Вернуть время

Жади оказалась права: появление знакомого платка на голове у Хадижи действительно произвело неизгладимое впечатление на Саида. И хорошо, что её в тот момент не было рядом с дочерью и бывшим мужем: ему вряд ли удалось бы скрыть свои чувства. Хадижа в платке Жади, в его любимом платке... Это напомнило Саиду о времени – потерянном, истраченном, упущенном, невозвратном... Думает ли Жади о том же? Сожалеет ли о выборе, который сделала три года назад? Наверняка да. Может, она поэтому и надела на их дочь свой платок? Бывшая жена хочет сказать ему что-то... Властолюбивые планы вновь завладели Саидом, однако он сумел остановиться, снова напомнив самому себе главный вывод, к которому пришёл за три года болезненной разлуки с ней: Жади ему не принадлежит. И никогда не принадлежала, как бы Саиду того ни хотелось в те далёкие времена. Хочется ли сейчас? Он и сам не мог точно ответить на этот вопрос. Конечно, было бы прекрасно заставить Жади сожалеть о своём опрометчивом уходе, просить прощения, проклинать Лукаса, жалеть об утраченном времени, когда она могла быть счастлива с законным мужем вместо грёз о далёком бразильце... Мысли об этом сладким ядом наполняли жилы Саида, когда он представлял себе Жади раскаивающейся и умоляющей принять её обратно. Думать об этом было приятно, своеобразная извращённая радость. Но... действительно ли хотел Саид, чтобы Жади унижалась и смиренно просила его любви? А потом притворялась... бесконечно притворялась, улыбалась и лгала, чтобы получить то, что ей нужно... А нужен ей был вовсе не он, не Саид... и не его любовь... Хочет ли он повторить такое снова? Конечно, нет. Однажды он сказал дяде Али: «Когда я увижу в глазах Жади то, что я хочу увидеть, я сам попрошу её вернуться». Саид этого так и не увидел, ни разу в жизни. Пора принять как факт: никогда Жади не будет смотреть на него влюблёнными глазами. Никогда. Пора смириться: он не заставит её вернуться, не удержит возле себя. У него есть лишь один способ, чтобы – нет, не быть с ней – просто видеть её иногда, слышать её голос и смех, смотреть ей в глаза. Но только она не подпустит его близко к себе, не будет доверять, пока не убедится, что Саид её разлюбил, что она ему безразлична как женщина. Только тогда Жади поверит, что у него нет корыстных мотивов. Значит, он перестанет пытаться её вернуть. Значит, он притворится равнодушным. Поначалу всегда тяжело... а потом привыкаешь. Потому что теперь это единственный способ остаться в её жизни. *** Приехав в дом, Жади была радушно встречена хозяином Азизом Файрузом и его женой Суфией. Та оказалась очень приятной общительной женщиной, на вид примерно ровесницей Жади. Суфия даже взялась помогать ей, встречая прибывавших музыкантов с марокканскими инструментами, танцовщиц, везущих с собой свои яркие костюмы и полупрозрачные тонкие вуали, а также официантов из ресторана, которые должны доставить национальные кушанья и напитки. Вдвоём с хозяйкой дома они управились быстрее, чем Жади планировала сделать это одна, и теперь у них было время, чтобы пообщаться и узнать другу друга лучше. Обеим очень хотелось этого. Женщины сели на диванчик возле широкого окна. Разговор лился непринуждённо. – Суфия, вы с мужем родом из Марокко? – Да, Жади, – кивнула женщина. – Переехали в Рио вскоре после свадьбы, ведь у нас с Азизом почти никого не было из близких родственников. Начали здесь всё с нуля... Вот уже больше двадцати лет мы не видели Фес. Брови Жади взлетели вверх от неожиданности. – Так вы оба из Феса? Какое совпадение! Я тоже! – Вот это да! – изумилась хозяйка дома. – Жаль, что мы не встречались прежде. И давно ты живёшь в Бразилии? – Ох, это запутанная история, – Жади улыбнулась одними губами. Наверное, странно рассказывать о себе незнакомой женщине, но Суфия вызывала у неё какую-то безотчётную симпатию. Сердце подсказывало Жади, что этой женщине можно доверять. – Я родилась здесь, в Рио, но мои