Ритуалы

У каждого есть свой особый ритуал. Неважно, какие отношения вас связывают: будь то простая дружба, то крепкая и настоящая любовь. Ты никогда не знаешь, что это будет за человек, с которым у тебя будет разработана целая новая система. Который в один миг сможет перевернуть весь твой мир ну, или же просто приехать и набить морду твоему бывшему. Теперь уже бывшему. Ведь как старший и заботливый «братик» он просто запретит тебе общаться с ним. И не поспоришь ведь. Вот и между Кэтрин и Домиником возникла та самая «связь» или же ритуалы… Кэт знает, что каждое утро, в независимости от того, находится ли Шервуд на площадке или нет, отправит ей очень смешную смс, после которой у девчушки будет хороший настрой на весь день. Она знает, что он это сделает и никакой часовой пояс ему не помеха. Доминик знает, что если они с Кэтрин вдвоем на площадке, то актриса принесет вкуснейший кофе не только для себя, но и для Шервуда. Привычка, что уж с этого взять. Где она добывает такой вкусный напиток? Только за этот поступок Кэтрин должны будут потом пустить в рай без очереди. А Кэтрин в свою же очередь уверена, что если мистер Шервуд не сделает какой-нибудь пакости (как называла она, а он с гордостью говорил «пранк»), то, считай, день прошел насмарку. И вроде бы девушка осознавала, что ее ждет, но каждый чертов раз она верещала как ненормальная, а потом накидывалась на своего напарника, колотя маленькими, но сильными кулачками. У них был еще один ритуал. Но о нем никто-никто не знал. Никто даже не догадывался, что каждый вечер они встречаются в ее трейлере, практически до утра не выпуская друг друга из крепких объятий и тихо рассказывая друг другу что-то. Доминик привык каждую ночь утыкаться носом в макушку пушистых рыжих волос, от которых веет тонким ароматом свежих яблок, медленно блуждать руками по хрупкой девчачьей спинке, крепко прижимая к себе. Кэтрин привыкла каждую ночь ощущать столь приятную близость, медленно вдыхая и наполняя легкие еле уловимым сладким ароматом, крепко сжимая в кулачках футболку мужчины и рассказывая ему всякую чушь. Она знала, даже не так, была уверена, что он все равно поймет ее. Какой бы она не была, как часто бы она не ошибалась. Он будет на ее стороне. Как и она на его. Доминик настолько привык слушать разные истории из жизни своей подруги, что уже не может нормально заснуть. Это вполне в его стиле, выйти на связь в два часа ночи и попросить рыжеволосую девушку рассказать ему что-то интересное. Кэтрин тоже видела в Доминике очень интересного собеседника. Она поражалась его знаниями в области истории, с диким и неописуемым интересом слушая (в сотый раз) о войне Алой и Белой роз. Кэт никогда не могла представить, что История такой интересный предмет для изучения, особенно, когда его так интересно рассказывают. — Мама видела во мне великого историка. И заставляла зубрить Историю и день, и ночь. Оттуда и знания, Кэтрин. — каждый раз тихо говорил мужчина, прижимая к себе засыпающую девчонку. Девушка почти его не слышала, глубокого закопавшись в своих снах. Она не увидит и даже не почувствует, с какой нежностью и осторожностью Доминик уложит ее на кровать, накрыв теплым одеялом, последний раз коснется рыжих волос, оставив мимолетных поцелуй на ее щеке, закроет после себя трейлер и отправится спать. На следующий день все снова повторялось, как по кругу. Они были вместе всегда. И в радости, и в горе. В ее сознании не раз всплывает образ, как Кэтрин узнает об одном неприятном случае на площадке сериала и сразу же мчится в его трейлер, зная, что ему нужна поддержка. Дверь заперта изнутри, но Кэт не сдается: она стучит кулачками по двери, чуть ли не отбивая их, и просит открыть дверь. — Открой, пожалуйста! Ты же знаешь, что мне можно доверять! Ты же знаешь, что я на твоей стороне! Всегда. — Кэтрин спрыгивает со ступенек, слыша шаги и звук отпирающейся двери. Измученный, разбитый изнутри, но крепкий и сильный снаружи, Шервуд смотрит на нее, не в силах сказать что-либо. А сама Кэтрин просто не в силах пошевелиться. Они не