***
Стояла ужасная непогода; впрочем, в Дануолле по-другому быть не может. Я отправился на разговор с очередным заказчиком. Подо мной кипела желчь гниющего города; в нём вот-вот станет законно всё, что было ранее незаконным. Стадо, которое мы лицемерно зовём цивилизованным обществом, забывает всякое представление о морали. Они берут детей в проститутки, насилуют трупы, убивают немощных. Не убийце это говорить, не мне их осуждать. Они платят — я делаю. Паутина шёлковых теней разорвалась под натиском назойливого рассвета. Из-под пелены сна потянуло смрадом города. Я вошёл в уютные апартаменты на окраине. Через парадную дверь — вот ведь бывают чудеса. Для меня не характерно удивляться простым вещам. Но в тот день моё нутро будто перевернулось от одного вида того, кто призвал меня. Из полумрака комнатушки ко мне вышел некто с конвертом в руке. Его левая нога волочилась за ним, как ненужная деталь, а глаза бешено вылупились на меня. Последний раз, когда я испытывал смесь эмоций, состоящую из: отвращения, щепотки страха и малости безнадёжности, уже давно исчез из моей памяти. Счётчик обновился. Теперь отсчёт пошёл с того самого момента. Мужчина выглядел лет на сорок или пятьдесят. На лицо он казался примерно таким же умудрённым опытом, как я сам. Возможно, ему пришлось отнять множество жизней в далёкие дни. Возможно. Я подозревал, что шрамы на его лице он получил давным-давно. Но не это меня пугало. Из глубины его чёрной души, тянулось нечто страшное — даже по моим меркам. Золотистые глаза поглощали утренний свет, закрывались от скачков напряжения в его голове. Руки тряслись — он был готов выронить конверт, и упасть на деревянный, пыльный пол в предсмертных конвульсиях. Но он гордо поднёс… подарок мне в руки, церемониально поклонившись до пола. Затем он едва заметно улыбнулся, выставив передо мной свои гнилые зубы. — Вы, Дауд, берётесь только за убийства? — был задан вопрос. Хотя прозвучало это больше, как утверждение. — Только за убийства, — ответил я без промедления. — К делу. — Моя внучка, моя дорогая Эвелин, как бы мягче выразиться… — он активно потёр ладони друг об друга, и надолго задумался. — Не стесняйтесь в выражениях. — Занимается непристойными делами с членом одной банды. Вы слышали о «Шляпниках»? Перед ответом я вспомнил лицо своего заказчика. Его уродство навсегда запало мне в память ещё с молодых лет. Я изуродовал ему лицо, раскроив его своим клинком, когда только-только получил метку Чужого. Только он этого знать не знал. Припоминаю, как сильно тогда он напился — буквально потерял память от алкоголя в своей крови. Мне это стало на руку спустя столько лет. — Может быть, — убрав воспоминания в долгий ящик, я дал ответ, и сразу же мысленно начал перечислять имена тех, чьи жизни мне придётся отнять сегодня. — Моя дорогая внученька, проводит всё своё время с парнем по имени… Чонси. Он никогда не поднимется выше своей головы. А голова его — это низ всей иерархии. За его убийство с вас никто не спросит. Бояться не стоит. Впрочем, вам страх не ведом, Клинок Дануолла. — Где я могу найти его? — Эвелин, встречается с ним всегда в одно и то же время, в одном и том же месте. Под мостом Колдуин, возле самого большого дома. — Сделано, — напыщенно произнёс я, перед тем, как свернул конверт, взмахнул рукой и исчез, оставив мужчину в полном одиночестве. Перемещаясь в дыме предприятий с крыши на крышу, я невольно задумался, что в скором времени всё перевернётся. Как мне хотелось оказаться неправым.***
