Сдавайся

Барри тщательно подготовился к встрече: не без помощи Фелисити нашел ворох старых и новых статей о матери Кейтлин. Карла на вручении Нобелевской премии в Стокгольме. На благотворительной встрече с президентом. В первом ряду на показах именитых домов моды. И ведь успевает железной рукой руководить собственной могущественной империей... Барри попытался выудить у Кейтлин информацию - узнать, что за человек в изнанке ее мать, - его девушка закрылась в себе на целый вечер, так и не ответив. Впрочем, Барри и до этого знал, что мать относилась к Кейтлин с холодным отчуждением, и эта тема из разряда больных. Карла Таннхаузер была прекрасным биомедиком. Выдающимся инженером. Бессменным генеральным директором одной из крупнейших исследовательских компаний в Соединенных Штатах. Карла Таннхаузер была отвратительной родительницей. И рисковала стать крайне дурной свекровью. Она позволила Барри войти, хотя в блекло-серых глазах, которым, кажется, передался цвет сегодняшних тяжелых пылевых облаков, Барри прочитал неодобрение, скрытый упрек. Куда ему, простому криминалисту, сироте, метить в родственники неприлично богатой, умной и блистательной дамы из высшего света? Он так, непримечательная дворняга, посмевшая встать в один ряд с изысканными борзыми. - Присаживайтесь, мистер Аллен. - Карла еще раз мельком взглянула на него без особого интереса в дверях своего кабинета, коротким приказным жестом указала на стул перед собой. - Свободны, - скучающе отрапортовала персоналу. Секретарша и охранник, сопровождавшие Барри, исчезли без следа. Он остался один на один с пираньей, готовой вот-вот вцепиться в него без предупреждения. В брюках. В белой отглаженной рубашке с идеальным воротничком - Кейтлин посмотрела на него утром с удивлением, предупредив, что мать не оценит ничего из того, что он делал, - и любимом твидовом пиджаке Сноу. При полном параде. Разве что без букета цветов. Барри собрал всю волю в кулак. Прошел по полу из белого мрамора, чистому настолько, что в нем мелькало его отражение - блеклого холерного воробья в золотой клетке. Попытался собраться с мыслями, решить, с чего бы начать, но Карла расплылась в неприятной гаденькой ухмылке: - Я немного ознакомилась с вашим досье. Вы не производите впечатление глупого человека, мистер Аллен. Карла разговаривала тихо и сипло, властно. Она была на своей территории, на своей половине доски в шахматной партии, в выигрышном положении, играющая роль добродетеля, протянувшей руку помощи родной дочери, которая (а ведь Карла говорила!) доиграется и окажется на дне. Барри терпеть не мог фальшь, а потому и Карлу. - Но? - он напрягся, проигнорировал почти комплимент. Знал, что продолжение следует, что оно ему не понравится, приготовился к словесному удару. В конце концов, ради Кейтлин он способен вынести многое, почти все. - Но... - Карла постучала ногтями по столу. - Сделали отвратительную непростительную ошибку. Сколько вам лет? Вы находитесь в достаточно сознательном возрасте, чтобы не знать о контрацепции. Барри изумленно раскрыл рот. Вот так сразу... В момент их близости с Кейтлин ему было и плохо, и приятно, и стыдно, и страшно, что события развивались слишком стремительно и неуправляемо. И чуточку безответственно, да, но он и сам это понимал. Он никогда не признается себе, другим, что внутри ликовал (и дело не только в том, что любимая женщина была беременна от него) - в конце концов, ребенок был контр-аргументом, который не позволил Кейтлин сбежать. - Вы учить меня хотите? - пришлось кашлянуть, чтобы голос звучал мало-мальски твердо. - Нет, упаси Бог, - Карла вдруг захлопнула ноутбук, в который смотрела. - Просто хочу знать, что именно сподвигло вас сыграть с моей дочерью в Адама