родители были из Феса. После их смерти мне пришлось отправиться в далёкую страну Марокко, чужую для меня тогда. Мне было семнадцать лет. Суфия понимающе кивнула. – Представляю, как тяжело тебе было привыкать к местным обычаям. – Не то слово! – горячо согласилась Жади. Картины событий двадцатичетырёхлетней давности вдруг разом вспыхнули у неё перед глазами. – Я здесь, в Бразилии, даже платок не носила, была как вольная птица, а там, в Марокко... – Жади умолкла и призадумалась. – А кто у тебя в Фесе, Жади? – поинтересовалась хозяйка дома. – Родной дядя, он и сейчас там живёт, – рассеянно ответила Жади, мысли её блуждали вокруг совсем других вещей. – Знаешь, Суфия, я совсем о другом мечтала. Думала, после школы пойду учиться в университет. Но оказалась в Фесе... и всё так круто переменилось... словно налетела песчаная буря и смела подчистую всю мою прежнюю жизнь... – Да-а, это верно подмечено... – задумчиво проговорила жена хозяина дома. – Со мной тоже так было, когда я встретила своего Азиза... Любовь приходит, не спрашивая, не стучась... –... и уходит тем же путём, – пробормотала Жади чуть слышно, но у собеседницы оказался хороший слух. И не меньшая проницательность. – Я так понимаю, Жади, ты работаешь не оттого, что муж твой беден, а потому, что его нет. Извини мою пытливость, и если это больной вопрос, не отвечай. – Нет, что ты, – Жади искренне улыбнулась Суфие, – вопрос естественный. С мужем я разведена, и эта свобода мне нравится. – Жаль, когда любовь проходит, – сказала Суфия, глядя на собеседницу своими карими глазами, полными мудрого спокойствия. А Жади тем временем с ужасом осознала, что в ходе их беседы совершенно запуталась, о ком говорила. Муж, с которым она развелась – Саид? Лукас? Фиктивный брак с Зейном вряд ли можно считать настоящим замужеством. Тогда к кому из двоих мужей у Жади прошла любовь? То есть, к кому она была! К Лукасу, разумеется, не к Саиду же в самом деле! О Аллах! Но если она сказала Суфие, что разведена с мужем, с которым была и прошла большая любовь... то это неправда, ведь с Лукасом они официально до сих пор женаты... В чём же она только что призналась новой подруге? О ком она ей рассказала? О Лукасе? Или о Саиде?.. Суфия Файруз тем временем что-то объясняла ей, и Жади напрягла внимание, вникая в её слова. – ... очень важно. Мы с Азизом полюбили друг друга, как увидели, но не у всех случается так легко. Мне бы хотелось, чтобы мои сыновья искренне полюбили своих невест, чтобы это не был навязанный двумя семьями выбор. Джамиль беспокоит меня: он замкнутый мальчик, всегда был таким. Редко чем-то делится со мной или отцом, и я боюсь, что если невеста ему сразу не понравится, отношения потом не сложатся. Иногда мне хочется, чтобы он хоть немножко был похож на Гасура, своего старшего брата – тот открыт и легко располагает к себе людей... Ага. Жади вспомнила. Чуть раньше Суфия рассказывала, что у них с мужем трое сыновей. Старшего уже женили, через три года придёт очередь среднего – того, чей день рождения они сегодня будут праздновать. Оказывается, у него уже есть невеста – живущая в столице Марокко, и виделись они всего один раз. Традиция. С беспокойством Жади подумала, а не подыскал ли Саид жениха для их дочери. Он ведь может, и разрешения у матери Хадижи точно спрашивать не станет. Ну ладно. Скоро Жади всё выспросит у бывшего мужа, душу из него вытрясет, но узнает, не планирует ли он чего в отношении дочери. Жади не позволит ему выдать Хадижу за незнакомца, который увезёт её неизвестно куда. В дверях зала появился хозяин дома, Азиз Файруз, и подал знак жене. – Кажется, первые гости прибыли, – обрадованно улыбнулась Суфия. – Пора выходить. Спасибо тебе, Жади, за приятную беседу! Надеюсь, ещё сможем поболтать на празднике... Как всё-таки здорово, что нам порекомендовали именно тебя! – Суфия накрыла ладонь собеседницы своей рукой и слегка пожала. Та улыбнулась на этот дружеский жест и