Будапешт

*** Со времени битвы на Манхеттене миновало уже несколько дней – прошла поминальная служба по Коулсону, отпустили Бартона, отправили Тора и Локи в Асгард. Старк больше не пытался выведать подробности их прошлых миссий, понимая – чем это может кончиться. Поскольку, официально Инициативы «Мстители» не существует – все разъехались согласно своим желаниям и приоритетам. Бартон и Наташа не стали исключением. Небольшой лесной домик в самой чаще одного из крупнейших Национальных парков страны – может оказаться уютным убежищем от пережитых невзгод. Но даже здесь – не скроешься от самого себя. POV Клинт Нат снова стоит у окна, только теперь – утро. Утро нового дня, когда нам нужно решить, как быть дальше. Этот заброшенный дом не зря показался мне удачной идеей – сохранившаяся мебель, работающий водопровод, газ – все это позволило пережить ночь. Это и моя Нат. Теперь уже совсем – моя. Наташа почти без сознания, когда мы вваливаемся в этот дом. В третьей по счету комнате обнаруживается продавленный диван, пока я перевязываю ее – она приходит в себя, глаза замутнены болью, - Клинт? - Все нормально, - достаю супер-аптечку, заряда в ней осталось всего на раз, прикладываю к ране – анализатор жужжит, определяя степень повреждения и нужные дозировки лекарств, - Или – скоро будет. - Себе оставь, - едва шевеля губами, произносит она, имея ввиду аптечку. Киваю, - Оставил, - лгу без зазрения совести, мои – царапины, по сравнению с ее повреждениями. Аптечка, закачав в Нат все необходимое, благополучно сдохла, я методично разбираю ее на запчасти и уничтожаю – не уверен, что выберемся, поэтому следов вообще лучше не оставлять. В доме, на удивление, есть холодная вода и газопровод – каких-то полчаса спустя у нас появилась горячая еда. Нат неожиданно просыпается с голодным блеском в глазах – лекарства действуют, - Это – горячий шоколад или у меня глюки? - Плитку растопил, - улыбаюсь я, - будешь? – она протягивает руки за чашкой, морщится – вывих я вправил, но боль не ушла, - Ты бы полежала спокойно хотя пару часов – дай химии сделать свое дело. - На мне все заживает, как на кошке, - с аппетитом хрустя безвкусной галетой, откликается она, - ты же знаешь. Что дальше, Бартон? - Спать, - потирая глаза, чтобы не заснуть, отвечаю ей, - до рассвета примерно часа три, вот и не будем высовываться.- она соглашается, - Это разумно, а утром можем попробовать поискать частоту, на которой нас ждет Коулсон. Когда ты возвращался за луком, я слышала тебя в комлинке. - Я вызывал тебя, - упоминание о луке навело на мысль о том, что неплохо бы и оружие разобрать, боезапас прикинуть, - но ответа не дождался. - Пришлось прыгать, - отзывается Наташа, не глядя на меня,- иначе они меня бы снова схватили и заставили бы тебя делать то, что нужно им. Выбора не было. - Ты могла разбиться, - она поднимает глаза, - Ты меня удержал, - встречаюсь с ней взглядом, вслух проговаривая то, чего боюсь больше всего, - Я мог не успеть, как в первый раз. - Но – ты поймал, - Нат привстает, касаясь мой руки, - Клинт, и в первый раз и во второй – ты успел подстраховать меня…- она замолкает на секунду, словно обдумывая следующую реплику, - Там, внизу, когда мы спустились – это было предложение? Я не сразу понимаю – о чем она. Ах, да – «для этого придется тебя окольцевать…», глубокий вдох, - Если так – ты приняла бы его? Мне необходимо знать ответ, потому что – то, что чувствуем мы друг другу, нельзя определить четко - здесь намешано все: