Вернуть время

Утро субботы началось, на первый взгляд, обычно и спокойно. Проснувшаяся Хадижа была в прекрасном настроении, смотрела в будущее с оптимизмом, болтала без умолку и с аппетитом поглощала завтрак, который её отец заказал в номер. Жади не хотелось представлять, насколько другим могло быть это утро, если бы только Саид вчера ночью не передумал. Они почти не разговаривали и избегали встречаться взглядами. После завтрака Саид спросил Хадижу, куда она хочет поехать, домой или к маме. Девочка выбрала последнее, и тогда её отец пообещал, что пришлёт за ней машину завтра. Едва мать и дочь вошли в квартиру, Хадижа сразу же бросилась к ноутбуку. Тут и раскрылся её секрет. – Хадижа, и ты всё это время скрывала, что переписываешься с мальчиком? Скрывала даже от меня? Хадижа ответила матери загадочной улыбкой, но разговор не успел толком начаться, потому что в это самое время раздался звонок сотового Жади. «Аллах, пусть это будет он...» Но звонившим человеком оказалась Суфия, которая просто умирала от желания поговорить о том, что случилось накануне. – Жади! Почему же ты мне ни слова не говорила, что твой бывший муж – Саид Рашид! – Ох, Суфия... сейчас не совсем удачный момент... – Жади оглянулась на Хадижу, но та сидела перед экраном ноутбука, мечтательно подперев голову руками и совершенно растворившись в письме, которое читала. Тогда Жади ушла из гостиной в спальню и прикрыла за собой дверь. – Ты ещё там, Суфия? – Разумеется! – откликнулась жена Азиза Файруза. – Слушай, я думала, мы подруги... – Суфия, прости меня, – не дала ей продолжить Жади, – я прекрасно понимаю, как это со стороны выглядит, но поверь... всё совсем не так. До приезда в Сан-Паулу я и понятия не имела, что Саид знаком с вашей семьёй... – Не просто знаком, они с Азизом дружат несколько лет, и это мой муж позвал Саида в Бразилию. Неужели ты об этом не знала? – Суфия, ты тоже подозреваешь меня в обмане? – грустно спросила Жади. – Нет, я этого не говорила... – проницательная женщина сразу же уловила перемену в интонации Жади и обратила внимание на слово «тоже». – Саид всё провернул у меня за спиной, устроив мне работу. Можешь поверить, когда я в тот день услышала от тебя его имя, то была шокирована не меньше, чем ты сейчас. – Как ты думаешь, зачем он поступил так скрытно? – Саид хотел помочь. Но знал, что я не приму от него «подачку». – Как у вас всё запутано... – задумчиво проговорила Суфия. – И это ещё мягко сказано... – с тяжёлым вздохом Жади опустилась на кровать. – Суфия, я бы и сама хотела рассказать тебе всё, от начала до конца... но не могу. Мне сейчас так страшно, как не было никогда... – Аллах всемогущий! Что с тобой, Жади? Или ты из-за дочки расстроилась? Всё будет в порядке, поверь! Твоя Хадижа нравится мне намного больше, чем та девчонка из Марракеша, да и Азиз тоже всё понимает... Не переживай, уладим дело постепенно. Главное, чтоб дети потом были счастливы... – Спасибо, Суфия! – искренне поблагодарила Жади. – Хадижа будет очень рада это услышать. Но я боюсь не только из-за дочери... у меня самой всё в жизни запуталось... Скажи, у тебя когда-нибудь бывало настолько болезненное прозрение, что тебе хотелось повернуть время вспять и всё изменить? – Нет. У меня так не случалось... Но, Жади, разве ты не знаешь, что ушедшее время нельзя вернуть? Жади подумала о Лео. Служит ли этот парень доказательством того, что время можно повернуть в обратном направлении? Нет, скорее, он доказывает совсем другое: что все наши попытки вернуться обратно тщетны или приносят боль. – Все это знают, – сказала Жади. – Оттого мне сейчас и тяжело на душе. «Так тяжело, что жить не хочется», – подумала она, но не стала говорить этого вслух. – А знаешь, – вспомнила Суфия, – когда-то я тебя так ругала... Не вслух, конечно, а в своих мыслях. – Ругала? – переспросила Жади, которая до этого считала, что её уже ничем не удивишь. – Да, – Суфия тихо засмеялась, – и тогда я даже не была с тобой знакома. Наверное, точнее будет сказать: я ругала не тебя, а бывшую жену Саида Рашида. Однажды Азиз рассказал мне, что Саид любил эту женщину с ранней молодости, а она пренебрегала им, потому что мечтала соединить свою жизнь с бразильцем, который её когда-то соблазнил и бросил. Как же я злилась на эту мерзавку, оставившую мужа и ребёнка ради какого-то предателя! – с жаром воскликнула Суфия. – И знаешь, Жади, мне бы в голову никогда не пришло, что это можешь быть ты... Жади не знала, воспринимать эти слова как комплимент, или как выражение разочарования. Она снова тяжело вздохнула. Суфия угадала её мысли. – Да, и я в очередной раз поняла, что нельзя судить о человеке лишь по одним рассказам. Я