Вернуть время

Выписавшись из больницы, Саид решил, что оставит дочь у Жади ещё на пару дней. Но потом – предупредил он бывшую жену – Хадижа вернётся домой. Здесь нужно соблюсти золотую середину, сказал себе Саид. С одной стороны, заручиться доверием Жади, дав ей то, что она хочет. А с другой стороны, не позволить бывшей жене думать, будто её уловки действительно работают и помогают добиться своего. По возвращении домой после короткого отсутствия Саид стал чувствовать ещё большее раздражение от поведения жён. Нет, они не устраивали скандалов. Скорее, наоборот: окружили его своей неустанной заботой, постоянно спрашивая, не нужно ли чего, не хочет ли он выпить чаю или прилечь отдохнуть, удобно ли ему, хорошо ли он себя чувствует – напоминая двух куриц-наседок. Просто удивительно, как они умудрились ни разу не подраться и не поспорить, чья очередь нести Саиду в комнату поднос с едой или стелить ему постель. Если они и ссорились в те дни, то делали это очень тихо. Тем не менее, их беготня вокруг него и нарочитая заботливость безмерно раздражали Саида. Он изумлялся сам себе, осознавая, кого хочет видеть на самом деле. Ту, что не стала бы о нём заботиться и сбежала бы при первой возможности, прихватив с собою их дочь. Ту, что не ценила мужа, который ей достался, а предпочла вероломного бразильца. Со странной смесью отчаяния и смирения с неизбежным, Саид понимал, что по-прежнему хочет видеть рядом с собой женщину, которая никогда его не любила. *** Жади была абсолютно счастлива. Теперь, с Хадижей, она гораздо меньше предавалась печальным воспоминаниям о прошлом, что прежде мучили её долгими вечерами в пустой квартире. Она мечтала, чтобы Хадижа осталась жить у неё насовсем, и постоянно думала, как убедить в этом Саида. И хотя пока ничего дельного в голову не приходило, Жади не отчаивалась. Что-нибудь придумается. А пока нужно заняться делами: через две недели у неё праздник в Рио, а через месяц в Сан-Паулу. С обоими заказчиками она познакомилась ещё тогда, в «Нефертити». Того, кто планирует своё событие в Сан-Паулу, зовут Азиз Файруз, и он хочет праздник по всем старинным традициям в честь пятнадцатого дня рождения своего сына. Жади понимала, что задача перед ней стоит непростая: она никогда прежде не устраивала такого, и ей требовались ответы на многие вопросы. Решив сначала углубиться в изучение теории, она взяла с собой Хадижу и отправилась в книжный магазин, а затем в центральную библиотеку. Однако они с удивлением обнаружили, что публикаций, касающихся их родной культуры, в Бразилии совсем мало. Поиск в интернете тоже ничего особого не дал, кроме сайта на арабском, где Жади мало что смогла понять. Просить помощи у Саида совершенно не хотелось, а Зейн, как назло, был в отъезде. Жади решила пока забыть про этот сайт и начать искать другие источники информации. – Мама, а почему ты не расспросишь Зораидэ? – сказала как-то вечером Хадижа. – Она ведь всё знает про старинные традиции, больше любой книги! Жади и сама это понимала, однако пыталась оттянуть разговор с Зораидэ до самого последнего момента. Обычно она звонила в Фес каждую неделю, скучая по дяде Али и его жене. Но звонки её стали реже в последние несколько месяцев; всё поменялось – когда в отношениях с Лукасом образовалась трещина, которую было уже ничем не заделать, и Жади становилось всё тяжелее лгать родным, будто у неё всё хорошо. А сейчас придётся признаться в обратном. А ещё в том, что они были тогда тысячу раз правы, но только она не слушала... Жади решила, что позвонит Зораидэ позже, когда Хадижа уедет в дом отца. Тяжкий вздох невольно вырвался из груди. Завтра – как раз тот день, о котором они условились с бывшим мужем. Ещё один вечер с дочерью, а завтра она