долги, признательность, благородство, дружба, восхищение, страсть… и, наверное, любовь. - Да, - неожиданно тихо отвечает она, - без каких-либо условий. Не веря услышанному, опускаюсь рядом, - Таша? – она смеется, - Хочешь услышать это еще раз? Клинт Бартон, сделайте меня – вашей … - я не даю ей закончить, неуверенно касаясь ее разбитых губ поцелуем, она со стоном притягивает меня ближе, обнимая за шею, - Блин, Бартон, да сделай уже все, как положено – я перетерплю! Отстранившись, я нависаю над ней, - Я не смогу остановиться, - предупреждаю, взгляд ее ловя, - если начнем. - Тебя никто и не просит, - своей рукой расстегивая молнию, возражает она, - Я не хочу больше ждать! Ее горячая кожа по-прежнему пахнет солнцем, хотя мы уже почти сутки скачем под пулями, ее руки жадно теребят мою безрукавку, пока пальцы не нащупывают молнию, и ее ладони ложатся на мою грудь, касаются плеч, обрисовывая контуры. Я сбрасываю ее куда-то на пол, возвращаясь к лежащей на диване Нат – она обнажена по пояс, ее костюм-комбинезон и, чтобы его снять – потребуются усилия двоих. Я медленно провожу рукой по ее бедру, удерживаю лодыжку и медленно, без спешки, подсовываю палец под край комбинезона на талии, начиная стягивать его вниз. Эта изощренная ласка заставляет ее прикусить губу, - Садист…, - вызывая у меня легкую усмешку. Моя рука скользит все ниже, вместе с плотной тканью костюма, словно второй кожей облегающей Наташу, по внутренней стороне бедра каждой ноги, до лодыжек. Она, в это время тоже не бездействует – освободившись от костюма, Наташа меняет позу, приподнявшись на коленях, и, глядя снизу вверх, принимается расстегивать мой пояс. Мгновенно лишившись дара речи, я просто стою и наблюдаю за процессом, завороженный ее движениями. Электрический ток от ее прикосновений проникает под кожу, каждой клеточкой тела я чувствую ее губы, язык и руки, нежные поначалу, они становятся все более требовательными, увеличивая темп. Приближающийся пик наслаждения, который мне не миновать, заставляет меня остановить ее и немного в сторону отодвинуть, но сперма все равно попадает на нее, - Прости, - чуть уровняв дыхание, шепчу я, опускаясь рядом с ней, она качает головой, - Ничего… Поднимаю голову и нахожу ее губы, целуя глубоко и откровенно, долго, до самозабвения, до стонов… Отрываюсь от нее, спускаясь ниже, к груди, пальцами играя с сосками, продолжаю свой путь вниз, мимо пупка, к заветной точке. Ее дыхание, и без того сбитое, учащается. Когда мой язык проникает в нее. Минуя клитор, лишь краем его задев, касаюсь нежной плоти, заставляя ее сводить ноги и выгибаться в нетерпении. Она истекает желанием и мне нравится ее вкус, - Клинт…, - доносится откуда-то сверху, - Прошу тебя…Я поднимаюсь к ней, рукой в тоже время, входя в нее, - Просишь – о чем? Мне прекратить? - делаю вид, что собираюсь остановиться – ее ладонь ложится поверх моей руки, - Я тебя убью, если ты это сделаешь! Я снова целую ее, подведя к самому краю – ее тело содрогается в моих руках, волны наслаждения, словно прибой, отчего и во мне поднимается желание обладать ею – полностью, без остатка. Вытягиваюсь рядом, она обнимает меня, - Я хочу чувствовать тебя – внутри, - я втягиваю воздух сквозь зубы – сдерживаться уже невозможно, и резким толчком вхожу в нее. Она двигается навстречу, в унисон со мной, в одном, все ускоряющемся, ритме… Вперед-назад… все быстрее и быстрее… И – наконец, мы застываем оба, почти одновременно, ощущая – это, ни с чем не сравнимое… Близость…, единство…, целостность… Мы – неразделимы, я больше не смогу без – нее, никогда. Моя рука бездумно скользит сквозь рыжее пламя ее волос, обычно – огненной рекой струящихся по плечам, а сейчас – рассыпающихся по моей груди. Она смотрит прямо и молчит, хотя я слышу ее. Слова не нужны, они не передадут того, что мы чувствуем. Солнечные лучи облекли ее в золой кокон, волосы зажгли живым огнем, - Мы можем уйти, - произносит она, все также глядя в окно на город, - Не возвращаться в Щ.