поинтересовалась, просто из любопытства: – А кто вам посоветовал обратиться ко мне? Суфия задумалась, вспоминая. – Хм... кто-то из компаньонов мужа... Кажется... Нет, точно: это был Саид Рашид. Мы были восхищены праздником в Рио, куда он уговорил нас пойти. Сказал, что всё то великолепие организовала ты, и что у тебя большой опыт вкупе с тонким знанием нашей культуры. Он не ошибся, – хозяйка дома улыбнулась и поспешила встречать первых прибывших гостей, оставив Жади, шокированную и на время лишившуюся дара речи. *** Праздник в честь среднего сына Файрузов был в самом разгаре. Беседуя то с одним знакомым, то с другим, Саид медленно передвигался по залу, высматривая Жади. Вот и она, разговаривает с кем-то из официантов. Неподалёку возле стены Саид заметил Хадижу, которая тоже не видела отца; она улыбалась и не сводила глаз с танцовщиц, умело копируя их пластичные движения. Бывшая жена была слишком занята и не замечала ничего, кроме своей работы. Красивое лицо её было сосредоточено, традиционное платье из шёлка смотрелось на ней, как всегда, изумительно, а в ушах сияли золотые серьги, выглядывая из-под расшитого платка. Очень похоже, подумал Саид, что это те самые серьги, которые он хранил у себя в сейфе три года. Любопытно. Он уже слышал от Жади, что дом Лукаса она покинула второпях, не захватив никаких личных вещей, кроме тех, что были в её сумочке, а деньги на еду и одежду ей пришлось занимать у Зейна, пустившего её также пожить в пустующую квартиру. Добрый Зейн... Неожиданно для себя Саид почувствовал, что ощущает не только ревность и досаду, но и нечто сродни благодарности. Хорошо, что нашёлся человек, который помог Жади в трудную минуту. Пусть даже это был Зейн... Но какая всё-таки Жади импульсивная, с неодобрением подумал Саид, совершенно головой не думает! Другая бы на её месте сперва развелась с Лукасом, отсудив у него добрую половину состояния в качестве компенсации напрасно потраченных лет. Саид и сейчас согласился бы оплатить для неё адвоката, но ведь Жади откажется, да ещё и возмутится. Ладно. Судиться и требовать материальных компенсаций – это больше в духе Маизы, усмехнулся Саид. Но всё же любопытно, думает ли сама Жади о том, как глупо было с её стороны столько лет убиваться по такому ничтожеству, так много потерять из-за него? Этот Лукас использовал её, а потом выбросил, позволив ей уйти одной, ночью, неизвестно куда! Да как он... Внезапное воспоминание обожгло Саида. Картина прошлого была такой постыдной и беспощадной, что её тут же захотелось запрятать подальше, в самый дальний уголок сознания, но усилием воли Саид вытащил воспоминание на свет. Он вспомнил, как когда-то, три с лишним года назад, он и сам выгнал Жади из дома – точно так же, как Лукас, допустил, чтобы она ушла одна в тёмную и полную опасностей ночь. И чем он теперь лучше своего бывшего соперника? Выходит, они оба по-своему были её недостойны. Однако она всё же надела те серьги, подумал Саид с оттенком гордости. Пусть даже сделала это потому, что шкатулка с её золотом теперь почти пуста. Интересно, много ли драгоценностей покупал ей Лукас, будучи её супругом? Впрочем, неважно, на чьи деньги куплено золото, главное, кто его носит. Жади была прекрасна, как первый день лета. Саид открыто любовался ею, наслаждаясь сей редкой возможностью. Здесь, вдали от привычного круга знакомых, и особенно – от глаз ревнивой Рании, он мог совершенно безопасно смотреть на Жади взглядом, полным восхищения и нежности. Он до сих пор помнил вкус её губ, не забыл их последний поцелуй – наверное, не меньше четырёх лет назад, в доме Мухаммеда. Саиду и сейчас нестерпимо хотелось подойти к ней и поцеловать. Хотя он отлично понимал, что это желание останется лишь безумной фантазией. Но сейчас Саид не прятал свои чувства, дав им волю, которую скоро опять придётся ограничить – сразу же, как только Жади заметит его. Она не должна ничего знать. Иначе он опять её потеряет. Саид