Кто, если не я, также сильно полюбит тебя...

Катя переживала каждой клеточкой своей души. Крохотные проблемы вдруг резко организовали восстание и подняли бунт в её голове, где кружились его фразы, тонущие в его аромате, его крепкие руки сбитое дыхание, мокрые растрёпанные волосы и искрящиеся глаза. Катя уверена, что такому принцу, как Макс не нужна сумасшедшая Золушка, сбежавшая из некрасивого и вовсе не волшебного замка. «Зачем ты его отшивала?» — пульсировал её воспалённый мозг. Решетникова с первой же секунды поняла, что умрет, но Макса получит хоть живым, хоть мертвым, но каждый раз обрезалась об его колючую защитную щетину. И вот он твой: бери — не хочу, а только вот так ей уже не надо. Кате не интересно и уже вроде и не нужно (хотя кого она обманывает!) А теперь понял Нестерович, что Катя — девушка мечта. И ему вдруг резко захотелось бросить все, но найти к ней этот чертов ключ (подход) и каждый раз, он все больше убеждается, что её нужно ломать и брать силой. Он выпускает колючки и защищается, в то время как Катя плюётся ядом. Ядовитая рыжая п… Принцесса — неловко срывается с уст Макса, вместо обыденного и непечатного совсем ругательства. Он сидит на подоконнике и рассматривает сумрачную даль. Нестерович знает, что она тоже не спит. Ульяна, естественно, тоже. Его параллельные пути к Кате и Ульяне резко переплетаются, путаются, сливаются, завязываются в морские узлы. Ведь когда — то он также неистово желал Ульяну, но она ему ничего не стоила, разве что только пары красивых слов и горячих поцелуев. А от Кати он получил в первый же день столько эмоций, сколько не получал ни от кого в своей жизни. Получил и неплохую такую встряску в зале, когда она его с первых секунд разминки задавила своим профессионализмом и характером. /////////////// После тренировки он еле перебирал ногами. -Максим! — окликнул кто-то сзади. Но он понял по голосу…понял, что точно не Катя. «Фак» — выругался Макс в душе, но обернулся. Изящный тонкий силуэт с небрежно уложенными волосами стоял по середине коридора в неприлично коротких шортиках и полупрозрачной майке. Приглушённый свет создавал атмосферу таинственности, хотя он прекрасно знал, кто это был. -Эй, очнись, — красивой походкой силуэт начал приближаться и вскоре остановился прямо перед Максом. -Почему ты молчишь? -Ульян, я правда устал, — да, вы всё правильно поняли, тем силуэтом была Ульяна. Она провела рукой по его волосам, взъерошив их, и руками обхватила шею. -Что ты делаешь? — он наконец — то поднял глаза на девушку. -Тебя обнимаю. — сказала Ульяна с тенью улыбки в глазах. В этот момент, как и полагается по закону подлости, пару озарил свет из открывшейся двери, откуда вышла Катя. -Я бы не советовала прям здесь. Если кто увидит, не дай бог конечно, по головке не погладят. А вообще ваше дело. Чао. — она говорила как будто на автомате, словно робот. Будто бы у неё нет сердца и души, будто её не волнует, с кем обнимается Макс, будто эти объятия не ранят её чувства. -Кать, да тут ничего нет! — выкрикнул Макс, отодвигая Ульяну от себя. -А мне все равно, не переживай! — Решетникова бросила с наигранной-мне-похер улыбкой. С истерической улыбкой и в истерической припрыжке пошла дальше. А Макс так и продолжил стоять и смотреть ей вслед. Внутри что-то оборвалось. Нет, упало с обрыва с режущим барабанные перепонки криком о помощи. Но в тоже время перед ним стоит полуголая Ульяна, которая, как никто, знает его и принимает в нем всё: она слишком фанатично его обожает, не видя минусов вообще. --Это всё из-за неё? — закусывая изнутри щеки, чтобы сдержать подступающую дрожь, спросила Ульяна. В какой-то момент Максу все так осточертело, что мысленно послав всё нахер, он подхватил