И.Т. - Ты этого хочешь? – подхожу, останавливаясь рядом, - Думаешь – там свобода? – моя Нат качает головой, - Нет. Мы оба были там, – поворачивается ко мне, обнимая, - Свободы нет нигде. Но – там мы, по крайней мере, сможем быть вместе. - Мы найдем способ, - притягиваю ее к себе, гладя по волосам, - Я же обещал – что не отпущу тебя. Все эти изворотливые расспросы Тони всколыхнули давно скрытое. Бартон по-прежнему плохо спит, а Наташа делает вид, что так и должно быть. POV Наташа Мы возвращаемся – Коулсон выходит на связь, нас отследили по маячкам,, вживленным под кожу, и держали в поле зрения. Вертушка с прикрытием в новой точке эвакуации подбирает нас, на базе нас уже ждут с нетерпением. Директор Фьюри выслушивает наши отчеты молча – по его лицу редко когда угадаешь, что скрывается за фасадом. - Хорошо, агенты, отчеты о миссии, как обычно, передадите агенту Коулсону и можете быть свободны, - он многословен, это не к добру, - В качестве одолжения – не покидайте базу ближайшие 24 часа. Коулсон менее категоричен, - Агент Бартон, задержитесь – у меня возникло несколько вопросов, проще их прояснить сейчас, - я демонстративно сажусь в кресло напротив, - Агент Романофф, в ваших комментариях, пока, нет нужды. - Я просто поприсутствую, - уточняю я, забрасывая ноги на стол, - Это ведь и меня касается. Бартон улыбается уголками губ, Коулсон приподнимает брови, - Ценю ваше усердие, но – вынужден отказать вам. - Очень любезно с вашей стороны, - перехожу на его исключительно вежливый тон, - Но, я не уйду. Коулсон закатывает очи горе, но – больше не возражает, - Агент Бартон, мне хочется прояснить некоторые спорные моменты, - он перебирает страницы отчета, - Когда вы покинули точку один, почему не отправились сразу в точку эвакуации? - Мы же все объяснили, Фил! – успеваю первой перехватить инициативу, - Нас обложили и мы были вынуждены… - пауза, глубокий вдох, - Мой экс-муж, вернее – его клон, сдал нас местным спецслужбам. Он искал любые возможности, чтобы соскочить. Коулсон молча проглатывает мое вмешательство, - Еще – скажите мне, когда была потерян контакт – на двадцать часов, вас подвергали допросам четвертого и пятого уровня. - У меня – иммунитет практически ко всем вариантам сыворотки правды, - снова перебиваю Коулсона, - Да, Бартону пришлось слить кое-какую информацию, в частности – про Алексея Шостакова, который, к тому времени был уже мертв. - Агент Романофф, а у агента Бартона все в порядке – с речевым аппаратом? – язвительно уточняет Коулсон, - А то мне кажется – вы постоянно говорите за него. - Вам кажется, Коулсон, - соблазнительно улыбаюсь я, - Знаете, это ведь все отражено в наших отчетах. Может – мы пойдем? - Я вас не задерживаю, агент Романофф. - Фил, - негромко встревает Бартон, - Давай перенесем – на завтра, если это необходимо. Мы, правда – никакие. – Коулсон вздыхает и закрывает папки, - Спасибо, Фил. - Клинт поднимается, помогает мне встать, - Мы пойдем. Дни следуют чередой, друг