Самая распространённая ошибка в Дануолле — желание поглядеть на течение реки Ренхевен. Мутная вода несётся стремглав вдаль, разнося отходы по всему городу. На берегах нередко можно найти амулеты и руны. Мало кому взбредёт в голову купаться в реке, зато каждый захочет выбросить что-то в неё. И что только влюблённые парочки находят у воды? Мост Колдуин возвысился надо мной. Он показывал напыщенное величие династии Колдуин, их тщеславие и беззаботность. Металл кричал тягучими звуками, эхо их доносилось ветром до всех уголков города. Небось, даже в квартале Радшор, мои люди слышали этот истошный рык. Солнце засветило приторно-ярким светом, но тёплым и надёжным. Воздух был чист, несмотря на вонь тёмной реки подле меня. Я вытянул голову вверх в надежде вдохнуть как можно больше свежего воздуха. В скором времени я попросту не успел бы сделать что-либо. Счастливый смех и романтичный настрой — это я заметил в первую очередь. Двое молодых людей — влюблённая парочка — взявшись за руки, бежали по берегу, плескавшись водой, играясь с лучами солнца, нежившими их светлые, нежные кожи. Оба они улыбались, разговаривали, и слова их звучали с высшей степенью доверия. Забежав под стены самого большого дома (он принадлежал некоему аристократу, который в скором времени, как я был уверен, тоже окажется в списке моих жертв), парочка начала ласкаться. Они нежились друг у друга в объятьях, пытаясь передать друг другу всю свою любовь. Светловолосая девушка с лаской прильнула к худощавому юноше. Всё бы ничего, да только я заметил важную мелочь: парень постоянно оглядывался и держал уши востро. Он знал о нежданных гостях. Явно не обо мне он думал, но о ком-то другом. Интерес внутри меня вспыхнул необузданным огнём, и я переместился поближе. Благо, меня никто не мог увидеть, ибо сидел я в тени. Парень посадил девушку на высоченный белый булыжник и поцеловал в шею пару раз. Кротко, душевно. В моём сердце зародилось смутное сомнение. Небольшой лучик света прошил насквозь зачерствевшую душу. Неужто эти двое разбудили во мне забытые чувства? Влюблённые ворковали и смеялись, затем резко тон их милой беседы превратился в более серьёзный. Девушка насупилась, сжала маленькие кулачки и выпучила глаза. Я слышал суть их разговора. — Мы не можем скрываться так долго! — почти кричала девушка. — Они узнают. Рано или поздно, — отвечал парень, пытаясь утешить свою пассию, гладя своими грубыми руками её по стройной талии. Их разговор прервали возгласы нескольких людей. Пятеро вшивых Шляпников прервали романтическую перепалку влюблённых. Мне показалось это странным. Решив, что бандиты уберут своего дружка раньше меня, я решил подождать нужного момента. Бандиты носили на поясах короткие ножи и пистолеты. У всех были закатаны рукава, на головах, как следовало догадаться, — чёрные шёлковые шляпы с белыми и красными лентами. Они громко смеялись и отпускали низкие шутки о длине достоинства друг друга и о развлечениях для пятерых. Конечно же, речь шла о даме. Она испугалась и встала за спину любимому. — Чонси, — мерзко протянул один из Шляпников. — Ты перепутал малость. Господин Хэт не желает якшаться с Мёртвыми Угрями. — Ребята, Эвелин скоро уйдёт от них, — уверял Чонси своих друзей. Всё было четно. Шляпники разом взяли в руки пистолеты, и навели их на девушку. Это вызвало у меня много вопросов. Зачем Шляпниками стрелять в члена Мёртвых Угрей? Когда-нибудь это откроется, и начнётся война банд. Возможно, здесь есть что-то более глубокое, чем поверхностное убийство. Чутьё меня никогда не подводит. Я решил вмешаться. Не ради спасения жизни девушки, но во имя сохранения своего гонорара. Я рассудил так: если лицо Эвелин раздробиться на мелкие кусочки и обагрит собой мостовую, платы мне не видать. Пять пуль покинули пистолеты и повисли в воздухе. Страх, отчаянье и смирение смешались на лице Эвелин, образовав гримасу бесстрашия. Но время замерло. Замерли и все участники сцены. Лишь я один мог двигаться с прежней скоростью. Дар Чужого, давал мне способность становиться настоящим демоном во плоти. Первое время именно трюками, которые многие зовут магией, я заработал себе имя. Я появлялся из неоткуда, забирал десяток жизней и потом исчезал. Вот и сейчас я решил использовать свои способности. Пули висели в воздухе. Ослеплённые искрами пистолетов, бандиты отвернули головы назад. Их кулаки сжались на случай, если вдруг понадобится добить жертву. Я взял в руки свой китобойный нож и резким горизонтальным движением разрубил глотку