// the RING //

Grand Hyatt Seoul. Парень, вот что с тобой не так? Там же не номера — это попросту квартиры, заселяешься и живёшь в своё удовольствие, расшвыривая бабло в разные стороны. Хотя, если учесть тот факт, что этот персонаж каждый раз новую кровать покупает… У всех свои тараканы. Серьёзно. Мало ли, фетиш у него. Главный по кроватям, мать его… Что мне там моя психология говорит? А ни хера она не говорит! Хочешь бежать — беги, вот как раз шанс перед носом, Ильхун расплатился с таксистом и вышел из машины, подав мне руку. Оттолкнуть и сбежать? — Прости, — едва не упала на него, споткнувшись при выходе о порог автомобиля. Мда, за грацию отдельные очки полагаются? Парень хмыкнул, приобняв меня за талию. — Мне повезло, что ты не пошла в фигурное катание. Могла бы уже сто раз переломаться… — Молчи мне там, — фыркнула я, убирая волосы с лица. Чёрт дернул послушать его и распустить хвост… — О! Коллега с работы звонит. — Ты серьёзно сейчас? — прищурился Ильхун, вернув на лицо ту самую кривую усмешку. Чёрт, плохи мои дела… Я даже ответить не успела, как этот проходимец выхватил у меня трубку из рук. — Эй! — Никаких телефонов на сегодня, — мобильник перекочевал в карман его куртки. Как же хочется ему врезать! Стиснув зубы, вошла в открытую дверь отеля, улыбнувшись работникам. А можно их подговорить и подсыпать что-нибудь Ильхуну? Нашёлся тут собственник… мобильники отбирает. Получив карту-ключ от номера «с видом на башню Намсан», мы двинулись к лифту. Вот ей богу, мне кажется, у меня пар из ушей идёт из-за этого чёртового случая с телефоном. И Ильхун прекрасно это понимает — следует за мной позади и попросту ухмыляется. Когда за нами закрылась дверь, я опёрлась спиной о стенку лифта и воззрилась на него, скрестив руки на груди. Убрав руки в карманы джинсов, Ильхун с готовностью встретил мой взгляд, чуть запрокинув голову назад. — И? Что-то сказать мне хочешь? — Много чего хочу, поверь… — прошипела я, стараясь не прерывать зрительный контакт. — Начинай. Я могу добавить нам время для разговора. Сказав это, он нажал на почти все последующие кнопки этажей. В итоге, лифт будет ехать хер пойми сколько времени, пока мы заберёмся на верхний! Ну всё, я тебя, конечно, хочу и прямо здесь, уже похер на камеры видеонаблюдения и прочую херню, но ёб твою мать!.. — Ты чего творишь?! — зашипела я, когда мы уже во второй раз затормозили на каком-то этаже отеля. Ильхун лишь пожал плечами. — Ты хотела поговорить… — Я убить бы тебя хотела! Прямо сейчас и самым изощрённым способом… — Расскажешь по порядку, как будешь убивать или же всё-таки уже к действиям приступишь? Ну, я готов. В два шага я преодолела расстояние между нами и, гневно взглянув в эти хитрющие и абсолютно бессовестные карие глаза, схватила его за воротник рубашки. Ни один мускул не дрогнул на его лице, ты погляди-ка! Рыкнув, притянула его к себе, целуя, грубо укусив нижнюю губу парня. Запустив пальцы в мои волосы, он сильнее прижал меня к себе, почти ударив по кнопке «стоп». Отстранившись, я повернула голову, увидев, как он отменяет выбранные этажи, оставляя зажжённой лишь одну кнопку предпоследнего. — Поиграть хочешь? — вновь вернулся он ко мне, обхватив за плечи и прошептав это на ухо. Я ощутила, что земля уходит из-под ног и впилась ногтями в его руки, — Тогда моя очередь, свой ход ты сделала. Я уже было приготовила свой самый ехидный смешок из арсенала, но, черт… через секунду мне стало не до смеха. На такое я точно не рассчитывала: пара быстрых движений — и