и Еву. Захотели почувствовать себя прародителем? Или спустили ситуацию на авось, не заботясь, кого можете произвести на свет? - Я люблю Кейтлин, - сквозь зубы произнес Барри. Растерянность сверхбыстро сменилась раздражением на грани злости. - Ребенок - это естественно между двумя любящими людьми, знаете ли. - Любите, кто же вам мешает, - Карла хохотнула, но тут же осеклась. - Но вы подвергли жизнь моей дочери, заметьте, единственной, серьезной опасности. Кто-нибудь до вас зачинал мето? - глаза Карлы раздраженно сверкнули из-под очков. По ее лицу пробежал солнечный луч, и Барри ужаснулся плескавшейся в них ярости. - Рожал ребенка со способностями? Вы готовы к тому, что в любой момент беременности все может пойти не по плану? Ваша страховка покроет это? Я уже не говорю, что все осложняется тем, что у вас двойня. - Карла нервно поправила волосы. В ее взгляде метались молнии. - Вы либо наивный дурак, либо безумец. Другого не дано. Барри так изумился этой тираде, что на мгновение или чуть больше выпал из реальности. - Вы правы. - он даже подался назад принимая поражение. Во рту стало сухо, будто он попытался съесть стакан песка. - Я безумный наивный дурак. Вы правы, мы с Кейтлин поступили опрометчиво. Но именно поэтому мы здесь. Что еще вы хотите услышать? Мы и так наступили себе на горло, Кейт наступила, она не хотела идти, не хотела вместо поддержки получить все это, но пошла, потому что нам нужна помощь. Карла театрально развела руками. - Хочу, чтобы вы поняли - я не Господь Всемогущий. Я не знаю, что будет дальше. Но если с моей дочерью что-то случится - полетят головы, мистер Аллен. Запомните это. Скрытая угроза заставила Барри вскинуться. - Ее зовут Кейтлин. Вашу дочь зовут Кейтлин. Он встал, не дожидаясь ответа, стремительно вышел в коридор. За окном горело лето. В голове в агонии закувыркались тревожные мысли о будущем, которые он старательно пытался гнать. Он знал, бесспорно знал, что до конца своих дней не простит себя за глупость в лаборатории. Знал, и ничего не мог с этим поделать: один на один с совестью, с пугающим чернотой глубоким осознанием, что ничего не будет прежним. Он нашел Кейтлин, когда на новеньком аппарате ей собирались сделать узи. Успел сделать вдох-выдох в коридоре, задушить гнев в зачатке. Карла имела право злиться, в конце концов. Они взрослые люди, которые знали о последствиях. Но они принимают их, - о могущественный спидфорс, - и берут на себя ответственность! Кейт лежала на кушетке с расстегнутыми джинсами, рассматривая все те же хмурые облака, заполонившие небо нестройным разно размерным рядом. Барри медленно подошел к ней, положил руку на плечо, встав у изголовья, она улыбнулась своей кроткой улыбкой, сжала его пальцы, посмотрела ему в глаза. "Вот сейчас, - промелькнуло в голове, - мы увидим ребенка, одного и второго. Жизни, которые сотворили". Барри присел рядом. Карла была забыта. Все стало бессмысленным. Мир сосредоточился только на стуке сердца, еще одном, таким же быстрым как у брата, несущимся, как поезд. - Это мальчик и девочка, - отозвался врач. Барри был настолько возбужден, что не расслышал с первого раза. Он рассматривал еще короткие тоненькие руки, ноги, очертания головы и спинку, по которой уже хотелось мягко провести и погладить. Кейтлин будет учить их биологии. Он - химии. Циско будет дарить им смешные футболки с дурацкими надписями, Джо - бесконечные игрушки. Вместе с Кейтлин они приобретут уютный домик в спальном районе, оборудуют гостиную под большую детскую игровую, одну комнату сделают под мальчика, другую под девочку, оставят еще под будущего младшего ребенка... Он хотел в который раз признаться в любви их матери, но не смог вымолвить ни слова: его душили эмоции.