тебя даже внешне представляла совсем другой. Моё воображение рисовало глупую куклу, увешанную побрякушками, или этакую бабочку, что порхает туда-сюда, не думая о последствиях. Жади усмехнулась. – Возможно, кое в чём ты не ошибалась. Суфия, мне сейчас правда не хочется обо всём этом говорить. Давай созвонимся завтра вечером, я к этому времени приведу мысли в порядок. – Ладно, Жади. Просто я чувствую, что тебе необходимо выговориться. Не держи мысли в себе. Однако полной откровенности с Суфией не получилось даже на следующий вечер. Да, Жади сама понимала, что ей необходимо дружеское плечо – но не могла себя заставить говорить о своих чувствах. Это раньше она была готова излить душу любому, кто пожелает слушать, но сейчас... Словно после разрыва с Лукасом какая-то маленькая дверца наглухо захлопнулась в душе Жади, и она больше не могла быть по-настоящему откровенной, ни с кем: ни с Суфией, ни с Латифой, ни с Зораидэ... Жади чувствовала, что ей хочется одного: запихнуть свои чувства и сожаления глубоко внутрь, спрятать там и просто забыть обо всём. *** Время шло, неделя за неделей, и Саиду всё острее не хватало Жади. Просто общения с ней, обычного разговора, болтовни ни о чём. Лишь бы только она была рядом... Однако думать о своих отношениях с Жади слишком часто или слишком долго у Саида просто не было возможности: мировой экономический кризис стремительно набирал обороты, из-за чего Саиду и партнёрам пришлось заморозить уже два новых строительства. Конечно, на встречах и обсуждениях всеми усиленно подчёркивалось, что эти меры временные, но Саид тоже не вчера родился и осознавал, что ситуация неизбежно ударит по экономике всего мира, а значит, многие компании потеряют прибыль. К нестабильности в бизнесе добавилась странная ситуация в доме. Недавно Зулейка как бы между прочим сообщила Саиду, что Рания в его отсутствие часто отлучается из дома, а потом не говорит, куда ходила. Саиду и выяснять не надо было – и без того ясно. Однако он всё же велел служанке позвать старшую жену к себе в кабинет. Рания вошла – бледная, но странно решительная. Эта новая любовь сделала её какой-то другой, подумал Саид. Он жёстко пояснил Рании, что все его дети останутся с ним, что бы ни случилось. Но выслушав его, та всё равно стала просить Саида, чтобы отпустил Мунира жить с ней в Фесе. – Я могу дать тебе развод, хоть сию минуту, – заявил Саид. – Но сына ты не увидишь. Рания побледнела: – Нет, я этого не хочу... – Тогда, раз уж ты живёшь в моём доме, веди себя прилично, как положено матери моего сына. И не думай, что тебе удастся бегать к любовнику у меня за спиной. Учти, если я вас поймаю, то обоим мало не покажется. – Саид, – прошептала Рания, с трудом сдерживая слёзы, – почему ты так жесток ко мне? Понятно, отчего ты мстил Жади тогда, но я... Саид, вспомни, я столько лет всё делала для тебя, родила тебе сына... Прошу тебя... – она не сдержалась и всё-таки заплакала. Саиду стало противно от всего, что происходит, и от того, как он вынужден себя вести. Часть его существа хотела немедленно выгнать Ранию из дома, избавившись таким образом от позора раз и навсегда. С другой стороны, Саид теперь всё чаще вспоминал разговоры и споры с Жади, где она доказывала ему, что он не имеет права распоряжаться чужими жизнями. Саид не знал, к какой из двух противоречивых половин своего сердца ему прислушаться, поэтому выбрал промежуточный вариант. – Да, Рания, ты родила сына. И он принадлежит моей семье. Так что теперь сама решай, что тебе дороже. Но не рассчитывай, что сможешь бегать туда-сюда. Если ты покинешь этот дом, то окончательно. – Ты не имеешь права! – зло проговорила Рания, глотая слёзы. – Я своими глазами видела новый Семейный кодекс Марокко. Жади поможет мне, так и знай! – Ах, Жади, – Саид усмехнулся. – Я бы на твоём месте не стал слишком рассчитывать на её дружбу. Жади откажется помогать тебе сразу, как только возникнет угроза её встречам с Хадижей. *** – Так и сказал!? – воскликнула Жади в телефонную трубку. Разговор происходил на следующее утро, когда Саид уехал на работу. – Да, – подтвердила первая жена. – Жади! Умоляю, скажи, что это неправда, ведь мне больше не к кому обратиться... – Не бойся, Рания, я тебя не брошу. Хотя, если вспомнить, кто в своё время рассказал Саиду, что я собиралась выкрасть Хадижу... – Жади! – воскликнула молодая женщина, едва не плача. – Ладно, это давно в прошлом. Просто хочу, чтобы ты помнила: я вовсе не обязана тебе помогать. – Но ты... поможешь? – заискивающе спросила Рания. – Даже несмотря на то, что Саид пригрозил... – Пусть только попробует не пускать ко мне Хадижу, я ему глаза выцарапаю! – воинственно