Пылаеву на руки и понёс в её номер. Он не стал жадно кидать её на кровать и с животной страстью срывать одежду. Макс аккуратно посадил её на диван, и сам сел рядом. Минута, пять, десять, Ульяна перебралась к нему на коленки, он уткнулся в её худую ключицу лицом и обхватил даже с какой-то нежностью (серьезно?) руками Улю. Максу хотелось просто отключиться от реальности, выкинуть все мысли из головы и оставить только чистый трезвый разум. Трезвый ли? Ульяна из заначки достала бутылку чего-то крепкого, в темноте он даже не разобрал чего. Мозг, осыпанный алкоголем, и вправду хуже соображал, а мысли собирали чемоданы и валили прочь из тяжелой головы. Максу нравилось. А потом они пели песни. Такие отвратительные до блевотного рефлекса песни про любовь и ненависть, про расставания и встречи. Пели шепотом, боясь потревожить ночь. Были очень очень близко друг к другу. Алкоголь потихоньку делал своё дело, и уже к середине ночи они развязно целовались и лапали друг друга. Ещё чуть позже Макс покрывал поцелуями её совершенно голое совершенное (особенно сейчас, при блеклом свете луны, при котором кожа её казалась ещё более тонкой и прозрачной) тело под её до одури сладкие стоны. Потом он, как и раньше, резко вошёл в неё, зажимая ладонью рот, чтобы не разбудить соседей. Макс имел её как в последний раз, на износ сил и чувств (и кровати), грубо и жестко, но все равно с блеском в глазах, будто планировал после этого, как и прежде, лечь с ней в обнимку и крепко уснуть. Нет, конечно, не планировал. Для него это значило не больше, чем способ высказаться, выкинуть к чертям всё, что скопилось внутри, кое-как замазать зелёнкой душевные раны. Личный вид твиттера, если хотите. И вот он, весь такой до чертиков правильный и фактурный, к тому же абсолютно голый, уже стоит обволакиваемый лунным светом посреди маленького номера с одноразовым стаканчиком в руке, как со свечкой, смотрит в незанавешенное окно и где-то глубоко внутри просит помощи у Всевышнего. А на кровати лежит Ульяна, такая же правильная и голая, без изъянов, и тихо просит Макса остаться. Макс качнёт головой, сделает глоток из стаканчика и начнет уходить. Причем так медленно, что Ульяне кажется, будто он делает специально назло, чтобы причинить больше боли, чтобы оставить не просто следы, а незаживающие шрамы, чтобы своим уходом не просто отвесить пощечину, а искалечить до полусмерти. Макс уйдет по-английски (по-ублюдски, я бы сказала). ////////////// Он сидит на подоконнике своего номера и рассматривает сумрачную даль. Нестерович знает, что Катя тоже не спит. Ульяна, естественно, тоже. Его параллельные пути к Кате и Ульяне резко переплетаются, путаются, сливаются, завязываются в морские узлы, которые он не умеет развязывать. Решетникова сидит в джакузи их с Карпенко совместного номера (Мигель всерьез посчитал, что напарники должны жить вместе, дебил). Она выводит на воде пальцем какие-то рисунки, сию секундно исчезающие. Бунт мыслей в её голове не прекращался, наоборот выходили все новые с рупорами и плакатами, отчего у Кати звенело в ушах и рябило в глазах. Она отчетливо помнила, как добивалась его: тратила немыслимые деньги на подарки, устраивала сюрпризы, приглашала на поистине незабываемые свидания. Но не будь тогда она Решетниковой, если бы не провалила всё в последний момент: стало, мать его, скучно! Могла ли Катя подумать, что отсутствие преград и полная свобода так собьют её с пути? Она просто привыкла добиваться всего кровью и потом, жрать землю, разгружать вагоны с углем, чтобы прийти к цели. Но Макс же не цель, Макс — мечта А мечту, как правило, не добиваются. Её гладят, лелеют, любят. Только тогда она сбывается. Так и у Ульяны сбылась эта мечта.