вернёт ему Хадижу, с которой не увидится до следующей недели. Словно ответ на её мысли, зазвонил сотовый телефон. А вот и Саид, подумала она, сгорает от нетерпения предъявить свои права. – Жади? – Привет, Саид. Как голова? – Бывало и лучше... Жади вспомнила, с каким мученическим видом он лежал на больничной койке в ту ночь, и чуть не засмеялась. – Ну ничего, скоро пройдёт, – с лёгкой иронией сказала она. Усмехнулась, а потом вдруг, совершенно неожиданно для самой себя, добавила: – Маиза тебя вылечит. Она услышала, как Саид на другом конце кашлянул и пробормотал нечто неразборчивое. – О, извини, что завожу разговор о твоей любовнице, – продолжила Жади, испытывая странное удовольствие от возможности поддеть Саида, – ещё жёны услышат, а ты, должно быть, предпочитаешь хранить всё в тайне. Сказав это, она затаила дыхание, сама не зная, почему. – Не беспокойся о моей семейной жизни, Жади, – прозвучал через пару секунд его ответ. Холодный и насмешливый тон Саида вызывал в ней непонятную ярость. – Ты ведь больше не жена мне, значит, и любовницы мои тебя тревожить не должны. – Лю-бов-ни-цы, – по слогам произнесла Жади, стараясь подражать его насмешливому тону. – У тебя их ещё и несколько, значит? – Может быть, – ответил Саид. – Я одного не пойму, что тебе до этого? Неужели наконец приревновала, спустя столько лет? – Разумеется! Сгораю от ревности, ты ведь этого хотел. Даже на Рании женился, чтобы... – Не надо про Ранию, пожалуйста, – перебил Саид мрачно. – Что такое? От её имени у тебя начинается головная боль? – продолжала Жади. – Да, тяжело тебе приходится: две жены, да ещё и несколько любовниц... Скажи, Саид, неужели ты всё успеваешь? – Справляюсь пока, как видишь. – И не устаёшь, бедняжка? – Меня не так-то легко утомить. И тебе это, кстати, должно быть известно лучше других. Саид сказал это абсолютно ровным голосом, но Жади готова была поспорить, что он, невидимый для неё, сейчас ухмыляется. Она почувствовала, как жар проступил на щеках – но не от слов бывшего мужа, а от воспоминания. Образы сна, что приснился две недели назад – скандал, крики, дыхание, поцелуй, жажда, падение в бездну – быстро промелькнули перед глазами. Она знала, нужно что-то сказать, прямо сейчас. Что-то колкое в ответ, чтобы не дать Саиду повод думать, будто он смутил её. – Я ведь предупреждал тебя, Жади: ты ещё пожалеешь о своём уходе, – снова усмехнулся он. Она в ответ фыркнула. – Каждый день рыдаю, ты разве не заметил? – Правильно рыдаешь. Я бы на твоём месте ещё и благодарил Аллаха, что тебя выдали за меня, а не за Мухаммеда. – Слава Создателю! Ты отпустил меня на свободу спустя всего лишь двадцать лет, и даже не убил. – Помни, я также не убил твоего Лукаса. – Только пытался дважды, но это ерунда. И в конце концов, ты даже разрешил мне видеть мою собственную дочь, что было очень щедро. Сказав это, Жади запоздало поняла: упоминание о Хадиже было лишним. Не стоит злить Саида, ведь он может и отомстить. – Нашу дочь, не забывай, Жади. И ты очень кстати о ней упомянула – я хочу забрать Хадижу домой. Надеюсь, вы сейчас вдвоём не пересекаете американскую границу? – Только аргентинскую, – не задумываясь, парировала Жади. – Так что ещё успеешь догнать. Она сама не поняла, кто из них первым засмеялся и заразил другого. Жади сидела в спальне, на краю кровати, и бессильно повалилась на спину, трясясь от хохота. Вот уже второй телефонный разговор с Саидом привёл к такому неожиданному исходу. Но Жади смеялась и ничего не могла с собою поделать. Из трубки она слышала смех Саида – сдержанный, но отчего-то ей казалось, что искренний. Сколько длилось это странное для них обоих состояние – десять секунд, пятнадцать? Жади не знала. Вдруг тон Саида переменился и стал