не мог этого допустить. Недавно он понял, что потерять доверие Жади для него равносильно смерти. *** Хадиже очень нравилось то, что происходило вокруг, она давно не видела ничего подобного. В доме её отца в последнее время не было поводов для грандиозных торжеств, да и вообще, этот праздник куда больше напоминал торжество в Марокко – казалось, стоит выглянуть в окно, и увидишь медину Феса, а не улицу в престижном квартале Сан-Паулу. «Мама такая молодец!» – с гордостью подумала Хадижа. Одетая в тёмно-розовое платье и красный вышитый платок своей матери, она заворожённо наблюдала за танцовщицами, стараясь повторить и запомнить их движения, чтобы потом уже танцевать самой под любимую музыку. И тут Хадижа почувствовала, что за ней наблюдают. Просто кожей ощутила чей-то незнакомый взгляд. Оглянувшись в поисках того, кто мог бы смотреть на неё, Хадижа заметила мальчика. Он стоял за деревянной решётчатой перегородкой в нескольких шагах. Не переставая двигаться в плавном танце, Хадижа украдкой рассматривала незнакомого мальчика. Она ещё никогда не видела кого-то настолько красивого. Почему же он стоит там, будто прячется, и не выходит в центр зала, танцевать среди нарядных и весёлых гостей? Может, он сын кого-то из музыкантов, и ему тоже не разрешили привлекать к себе много внимания, как и самой Хадиже? Девочка снова украдкой поглядела на него из-под своих, не перестававших плавно двигаться в танце, рук. Она вздохнула. А что, если вблизи он не такой красивый, как издали? Не хочется разочароваться... но любопытство сильнее. Хадижа была не только дочь рационального отца, но и дитя импульсивной матери. Девочка быстро оглядела зал: папа стоит спиной к ней и беседует с двумя пожилыми мужчинами, чьи вопросы, похоже, не скоро закончатся; мама вообще ушла куда-то из зала... Отлично, никто не смотрит! Продолжая танцевать, Хадижа осторожно двинулась с места по направлению к деревянной решётке, увитой цветами, из-за которой выглядывал и смотрел на неё незнакомый мальчик. Когда Хадижа оказалась рядом, он заметно смутился и даже как будто хотел убежать, но переборол себя и остался на прежнем месте. Вблизи он оказался ещё симпатичнее, несмотря на длинные тёмные ресницы, которые больше подошли бы девочке. Но, возможно, именно из-за этих ресниц глаза мальчика казались такими глубокими и умными. – Здравствуй! – весело обратилась к нему Хадижа. – Почему ты стоишь здесь один, это ведь скучно! – Мне... не скучно, – смущённо произнёс паренёк. – Я люблю... так. – Ты смотрел на меня! – улыбаясь, заявила Хадижа. – Я видела! Он покраснел. – Я... прошу прощения... не хотел... оскорбить! – Ты меня вовсе не оскорбил, – продолжала улыбаться Хадижа. Плавно проведя переплетёнными кистями рук возле лица, она спросила: – Тебе нравится, как я танцую? – Очень! – искреннее признался тот. – Меня научила мама, – с гордостью пояснила девочка. – Она танцует красивее всех на свете! И я так же сильно люблю танцевать, как и она. Паренёк слушал, не сводя с Хадижи восхищённого взгляда. – Говорят, я ношу слишком много золота, – продолжала щебетать она, – что на девушке моего возраста это смотрится глупо... но я так не думаю, и когда у меня будет муж, я буду каждый день наряжаться для него, чтобы он любил только меня и никогда не взял вторую жену! – при этих словах Хадижа нахмурилась. – Вторая жена? – удивлённо переспросил мальчик. – Я думал, сейчас такого не бывает. У моего отца, например, одна жена. – А у моего две, и обе дуры! – с чувством выпалила девочка. К её удивлению, незнакомый мальчик засмеялся. Теперь он уже не выглядел смущённым и растерянным: в глазах его даже запрыгали озорные искорки, что жутко понравилось Хадиже. – Ты такая смешная! Кто же из них двоих твоя мать? – Ты что! – Хадижа махнула рукой. – Конечно, я не имела в виду свою маму. С ней папа развёлся, ещё три года назад... И с тех пор он живёт с двумя дурами-кобрами! – Весело у вас там, должно