***
Небрежно стукнув ручкой по столу, Юзуки пальцем оттолкнула её от себя и со сладким зевком откинулась на спинку стула. Взгляд выхватил вьющуюся на фоне белого потолка чёрную монотонно жужжащую точку. С наигранным усилием подняв руку, Асакава сложила пальцы пистолетом и мысленной пулей отправила муху на тот свет, представляя себя при этом смертельно раненным шерифом из западных фильмов, который попал в ловушку бандитов, но всё же нашёл силы пристрелить одного из них. В конце дня в голову всегда лезла всякая нелепица. В дальнем углу комнаты раздался глухой звук удара. Оторвавшись от героических видений, президент недовольно нахмурилась и взглянула на источник шума. Рядом со стопкой упавших со стола томов манги нервозно копошился Рюдзи. Плечи его заметно подрагивали от напряжения. О том, чтобы ему повернуться, и речи быть не могло. Если уж будут бить, пусть лучше бьют по макушке. Окружающие на ней заостряют меньше внимания, чем на синяке по глазом или на щеке. Хорошо ещё, что на горизонте не наблюдалось Сидзуки, которой всё это добро принадлежало, иначе не отделаться ему одной шишкой. Однако Юзуки, вопреки ожиданиям первогодки, шумно выпустила воздух, отгоняя с глаз чёлку, и небрежно махнула рукой. — Оставь её, трудоголик несчастный, потом уберём. Свободен! Такао обернулся к ней так резко, что воздух засвистел, и непонимающе захлопал глазами. — Точно? Я могу идти? Нужно ведь убрать это. — А я что, невнятно говорю? — уточнила Юзуки. В данный конкретный момент ей было плевать, что он может и что должен. Лишь бы ушёл подальше. — Ты ждёшь, что я тебе письменное разрешение выпишу? — снова спросила она, пережив несколько минут напряжённой тишины, нарушаемой лишь сопением самого Рюдзи. — Но разве Катагава-сэмпай не разозлится, если это так оставить? — Парнишка прекрасно понимал, что даже если он не попадётся на глаза секретарю лично, его могут заложить президент и её зам, а это тоже ничего хорошего не значило. — Не бойся, мы прикроем тылы. Иди уже, пока я тебе работу не придумала, — устало фыркнула Асакава и снова махнула рукой — на этот раз в сторону двери. В этом жесте было столько царственной манерности, будто она сидела сейчас на обитом бархатом троне, окружённая облаком аромата дорогущего эфирного масла, и отправляла на казнь очередного министра-взяточника, гадая под каким соусом сегодня подадут рябчиков. На самом же деле это всё ещё была растрёпанная глава студсовета японской старшей школы, размякшая на деревянном стуле, с единственным желанием оказаться где-нибудь не здесь. Просиявший Рюдзи одним рывком метнулся к своей сумке и, на ходу отвесив поклон и бросив «Спасибо за работу!», упорхнул навстречу нормальной жизни. Едва дверь за ним закрылась, как ожил Изуми, который пытался лбом продавить насквозь одну из парт, но та пока успешно сопротивлялась. Нехотя подняв тяжёлую после работы голову, парень снял очки, сонно потёр глаза и переносицу и перевёл взгляд на Асакаву. Она же с блаженно-каменным лицом считала несуществующие трещины в потолке. — Ты в курсе, что тебе самое место в обществе Средневековых феодалов? Насколько бы уставшим он ни был, уколоть президента было священной обязанностью зама. В конце концов, он был уже достаточно знаком с ней, чтобы всерьёз опасаться её праведного гнева. Этот этап в её отношении он давно перешагнул. — А ты в курсе, что эта твоя шутка безнадёжно устарела? — Да ну тебя! Я сейчас не могу выдать ничего оригинального. — Ну так и молчал бы. На этом остроумная словесная перепалка благополучно и заглохла. Оба были слишком уставшими, чтобы выдумывать стоящие ответы, а бросаться низкопробными шутками в стиле первоклашек было как-то несолидно. Юзуки издала протяжный стон безысходности и, заняв нормальное сидячее положение, взглянула на исписанный листок, лежащий перед ней. Беспорядочная мешанина символов мало походила на почерк заядлой отличницы, однако на тот момент её это мало волновало. Ещё раз пробежав глазами по записям, президент тяжело вздохнула. — И какого чёрта мы решили поручить снять презентационный ролик для школы клубу кинематографистов? — Может потому, что они этим и должны заниматься? — съязвил Ичихара. Он снова уронил голову на парту, благополучно зажав себе нос, из-за чего звучал сейчас, как какой-нибудь толстый комедийный персонаж из детского телешоу, однако его уже не заботили эти мелочи. — Ага, только круче нападения на город гигантского хохлатого пингвина с деревянным шаром на голове они ничего не придумали, — хмыкнула Юзуки, глядя на нарисованный ею страдающий смайлик рядом с этой идеей. Глава клуба кинематографии всю прошлую неделю донимал её со сценарием этого дурацкого ролика, и только за первые три дня этого безумия Асакава успела около миллиона раз пожалеть о своём решении довериться им. В начале этой недели ей удалось убедить его «всё обдумать, перебрать все варианты и прийти в пятницу после уроков» и она хоть несколько дней пожила спокойно, надеясь, что про это все забудут. Однако кинематографист всея старшей Иватоби не только пришёл, но и сделал это раньше неё самой. Чтобы ненароком не сорваться на него или ещё чего похуже, пришлось подключать к делу Ичихару. А больше волокиты с подготовкой культурного фестиваля тот ненавидел только слушать членов других клубов. — Лучше бы подвесили этого пингвина, как пиньяту, — мрачно хохотнул Изуми. — Я даже готов сняться и вдарить ему пару раз. — Это уж точно было бы лучше инсценировки «Великой битвы за такояки», — фыркнула Асакава, зачитав самый идиотский из всех бывших на листке вариантов. К этому моменту нервы у неё уже серьёзно пошатнулись, так что у смайлика напротив из ушей валил пар. — Не трогай такояки! — предупредительно ткнув в неё пальцем, вскрикнул Ичихара. Юзуки в ответ показала ему язык и перевела взгляд за окно, отложив листок. Кто ж виноват, что она на дух не переносила осьминогов и к легендарным буфетным такояки относилась с презрением, за которое сама заслужила всеобщее презрение. Воцарившуюся дремотную послерабочую тишину нарушил оглушительный грохот распахнувшейся двери. Практически задремавшая Юзуки поморщилась и принялась зажимать ладонями уши, а бедняга Изуми так дёрнулся, что приложился лбом о стол. На пороге комнаты совета с огромным пакетом в руке стояла Сидзука. И выглядела