одному Шляпнику. Второму я вонзил остриё в висок, и на время оставил нож там. Ещё троих я убил тоже быстро. Собрав выпущенные ими пули, я положил их в рот одному бандиту, двум другим, я сломал сначала руки, позже выпустил им арбалетные болты в лица. Последний человек пал со сломанной шеей. Время вернулось в прежнее русло, кровь хлестала во все стороны. Трупы разом упали на мостовую. Эвелин и Чонси от страха вцепились друг в друга. Их лица тряслись, губы сузились, кровь бурлила в их жилах. Дыхание у обоих нарушилось, они уже попрощались с жизнью. Я смотрел на них пристально. Но не о смерти их я думал, а о том, что сделал мгновением раньше. — Вы…— начал Чонси с дрожью в голосе. — Дауд, — закончил за него я. Ещё пару секунд мы молчали. На удивление, я дал им шанс прийти в себя, и оценить ситуацию. Наверное, они и понять не могли, что я спас их жизни. По крайней мере, душонку Эвелин я спас от вечных мук. — Уходите отсюда, — наконец сказал я. Что это я вдруг ощутил? Коктейль их гордости и гнева на себя? Скорее всего. — Почему вы спасли нас? — вцепилась в меня Эвелин. — Твой дед попросил меня, — солгал я в надежде всё-таки прикончить и Чонси. — Но… — растерялась Эвелин. — Но у меня нет дедушки. Даже родителей нет. Что же, теперь я окончательно утерял нить происходящего. Моё непонимание дела сыграло злую шутку. Нутром я чуял, как погрузился в нечто сложное. Я знал: скоро мне придётся самому разгребать то, за что взялся. В тот момент на моём лице могла появиться сотня эмоций. В мыслях я не стеснялся, в выражениях, но наяву ничего не показывал. Влюблённые смотрели на меня так, словно на мне надета маска смотрителя, а на руке светится знак Чужого. Девушка настолько растерялась, что её стройное тельце вот-вот было готово растянуться по злосчастной мостовой. Парочку не смущали трупы и кровь вокруг. Они интересовались лишь мной. Понятия не имею о их подлинных мыслях, но казалось, посвящены они мне, и только мне. Я вытащил клинок из виска остывающего Шляпника, и вложил его себе в ножны. Эвелин и Чонси внимательно наблюдали за моими действиями. Другие на их месте обратились бы в бегство, и сейчас их пятки сверкали бы далеко за пределами Дануолла. Эти двое не собирались уходить. Их держало любопытство. Их взгляд мне был знаком — когда-то Лерк, смотрела на меня точно так же. Однако держал их не только я, но и доселе неизвестный дедушка Эвелин. — А вас точно наняли ради меня? Вы убийца, а не лорд-защитник, — говорила Эвелин. Она крепко сжала руку своего любимого, и не пыталась отпускать ни на мгновение. — Полагаю, мы оба уже догадались обо всём, — хмуро ответил я, обыскивая трупы Шляпников. — Ибо в письме с трупа, говорится о убийстве некой Эвелин из Мёртвых Угрей. Я попытался прочесать письмо на наличие хоть каких-то зацепок. Единственное, что я сумел понять, — текст был написан в спешке. Почерк дрожащий, чернил мало. Я уже успел научиться разбирать на письме: ложь, смятение, душевные тяготы и прочее. Здесь было видно лишь неудобную спешку. Кусочков пазла становилось всё больше. Полная картина всё никак не собиралась. Я осознал лишь то, что кто-то хотел развязать войну между бандами. Но кем был загадочный человек? — Спрячьтесь в надёжном месте. Ни с кем не говорите. Никому не доверяйте, — указал я, и исчез. Я намеревался вернуться к заказчику, и расспросить в «вежливой» манере обо всём произошедшем. Нет, не ради жизней Эвелин и Чонси, не ради мира между Шляпниками и Мёртвыми Угрями. Ради себя. Никто не смеет управлять мной. Ни один человек не имеет права дурить Дауда. Каждому стоило это усвоить уже давным-давно.***