быть... – удивлённо покачал головой мальчик. – Ага! Папа иногда говорит, что мы живём в сумасшедшем доме... А как тебя зовут? Меня Хадижа! – Я Джамиль. – Вот здорово! – восхитилась Хадижа. – Ты знаешь, что означает твоё имя? – Моя мать в детстве говорила, – смущённо признался паренёк, – что оно означает «красивый». Только зря меня так назвали... – Джамиль рассеянно провёл рукой по голове, взъерошив свои тёмные волосы. – А вот и не зря! Знаешь, какие у тебя красивые глаза! – Хадижа тут же схватила нового знакомого за руку и потащила к широкому зеркалу в золотой оправе, висевшему на стене неподалёку. – Смотри! – Не знаю, – Джамиль смущённо усмехнулся. – Если ты считаешь, пусть так будет. – У тебя загадочные глаза! – убеждённо заявила Хадижа. Они стояли перед зеркалом, оба отражаясь в нём почти по пояс. Джамиль был чуть выше Хадижи, такой же стройный и ладный в традиционном одеянии, как и она сама. На мгновение они оба застыли, глядя на это общее отражение. Джамиль слегка тряхнул головой, словно избавляясь от гипноза. – А ведь правда, Хадижа, – сказал он, снова поворачиваясь к ней лицом, – то, как устроен человеческий глаз, действительно загадочно. Внутри него столько разных мельчайших приспособлений, и все они вместе позволяют нам видеть мир именно таким, каким мы его видим: не вверх ногами, в правильных цветах и так далее... – Джамиль заметно воодушевился, рассказывая об этом. – Знаешь, после школы я хочу пойти на медицинский факультет и выучиться на офтальмолога... – Офта... кого? – не поняла Хадижа. – Офтальмолог. Это врач, который занимается проблемами зрения, – пояснил Джамиль. Его, казалось, ничуть не удивило, что Хадижа никогда не слышала этого слова, однако девочке отчего-то стало досадно. Она вспомнила слова матери, которая с давних пор внушала ей мысль о необходимости получения хорошего образования. «Я буду учиться! – торжественно пообещала самой себе Хадижа, краем глаза продолжая смотреть в зеркало, где отражались их с Джамилем силуэты. – Ни за что не стану такой, как Рания или Зулейка!» *** В тот момент, когда Хадижа ускользнула от бдительных глаз своих родителей, Жади действительно вышла из зала – вместе с хозяйкой дома Суфией Файруз, которая нашла свою новую подругу в толпе и позвала за собой, обещая показать что-то интересное. К удивлению Жади, они отправились вверх по лестнице, ведущей в мансарду, а оттуда на крышу. Что же такого необычного может быть на крыше дома, пусть даже такого шикарного, как особняк Файрузов. – Смотри, Жади! Это моя гордость... Через небольшую дверь, ведущую из мансарды, женщины вышли на крышу. И тут глазам Жади открылось настоящее чудо: плоская огороженная крыша вся просто утопала в цветах и зелени. Здесь были декоративные пальмы, лимоновые и апельсиновые деревья, розы, лилии и другие цветы, названия Жади не знала. Каждому был выделен свой уголок, а вся композиция из деревьев и цветов смотрелась гармонично и явно была хорошо продумана. Сад на крыше. Жади слышала про такое раньше, но никогда не видела своими глазами. Она с чувством выразила Суфие своё восхищение и похвалы, на что женщина скромно объяснила, что всегда обожала цветы, и садоводство стало её хобби вскоре после переезда в Бразилию. Правда, когда муж был беден, увлечение не могло распространиться дальше подоконника, зато теперь Суфия ни в чём не отказывает своему воображению, превратив крышу их дома в сад, о котором мечтала. Женщины ещё немного поговорили о разных вещах, обменялись номерами телефонов и выразили общую надежду на скорую встречу. Суфия объяснила, что в Сан-Паулу они живут с мужем и двумя младшими сыновьями, но при этом довольно регулярно бывают в Рио, где живёт старший сын со своей супругой. Женщины уже собирались возвращаться в дом, и Жади оглянулась напоследок, стараясь запомнить этот прекрасный сад, ставший живым и цветущим воплощением мечты Суфии Файруз. В этот момент она задумалась о самой себе, о