так, будто в неё вкачали пару галлонов веселящего газа. Пробежавшись светящимся от счастья взглядом по помещению и цокнув языком от вида её драгоценных томов, сваленных на полу в живописную кучу, секретарь в недоумении вскинула брови. — А что, остальные разошлись? Жаль! А я столько вкусного принесла! Ну и ладно, нам больше достанется! — Ты не могла бы так не вопить каждый раз? — недовольно поинтересовался потирающий ушибленный лоб Изуми. — Хотела поднять вам настроение! Вы такие кислые, что мне аж жить рядом с вами расхотелось, — заявила Катагава и, пройдя через комнату, распахнула окно. Воздух почти мгновенно наполнился ленивыми криками со спортплощадок, запахом прошедшего ночью дождя и скошенной травы. — У нашего диктатора просто временный сбой в работе. Она даже Такао-куна убирать за собой не заставила, — наябедничал Ичихара. — Чего ты цепляешься, Изуми? Даже Юзу-чи полезно немного расслабиться, — укоризненно покачала головой Сидзука, опустила у стола Асакавы свою ношу и нависла над пострадавшим парнем. — Откуда шишка? Я же просила быть осторожнее! Нет, тебя и на минуту нельзя оставить одного! — Говорю же, всё твоя привычка врываться без стука. И хватит щупать меня! Больно же! И вообще, тебя не было три часа! — Неправда! Я отошла совсем ненадолго! Скажи ему, Юзу-чи! Сразу две пары глаз уставились на Юзуки в поисках поддержки. Этой парочке было физически необходимо, чтобы кто-то третий вносил ясность в даже малейший спор. Такой вот способ избегать полноценных истеричных ссор. Однако в этот раз поддержка находиться не спешила. Асакава с меланхоличным видом рылась в принесённом пакете, взвалив его на стол. В ушах у неё виднелся пластик наушников — верный признак того, что взывать к ней сейчас не только бесполезно, но и глупо. Ударить не ударит, да и кричать не будет. Просто взглянет таким пустым взглядом, что ты сам с ней иметь дело не захочешь. Ещё пару секунд потерпев излишнее внимание, Юзуки вздохнула и обернулась к подчинённым. Взгляд серых глаз без особого интереса скользнул по ним и остановился где-то на пространстве между. Под выразительным взглядом Сидзуки Асакава всё же согласилась вытащить из уха наушник. — Чего опять? — Скажи ему, что меня не было совсем недолго! Президент снова посмотрела в воинственно блестящие глаза секретаря, перевела взгляд на дующегося Изуми и, издав новый вздох, отвернулась. Пакет с едой интересовал её сейчас немного больше семейных разборок этой парочки. — Достали. Вы вдвоём слишком шумные. Пальцы наконец нащупали заветный, завёрнутый в шуршащий пластик прямоугольник. Мгновенно вскрыв упаковку, девушка принялась поглощать шоколад. Его она могла есть в неограниченных количествах, и в нынешних условиях это был единственный доступный антидепрессант, потому как кофе закончился ещё час назад. — Вот видишь! Ты разозлил Юзу-чи! Чего ты развопился? — снова оживилась Сидзука, явно не желавшая оставлять конфликт без логического завершения. Или оставаться откровенно и единственно во всём виноватой. — Я? Это ты раздуваешь тут! — парировал Изуми. — И нечего так смотреть на меня! Юзуки издала громкий предупреждающий кашель. Она, разумеется, уже давно привыкла к такому поведению, но сейчас их вопли перекрывали даже ревущую в ушах музыку, и вот это уже безмерно огорчало. К тому же шоколад ненадолго вывел её из пассивного безразличия, и теперь она вполне готова была поставить своему заму вторую шишку. — О, кстати, Юзу-чи! — снова подала голос Сидзука. — Тебя там какая-то девочка из первогодок искала. Я сказала, что ты ещё здесь. Вроде та, что у пловцов за менеджера. — А зачем? — хмуро уточнила президент. На сегодня общения с неё было достаточно. — Не знаю, она не сказала, — пожала плечами секретарь. Юзуки оторвалась от жевания сладкого и взглянула на неё, вопросительно склонив набок голову. Что, интересно, Го от неё понадобилось в такое время? Да ещё и так поздно после уроков. Вроде бы, впечатлениями от лагеря на необитаемых островах она поделилась с Асакавой ещё неделю назад, когда они вернулись в родную рутину. А встречаться ещё по какому-то поводу они сегодня не договаривались. Внутренний голос невесело ухмыльнулся. Вот и получай своё желание найти друзей. Давай, чего сидишь? Друзьям надо помогать! — И где она? — Вроде была ещё в коридоре, когда я заходила. — Отлично! — довольно кивнула Юзуки, ещё раз сладко потянулась и встала со стула. Одним движением выхватила из пакета ещё одну шоколадку, вскрыла и, на ходу жуя, направилась к выходу. На пороге на мгновение замерла, повертела сладость в пальцах и с внезапно весёлой улыбкой обернулась к Ичихаре. — Изуми, ты ведь уберёшь за Рюдзи, да? — Чт… , — с негодованием начал было парень, но тут сзади возникла Сидзука и предупреждающе заткнула ему рот ладонью. — Мы всё сделаем! — прощебетала Катагава. — Можешь положиться на нас! Интересно, ей и правда настолько с ними весело? — задумчиво произнесла она, когда Юзу скрылась в коридоре. Тут что-то под ладонью зашевелилось, кожу обожгло теплом и раздалось невнятное мычание. Спохватившись, девушка вскрикнула и отняла руку от чужого рта. — Ой, прости! — Откуда мне знать? — перевёл своё мычание Изуми и со страдальческим видом покосился на кучу, которую ему предстояло разгрести. И не дай Иватоби-чан, он перепутает порядок томов! За это его Сидзука точно в окно выбросит. Ещё и Асакаве нажалуется, а та даже разбираться в причине не будет — просто накажет в профилактических целях. — Будет ещё утверждать, что не влюбилась! — с восторженным азартом воскликнула Сидзука, в умилении сплетя пальцы обеих рук и прижав из к груди. — Кто? Асакава? — издевательски отозвался Изуми. Он даже забыл про порученную работу. Надо ж такое ляпнуть! Чтобы Асакава и вдруг в кого-то втрескалась? Да это же бред! Такое в голову могло прийти только помешанной на манге Сидзуке. Хотя такая версия неплохо объясняет и внезапный интерес к новой секции, и ярое желание помочь вопреки всему… Нет, вряд ли! Здесь точно что-то другое. — По мне так она просто хочет кому-то что-то доказать, — выдал он после минутного раздумья. — Ну, или проспорила им. — Но ведь она же призналась, что влюблена в Нанасэ-куна, — возразила секретарь, на что получила издевательский смешок. — И ты ей поверила? Она же явно признала это, только чтобы ты успокоилась. Будь так на самом деле, она бы ни слова не сказала. Я скорее поверю в то, что они ей бассейн с кофе подарили, чем в её влюблённость. — Какой же ты всё-таки противный, Изуми, — легонько стукнула его по плечу девушка. — Неужели тебе не хочется, чтобы у нашей Юзу-чи появились новые друзья или личная жизнь? — Только если это освободит нас от лишней работы, — фыркнул в ответ Ичихара, с усилием поднимаясь со стула.***