пообещала Жади. – Ничего, Рания, мы от него всего добьёмся, на что имеем право. А если Саид будет упорствовать, решим дело через суд. Я попрошу Зейна, у него много знакомых адвокатов, и я уверена, он не откажет мне. Вот тогда Саид попляшет! Жади произносила свои угрозы с таким удовольствием, что Рании даже стало немного страшно. В конце концов, женщины условились на том, что Рания пока будет вести себя тихо и даст Казиму знать, чтобы набрался терпения и ждал. «Я понимаю, как тебе хочется быть с ним, но не надо провоцировать Саида, я сама на этом обожглась тогда, – увещевала Жади. – Сначала я сама с ним поговорю, попробую убедить решить всё мирно. Ну а если он откажется снова, подадим на него в суд!» Жади и сама понимала, что на самом деле желание поговорить с Саидом об опеке Рании над сыном – это лишь повод увидеться. Они не общались уже почти три недели, и теперь Хадижу к матери на выходные привозил личный шофёр Саида, а не он сам, как бывало прежде. Саид оказался верен своему слову, когда сказал, что им надо видеться поменьше. «И всё пройдёт...» Интересно, а у него уже прошло, думала Жади. Ответ на этот вопрос ей не мог дать никто. *** В какой-то момент Саид понял, что его раздражают влюблённые пары на улицах. Но не с той точки зрения, с какой они могли раздражать, к примеру, дядю Абдула («Какой хара-а-м! Целуются у всех на виду! А как они одеты! Нет, ноги моей больше не будет на Западе!»). Саид ощущал раздражение и досаду иного рода. Просто понимал, что с той, кого он любит, у него ничего подобного не будет. Зато он уже дважды видел Жади с другим. С тем самым Марко Грасси из Сан-Паулу – они шли по улице, она держала его под руку и, слегка улыбаясь, слушала, что он ей рассказывал. Саид ждал от себя нового приступа ревнивой злости, и очень удивился, когда ничего не произошло. Ему просто было грустно. Он убеждал себя, что поступил правильно, отрёкшись от Жади, и говорил себе, что всё равно не могло быть никакого будущего. У них двоих. И всё же, порой в его сердце закрадывалось пугающее подозрение – а не совершил ли он в ту ночь ещё одну ужасную ошибку? *** Однажды вечером, выйдя из ванной, где расслаблялась в горячей воде после окончания очередного организованного ею торжества, Жади услышала звонок своего сотового. Прошёл месяц, а она до сих пор не отвыкла надеяться, что бывший муж однажды позвонит. Жади сама себя ненавидела за эти глупости, но ничего поделать не могла, и продолжала в первые секунды каждого телефонного звонка надеяться, что это Саид. Так было и теперь. Однако взяв телефон в руки, Жади увидела незнакомые цифры номера. Почему-то её это разозлило. Так что «Алло!» в ответ на звонок прозвучало довольно раздражённо и, конечно, совершенно непрофессионально с её стороны. Услышав такое «приветствие», звонивший явно смутился и не отвечал. Жади мысленно обругала себя – а вдруг это потенциальный заказчик, которого она теперь потеряет? – после чего повторила, уже обычным голосом: – Алло? Говорите, я слушаю. – Жади... – прозвучало на другом конце, – ... это я. «Кто – я?» – готова была проворчать она, потому что устала после рабочего дня и меньше всего сейчас хотела играть в глупые загадки. И лишь за секунду до этой раздражённой реплики Жади поняла, кто ей звонит. Какая странная ирония. Ещё недавно она смогла бы узнать его голос из тысячи. – Алло, Жади? Ты слышишь меня? – Привет, Лукас. У меня что-то мобильник плохо ловит, – соврала она. – Теперь я всё слышу. Что ты хотел? – Жади, я знаю... мы договорились на год, а прошло семь месяцев... «И порой мне кажется, что за эти семь месяцев со мной случилось больше, чем могло случиться за целую жизнь...» Жади тяжело вздохнула, и Лукас отнёс это на свой счёт. – Извини, что я звоню раньше времени... просто очень хочется тебя увидеть. Жади, мне так много надо тебе рассказать! И я хочу узнать, как ты... Можно, я приеду? Жади задумалась. – Нет, Лукас. Лучше я загляну к тебе. – Хорошо, согласен! Завтра у меня выходной. – Завтра суббота, ко мне приедет Хадижа. – Понятно... – Вот что, – решила Жади, – предлагаю понедельник. В четыре часа тебя устроит? – Да, вполне. Я могу уйти с работы пораньше, если нужно. – Отлично. Тогда я подъеду к дому в четыре. – Буду ждать... – Увидимся. Закончив разговор, Жади положила телефон на стол и задумалась. Она только сейчас поняла, что ей будет совершенно некуда уложить свои вещи. Значит, завтра они с Хадижей прогуляются в дом Латифы и возьмут на время парочку тех больших сумок, в которых Мухаммед возит товар из Феса. *** Саид, вернувшись с работы, узнал от Мириам, что все его домочадцы в саду, и решил к ним присоединиться. Мунир с радостным криком бросился