своих мечтах. Сбылись ли они? И да, и нет. Она добилась того, чтобы быть с Лукасом, любовью её прежней жизни. Но иногда Аллах наказывает человека, давая ему именно то, о чём он так горячо просил. Мечта Жади оказалась не способной вырасти в прекрасный сад, потому что она поставила всё на Лукаса Ферраса, а он... Впрочем, могло ли случиться по-другому? Сегодня Жади не хотелось думать о прошлом, сегодня она ощутила прилив сил, которого не было уже давно. Сегодня она видела лежащий впереди путь так ясно, и даже верила, что сможет найти дорогу к своему сказочному саду. Возвращаясь по коридору в праздничный зал, Жади задумалась, вспоминая всё хорошее, что произошло с ней за последние три месяца. «Вот она какая, жизнь без Лукаса. Жизнь без моей любви к нему. Я не так её себе представляла, я думала, это будет холодный, лишённый красок мир. Но нет... В действительности у меня есть свобода, радость, вдохновение. Исполняются мои мечты о самостоятельной дороге. Я как птица, что вырвалась из клетки: сначала из тягостного брака с одним мужчиной, а потом из губительной одержимости другим. Нашла истинную себя. Свободна, по-настоящему, и живу так, как всегда мечтала. И пора признаться себе: без Лукаса я счастлива. Может быть, даже счастливее, чем была с ним». – Прошу прощения... Вы – Жади? – незнакомый мужской голос окликнул её, и она остановилась. Стоявший перед ней мужчина был ростом чуть повыше неё, лет тридцати пяти на вид, одетый с иголочки, гладко выбритый, со стильной стрижкой. Его можно бы принять за одного из бразильских бизнесменов – партнёров Азиза Файруза, если бы не отсутствие пиджака и галстука, да ещё и его взгляд, по-мальчишески искренний и открытый, никак не вяжущийся с образом предпринимателя и дельца. Рукава тёмно-синей, под цвет глаз, рубашки были закатаны. Мужчина дружелюбно улыбался – не явно, одними глазами. – Вы Жади, создательница праздников? – снова спросил он, вызвав у женщины невольную улыбку. – «Создательница»? Так меня ещё никто не называл. Боюсь это слишком громкое слово, – заметила Жади. – Я всего лишь собираю и расставляю то, что уже было создано до меня. – Простите! – искренне произнёс мужчина. – Кажется, я задел Ваши религиозные чувства. – Мои религиозные чувства слишком запутаны, чтобы их можно было задеть, – усмехнулась Жади. – Так что не извиняйтесь, пожалуйста. – Я просто хотел сказать, что меня сразил этот праздник. Вы создали чудо, Жади, пусть Вы сами так не считаете. О, простите, я обращаюсь к Вам, а сам до сих пор не представился. Меня зовут Марко Грасси. – Ах, так это Вы! – рассмеялась Жади, а потом добавила, понизив голос: – Незаконно проникший сюда с моей помощью... – Вот за эту самую помощь я и хочу Вас поблагодарить, – улыбнулся Марко. – Я искал Вас, чтобы сказать об этом. Спасибо, что поверили Амиру и мне, которого ни разу не видели. Жади кивнула, ответив на улыбку и отметив про себя, что интуиция в очередной раз её не подвела – этот загадочный Марко Грасси, чьё имя она внесла в список гостей «вслепую», действительно оказался приличным человеком. Даже более того. *** Приблизившись и увидев мужчину, с которым разговаривала бывшая жена, Саид похолодел изнутри и замер, на секунду перестав дышать. «Лукас!» – пронеслось в голове. Ещё через секунду дьявольское видение исчезло. Саид понял, что глаза его обманули: стоявший напротив Жади мужчина хоть и был европейской наружности, однако не Лукас и даже отдалённо на него не похожий. К тому же, этот мужчина был гораздо моложе Лукаса, лет на десять. Саиду почему-то стало неприятно от этой мысли. Хотя он был женат на двух молодых женщинах и вдобавок часто ловил на себе восхищённые взоры незнакомок, однако сейчас, глядя на этого мужчину, Саид впервые почувствовал свой возраст. Ведь ему уже сорок шесть... Ладно, пусть. Гораздо важнее другое: почему в незнакомом мужчине ему почудился давний соперник Лукас? Что за глупые игры подсознания... И что