— Нет, нет и ещё раз нет! — Да ладно тебе, всего на денёк! — Ни за что в жизни! — Не будь занудой, Юзу-чан! Что тебе стоит? Юзуки страдальчески закатила глаза и взвыла. С каждым разговором она всё больше убеждалась, что доводы рассудка для Нагисы такой же пустой звук, как немые страдания пойманной на крючок рыбы для голодного рыбака. Если ему что-то взбрело в голову, выбить эту идею мог только он сам. В этот раз парень решил выпросить у Асакавы её место президента на смешанный клубный день. Обычно такое мероприятие проводят только в средних школах, однако студсовет старшей Иватоби оказался просто битком набит любителями вступить на день в какой-нибудь другой клуб. Хотя Юзу осознавала, что для неё лично это не будет значить ничего хорошего, всё равно дала добро. И Нагиса, узнав ненароком, что и студсовет участвует в этом безумии, решил занять пост президента. Однако Асакава скорее позволила бы всей школе наплевать на учёбу, чем стала бы уступать кому-то своё место. — Боишься репутацию испортить? — поубавив энтузиазма, уточнил Хазуки. — Боюсь, что не разгребу потом за тобой, — недовольно отозвалась Асакава. Как оказалось, Го искала её после уроков, чтобы попросить помочь с домашним заданием. Юзуки, вечно оспаривавшая свою заинтересованность в работе репетитором, почему-то всё равно всегда соглашалась на такие просьбы. Надо же хоть иногда тешить свою самооценку. Вот и шагала она сейчас к станции, в противоположную дому сторону, в компании остальной плавательной секции, уплетая мороженое, купленное для поднятия себе дружелюбного настроения. — А если я пообещаю, что буду всё делать как надо? — не оставлял надежды Хазуки. Юзу задумчиво хмыкнула, рассматривая теперь уже пустующую палочку от фруктового льда, перевела взгляд на Нагису и, недолго думая, наставительно чиркнула его этой палочкой по носу. — Не сможешь. Зачем вообще занимать моё место, если тебя всё в моей работе устраивает? — А тебе разве не хочется получить хоть один выходной? — Приятно, что ты заботишься о том, чтобы я не перетрудилась, но давай лучше закончим этот разговор, — устало произнесла девушка. Палочку от мороженого она снова засунула в рот и теперь пыталась высосать остатки пропитывающего её сока. — А правда, тебе никогда не хотелось бросить всё это дело? — поинтересовался Рэй, убедившись, что Нагиса временно замолчал в поисках подходящих аргументов. — Ага! — поддержала его Го. — Юзуки-сэмпай, мне вообще иногда кажется, что ты ночуешь в школе. — Было пару раз и такое, — засмеялась Асакава. Закинула руки за голову и заинтересованно подняла глаза на слабо рыжеющее небо. — На самом деле, почти постоянно хочется. — Тогда почему бы просто не бросить? Девушка на это пожала плечами. Кто бы ей самой сказал, почему она до сих пор не бросила. — Наверное потому, что мне это всё равно нравится. Надо же куда-то девать энергию, которая раньше уходила на жизнь в большом городе и вечерние репетиции. — Придумал! — внезапно включился Нагиса. — Может, тебе вступить к нам вместо студсовета? — Ещё чего! — бросила Юзу с лёгкой издёвкой. — Мне и так хватает общения с тобой. А ещё я плаваю, как гружёная субмарина. Да и потом, мне куда приятнее заниматься всякой диктаторской работой. — Просто ты не любишь воду, а она не любит тебя, — спокойно сказал Хару. Вот отпускай он такие комментарии с менее каменным лицом или с хотя бы чуть большей долей сарказма в голосе, Юзуки только и делала бы, что цапалась с ним. Но увы, парень говорил на таком серьёзе, что это было даже почти не смешно. Так что Асакава, как и много раз до этого, ограничилась надутыми щеками и недовольным взглядом, брошенным в его сторону. — Меня вообще много кто не любит, — фыркнула она, не желая совсем уж оставить реплику парня без внимания. — Это уж точно, — хмыкнул себе под нос Макото, но Юзуки обладала достаточно тонким слухом, чтобы слышать всё, что могло хотя бы частично к ней относиться вплоть до мыслей отдельных индивидов. — Чего-чего? — тут же вскинулась она, повернувшись к идущему позади неё парню. — А…Эм… Ничего, — растерялся тот и поднял руки в примирительном жесте. — Я вообще о другом думал. — Ну да, я так и поняла, — саркастически заметила Асакава, но маску уязвлённой добродетели всё-таки сняла. Как-то не тянуло раздавать пинки в такой расслабленной атмосфере. — Кстати, Нагиса, если тебе так хочется помочь мне в совете… Хазуки тут же оживился и перевёл на неё светящийся нетерпением взгляд. Юзу на несколько секунд замолчала, выдерживая театральную интригующую паузу, и ядовито улыбнулась. — У нас перед фестивалем в следующем месяце куча работы накопится, будь уверен. Ещё у драмкружка, вон, главная актриса спектакля ногу сломала. — Ась? — А что такого? Ты хотел помочь, а у меня ещё выигранные тогда желания не тронуты. Так что могу заставить тебя делать, что захочу, даже такую глупость. В этот раз Юзуки панибратски приобняла парня за плечи, а ему оставалось только обречённо вздыхать. — Кстати об этом, — подал голос ещё один приговорённый в лице Рюгадзаки. Асакава вопросительно повернулась к нему. — Нельзя как-то побыстрее с этими желаниями разобраться? Твоё молчание меня с ума сводит. — Я тоже хотела поговорить с вами об этом, — торжественно объявила девушка, оторвавшись от несчастного Нагисы, и призывно вскинула вверх многострадальную палочку от мороженого, которая всё не могла найти пристанища в мусорке. — Пока вы оба можете быть спокойны, в ближайшие две недели так точно. — Две недели? — уточнил Макото. — Ты же не имеешь в виду… — Именно! — резко ткнув в него палочкой, заявила Юзу. — Я имею в виду ваш турнир! Короче, я решила, что раз у вас по три желания, привяжем их к трём этапам национального турнира. Добавим вам мотивации. Всё просто! Когда выиграете префектурный, сгорит одно желание. Ещё одно — после победы на региональном. И последнее — это