так долго молчали и «сверлили» друг друга взглядом, потому что вскоре мужчина произнес тихим голосом, практически шепотом: — Мне плевать, что, возможно, я разочаровал их. — он указал рукой, в которой была бутылка пива куда-то в сторону. — Я же разочаровал тебя. Признайся в этом наконец. Каждый мне уже высказал. Не будь исключением . — горько усмехается британец, вновь отпивая жидкость. Кэтрин молчит, потому что растеряна. Она никогда не видела его таким, поэтому даже не знает и что сказать. Но надо найти в себе силы, пока Доминик не накрутил сам себя и не закрылся ото всех. — Пожалуйста, выслушай меня. — тихо просит МакНамара, потянув к нему руку, и в следующую секунду ее пальцы были переплетены с его. — Мы клялись друг другу черт пойми когда, и я тебе обещала, что я всегда на твоей стороне. В независимости от ситуации. Я всегда с тобой и за тебя. Ты не одинок. Она преодолевает такое небольшое расстояние и бросается к нему, крепко обвивая тонкими ручками его шею. Дом опустил бутылку на тумбочку, которая стояла на входе, и скользнул руками на ее талию. Теперь между ними снова небольшая борьба: то ли он хотел ее крепче прижать к себе и спрятать, то ли это пыталась сделать она. Девушка завела его в его же трейлер, посадив на диванчике, и присела рядом, снова утянув его в свои объятия. Им снова было спокойно. Как будто они были родными братом и сестрой, которые обычно находили утешение в объятиях друг друга. Кэтрин запускала пятерню в его светлые и мягкие волосы, чуть сжимая их, но тут же ослабляла хватку. Она прекрасно помнила, что ему нравится это. Чувствовала, как его дыхание становилось равномерным, видела, как он положил голову на ее колени, наконец, засыпая. Понимала, что юная актриса ему помогла. Немножечко, но помогла. Это было действительно странно, как люди, совершенно из разных возрастных категорий, разного воспитания и разного характера смогли найти утешение в друг друге. Хотя, говорят, что противоположности притягиваются. Они привыкли везде держаться вместе, чтобы была некая уверенность и чувство спокойствия. А три года назад взяли на себя огромный риск и решили пойти вместе в один проект. Пройдут или нет – неважно, главное, что попробовали. И это получилось. Он тоже видел Кэтрин разбитой. Когда она позвонила ему в три часа ночи, рыдая в трубку навзрыд и прося забрать из этого злачного места как можно быстрее. Доминик помнил, как подлетел с кровати, разбудив Сару, наспех оделся и побежал к машине. Помнил, как подъехал к клубу, а она сидела напротив здания, на скамейке, спрятав лицо в ладонях и рыдала. Она сначала даже противилась идти в машину, что-то причитая и вытирая слезы. Но он силой пихнул ее в автомобиль и поехал в сторону ее дома. Смотря на дорогу, он наощупь нашел ее хрупкую ладонь, крепко сжав ее. — Я обещаю, что он заплатит за каждое оскорбительное слово в твою сторону. — Доминик в мыслях думал, куда сначала ударить: в челюсть или по печени. Шервуд довез Кэтрин до ее дома, проконтролировав, чтобы та приняла душ (в то время Дом заваривал для нее чай), потом смотрел, как Кэт выпивает кружку чая в прикуску с печеньем, затем ложится на диван, кутаясь в теплом одеяле и просит спеть для нее колыбельную. Она сегодня маленькая и капризная девочка, а, значит, Дом должен помочь ей выйти из такого состояния. Он гладит девушку по спине и бедру, тихо напевая песенку, переделанную на свой лад, наблюдая, как девушка сначала пытается противостоять сну, постоянно открывая глаза, но потом медленно сдается, понимая, что у нее нет никаких шансов. На следующий день Кэтрин узнает, что ее обидчик ходит весь в синяках, и прекрасно осознает, чья это работа. Она обязательно скажет ему «спасибо», но пока что благодарить рано. Они даже не заметили, как за такой небольшой срок смогли привязаться к друг другу, полностью открывшись и доверившись. Они были уверены в друг друге и в том, что никто из них не будет разоблачен в предательстве. Жизнь их связала настолько сильно и крепко, что было и вовсе неудивительно, что у них появились свои ритуалы.