за странная тяжесть в груди, которую Саид ощущает, глядя на этого незнакомца рядом со своей бывшей женой? Наконец, Саид увидел, что недолгая беседа окончена, и тот мужчина отошёл от Жади. Приблизившись, бывший муж заговорил, стараясь придать голосу как можно более спокойный тон и скрыть непонятно откуда взявшееся раздражение. Однако у него это плохо получилось. – Жади! Где Хадижа? Та обернулась, слегка нахмурившись, и в её глазах ясно читалось: «Ну вот, опять начинается!» – Разве она не с тобой, Саид? – сухо спросила Жади. – Как видишь, нет, – с трудом подавив в себе досаду, которую так хотелось выплеснуть на бывшую жену, он вдохнул поглубже и произнёс гораздо более спокойным тоном, чем прежде: – Просто её нет в зале, и я волнуюсь. Я думал, что ты взяла её с собой. – А я думала, что ты за ней присмотришь, Саид. Ты ведь стоял среди гостей. – Знаешь, Жади, у меня вообще-то был важный разговор, – сказал он с нажимом, снова теряя терпение. – Знаешь, Саид, у меня вообще-то здесь работа! – не осталась в долгу Жади, метнув на него гневный взгляд. «Работа – стоять и болтать не пойми с кем?» – едва не вырвалось у Саида. Нет, нельзя ей такое говорить, нельзя показывать свою... ревность? К тому незнакомцу! Что за бред... – И, кстати, Хадижа не только моя, но и твоя дочь! – добавила Жади, решив, что лучшая защита – это нападение. Однако со стороны Саида никакого ответа не последовало, лишь мрачное молчание. «Пожалуй, это ещё хуже... – подумала Жади, – кто знает, о чём он сейчас думает? Может, уже планирует, как по возвращении в Рио снова запретит Хадиже общаться со мной? Ох, моя принцесса, куда же ты ушла, я ведь просила тебя...» – Саид, – сказала Жади, легонько тронув бывшего мужа за локоть, как бы прося остановиться. Он обернулся – на лице всё то же мрачное выражение, глаза холодны. Если бы Жади только знала, какого труда ему стоило удерживать эту маску! Сейчас, когда вокруг больше никого не было, даже официантов, разносивших свежее печенье и засахаренные фрукты для гостей; сейчас, когда она стояла так близко, что можно было ощутить аромат её духов – тех, самых любимых, понял он; флакончик был завёрнут в платок, который он вернул ей несколько месяцев назад и который теперь красовался на их дочери... Сейчас Саиду стоило огромных усилий, чтобы не выдать своих чувств к бывшей жене, чтобы не смотреть на её губы, чтобы не думать о поцелуе, который мог бы на несколько мгновений вернуть его в рай... – Саид, – повторила она, глядя ему в глаза, – помнишь, ты сам сказал: «Не будем ссориться»? – Сказал, – согласился он. – Но ведь ты сама провоцируешь... – Давай не будем больше перекладывать ответственность друг на друга, – сказала Жади, не отводя взгляд. – Я уверена, что Хадижа где-то в зале. Пойдём искать нашу дочь. Жади решительно двинулась вперёд, а Саид последовал за ней. Через несколько шагов он обогнал бывшую жену и пошёл первым, чем вызвал у неё лёгкую усмешку. «Саид неисправим», – подумала она. *** – Смотри, это мои родители! – воскликнула Хадижа, осматривая зал из-за деревянной перегородки, как это недавно делал Джамиль. – Смотри, вон там, у входа... Правда, они красивые? Джамиль стоял рядом, пытаясь проследить взглядом то направление, куда указывала Хадижа. Наконец, он увидел высокого статного мужчину в чёрном костюме европейского покроя, с зачёсанными назад волосами, лишь слегка тронутыми сединой, и с пронзительным взглядом тёмных глаз. Рядом с ним стояла женщина в длинном одеянии светло-сиреневого цвета и таком же платке. Она была невысокого роста, однако ничуть не казалась хрупкой и беззащитной, наоборот, в ней ощущалась огромная внутренняя сила. Оба – и мужчина, и женщина – стояли достаточно близко от Джамиля и Хадижи, чтобы можно было рассмотреть их лица, но при этом достаточно далеко, чтобы заметить двух подростков, стоявших за деревянной решётчатой перегородкой. – Вижу, – сказал Джамиль, – они хорошо смотрятся