моя юбка задрана по самое не хочу (или хочу), а я сама оказываюсь приподнятой и прижатой к стене лифта. Вот же черт… Пришлось обхватить ногами спину этого засранца и не могу сказать, чтобы мне доставила удовольствие его усмешка одними кончиками губ. Вот как, значит… Поиграть он вздумал… ну давай, поиграем. По моим правилам. Сменив рычание на что-то, отдаленно напоминающее мурлыканье, я прильнула к его шее, прошлась кончиком языка по выступающим сухожилиям, мысленно поставила себе пару плюсов за восхищенный выдох с его стороны, и… как следует вцепилась зубами в мочку уха. Мда… идея была так себе. Во-первых, я чуть не поперхнулась небольшой круглой серьгой в его ухе, а во-вторых, реакция у него оказалась та еще, ведь то, что ощутимо уперлось мне в низ живота, было явно не дулом пистолета. //и ни хрена себе там габариты, если это не…// — Это же не пистолет? — прежде чем до меня дошло, что я ухитрилась выдать это вслух, он негромко рассмеялся. Твою мать… Его мягкий, бархатистый смех смело можно было записывать в ежедневник в графу «запрещенные приёмы». Понятно, почему на него бабы так велись. Нет, мне и без этого было понятно, но. Если бы он именно так рассмеялся при нашей первой встрече, в отеле мы бы оказались намного, намного раньше. И не то чтобы меня можно было отнести к разряду помешанных на сексе особ… — Нет. — Что — нет? — не сразу сообразила я, о чем это он, пытаясь справиться с внезапной сухостью во рту. — Не пистолет. Сама догадаешься, или… Он качнул бедрами вперед, прижимаясь, и, знаете, записывайте меня в разряд помешанных вот прямо сейчас. Потому что не податься навстречу оказалось ну просто невозможно. Так же, как и захотеть его еще больше. //казалось бы, куда уж больше// Такая глупая, шаблонная ситуация: отель, лифт, двое — и такая удушливая, тяжелая волна возбуждения, доводящая до того предела, за которым остаются кем-то недалеким придуманные правила приличия. Честно? — Я готова была содрать с него одежду прямо здесь, потому что она мешала, мешала, черт, как же она мешала… — Потерпи немного… Терпеть? Я? Сейчас?! Парень, ты с ума сошел, да? //да// Чертов лифт наконец-то соизволил остановиться, но даже ошарашенные лица пожилой пары, стоящей перед открывшимися дверьми, не заставили меня оторваться от его шеи. — Простите, мы очень, очень спешим, — нарочито серьезным тоном пояснил Ильхун, вогнав пару в ступор и в краску одновременно. Не знаю, чем он там на своей работе занимается, но сил донести меня до номера на руках у него хватило. Ни как он открыл двери, ни как занес меня в номер — я толком не помню. Не до того было. Эти чертовы пуговицы на его рубашке… смешанный воедино неброский запах парфюма и терпкий мускус кожи, это все — немного больше, чем я могла вынести. Так мне казалось. Ровно до того момента, пока я не оказалась лежащей на кровати. По правилам, начинать нужно с поцелуев. Сначала в губы, после — немного ниже, неторопливо, нежно и… Ха. Расскажите про правила Ильхуну. Тому Ильхуну, который начал с моих ног. Тому, который оставлял следы от крепко сомкнутых зубов на тонкой коже бедер и влажные полосы сверху, зализывая места укусов так, что мне хотелось кричать от боли и удовольствия одновременно. Да… расскажите Ильхуну про правила… кто-нибудь… Или не рассказывайте, потому что то, что он вытворял своим ртом, заставляло меня просить еще и еще, хотя просить было лишним — его губы и так знали, что делать. Знали так хорошо, как будто мы не первый раз были вместе. Он как будто чувствовал, когда, где