ваша победа на национальном. — Юзуки-сэмпай, да у тебя амбиции больше чем у нас, — выдавила смутившаяся Го. — Наверное, так бывает, когда сам уже выигрывал национальные, — улыбнулся Макото. — Однако вряд ли нам удастся победить прямо с первого раза. — Слишком уж вы пессимистичные, — разочарованно покачала головой Юзуки. — Погоди секунду. А если мы не выиграем префектурный? — подняв руку, как на уроке, спросил справедливо озабоченный Рэй. Ему-то, человеку, плававшему второй месяц, явно тяжело было быть уверенным в своей победе. — Тогда вы в моей власти, — беспечно развела руками Асакава, чем парня совершенно точно не успокоила. — То есть, если мы проиграем на префектурном, будем должны выполнить все три? — Рюгадзаки, вслушивайся в текст! Я ведь сказала «когда выиграете», а не «если»! Если ты выиграешь префектурный в этом году, но завалишь региональный, будешь должен одно желание. Последнее сгорит после победы на национальном. — Ты как будто и правда веришь, что мы сможем попасть на национальный, — неуверенно засмеялся Тачибана, на что Юзу ответила осуждающим взглядом. — Разумеется, вы это сделаете! — заявила она не терпящим возражений тоном. — Вопрос только когда. — Юзу-чан, ты такая душка! — кинувшись Асакаве на шею, выкрикнул преисполнившийся благодарности Нагиса. — Обещаю, что выиграю все турниры ради тебя! — Сейчас ударю, — хмуро предупредила Юзу, всё же не чувствуя особого желания отталкивать его от себя. Приятно было осознавать себя причиной чьего-то победного настроя. Тем более, что она действительно верила в то, что у них всё получится. Может, не сразу, но точно получится. — А мне всё равно! — заявил Хазуки. — Я же знал, что не ошибся, когда позвонил тебе в первый раз! Ты точно наш человек! — Далеко же тебя понесло, — вздохнула девушка с усталой, но счастливой улыбкой. — В любом случае, в вашей победе нет ничего невозможного. Хару, по-моему, вообще может победить кого угодно без особых усилий. — Согласен, — поддержал её Макото, и теперь они в две пары уверенных, дружелюбно улыбающихся глаз смотрели на Нанасэ. — Не думаю, что всё так просто. И вообще, мне всё равно на время, — безразлично ответил Хару, но взгляд в сторону всё же отвёл. Его одноклассники обменялись многозначительными взглядами и синхронно прыснули. Что ни говори, но даже Нанасэ Харука мог смущаться, сомневаться и краснеть. Такова уж человеческая природа — хочешь быть взрослым, выглядишь по-взрослому серьёзно, но подростковый возраст даёт о себе знать. — А, точно! — внезапно вспомнила Юзуки. — Что там с вашими заплывами на префектуре? — Все, кроме Рэй-чана, решили плыть по сто и двести метров, — с готовностью ответил Нагиса. — Он у нас слабенький, так что плывёт только сто метров баттерфляем. — Кто это тут слабак?! — ощетинился Рюгадзаки, но стоящая рядом Го тронула его за руку и покачала головой, призывая не начинать заведомо провальный спор. Парень страдальчески застонал, вызвав общий приступ тихого добродушного смеха. — А что с этой…как её…эстафетой? — спросила Асакава, откопав в памяти мельком услышанные разговоры. Общее веселье сразу же выключило, словно кто-то кнопкой щёлкнул. Тема явно была не самой приятной для большинства присутствующих. Юзу невольно устыдилась своего вопроса, однако отступать было поздно, теперь только вперёд — ей всё ещё было интересно, да и запрета на подобные разговоры ей никто не давал. Она же рассказала им, почему бросила танцы, хотя точно так же не любила говорить об этом. — Ну это… — наконец заговорил Макото, косясь в сторону больше остальных сникшего Хару. — Мы пока решили сосредоточиться на личных заплывах. К тому же, мы не тренировались специально, а для эстафеты важно научиться быстро сменять друг друга. — И всё равно не понимаю, — пожала плечами Асакава. — Прикрыли бы себе тыл. Лучше ведь иметь что-то в запасе. Проиграете по одиночке, так хоть вместе попытаетесь победить. — Не за чем, — прервал Хару собравшегося ответить Макото. — Мы к этому не готовы, вот и всё. — Хару… — грустно взглянув на друга, выдохнул Тачибана. — А что мешало подготовиться? — будто и не замечая общего настроя, спросила Юзу. Не то чтобы ей нравилось измываться над ними, но, если уж начала дело, нужно было довести его до конца. — А что тебе помешало не бросать танцы? — неожиданно парировал Хару, заставив её судорожно втянуть носом воздух и напрячься. — Тебя это не касается, так что не стоит вмешиваться. Атмосфера начинала приобретать нездоровый неприязненный окрас. Оба подростка буравили друг друга напряжёнными взглядами — одна боялась, что её секреты случайно станут всеобщим достоянием, другой просто не желал впускать кого-либо в свои дела. — Ну чего вы? Всё же было хорошо! — торопливо вклинился между ними Нагиса. — Стоит ли теперь ссориться… — Согласна, это не моё дело, — игнорируя миротворческие порывы Хазуки, спокойно продолжила Юзуки. — И всё-таки, согласись, можно было поп… — Юзуки-сэмпай, нам пора! Поезд скоро отходит! Внезапно со спины на неё налетела Го, зажала рот ладонью, мешая Юзу сморозить ещё что похуже, и медленно потащила за собой к показавшейся на горизонте станции. Асакава спорить не стала и, обменявшись с парнями торопливыми и неловкими прощаниями, обе девушки поспешили на поезд. За всю дорогу до станции и за время ожидания на платформе они не обменялись ни полусловом. Как-то всё ещё давило случившееся. Юзуки, ко всему прочему, ещё и бесила упёртость, с которой Хару игнорировал и отвергал саму возможность проплыть на эстафете. Чего в этом такого? Мало ли, что у кого происходило в жизни — это ведь не повод постоянно упираться в это, как в стену. Но ещё больше бесило то, что Нанасэ нашёл удивительно верный способ поддеть её. Он же не мог не понимать, что она точно так же сидела по одну сторону стены, не желая даже пробовать снести её и двигаться дальше. Сбежала и тешит себя мыслью, что так правильно. Вот ведь наивный идиот! Он что, не понимает, что она просто не хочет, чтобы кто-то поступал так же, как она, чтобы не мучаться потом от последствий? — Юзуки-сэмпай, — позвала сидящая рядом Го, сонно смотрящая в окно поезда. — Скажи, зачем ты так насела на него? Ты же наверняка поняла, что это не лучшая тема для разговора. — Да знаю я! — огрызнулась Асакава, тоже поворачиваясь к окну и подпирая