда Синану разочароваться в ком-то. Брат, который не причинит ему боль. Тот, который не сделает, не сможет, он ведь его старший брат. В этот момент дверь открылась и перед Эдже предстала Хазан в пижаме единорога, когда-то давно ещё подаренная ей. Тогда Эдже казалось, что это будет весело смотреться на тренере по кикбоксингу. — Эдже, почему ты кричишь? — только сейчас повернув голову влево, Хазан заметила глаза—океан. Такие родные глаза, в которые она хотела тонуть всегда, просыпаясь с утра и засыпая ночью. Глаза, в которых была боль, исходящая из самого сердце, как и у неё самой. В голове опять случился бардак, и всплыли воспоминания: «Два предателя! При жизни вместе быть не смогли, зато смерть вас не разлучит!» —- Хазан пошатнулась, отгоняя голос в голове. Это действие не скрылось от тех, кто наблюдал за ней. — Хазан? Хазан, ты в порядке? — этот родной голос и беспокойство в глазах. — Сестра? — не менее взволнованный голос. — Всё хорошо, давление упало просто. — Соврала в который раз Хазан. "Да девочка, ври, тебе ведь не в новинку." — Хазан, я вызову врача. — Идя в сторону девушек сказал Ягыз. — Нет, не нужно! Я в норме. Ягыз что-то ещё хотел сказать, но его перебили. — Я позабочусь о своей сестре, не волнуйся. Кажется ты куда-то спешил, не будем тебя задерживать. — Сказав это, Эдже завела Хазан в квартиру и захлопнула дверь. «Что за божье наказание? Это как раз то что тебе нужно, беременную и злую на тебя мачеху, Ягыз. Не мачеху, идиот, а сестру твоей любимой!» — крутились мысли в голове у парня. — Ох, Аллах дай мне сил! — произнёс Ягыз и направился к лифту.