за другом. Мы не обсуждаем, то – что было в Будапеште. Все – осталось там и – внутри нас. Каждую ночь я встречаю его на базе, хотя – у нас, обоих, есть квартиры в городе. Бартон отбивает грушу в спортзале, - ты собираешься домой? – я останавливаюсь в дверях. - А ты? – серия ударов, выдох и новая серия, - Чего ты хочешь, Нат? - Тебя, – он останавливается, разматывая защитную ленту с рук, я делаю шаг навстречу, - Ты обещал мне кое-что в Будапеште, Клинт. Или – не помнишь? В очередной раз проснувшись среди ночи одна, она кутается в теплый плед и выходит на крыльцо, - Клинт. - Зачем ты встала, - резко откликается он из темноты, - иди в постель, я скоро. Докурю. - Ты не куришь, - она подходит, вырывая сигарету из рук, - почти. Давай поговорим, прошу тебя! - О чем, Нат? – он опирается на перила, вглядываясь в темноту, - о чем ты хочешь поговорить? О том, что я – облажался во всем и везде? Хорошо, давай поговорим об этом. - Прекрати, Клинт, - она усаживается на те же перила, спиной к темной громаде леса, - Я не стану больше выслушивать твою замученную тобой же совесть, - она не кричит, и не пытается ему что-то доказать. - Мы все ошиблись, каждый из нас, и, способность признать и жить с этим дальше, заложена во всех нас генетически. И дело вовсе не в том, что все случилось бы по-другому, если бы ты – устоял перед Локи. Он поимел каждого, с кем столкнулся – даже директора. Но – победили все равно мы. Не важно – как, важно, что победили. POV Клинт Каждый день мы делаем вид, что все осталось, как прежде. Каждую ночь мы вместе – в одной постели. Она пришла ко мне в квартиру неделю спустя – после возвращения из Будапешта. Просто появилась на пороге, и я ничего не спросил – шире распахнув дверь, впуская ее. - Клинт, - Наташа приподнимает голову, не находя меня рядом, - ты что? - Спи, Таша, - откликаюсь я, - Я сейчас. – Мои слова, как и следовало, производят обратное впечатление, она, завернувшись в простыню, садится рядом, - Снова твой дух противоречия, - усмехаюсь я. - Скорее – чутье, - неспешно откликается она, протягивая руку за сигаретами. - Новая миссия – где-то в мексиканской пустыне, - лаконично сообщаю я, - Коулсон два часа назад сказал, подробности - завтра. – Нат кивает, - Хорошо. Надо бы прихватить купальник – там жарко. - В списках – только я. - Даже так…, - она затягивается особенно сильно, кончик сигареты на миг освещает ее лицо, - Снова – эксперименты директора. Твою мать! – у моей Нат становятся злыми – глаза - Нас все-таки собираются разделить. - Я отвечал за тебя, пока ты была на испытательном сроке, - в моей попытке оправдать решения руководства – немного уверенности, - Это можно считать повышением. - Считай! – она принимается мерить комнату шагами, - Считай как хочешь, Бартон, - остановившись прямо передо мной, склоняется близко, - Это – очередная долбанная проверка, потому что – ИХ – не устроили наши объяснения по миссии в Будапеште. Потому что – ОНИ – испугались. - Мы пройдем ее, Таша, - тихо произношу я, пристально ей в глаза глядя, - если это – проверка. Мы будем играть по правилам до тех пор, пока от нас не отстанут, – она опускает голову мне на плечо, неожиданно растеряв весь свой пыл, я притягиваю ее на себя, откидываясь на подушки, - Я буду помнить, Нат, даже если тебя не будет рядом. - Ты помнишь Будапешт? – неожиданно произносит он, перемещаясь – теперь его руки держат ее с двух сторон, не позволяя упасть. - Мы помним его – по-разному, - улыбается в темноте она.