рукой щеку. — Но иногда полезно уметь засовывать гордость подальше и освобождаться от прошлого. Иначе в нём можно насовсем завязнуть. Тем более, когда очень хочется снова испытать те же ощущения. — О чём ты? — непонимающе произнесла Го. Она отвернулась от пейзажа снаружи и теперь во все глаза смотрела на безразличную к миру вокруг Юзуки. — А ты что, не заметила? — с налётом издёвки произнесла Юзу, пока не горя желанием отводить взгляд от собаки, бегущей по ближайшей к путям дороге. — У них же на лицах написано, что они хотят проплыть эту дурацкую эстафету. И особенно у Хару. Но мы, видите ли, слишком ранимые, — уже не скрывая желчи в голосе, продолжала она. — Нас в средней школе обидели и теперь мы будем делать вид, что нам вообще не нужны товарищи. Послушал бы лучше опытных людей. Упрямство ни к чему хорошему не приводит. Ей хотелось разрыдаться. И чёрт бы с ним, с Хару! Просто внезапно в голову с новой силой начали стучаться мысли о том, насколько глупо она сама поступила в такой же ситуации. Её задели однажды, а она из-за этого легла на спинку и принялась дрыгать лапками, как перевёрнутая черепашка, при этом даже не попытавшись наступить на горло своему самолюбию. Только и остаётся, что поучать других. — Думаешь? — благоразумно не отвечая на последние замечания, протянула Мацуока. — Уверена. — Я могла бы записать их сама, но, боюсь, ничего хорошего не будет, — вздохнула Го. — Так возьми и запиши, — просто ответила Юзу, за что получила недоуменный взгляд. — Но ведь они же против. Что, если я их разозлю? —Тогда можешь сказать, что это была моя идея. — Правда? — Ага. Только имей в виду, я буду всё отрицать. — Юзуки-сэмпай! Взглянув на негодующую Го, Юзуки не удержалась от тихого смешка. Это ненадолго, но помогло разогнать мрачные мысли. В конце концов, она сейчас должна была помогать Мацуоке с домашней работой, а не изливать душу и делиться ужасающими мудростями жизни. Надо было расслабиться. — Но знаешь… — Го задумчиво потёрла подбородок, а потом резко обернулась к Асакаве с самой решительной улыбкой, сжав руку в кулак. — Пожалуй, ты права! Я запишу их! — Другой разговор, — удовлетворённо хмыкнула Юзу. — И пусть они этого ещё не понимают, для них так будет лучше.***
Массовая культура учит человечество многим вещам и стереотипам разной степени глупости. Например, тому, что вентиляция здания есть лучшее место для шпионажа, бегства или укрытия от врагов. Или тому, что все притесняемые в школе серые мыши обязательно являются эталоном всех лучших качеств с невидимым для окружающих нимбом. Ну или, на худой конец, тому, что резать в девяноста процентах случаев нужно именно синий провод. И эти мысли удивительно плотно закрепляются в головах. Они, как болезненный нарост — вроде и хочется выдавить, но жалко то ли его, то ли себя. Важной зоной поражения этой болячки стали семейные отношения. Родители, если таковые имеются и участвуют в истории, зачастую показаны одной из двух крайностей; они либо любят своего ребёнка до такой степени, что пожертвуют собой при любом удобном случае, либо он значит для них столько же, сколько грязь под ногтями или плевок на асфальте. Бабушки и дедушки — неизменное пристанище израненных геройских душ, а тёти и дяди только и делают, что озабоченно кудахчут на никому не интересные темы. Ну, а если в семье есть старшая сестра и младший брат, то первая с почти стопроцентной вероятностью будет зацикленной на себе особой, у которой посреди истории, в минуту крайнего отчаяния внезапно проснётся сестринский инстинкт, а второй есть не что иное, как перекачанный сахаром надоедливый балласт с тягой к жестоким шуткам. В жизни же всё это обычно бывает правдой лишь отчасти. Юзуки никогда не считала наличие у себя младшего брата карой за совершённые ею в прошлой жизни грехи или неудачной шуткой мироздания. Конечно, их отношения нельзя было назвать идиллическими. Как и все нормальные люди, они подшучивали друг над другом, ссорились из-за последнего онигири на столе и права выбирать что смотреть, но никогда не кидались фразами в духе «Лучше бы тебя вообще не было», чтобы в какой-то момент об этом пожалеть. И оба знали, что как только добиться благосклонности матери не удаётся, отец отказывается вмешиваться, а пёс становится бесполезным, они могут рассчитывать друг на друга. В носу в очередной раз защекотало, и Юзуки пришлось спешно зажимать все отверстия на лице руками. Любой ценой нельзя было допустить лишнего шума. Этим она бы на корню убила титанические усилия брата по вызволению её из карантинного плена. А ведь ещё неизвестно, как скоро ей снова понадобится его помощь. От середины лестницы, на которой Асакава застыла, пережидая приступ чихания, до входной двери было каких-то несколько метров. Оставалось сделать бесшумный короткий рывок вниз, мимо прохода в гостиную и кухню, нащупать в полумраке свою обувь и выскользнуть за дверь. Задача для среднего человека не из лёгких, особенно, если своими чихами и кашлем ты не даёшь соседям спать уже неделю. Из кухни доносились негромкие причитания матери по поводу новой посуды, успокаивающие возгласы Аято и шорох перелистываемой отцом книги. Затягивать бегство было нельзя — кто знает, сколько ещё мать сможет терпеть кулинарные потуги младшего сына. Убедившись, что опасность издать нежелательный звук миновала, Юзу отняла ладони от лица, глубоко вздохнула и, перемахнув разом через четыре из пяти оставшихся ступеней, двинулась к заветному выходу из дома. Резво обула кроссовки, до идиотизма аккуратным движением открыла дверь и на секунду замерла, прислушиваясь к голосам из кухни. — Аято, я рада, что в тебе проснулось такое желание поухаживать за Юзу, но, может, всё-таки я сама приготовлю ей поесть? — убеждала сына Мотоко, судя по звукам, пытаясь отнять у него драгоценные кухонные принадлежности. — Нет уж! — отрезал мальчик, громко стукнув чем-то по столу. — Иначе я проиграю наш с ней спор! На самом деле, последний спор они решили ещё на прошлой неделе, но нужно же было как-то оправдать внезапное лихорадочное желание младшего брата накормить тяжело больную сестричку. Нужно было, просто потому что иного способа отвлечь мать от ежеминутного посещения комнаты Юзуки они не придумали. — Как хочешь, — всё же капитулировала мать. — Тогда пока ты занят, я