Океан никогда не умолкает

      — У меня даже слов нет, чтобы выразить, как же мне это всё осточертело.       Готтлиб молча сидел в лаборатории, положив трость на колени, и не решался поднять взгляд. На его руках виднелись свежие бинты; на раны, оставленные Сканнером, пришлось наложить швы. Герк наконец перестал расхаживать взад-вперёд и остановился перед ним.       — Смотрите на меня, когда я с вами разговариваю, доктор, — сказал он. Готтлиб неохотно поднял глаза и невольно поморщился, увидев разозленное выражение лица маршала.       — Мне не нравится, как вы себя ведете в последнее время, — холодно заявил маршал. — Когда я даю приказ, я ожидаю его выполнения. Это не намек, не дружеский совет.       — Я знаю…       — Помолчите. Будете говорить, когда я скажу.       Готтлиб тут же притих. Он никогда ещё не видел маршала таким рассерженным. Наверняка, не последнюю роль сыграли усталость и постоянное напряжение, но Готтлиб понимал, что сам навлек на себя его гнев.       — Я не хочу слушать ваши оправдания, — маршал говорил, не повышая голоса, но его тон звучал угрожающе. — Не думайте, что можете игнорировать мои приказы и чинить, как вам вздумается. Если подобное повторится ещё хоть раз, вы лишитесь своей должности и покинете Шаттердом быстрее, чем скажете «математика».       Готтлиб поёжился, но промолчал, несмотря на возражения, что норовили слететь с языка. Герк смерил его взглядом, словно пытаясь понять, осмелится ли он с ним спорить.       — Мне и без вас сейчас хватает хлопот, доктор Готтлиб, — сказал он. — Не хватало ещё, чтобы мои же люди усугубляли ситуацию.       Германн кивнул, по-прежнему молча. Герк ещё несколько секунд пристально на него смотрел, затем вздохнул и устало протер глаза. Он не брился уже который день, и одежда на нём была явно вчерашней. Готтлиб не знал, удалось ли ему поспать с тех пор, как Сканнер явился к воротам Шаттердома. Казалось, за эти два дня маршал постарел лет на десять.       — Что? — маршал прервал ход его мыслей, и Германн торопливо отвел взгляд. Герк снова вздохнул. — Можете говорить, Германн.       — Ничего, сэр, — Готтлиб отрешенно разглядывал трещины в бетоне. — Приношу извинения.       — Мне не нужны извинения, доктор, — ответил Герк. — Мне нужно знать, могу ли я вам доверять. Верите или нет, но начальник здесь я.       — Я знаю, сэр.       — Мне так не кажется. Вы ведете себя так, будто я какой-то заместитель, и сейчас сюда войдет маршал Пентекост и разрешит вам делать всё, что в голову взбредёт. Война окончена, Германн. Мы больше не можем работать так, словно миру сейчас придет конец, а значит всё дозволено.       Готтлиб снова поёжился, не осмеливаясь даже смотреть на маршала. Герк выдвинул стул из-за стола Ньюта и сел перед ним.       — Что эта тварь вам наговорила? — спросил он. — Готтлиб помотал головой. — Не заставляйте меня вам приказывать. Я сегодня не в настроении для деспотии.       — Ничего достойного упоминания, — Готтлиб с опаской поднял на него глаза. — Пустые угрозы от загнанного в угол зверя.       Маршал продолжал буравить его взглядом. Германн нервно повертел в руках трость. Разговаривать с чудовищем это одно дело. Избегать вопросов маршала это по-своему страшно.       — Доктор Готтлиб, — настойчиво произнес маршал. — Что он сказал?       — У нас нет причин ему верить, — начал Готтлиб.       — Мы и понятия не имеем, что может и не может произойти. Логика — понятие гибкое. Вы ведь сами так говорили.       Готтлиб поморщился, слыша, как его слова обращают против него же. Он глубоко вздохнул и крепко сжал в руках трость, стараясь не замечать болезненного покалывания в пальцах.       — Он сказал, что грядет война. Что всё происходившее до этого — лишь зачистка земли перед приходом их повелителей. Что… мы даже близко не знаем ужасов той войны, которую они способны развязать.       — Вы ему верите?       — Я не знаю, — сказал Готтлиб. — Я был зол. Возможно, он просто пытался запугать меня. Я не знаю… я правда не знаю.       — Ему удалось вас запугать, — заметил Герк. — Вы ему верите.       Готтлиб украдкой взглянул на маршала. Под его глазами залегли глубокие тени. Готтлиб с удивлением осознал, что маршал боялся, как и он сам.       — Да, — признался Готтлиб так тихо, что едва слышал собственный голос. — Мы выиграли немного времени, небольшую передышку. Но худшее ещё впереди.       Герк закрыл лицо руками и опустил голову в раздумье. Готтлиб почувствовал некую жалость к маршалу. Груз недавних событий по-прежнему тяжело на нём лежал.       — Сукин сын, и зачем ты только полез с ним разговаривать? — пробормотал он, после чего опустил руки и взглянул на Готтлиба с выражением глубокой досады на лице. — Неужели после всего, что мы пережили, после всего, что потеряли, всё это было впустую?       — Не впустую, — возразил Готтлиб. — Это возможность пополнить наши ряды, усовершенствовать Егерей…       — Зачем? Что появится из следующего Разлома? — голос маршала раздавался громким эхом по лаборатории. — Эта тварь вертит вами, как хочет, доктор!       — Незачем вымещать свою злость на мне, я всего лишь передаю его слова, — резко отозвался Готтлиб, вскочив с места и стукнув тростью об пол. Ногу на мгновение парализовала тупая боль, но он не моргнул и глазом, нетвердо шагнув в сторону маршала. — Заряд на Бродяге был менее мощным, чем бомба, которую мы потеряли в нападении. Вполне вероятно, что часть их армии уцелела.       — Так значит это всё было впустую! Хотите сказать, Стэкер напрасно обрек моего сына на смерть!       Готтлиб отпрянул и потрясенно уставился на маршала. Хэнсен смертельно побледнел, словно испугавшись своего всплеска гнева. Он присел обратно в кресло, не решаясь смотреть в глаза ученому.       — Это было… слишком, — признался он. — Извините, доктор Готтлиб.       В лаборатории повисла неловкая тишина. Готтлиб вернулся в свое кресло, подобрал упавшую трость и принялся протирать рукавом набалдашник. Когда он вновь поднял глаза, маршал стоял возле стола Ньюта и рассеянно перебирал беспорядочную кипу отчетов и заметок.       — Я не скажу, что их жертвы были напрасны, — осторожно начал Готтлиб. — Это оскорбило бы память тех, кто погиб в этой страшной битве с кайдзю. Я лишь хочу сказать, что у нас появилось время.       — Время на что?       — Подготовиться, — Готтлиб поднялся и подошел к столу. — Укрепить нашу защиту, подготовить наших людей, наш мир, к тому, что грядет из мира по ту сторону Разлома.       — Откуда у них столько ненависти к нам? — Герк перевел взгляд на ряд резервуаров с плавающими в них органами. Его голос дрогнул на этих словах. Готтлиб был в каком-то смысле благодарен, что маршал доверял ему настолько, чтобы сбросить стоическую маску, даже на эти короткие и мучительные мгновения.       — Мы не отдали им то, что они хотели заполучить, — сказал он. — Они потребовали наш мир, так как они первыми его нашли. В их глазах, мы — захватчики.       Герк отвернулся, потирая переносицу, словно пытаясь отогнать головную боль.       — Вы видели их, правда? Когда вы с Ньютом…       — Видел, — сказал Готтлиб. Одно лишь воспоминание вызвало у него мурашки. — Ужасные создания.       — Их развитые технологии позволили им создать Разлом. Казалось бы, они могли бы придумать, как себя содержать, — пробормотал Герк.       — Возможно, именно из-за их развитости они и ведут себя подобно саранче, — Готтлиб присел на край стола. — Они способны атаковать с поразительной мощью, тратя при этом все ресурсы. Сложно представить объем энергии, необходимый для поддержания Разлома.       — Кто знает, что они использовали, чтобы держать его открытым, — сказал Герк. — Или как они вообще его открыли. Слишком оптимистично полагать, что он так и останется закрытым.       — Мы одержали победу, когда закрыли Разлом, маршал, — негромко произнес Германн. — Но они всё ещё там, выжидают своего часа.       Герк взял одну из папок со стола Ньюта, пролистал страницы, исписанные дрожащим почерком; слова и предложения, сбившиеся в неразборчивое нечто.       — Было ли в нём что-то человеческое?       Готтлиб посмотрел на свои забинтованные руки, осторожно пошевелил пальцами.       — Нет. Вы были правы. Ньютона больше нет.       — Он остановил Сканнера, когда тот собирался напасть на Мако. Будто прикрикнул на него.       — Я знаю.       Готтлиб презирал то, как дрогнул его голос в этот момент, но он слишком устал, чтобы скрывать это. Герк никак не подал виду, что заметил, и за это ему уже стоит сказать спасибо.       — Не думаю, что всё это хорошо для него закончится, — сказал Германн, поправив бинты на руке. — Когда кайдзю умрет, боюсь, он утянет его за собой… или нанесет его психике непоправимый ущерб.       — Скорее всего, — отозвался маршал. Готтлиб косо на него взглянул. — А… извините.       — Тактичности вам не занимать.       Герк неожиданно засмеялся, но лишь на секунду, и смех был больше похож на вздох. Помолчав какое-то время, он осторожно положил руку на плечо Германна.       — Возможно, всё наладится, — сказал он. — Постарайтесь не забыть то, о чем мы говорили до того, как я на вас накричал.       Готтлиб отсалютовал ему, слегка усмехнувшись.       — Есть, сэр.       Герк кивнул и вышел из лаборатории. Его плечи заметно поникли, он по-прежнему выглядел уставшим, но на его лице читалась решимость, и Готтлиб был рад её видеть. Если маршал не собирался сдаваться перед лицом трудностей, то и он выстоит. Райли был прав. Нет выбора, кроме как держаться.       По крайней мере, пока он думал, что сможет.