ему навстречу, и Саид усадил сына к себе на плечи, откуда мальчик стал с восторгом обозревать окрестности. Саид тоже оглянулся по сторонам: Хадижа бегала за маленькой Лейлой, которая в процессе открывания мира так и норовила куда-нибудь залезть; её мать Зулейка, сидя в шезлонге, читала детективный роман; Рания была в беседке – она ничего не делала, а просто глядела вдаль, обхватив руками деревянную колонну. Именно она первой, еще раньше сына, заметила Саида – и замерла, ни слова не говоря. Когда-то на его появление точно так же реагировала Жади... И это причиняло боль, такую сильную, что хотелось ответить ей – ещё большей болью, ещё большим унижением... Какое ужасное было время, тёмное и беспросветное от отчаяния... Ну а Рания? Она сейчас вызывала у Саида лишь лёгкое раздражение, не более. Зулейка закрыла книгу и улыбнулась мужу. Саид подошёл ближе и поцеловал её в лоб. – Ну, как у нас дела? – спросил он. – Всё хорошо, – ответила Зулейка. Лейла и Хадижа пробежали по песочнице, когда-то построенной для Мунира в углу сада по настоянию Рании. – Эй! Вы разрушили мою крепость! – завопил мальчик. – Папа, накажи их! Хадижа повернулась к брату и показала язык, а годовалая Лейла тут же повторила за старшей сестрой и захихикала. – Дети, не ссорьтесь, – сказал Саид, опуская сына на землю. – Мунир, дорогой, иди ко мне! – позвала Рания. – Была крепость, стали развалины, – с ухмылкой пояснила Хадижа, обращаясь к Муниру. – Как в Марокко. – Я не хочу-у-у Маро-о-окко! – капризным голосом взвыл пятилетний мальчик. Рания тут же принялась утешать сына, кидая на Хадижу сердитые взгляды. – Ну что такого? – пожала плечами девочка. – Я ему объяснила, а он ревёт. – Хадижа, – строго сказала Зулейка, – если будешь донимать брата, останешься сегодня без мороженого. – Подумаешь! Мне мама купит. – Я тебя предупредила, ты меня знаешь. Потом не плачь. Хадижа, понимая, что проигрывает, в поисках поддержки обратила взгляд на отца. Но Саид стоял, засунув руки в карманы и погружённый в свои собственные мысли. Казалось, он вообще ничего вокруг себя не видел и не слышал. *** В понедельник в четыре часа Жади подъехала на такси к дому, где прожила три года с Лукасом. Ей не хотелось ехать туда, и она усилием воли подавляла в себе это нежелание. Снова видеть дом, с которым было связано столько надежд – и в котором все эти надежды были похоронены. Жади снова почувствовала злость на Лукаса. Поэтому её приветствие, обращённое к нему, оказалось более чем прохладным. Он смутился, но всё же предложил ей войти. Дом, к удивлению Жади, мало изменился и даже не превратился в «холостяцкую берлогу» – видимо, стараниями домработницы. А вот сам Лукас за прошедшие месяцы стал немного другим: снова подстригся и теперь выглядел чуть моложе своих лет. Жади вдруг поняла, что страхи о возвращении в этот дом оказались беспочвенными: она ощущала себя настолько другой, что прежнее окружение стало ей попросту чужим. Или возможно, всё это было потому, что в последние месяцы её окружал в основном марокканский стиль. Жади отчего-то стало совестно с порога заявлять, что пришла за вещами, и поэтому она позволила Лукасу втянуть себя в беседу, сидя на диване в бывшей их гостиной за стаканом холодного лимонада. Она рассказала Лукасу о своей работе, о поездке в Сан-Паулу и о том, как рада беспрепятственному общению с дочерью. Лукас сказал, что счастлив за неё и поделился своими новостями: о том, как Маиза записала его к своему психоаналитику, и он ходит на приём уже семь месяцев. – Как жаль, что я раньше не решался, – посетовал Лукас, – тогда многих проблем могло бы не быть. А теперь у меня в мыслях всё так ясно, понятно... Тереза прекрасно знает своё дело, благодаря ей я научился понимать самого себя. Знаешь, тебе тоже надо сходить, хотя бы один раз... – Нет уж, спасибо, – фыркнула Жади. – Ты не понимаешь, – улыбнулся Лукас. – Сходить к психотерапевту не означает признаться в своей психической неадекватности. Это просто способ разобраться в себе, в своих проблемах, с помощью компетентного человека. Это большее, чем выговориться с близким другом. – Спасибо, Лукас, – ответила Жади своим самым беззаботным тоном. Понятие «выговориться» для неё уже не существовало. – Но у меня, слава Аллаху, нет особых заморочек, так что пока могу обойтись без психоаналитика. А тебе, значит, эти сеансы помогли разобраться в себе? – Да, знаешь, поначалу мне было тяжело открываться, но потом мы с Терезой начали с самого начала – с моего детства, отношений с Дьогу и с отцом... Я столько нового понял о себе, о чём раньше даже не подозревал. И это помогло мне взглянуть на всё обновлённым взглядом, в том числе на