пойду посмотрю, как она там. — Стой! — тут же завопил Аято. — Я же сказал, что нельзя! Юзу на секунду захотелось прийти на помощь брату, которому предстоял ещё не один час увещевания озабоченной матери, но вместо этого она, бросив едва слышное «Удачи», выскользнула на улицу. Она прекрасно знала, как подставляет Аято и рискует сама, но безвылазно сидеть дома оказалось просто невыносимо. Хотелось хоть ненадолго окунуться в свежий воздух. Причём окунуться с головой, а не поймать глоток, случайно залетевший сквозь с боем открытое окно. Простуда уже вторую неделю не желала не то что отступать, но даже и признавать поражение, а лежать в постели ещё столько же девушка была не готова. Поэтому, едва температура упала до того уровня, когда уже не так сильно хочется умереть, а ноги не трясутся от слабости, они с братом затеяли всё это представление, чтобы выбить для Юзу пару часов вне комнаты. В такие моменты Асакава была готова молиться на своего младшего братишку. Время уже успело перевалить за восемь вечера и на улице царило затишье, хотя здесь всегда было тихо, по сравнению с вечным токийским шумом. Блаженно втянув воздух всеми клетками, Юзуки сладко потянулась и одним широким прыжком спустилась с крыльца. Воздух пах морем, ночной свежестью и свободой. Забившийся запахом лекарств, как ватой, нос трепетал от наслаждения. Уже практически начавшееся лето давно прогнало остатки весенней прохлады и, несмотря на севшее солнце, было всё ещё тепло. Однако от желания снять ветровку Асакава быстро отказалась. Если она ненароком усугубит свою болезнь, то рискует вообще не выйти из дома до самых каникул. Поэтому пришлось ограничиться закатанными штанинами джинсов. Юзуки всеми силами пыталась выбить себе возможность пообщаться с псом на улице без навязчивого контроля родителей, и Аято пришлось в довольно грубой форме напоминать, что ему и так будет сложно прикрывать её. Отсутствие пса уж точно не осталось бы незамеченным. Пришлось с грустным вздохом согласиться. И хотя без Шина прогулка была несколько унылее и бессмысленнее, Асакава всё равно рада была вырваться. Практически пустынные улицы Иватоби с редкими полусонными машинами и зевающими прохожими, предвкушающими вечерний отдых, казались сейчас самым прекрасным из всего, что только существовало в мире. Даже то и дело вырывающиеся оглушительные приступы надрывного кашля не смущали. По крайней мере, не смущали саму Юзу. Для неё всё было идеально — поздний вечер, тёплый морской бриз и любимая музыка в наушниках. Разве что девушка с трудом подавляла стоны, натыкаясь на очередного собачника, но это были мелочи жизни. Девушке внезапно стало смешно. Раньше в Токио она ни за что бы не решилась выйти погулять в разгар болезни, да ещё и без пса, а здесь это желание возникло как что-то абсолютно естественное. Выходит, вот она, магия небольших провинциальных городов. Что-то в этом определённо было. Внезапно в кармане зажужжал телефон и всё сиюминутное счастье сдуло, как высохший лист с дерева. Они договорились, что Аято позвонит «при первых признаках опасности», а больше ни от кого звонков Юзуки сегодня не ждала. Прежде чем принять вызов, Асакава страдальчески оглянулась на те пару кварталов, что успела пройти. Свобода, и правда, оказалась короткой, а дома наверняка ждал нагоняй. Но удача сегодня явно была в хорошем настроении, и вместо внушающего сейчас трепет номера брата на экране высветился номер Макото. Если бы через мобильный телефон можно было бы благодарно кинуться на шею или пожать парню руку, Юзуки точно сделала бы это. — Алло! — с трудом скрывая так и рвущееся наружу ликование, ответила она. — Привет! — Привет! Ты даже не представляешь, как я рада сейчас тебя слышать! — Не представлял бы, если ты не отвечала с таким восторгом, — ответил Макото несколько подавленным тоном. Его явно что-то тревожило, и Юзу на секунду стало стыдно за своё счастье. Вряд ли знающий о её болезни Тачибана стал бы беспокоить её из-за какой-нибудь глупости. — Юзу-чан, что у тебя с голосом? — в ужасе завопил динамик голосом неясно откуда возникшего Нагисы. Асакава болезненно поморщилась и ненадолго отняла телефон от уха. — Жутко звучит, да? — Я уж подумал, что у тебя голос поломался и ты будешь всегда говорить басом! — Не неси ерунды! У девушек голос не ломается, — осадил его, по-видимому, стоящий рядом Рэй. — Но согласись, похоже. — Это похоже на человека, больного гриппом, только и всего. — Эм, это… — неуверенно заговорила Юзуки, не чувствуя особого желания слушать сейчас их перепалку. — Может, вы будете выяснять отношения без меня? — Прости, — виновато произнёс Макото. — Тебе, должно быть, и без нас плохо. — Да нет, ничего, — хотела посмеяться Асакава, но вместо этого зашлась в очередном приступе кашля. — Я всё равно уже успела по вам соскучиться. Но ты же звонишь не пожелать мне выздоровления, верно? Я думала, вы сейчас должны праздновать победу на турнире. — Было бы ещё что праздновать, — грустно усмехнулся парень, а Юзуки решила этой темы пока не касаться. Проигрыш есть проигрыш, как бы ты не хорохорился, и говорить о нём не приятно никому. В этот момент в динамике что-то зашуршало, послышался вопросительный возглас Макото и в следующий миг заговорила уже Го. — Хватит говорить о всяких глупостях! Юзуки-сэмпай, ты не знаешь, где Харука-сэмпай? — не растрачиваясь на вступления, спросила Мацуока. Её голос так же, как и у Макото, слегка подрагивал от волнения, к тому же и Рэй с Нагисой спорили как-то натянуто, поэтому Асакава невольно напряглась. — Хару? А что с ним? — После турнира он ушёл раньше и ни слова нам не сказал. Дома тоже до сих пор не появился, хотя уже столько времени прошло. — И с чего вы взяли, что я знаю, где он? — Он ведь ходит к тебе, — снова вступил в разговор обеспокоенный Макото. — Вот мы и подумали, что может он и в этот раз у тебя. Юзуки звучно хлюпнула носом и внезапно поёжилась, хотя ветер всё ещё был тёплым. Ответ на этот вопрос вряд ли их порадует, но не врать же. Тем более, что часть общей тревоги благополучно передалась и ей. — Нет, сегодня его не было, так что я понятия не имею, где его искать. — Ясно, — ожидаемо грустно произнёс Тачибана. — Но, если вдруг увидишь его, скажи нам, ладно? — А, да, конечно! Пока! Закончив разговор, Юзуки ещё несколько