и как именно… … так, как мне нужно. Жадный, бесстыдный, абсолютно естественный, берущий свое и отдающий себя, не заморачивающийся на все эти «правильно-неправильно», мужчина до мозга костей, возводящий секс в степень абсолютного удовольствия… Рядом с ним любые намеки на стыд казались постыдными. //но, господи, если он проникнет языком еще глубже — я просто умру// //не останавливайся// //как будто он собирался// Кажется, я еще никогда и никого так не хотела. Неважно, как и что он делал: продолжал ли ласкать меня ртом, или поддразнивал легкими прикосновениями пальцев — все что я могла, это вздрагивать и несвязно что-то шептать, цепляясь пальцами за мягкие пряди его волос… Снизу вверх. Поцелуями, укусами, нежно прижавшимися губами, крепко сжатыми пальцами, легким царапаньем ставших такими чувствительными сосков… //остановите его// //не останавливайте// … горячей тяжестью тела. Снизу — вверх. Плавным, тягучим движением внутрь, бешеными толчками… Выбитыми из меня стонами и выпрошенными им самим бороздами от моих ногтей на его теле… Не знаю, чем измерить все то, что он делал, да и нужно ли… Знаю только, что хочу его. Бесконечно, до одури, каждой клеточкой, каждым чертовым миллиметром кожи — хочу. Хочу его губы, на которых мой вкус, хочу его руки, хочу его всего, хочу, бешено хочу его член, к которому мне даже прикоснуться не удалось, хочу не только сейчас, хочу надолго и. … сделай это еще, слышишь… Слышит. Делает. Вжимается в меня до упора, зависая сверху, выходит почти до конца, заставляя умолять и стискивать пальцы на его бедрах… Вот черт — я даже ударить его смогла… ладонью. Наотмашь. По его упругой, поджарой заднице… …ну потому что какого хера, Ильхун, мне нужно еще… Еще. И еще. Опять этот его смех — и все. Меня нет… Судя по тому, как он вздрогнул всем телом, его — тоже. Где-то нет нас обоих. Исчезли. В липкой, горячечной темноте. Провалились друг в друга, сцепив пальцы, ненадолго умерли, и — вернулись назад, убивая кусочек жизни и сегодняшнюю ночь жарким беспамятством. Еще. И еще… И — еще. Даже не знаю, как мы смогли уснуть. И уж точно не знаю, как я смогла проснуться утром. И тем более не знаю, как я смогла не убить эту скотину. Потому что пилить на работу в порванной по шву юбке и блузке с оторванными пуговицами — явно не лучшая затея. Чон Ильхун, чтоб тебя!!! Козёл. Вот просто… ррррр ну невозможно же! Грубо матерясь только лишь в мыслях, ибо вслух вообще никак — проснётся Демон, — я сползла с кровати, закусив нижнюю губу. Блять. Просто. Блять. Спасибо, дорогой! О! Едва не издав победный клич, я выцепила взглядом лежащую рубашку этого проходимца. Да пофиг, что помялась слегка… зато пуговицы целы и она длинная! В такие моменты я готова признаваться в любви его чувству стиля и наплевательскому отношению к устоям общества. Моральным и… да уже просто и. Чертыхнувшись пару раз, нацепила нижнее бельё, вновь одаривая всевозможными ругательствами этого… Ильхуна! Он почти порвал мне трусы!!! Злобно зыркнув на его фигуру, едва прикрытую одеялом, я ощутила, как прилив гнева растворяется. Где-то в нём. Снова только в нём. Застегнула пуговицы мужской рубашки по самое горло, забила на волосы, отыскала свою обувь где-то на границе порога и комнаты. Ах, вот она! Подцепила сумочку, стянув её с тумбочки и, обувшись, глянула напоследок на Ильхуна. Спишь? Хорошего тебе дня, Чон Ильхун. Уж прости, кофе в постель — это не мой стиль. Тем более, что эта кровать не твоя и не моя. А ради чужих кроватей я стараться не буду!