отношения с тобой. Жади, я понял, какую совершил ошибку: мне хотелось верить, что воссоединение с тобой решит все мои проблемы. А когда этого, конечно же, не произошло, я стал злиться и срываться... Прости меня, Жади. – Не волнуйся, Лукас, – ответила она мягко. – Я уже давно не обижаюсь. Что было, то прошло... Он не понял скрытого смысла в этих словах и потому облегчённо улыбнулся. – Я очень рад это слышать... Понимаешь, Жади, всё было не таким, как казалось. У нас случился кризис в отношениях, но это абсолютно нормальное явление, через которое проходят все пары. Бывает кризис первого года, третьего, пятого – ну, и так далее... Даже самые длительные отношения подвержены этому. – А бывает кризис двадцати лет? – спросила Жади. – М-м... задумался Лукас, – да, наверное. Я сейчас точно не помню, но можно будет потом посмотреть... Тереза порекомендовала мне несколько хороших книг по семейной психологии. Вообще, чем дольше длится брак, тем больше непонимания может накопиться между людьми, и тем более хрупкими становятся их отношения. В результате люди сами могут начать делать то, что разрушает доверие и любовь... Не нарочно, не по злому умыслу, а просто потому что они в нужный момент не были откровенны друг с другом и хранили в сердце какие-то старые обиды. «Которые заставили предпринять поездку в Бразилию с целью разворошить прошлое своей жены, а потом наблюдать за её реакцией...» В кармане пиджака Лукаса зазвонил телефон. Мужчина виновато поглядел на Жади: – Мне придётся ответить... – Не волнуйся, – сказала она, – я и сама хотела проверить свои звонки. Ответив, Лукас вышел в соседнюю комнату. До Жади доносился его голос, дававший какие-то распоряжения. Она достала свой сотовый и взглянула на экран. Жади сегодня не ждала звонка, просто у неё в последнее время появилась такая привычка – периодически проверять телефон. Ничего. И теперь, в полузабытых декорациях своего бывшего дома, с голосом Лукаса где-то на заднем плане, Жади почувствовала, что поток времени захватил её, унося в прошлое. Она вспомнила, как почти так же, но пять лет назад, была у Лукаса – в его квартире, куда пришла после мучительной борьбы с собой – и как ей неожиданно позвонил Саид, словно почувствовав, что жена вдали от него что-то замышляет. Жади вспомнила, как трубка сотового почти горела у неё в руке, и как ей тогда стало страшно, как хотелось быстрее закончить разговор с мужем, будто Саид через расстояние мог увидеть, где она и с кем... А сейчас, спустя пять лет, она спокойно сидела в доме Лукаса, свободная и ни от кого не скрывающаяся, не боящаяся никакого Саида. Который больше никогда ей не позвонит. Никогда... Жади убрала телефон в сумочку. Потому что ей это совсем не важно. Она больше никого не ждёт. Никто больше не заставит её плакать. И никто не заставит её любить. Лукас вернулся и снова сел напротив. – Знаешь, Жади, – сказал он, – я сейчас вошёл в комнату, увидел тебя... и понял, что ты стала совсем другой. – Правда? – с деланным интересом спросила она, стараясь отвлечься от того, о чём только что думала. – Неужели я изменилась внешне? – Нет, не внешне, – возразил Лукас, – а как-то внутри... Не могу точно объяснить. Просто ты другая, и всё. Мне даже как-то... страшно немного, – Лукас улыбнулся. – Мы с тобой совсем разные... – невпопад произнесла Жади, задумчиво глядя в сторону. Лукас придвинулся ближе на диване и взял её за руку. Она медленно повернула голову и посмотрела на него, отчего-то чувствуя себя безумно усталой. – Жади, хочу чтобы ты знала. Я полностью разобрался в себе и теперь готов начать всё с начала. Скажи, ты хочешь этого? – Лукас... Прости, я не хотела сразу огорошивать, но... я пришла к тебе за вещами. Для меня всё решено. Я хочу развод. Лукас выпустил её руку и виновато опустил взгляд. Некоторое время они сидели в молчании. – Ладно, – подала голос Жади, поднимаясь с дивана. – Хватит сидеть здесь, иначе мы сейчас начнём говорить друг другу банальности и окончательно всё испортим. Я хочу расстаться мирно и просто. – Жади, скажи... – Лукас поднял голову; по лицу его катились слёзы – наша история больше ничего для тебя не значит?.. – Конечно, значит, – искренне сказала Жади. Ей легко было отвечать, потому что она уже много раз об этом думала. – Это было... как сказка... Что-то очень светлое, сохранённое в душе без малейшего тёмного пятнышка реальности. Это была любовь... которая жила в наших воспоминаниях. И там же она должна была оставаться. – Ты так думаешь? – спросил Лукас. На его лице были видны дорожки высохших слёз. – Теперь я в этом уверена. – Значит, ты бы хотела, чтобы мы не повстречались снова? Тогда бы ты сейчас была женой