секунд стояла на месте, невидящими глазами смотря на потухший телефон и переваривая услышанное. Ей как-то не верилось, что Хару мог вот так вот просто пропасть в стиле жертвы криминальной хроники, к тому же жили они далеко не в мафиозном районе. Скорее уж, он просто шатался где-то так же, как и она. И всё же странно, что он бросил остальных. На него не похоже. Выходит, что-то произошло на турнире. Что-то, способное вывести из равновесия даже внешне непробиваемого Хару. — Насколько же тебе было паршиво, раз ты ушёл? — едва слышно произнесла Асакава, подняв глаза на проезжающую мимо машину. Внезапно мозг пронзила догадка — простая и ясная, как решение школьного примера на сложение. Если Хару плохо, ему нужна помощь. Он не тот человек, который будет искать поддержки у людей; для этого у него есть более надёжный, по его мнению, компаньон. Вода! Вот, что ему нужно! И раз дома его не оказалось и к ней он не пришёл, оставалось всего одно место. Обрадованная своей мыслью, Юзу развернулась на девяносто градусов и быстро зашагала по соседней улице. Иногда возникает ощущение, что, долго не бывая где-то, забываешь, как это место выглядит. Общие черты остаются, а детали стираются, однако неполных двух недель было явно маловато, чтобы президент студенческого совета забыла о своих владениях. Проще всего попасть в бассейн и не попасться охране можно было с тёмного пятна позади школы между двумя фонарями, которые какой-то нерадивый строитель установил криво, видимо, чтобы досадить напоследок ненавистному заказчику. Кирпич ограды в этом месте был испещрён кучей сколов и выбоин, потому как здесь ученики лазали не только по ночам, но и линяли с уроков днём. Покряхтев пару минут, Асакава всё же смогла подтянуться наверх и спрыгнуть с другой стороны, тихо проклиная безопасность и того, кто решил посадить именно в этом месте школьной территории мелкий колючий кустарник. Если переваливаясь через ограду, Юзу ещё могла спинным мозгом сомневаться в правильности своих выводов и поступка в целом, то неаккуратная кучка из сумки и прочих составляющих спортивного костюма, валяющихся возле бассейна, убедила её, что она всё-таки была права. Возникла мысль о том, чтобы сообщить остальным, но она быстро исчезла. Сначала ей самой хотелось узнать, в чём дело. Напустив на лицо побольше суровости, Асакава подошла к стартовой тумбочке и как можно громче стукнула по ней ногой. По воде прошлась едва заметная рябь, и девушка, наклонившись вперёд, принялась высматривать нарушителя школьных правил. — Разводим бардак на подконтрольной мне территории, значит! — прикрикнула она, наконец заметив в почти чёрной глубине бассейна знакомый силуэт. Тот слов, скорее всего, не разобрал, но шум точно различил, потому что в следующий миг над водной гладью показался удивившийся чьему-то ещё присутствию Хару. — Юзуки? Что у тебя с голосом? — вопросительно нахмурившись, уточнил парень. Секундная растерянность на его лице быстро сменилась обычный спокойствием, едва он понял, что по его душу пришёл не злой охранник. — Да вот, понимаешь, пробую новые способы устрашения, — усмехнулась Асакава. Она прекрасно знала, что звучит, как заправский курильщик с басистым голосом и зажатым прищепкой носом, ещё и за компанию больной астмой, однако не хотела сейчас это обсуждать. Хватало и того, что мать причитала на эту тему чуть ли не каждый час. — Я думал, ты на больничном. — Так я и на нём. Просто я научилась создавать фантомов и теперь слежу с их помощью за порядком в школе. — Чего? — Забей, — хихикнула Юзу, глядя на скептически скривившегося Нанасэ. — Просто настроение хорошее. Но, знаешь, я когда дала добро на открытие бассейна, думала, что отобью у вас желание лезть куда не надо. — Прости, — виновато кивнул головой парень. — Я готов за это ответить. — Не смеши меня! Мы же, вроде как, соучастники. Реши я тебя сдать, получу по голове сама, так что расслабься, — отмахнулась Асакава, прошла к середине бассейна, плюхнулась на бортик и, стянув с ног кроссовки, опустила ступни в воду. — Уверена, что стоит это делать? — подал голос Хару, покосившись на её босые ноги, но девушка снова беспечно махнула рукой. — Не уверена. Но, думаю, что если я и могла добавить себе микробов, то уже сделала это. Хару на это безразлично пожал плечами и снова погрузился в воду. Юзу понимающе хмыкнула и легла на спину, закинув руки за голову. Даже забавно было, что она так хорошо понимала состояние Хару и его потребность в воде. Погружаясь в любимую среду, ты или начисто забываешь о своих проблемах, или банально успокаиваешься и решение приходит само собой. Она тоже раньше делала так, когда становилось очень паршиво на душе, — оставалась в репетиционном зале после общей тренировки и танцевала до потери сил просто потому, что ничто больше помочь не могло. Раздался плеск, сообщающий о том, что у парня наконец-то закончился запас кислорода. Он выплыл на поверхность, и Юзу решилась заговорить. — Ну так, и что случилось? — Почему обязательно должно было что-то случиться? — недовольно отозвался Нанасэ. — Просто захотелось поплавать. — Вот как? Тогда почему ты решил залезть сюда, а не пришёл ко мне? — Девушка предупредительно вскинула палец и ткнула им туда, где, по её мнению, должен был быть собеседник. — Только не надо говорить, что просто не хотел беспокоить больную меня. — Так и есть, — притихшим голосом сказал Хару куда-то в сторону, доказывая, что попала Юзуки в точку. — Я серьёзно. Что случилось? — Ничего. — Ну разумеется! — издевательски произнесла Юзу, снова принимая сидячее положение. — Какие могут быть проблемы у человека, залезшего посреди ночи на школьную территорию? — Да уж, интересно, какие, — бросил явно недовольный таким поворотом событий Хару, намекая на саму Юзуки, но та стоически проигнорировала шпильку. — Давай лучше, издеваться буду я. — Сказал же, у меня всё нормально. Судя по голосу, парень надеялся провести вечер в компании одной только воды и уж никак не собирался откровенничать. Юзуки это прекрасно осознавала, но уйти всё равно не могла. Они, как-никак, всё ещё считались друзьями, и она могла хотя бы попытаться помочь, даже если он этого не хотел. Да и в конце концов, Хару ведь уже интересовался её проблемами и получил ответ, так что настало время платить за это. — Брось! Ты