Я застал лишь звенящий безнадёгой пустырь. Пару часов назад, если память мне не изменяла, здесь стояла гниющая чёрная хижина. Вид её оставлял желать лучшего, но она была. А теперь я смотрел лишь на пепелище, окружённое высохшими камышами. Запах гари я учуял ещё давно, просто хотел удостовериться в правдивости своих чувств. Глупым я никогда не являлся, и потому сразу решил, что кто-то пытался скрыть улики. В пепелище ничего не оставалось: стены, стёкла, столы и стулья, книги, дешёвые картины, еда — всё постепенно тлело после активного возгорания. Пришлось измарать свою одежду, прежде чем достать хоть что-то, способное натолкнуть меня на след. А в руках я держал вытащенную из-под обгорелого бревна небольшую записку. Она почти сгорела и, слава невиданным силам, единственным живым местом был левый нижний уголок. Раскидистым почерком там изобразили недурно расписанную букву «А» с двумя коронами по бокам. Я оставил кусочек у себя в кармане. Не углядев больше ничего стоящего, я покинул сгоревшую хижину. Дым тянулся вверх, затмевая небо, а я направлялся домой в квартал Радшор.***
— Билли, Томас, — обратился я к своим самым надёжным ученикам. — Мне нужна ваша помощь. Только ваша. — Мы живём для службы вам, — повиновался Томас. Мы находились в моём кабинете, в Торговой палате Радшора, и все вместе уселись за мой письменный стол. На нём был бардак: я искал хоть какую-то информацию касательно странной подписи в записке. Не найдя ничего важного, я принял решение обратиться к двум самым доверенным людям в своей банде. Оба они прибыли как только я их позвал. Можно ли им доверять? Конечно же можно. И молодая Лерк, и Томас ещё ни разу меня не разочаровали. Они выполняли все мои приказы в точности как я говорил, никогда не перечили и уважали меня. Им я доверял все важные дела. И в тот момент я твёрдо решил разделить с ними своё бремя. С ними расследование пошло бы куда быстрее. Я глянул в окно. Разрушенный район, падаль, гниль, вонь, — вот мой дом. Рано или поздно это место найдут, найдут нас всех. Возможно, один из Китобоев предаст меня и всадит нож мне в спину. Тогда я лично пробью насквозь этого вероломного ублюдка. До тех пор я лишь буду смотреть в окно и унывать. Коротко изложив суть происходящего, я затаил дыхание в надежде услышать что-то стоящее. Лерк меня удивила. Она заявила следующее: — Дауд, вы знаете, как много людей могут сделать такую подпись? Отвечать я не стал, ведь увидел в её глазах сияние, характерное для её нарастающего интереса. — Только тот, кто нам нужен, мог сделать это, — улыбнулась она, восхищаясь своим превосходством. Другого Китобоя за такую заносчивость и самолюбие, я давно бы уже убил и сжёг тело, но её и пальцем трогать не хотел. Возможно, потому, что я считал её своей дочерью в некоторой степени. Или же, потому, что видел в ней своего приемника. В общем, тогда я даже улыбнулся в душе. — Слушайте, если вы дадите мне время, я выясню, кто обладает этой необычной подписью. А Томас, пока может учиться моему мастерству. — Дауд, — угрюмо начал Томас, — вы не думали о том, кому выгодна война банд? — Думал, — отвечал я, — и мысли мои привели меня к одному имени. В нём я уверен точно. Слекджов. Удивление затмило лица Лерк и Томаса. Они вопрошали про себя, о чём это я таком говорю. — Но Слекджов не враждебен, — сказала Лерк. — Он может быть жесток к своим врагам. Среди них не числятся другие банды, — подтвердил Томас. — Пока это только предположение. Я подумаю ещё. Вы же займитесь делом. Томас и Лерк поднялись со стульев, и исчезли. В одиночестве я прибрался на столе и присел, закрыв глаза. Предался миру запахов и образов, как я люблю делать это наедине с собой. В голове не укладывалось происходящее. Я не думал о том, что меня ждёт впереди. Ждало меня многое: и пытки, и новые убийства, и визит в «Золотую кошку» по работе, и ужин у Слекджова, и прочее-прочее. В момент уединения и тишины, я хотел лишь думать о скорейшем завершении этого странного дела. Я задавал себе один-единственный, сокровенный вопрос, терзавший меня изнутри: зачем мне всё это? Я хотел найти того, кто пытался управлять мной. Проучить мерзавца, чтоб остальным было неповадно. Может, это был лишь предлог для правосудия. В душе я хотел разобраться, и остановить кровопролитие до того, как оно начнётся. Я хотел защитить Эвелин и Чонси. Себе я это не говорил, но знал свою истинную цель.