Саида, а я мужем Маизы... – Нет, Лукас. Я рада, что мы освободились от своих пут. И давай не будем связывать себя новыми. Не будем искать решения всех проблем – ни друг в друге, ни в людях, которых встретим. Потому что если такое универсальное средство и существует, то не снаружи, а где-то внутри нас... – Жади, я именно это и пытался сказать! – Лукас поднялся на ноги. – Прошу тебя, если в твоей душе ещё хоть что-то теплится ко мне... не выбрасывай это. Вернись, и давай начнём сначала. В этот раз всё будет иначе, я обещаю тебе. Жади грустно улыбнулась и покачала головой. – Моё решение не изменится, Лукас. Пойду возьму сумки для вещей, они стоят за дверью. Если хочешь, съезди куда-нибудь, пока я буду тут разбирать свои тряпки... – Нет, – покачал головой Лукас. – Я помогу тебе собраться. Пойдём за сумками. Как ни тяжело было у Жади на душе от этой встречи с прошлым, в глубине своего сердца она знала, что поступает правильно. *** В пятницу утром у дверей дома Мухаммеда наблюдалась весьма любопытная картина, на которую с интересом поглядывали посетители и работники бара донны Журы. Посмотреть там действительно было на что, и не только вездесущему сплетнику Базилио. В отсутствие хозяина дома, который ушёл в мечеть вместе с Амином, Зэ Роберто, Мустафой и Саидом, перед дверями собралась исключительно женская компания, состоявшая из Латифы, Жади, Самиры, Хадижи и Ноэмии. По всему было видно, что женщины кого-то ждут: они взволнованно глядели вдаль, переговариваясь. Наконец, момент настал. Вначале послышался сдержанный рык мотора, а затем из-за угла соседней улицы появился мотоцикл и остановился перед баром донны Журы. В седле мотоцикла сидело двое. Широкоплечего мужчину, равно как и его неизменную белую майку, все присутствующие узнали ещё до того как он снял солнечные очки. Сидящая у него за спиной женщина, одетая в легкий брючный костюм, изящно спрыгнула с мотоцикла, несмотря на высоту каблука своих туфель. Вокруг головы у неё был обмотан шёлковый платок, а лицо закрывали широкие солнечные очки. Сняв их, женщина огляделась вокруг и вдохнула знакомый воздух, одновременно глядя на родственниц и явно нервничая. Другие три женщины тоже замерли в нерешительности, и только Хадижа с Самирой радостно бросились вперёд, раскрывая объятия с весёлым криком: – Тётя Назира! Наконец-то! – Девочки мои дорогие.. как выросли... красавицы... – Назира со слезами на глазах обнимала племянниц. – Хадижа, ты в платке!.. Самира! И ты тоже!? – Самира скоро замуж выходит, – сообщила Хадижа, за что тут же получила от сестры локтем в бок. – Ну что-о, я же правду сказала! – Лара Назира! Мы так ждали! – оказавшаяся рядом Латифа обняла золовку и заодно не дала разгореться сестринской ссоре. Назира с искренней радостью обнялась и расцеловалась с ней, а также с Жади и Ноэмией. – Жади, спасибо, что разыскала меня. Я ведь не знала, как вы ко мне теперь относитесь... – Не за что, Назира. Что бы там ни говорил дядя Абдул, мы по-прежнему считаем тебя своей родственницей. Как и другие наши общие знакомые, кому лишь упрямство мешает в этом признаться! И четыре женщины дружно рассмеялись, сразу догадавшись, о каких именно «общих знакомых» идёт речь. – Ну, расскажите-ка, – проговорила Назира, – чем занимаются два упрямых осла, которых Аллах послал мне в наказание и назвал моими братьями? – Она взглянула на Латифу: – Мухаммед с тобой ещё не развёлся? – После чего перевела взгляд на Жади: – А Саид на тебе ещё не женился? – Лара Назира! – возмущённо отозвалась Латифа. – Вы всё такая же! – А с чего мне меняться? – искренне удивилась та. Латифа рассмеялась: – Пусть это звучит странно, но мы по Вас так соскучились! – Это чистая правда, Назира, – поддержала Ноэмия. – Латифа постоянно тебя вспоминает... ну, не в разговорах с Мухаммедом, разумеется... Оживлённо болтая, три женщины не заметили, что Жади молчит и смотрит в сторону задумчивым взглядом. Именно такое выражение приняло её лицо, когда Назира в шутку спросила про свадьбу с Саидом. Тем временем Самира и Хадижа, совершенно помирившись после короткой стычки, теперь стояли в сторонке, перешёптываясь и любуясь на красавца Миру, который у входа в бар весело делился новостями с донной Журой и другими своими бывшими соседями по Сан-Криштовану, которых не видел несколько лет. – Повезло тёте Назире! – Это точно! Хи-хи-хи... За спинами девушек раздалось выразительное покашливание, а затем голос Назиры: – С этой минуты за каждый взгляд на моего мужа буду брать по десять реалов! С каждой! – Это много, тётя Назира, – с притворным сожалением заметила Самира. – Это мало! – возразила та. – А теперь брысь отсюда! Второе поколение одалисок