что, настолько не доверяешь мне, Хару-чан? — хихикнула Асакава, пряча пальцы в рукава ветровки. Как ни крути, у бассейна было прохладнее, чем посреди нагретой за день солнцем, насквозь бетонно-асфальтовой улице. — Просто это только мои проблемы и я не обязан о них отчитываться. Всё это тебя не касается. — Ого! Прямо дежавю какое-то! — присвистнула Юзу, вспомнив их разговор несколько недель назад. — Мои проблемы тоже, знаешь ли, тебя не касаются, но я тогда честно тебе всё рассказала. Так что давай, возвращай долги! Обещаю, я всё унесу в могилу. Вместо ответа девушка услышала всплеск и ощутила на коже прохладные брызги. Кто-то всё ещё не оставлял надежд остаться в одиночестве. — И это ещё я зануда. Небо уже успело окончательно потемнеть и покрыться звёздной сыпью. Будто кто-то провёл пальцем по покрытой белой краской зубной щётке, держа её над листом бумаги глубокого синего цвета. Снова улёгшаяся на спину Юзуки не удержалась и, прищурив один глаз, посмотрела на эту картину сквозь «пальцевую рамку». Привыкшие жить в мегаполисе редко осознают красоту звёздного неба, потому как почти не видят его во всей полноте, им она просто недоступна, а даже если небо проясняется, почти никто на него не смотрит, просто потому что не ожидает ничего там увидеть. Асакава как раз и относилась к тем, кто воспринимал окружающий мир как данность, и не считала нужным им любоваться. Однако что-то было в здешней природе настолько привлекательное, что она засмотрелась на мерцающие над ней точки. Так и тянуло на задушевные беседы, беспочвенные влюблённости и гипертрофированные страдания. — Слушай, Хару, — снова заговорила Юзуки, когда парень соизволил с концами вылезти из бассейна и сесть на бортик рядом с ней, — насчёт эстафеты. Почему ты так этого боишься? — С чего ты взяла, что дело в этом? В отличие от Юзу, Нанасэ звёздами не интересовался и смотрел на круги, расходящиеся по воде от болтающей ногами девушки. — Не знаю. Создалось такое впечатление. Да и просто не понимаю я тебя. Тебе же нравится заниматься плаванием с Макото и остальными, так в чём дело? Это же у вас вроде ритуала единства. Хару продолжал упорно молчать. Юзу не настаивала, продолжая разглядывать небо. В этом был весь Нанасэ — глупо было ждать от него душеизлияний по первому требованию. Но, по-видимому, настроение высокопробной драмы настигло не одну Асакаву, потому как парень после недолгого молчания всё же заговорил. — В первый раз мы проплыли эстафету в младшей школе. — Юзу встрепенулась и села, решив, что лежать пузом кверху было не самой умной затеей в такой ситуации. — Тогда я вообще об этом не думал, и никто из нас не думал. Но когда Рин перевёлся к нам в школу и вступил в клуб, он решил, что именно мы втроём должны проплыть с ним. Это была его мечта. Мы тогда выиграли и, если честно, я был счастлив после этого. Потом Рин перевёлся в Австралию, говорил, что хочет победить меня. И когда он вернулся, мы устроили соревнование. Я победил его и…он сказал, что бросит плавание. После этого мы с ним перестали общаться. А мне до сих пор стыдно. — Ну понятно. Вы встретились на префектурном, он победил и теперь ты думаешь, что вы вообще больше в одном бассейне не окажетесь. Если даже Нанасэ удивился такой прозорливости, то виду не подал, и просто уныло кивнул. — Вроде того. — Дурак ты, Хару. Парень аж вздрогнул, когда Юзу заговорила, и обернулся к ней, но та спокойно смотрела на свои ноги, которыми болтала в воде. И, судя по абсолютно непроницаемому лицу и тону, не жалела о своих словах. — Что? — Ты цепляешься за человека из прошлого, за свою несуществующую вину перед ним. Из-за этого не можешь делать то, что хочется. Не боишься однажды остаться один? — Тебе не кажется, что странно давать такие советы, если у тебя те же проблемы? — не удержавшись, взбрыкнул Хару. — Так я и могу давать такие советы, потому что прошла через это, — засмеялась в ответ Юзу. — Знаешь, когда я поссорилась с Сюити, мне он казался самой большой сволочью в мире. Я так сильно на него дулась, что начала бросаться на остальных. В итоге вместо того, чтобы просто забить, перессорилась с остальными друзьями. И мне-то тогда казалось, что я ничего такого не сделала. В конце-то концов, у меня же проблемы. Только потом поняла, что сама виновата. Может, и тебе стоит повернуться вперёд? У тебя же такая потрясная команда! Возьми и проплыви ты эту эстафету, хуже ведь уже не станет. — Почему-то я в этом не так уверен. — Зато я точно знаю, о чём говорю. Не все проблемы решаются в одиночку. Ребята тебе помогут, как-никак, вы в одном клубе, одна команда. А там, может, и с Рином непонятки уладятся. — И ты тоже собираешься помогать? — Хорошо! Раз просишь, я тоже помогу. Понадобится, так и проплыву с вами. — Вряд ли это поможет. — А я попытаюсь! Большое дело — научиться по-лягушачьи ногами дёргать! — уверено тряхнула головой Юзуки. — Заметно, что ты в плавании ничего не понимаешь, — улыбнулся парень. — Хах, ну вы же меня не учите! Асакава хотела было сказать ещё что-то, но телефон у неё в кармане издал короткую трель. В пришедшем смс значилось всего слова — «красная тревога». Девушка не удержалась от страдальческого вздоха. Ну всё! Катастрофа! Готовьте бомбоубежища! Мама всё-таки пробилась к её комнате и обнаружила аферу своих детишек. А самое обидное, что в этом даже Аято не обвинишь — как-никак он больше часа продержался. Нужно было возвращаться и получать заслуженное наказание. — Ладно, голос командной совести вынужден тебя покинуть. Но всё-таки подумай над тем, ради чего ты сейчас плаваешь. Когда Юзу поднялась на ноги и зашагала обратно к месту, где перелезла школьную ограду, её окликнул притихший Хару. — Ты как-то слишком беспокоишься о нашей эстафете. — На что это ты намекаешь? — притворно ужаснулась Юзуки, всё же не удержавшись от улыбки. — Вы с Го записали нас, — даже не пытаясь думать, сказал парень. Асакава в ответ подмигнула ему и приложила палец к губам, призывая хранить это в тайне. Хотя она всерьёз сомневалась, что сама Го всё ещё не раскололась остальным. Эстафета ведь уже завтра. Так что какая разница, сказала она Хару или нет? И вообще, он сам догадался. Оставалось только надеяться, что парень не ошибётся. У неё тогда будет ещё один повод чувствовать себя лучше, чем она есть.