вместе. Скажи, Хадижа... твой отец – Саид Рашид? – Да! – подтвердила она с гордостью. – Ты знаешь моего папу? – Видел его у нас дома. Мой отец давно дружит с ним и ведёт дела. Смотри, Хадижа, твои родители кого-то высматривают в зале... – Ой! Они же ищут меня! – спохватилась Хадижа. – Мне нужно идти. Увидимся! Бросив на паренька прощальный взгляд, она убежала, и уже не услышала, как Джамиль произнёс ей вслед, негромко и как будто задумчиво: – Хадижа... *** Дорога в Рио показалась длиннее, и это было объяснимо: все трое устали, а сон в гостинице не сравним с отдыхом в собственной постели. Каждый смотрел в окно и думал о своём. Жади вспоминала подробности праздника и радовалась не только успеху, но и заработанным деньгам, часть из которых она собиралась положить на счёт под проценты. Она знала, какому банку уже многие годы доверял клан Феррасов – почему бы не воспользоваться этим знанием? Ещё Жади вспоминала замечательную женщину, Суфию Файруз, и её «сад мечты» на крыше. Этот сад вселил в Жади какое-то почти мистическое чувство, что она на верном пути. Впервые в жизни она понимала саму себя, свои желания. Впервые в жизни не мучилась неизвестностью и принадлежала целиком и полностью сама себе. Это было окрыляющее чувство. Жади никогда не думала, что одиночество может так действовать, превращаясь в чистое благо для души и сердца. Саид думал о бывшей жене, сидящей позади него в машине. Вспоминал, как наблюдал за ней незаметно во время праздника. Перебирал в памяти и анализировал подробности их короткой ссоры. Нужно было лучше сдерживаться и не показывать своё раздражение, ведь с Хадижей ничего не случилось. Но Саид с приятным чувством вспомнил, как бывшая жена дотронулась до его локтя и назвала по имени таким кротким тоном... Почему Жади поспешила сгладить ссору? Очевидно, испугалась, что он разозлится и снова запретит дочери бывать у неё. Разумеется... Что ещё Жади может быть от него нужно? Только это – встречи с Хадижей. А для чего-то другого найдётся кто-нибудь ещё, например... При воспоминании о незнакомом мужчине, с которым беседовала Жади и в котором Саиду в первую секунду померещился Лукас, настроение резко испортилось, а в груди змеёй свернулась ревнивая подозрительность. «Нельзя быть таким мнительным», – сказал он себе, но это не помогло. – «А что будет, если она и в самом деле заведёт любовника, а то и вообще вернётся к своему ненаглядному Лукасу?» От таких мыслей бывшему мужу Жади стало уже просто страшно. Он уже готов был обдумывать план, что предпринять против её пока гипотетического любовника, как вдруг поток мыслей был прерван самой Жади: – Послушай, Саид, а ты в каком районе жил, когда учился в Сан-Паулу? Он ответил, повернувшись к ней, и между бывшими супругами завязалась беседа об изменениях, произошедших в городе за последние десятилетия, потом разговор перекинулся на Рио и Фес, и незаметно для самого себя Саид забыл и о злости, и о ревности. Пусть на какое-то время, но бывший муж Жади успокоился. Что касается мыслей, бродивших в юной голове их дочери, под всё тем же красным вышитым платком, который Хадижа пожелала непременно надеть в обратную дорогу – мысли, стань они известны Саиду и Жади, были бы абсолютно неожиданны для обоих. Мысли дочери вряд ли могли бы вызвать их одобрение – у каждого по разным причинам. Глядя в окно с мечтательной улыбкой, Хадижа думала о мальчике, которого встретила на празднике. Она уже знала, что Джамиль – сын хозяина дома, где они побывали. Знала, что его отец дружен с Саидом. Знала, что семья Джамиля живёт в Сан-Паулу, но иногда бывает в Рио. Во внутреннем кармане сумочки Хадижи был надёжно спрятан листок с номером телефона и адресом электронной почты, который мальчик успел незаметно для всех вложить ей в ладонь перед самым уходом. «Джамиль... жди... скоро ты получишь моё письмо... Я уже знаю, как уговорить маму завести мне электронный почтовый ящик. Всё будет. Обязательно...»