растёт... Ничуть не испугавшись тёткиного ворчания, Самира и Хадижа взялись за руки и отошли подальше, продолжая шушукаться. – Ми-и-иру! – зычно позвала Назира. – Мы идём в дом! Тот неопределённо махнул жене рукой, и тогда Назира решительной поступью двинулась к нему, едва ли не оттащила в сторонку и принялась увещивать. Пытавшийся прислушаться к их разговору Базилио тут же схлопотал оплеуху от донны Журы. Наконец, завершив беседу с мужем долгим поцелуем и явно обо всём с ним договорившись, Назира с довольным видом направилась к дому, а Миру остался в баре. Достав заранее приготовленные блюда со сладостями и фруктами, все расселись в гостиной. Расспросы и рассказы были нескончаемы. Назира хотела знать всё, что пропустила за эти три с лишним года, а её родственницы, в свою очередь, сгорали от любопытства, как живётся Назире в новом статусе. Судя по её рассказам, семейная жизнь с Миру была полна прямо-таки сказочных приключений. Женщины, конечно, догадывались, что Назира много чего приукрашивает, но всё равно слушали с большим удовольствием. Хадижа и Самира тем временем стояли у окна, лакомясь ещё тёплым печеньем и делясь девичьими секретами. Старшая кузина горячо поддержала младшую в истории с Джамилем. Вдруг, увидев кого-то через окно, Самира воскликнула: – Мама! Они идут! Всем стало ясно, о ком речь: возвращаются из мечети мужчины. Веселый разговор сразу смолк. Женщины переглянулись и встали, нервно поправляя на себе одежду. Никто не знал, какой будет реакция на появление Назиры. Можно было лишь догадываться, правда, эти догадки не сулили ничего хорошего. – Так, главное не паниковать и держаться дружно, – успокоила всех Ноэмия. – Если они начнут кричать, мы в ответ будем улыбаться. Повторим ещё раз: я беру на себя Мустафу, Латифа отвлекает Мухаммеда, а Хадижа – Саида... – Все помнят свои места? – спросила Жади, поправляя ожерелье на шее. – Самира, а мы с тобой будем держаться поближе к Назире, на всякий случай... За дверью раздались шаги и голоса. Первым вошёл Мухаммед, за ним последовали Саид, Мустафа, а затем мальчики – Амин, которому недавно исполнилось четырнадцать, и Зэ Роберто, студент первого курса того же университета, что его невеста Самира. Войдя в дом, они моментально заметили гостью и замерли на пороге. Даже Зэ Роберто, который почти не слышал про Назиру, тоже остановился, когда увидел вытянувшиеся лица своих родственников. Амин не знал, как ему реагировать на возвращение тёти – точнее, можно ли показывать свою радость – и поэтому опасливо покосился в сторону отца. Мухаммед, оправившись от первого потрясения, занервничал и оглянулся на брата в поисках моральной поддержки. Саид, конечно, заметил Назиру, но буквально тут же его внимание было отвлечено. Саид смотрел на Жади, которая, сияя улыбкой, слегка приподняла подбородок, демонстрируя золотое ожерелье. Лицезреть сейчас на ней свой давний подарок было для Саида полнейшей неожиданностью. На пару мгновений он вообще забыл обо всём, видя перед собой только ожерелье, шею Жади, вырез её платья... Саид судорожно сглотнул. Он понятия не имел, откуда у Жади эта вещь, потому что не знал о её поездке в дом Лукаса. В это время Хадижа бросилась обнимать Саида, а Латифа и Ноэмия – своих мужей. Женщины, не переставая, улыбались и щебетали: как здорово снова увидеть Назиру, как все по ней соскучились. При этом Хадижа и Латифа ненавязчиво подталкивали Саида и Мухаммеда вперёд. Наконец, смущённые и обескураженные братья обнялись со своей сестрой, и долгожданный мир в семье был восстановлен. *** Прошло, в общей сложности, полтора месяца с того дня, когда «пропала» Хадижа, и с той ночи, когда Саид отверг Жади. Теперь она часто видела этот момент в своих снах и, просыпаясь, долго лежала в темноте, уставившись в одну точку. За это время ничего не изменилось: всё так же дочку к Жади на выходные привозил водитель Саида, а не он сам. Всё так же он не звонил ей. А она ему... Марко приезжал в город уже несколько раз, объясняя такую частоту новым контрактом на выступления в Рио. «К тому же, мне просто очень нравится этот город!» – добавил Марко, и что-то в его взгляде дало Жади повод заподозрить: он говорит не только о пейзажах и архитектуре. Несмотря на то, что Марко вёл себя с ней почти по-дружески и даже ни разу не пытался поцеловать, Жади отчего-то не покидало дикое ощущение, что они вроде как «встречаются». Но ей всегда нравилось бывать в обществе Марко: эти встречи очень хорошо помогали ей не думать о Саиде. Жади не ожидала, что такое явление как экономический кризис, казавшееся прежде далёким, вдруг станет иметь к ней прямое отношение. Однако с некоторого времени у неё действительно не было новых заказов на проведение праздников, и всё из-за кризиса. Впрочем, Жади недолго отчаивалась и вскоре начала писать в интернете статьи на заказ – о тканях, украшениях, марокканских интерьерах, восточных традициях. Когда она чего-то не знала или не была уверена, то консультировалась у Зораидэ, Латифы, а порой у Назиры. Также и Самира, студентка журфака, принимала самое деятельное участие в занятиях своей тёти, помогая с правкой текстов. Новое занятие неожиданно очень сблизило Жади с семьёй. Она теперь уже сама не понимала, как могла жить три года с Лукасом и сопровождать его на корпоративных или семейных торжествах, при этом мало видясь с собственными родными. Бывая дома у сестры, Жади пару раз заставала там Саида. Он обращался с ней неизменно вежливо и так же неизменно быстро уходил, словно не мог выносить даже нахождения с Жади в одном доме. Её это приводило в бешенство. Поведение Саида не укрылось от глаз Латифы. – Жади, что происходит? – спросила она сестру как-то раз, когда они были в доме одни. – Вы с Саидом оба странно себя ведёте. Ещё недавно так хорошо общались, и мне даже показалось, что... – Нет, – быстро ответила Жади. – Ничего подобного не было. Латифа внимательно вгляделась в лицо сестры, явно не веря её словам. Жади почувствовала, как её буквально разрывает на части от желания выговориться и выплакаться, доверившись родному человеку, но при этом от невозможности это сделать. В минуты, когда была нужна откровенность, внутри у неё словно застывало что-то, мешающее дышать. – Я общалась с Саидом только из-за Хадижи, – соврала Жади. – Видишь, помогло: теперь она все выходные живёт у меня. – Но всё же это странно... – недоверчиво произнесла Латифа. – Вы оба выглядите так, будто поссорились... хотя, наверное, это не совсем подходящее слово о тебе и Саиде?.. – Вот именно! Ладно, Латифа, я скажу всё как есть, – Жади сделала паузу, собираясь с силами для нового вранья. – Саид, узнав о моём расставании с Лукасом, возомнил, будто у него теперь есть шанс. Ну а я разрушила его честолюбивые надежды, сказав, что нам надо бы поменьше общаться. И теперь он меня старательно игнорирует. Вот так, – завершила Жади, подавляя приступ тошноты, вызванный не только ложью сестре, но и ложью о человеке, которого... о Саиде. – Ну, тогда многое становится понятным, – задумчиво проговорила Латифа. – И то, как Саид на тебя смотрит, когда ты не видишь... – А как он смотрит? – спросила Жади, почувствовав, что сердце ёкнуло. – О, Жади... это словами не описать... – Латифа мечтательно закатила глаза. – Я никогда не видела, чтобы мужчина так смотрел на женщину... С такой печалью... и в то же время нежностью... Знаешь, Жади, мне иногда бывает так жалко Саида... – Ладно, хватит уже про него! – перебила Жади. Она могла лишь надеяться, что Латифа не распознает душевную муку в её голосе, а примет это за раздражение. Сестра, кажется, ничего не заподозрила. И только вздохнула: – Хорошо, что он хотя бы отпускает к тебе Хадижу... Слава Аллаху! – Да... *** В один из дней Жади позвонила издатель бразильского журнала об интерьерах и предложила написать для них, посулив неплохое вознаграждение. Это было очень неожиданно и немного волнительно. Её первая статья в «настоящем», бумажном издании. Жади с ужасом подумала, что она ведь даже не журналистка, но потом паника прошла, и совместно с Самирой они написали статью, которая понравилась редактору, а затем, по настоянию Жади, поделили гонорар. Полученный опыт вдохновил как тётю, так и племянницу. Жади продолжила зарабатывать в интернете, тем более что после статьи в журнале спрос на её работу существенно возрос. В один из воскресных вечеров они с Хадижей сидели на кухне – за девочкой скоро должна была приехать машина из дома отца – и Жади болтала с дочерью, одновременно просматривая заказы на статьи и уже готовые работы других фрилансеров. Один заголовок привлёк её внимание. «Карьера и любовь: как совместить? // Замечали? Когда в отношениях с любимым человеком всё в порядке, на работе что-то не ладится – и наоборот...» Это точно, подумала Жади. И наоборот... Едва расставшись с Лукасом, она открыла для себя работу, превратившуюся в крайне интересное и выгодное занятие. И сейчас, после неудачи с Саидом, она смогла успешно реализоваться в новом деле, несмотря на кризис мировой экономики, который всех так пугает... Скоро Жади будет зарабатывать много денег, при этом оставаясь такой же одинокой, и... Поток депрессивно-самоуничижительных мыслей неожиданно прервал голос Хадижи: – Мама, ты скучаешь по нему? Жади не стала уточнять, о ком речь, и ответила просто: – Да. – Тогда давай поедем сегодня вместе!