абсолютно серьёзным. – Жади, – сказал он, – послушай и запомни. Раз и навсегда. Я не собираюсь забирать у тебя Хадижу и как-то препятствовать вашим встречам. И тебе не нужно ничего делать, чтобы повлиять на меня. От изумления все мысли разом покинули её голову. – Как ты... – выдохнула Жади. Ответом ей была тихая усмешка. – Неужели ты думаешь, что за двадцать лет нашего брака я не изучил твой характер? Я вижу тебя насквозь, так что можешь даже не пытаться что-нибудь придумать. Прекрасно, что мы в состоянии смеяться над своим прошлым, однако не стоит думать о нём слишком часто. Многое из того, что делал тогда, я не повторил бы сейчас. – Да, ты уже упоминал как-то, что осознал свои ошибки, – проговорила Жади, приходя в себя. – Но хочу напомнить ещё раз: не рассчитывай, что меня это растрогает, и я прибегу к тебе обратно. Думаешь, ты меня знаешь? – Ты нисколько не изменилась, Жади. И по-прежнему думаешь, будто мой мир вертится вокруг тебя. – Зачем тогда ты совершаешь эти странные поступки? – Какие именно? – Сам знаешь. Говоришь и ведёшь себя совсем иначе, как будто это не ты. Сказав это, она сама поразилась, насколько точно выразила смутные чувства, возникшие у неё ещё в тот день, когда бывший муж вернул ей «пропавшие» вещи. – Может, оттого, что я стал другим? – Другим? – переспросила Жади саркастически. – Ты? Это невозможно. Скажи прямо: что тебе нужно от меня, Саид? – Ничего. Я забочусь о Хадиже. – И только? – Положим, мне любопытно узнать, куда заведёт жизнь такую женщину, как ты. Снова сев на постели, Жади одной рукой поправила волосы. – Такую, как я? – произнесла она. – Очень интересно. И что же со мной не так, может, просветишь? – Ты живёшь несбыточными мечтами, – ответил Саид. Голос его был по-прежнему спокоен. – Более того, ты и сама не хочешь, чтобы они сбылись. Тебе нравится гоняться за миражами, поэтому ты всю жизнь любила своего Лукаса. Но сбывшаяся мечта – уже не мечта, и ты не можешь быть с реальным человеком. Так что я совсем не удивлюсь, если в скором времени у тебя появится новая мечта и вместе с нею – новый Лукас. Второй раз за этот разговор Жади не знала, что сказать. Слова Саида были так похожи на правду и звучали так беспощадно, что на секунду она даже в них поверила. Но всего на секунду. Потом она усмехнулась. – Молодец, Саид, хорошая попытка. Довольно убедительная. Раз уж ты интересуешься, я скажу тебе кое-что. Жади, которая была раньше и которая любила Лукаса, умерла. Я теперь другой человек. Меня теперь никто не заставит всё бросить ради призрачной мечты. Я верю в другое и хочу совсем другого. Хочу жить одна, ни от кого не зависеть и не бояться потерять чью-то любовь. Хочу сама зарабатывать на жизнь – себе и своей дочери. Хочу, чтобы во мне видели не ключ к утраченной молодости, не объект завоевания и не куклу, которую обвешивают золотом. Я хочу найти место в этом мире, своё собственное, а не место рядом с каким-то мужчиной. Произнеся всё это на одном дыхании, Жади испугалась. Не слишком ли она разоткровенничалась с Саидом? Это может плохо кончиться. Из телефонной трубки несколько секунд не доносилось ничего, кроме молчания. В конце концов, Жади услышала голос бывшего мужа. – Что ж... Я понял, что ты хочешь сказать. Надеюсь, твои желания сбудутся, ведь ты всегда стремилась именно к такой жизни. А я тебя не пускал... Кстати, про увешивание золотом – это в мой колодец камешек? – В чей же ещё? – Не знал, что мои подарки настолько тебя угнетали. Но я рад, что хотя бы Хадижа относится к ним иначе. Жади тихонько засмеялась. – Считай это компенсацией. В этот момент из ванной вышла Хадижа: белый купальный халат до пола, голова обмотана большим полотенцем. – Мама, кто звонит, это папа? Можно мне поговорить с ним? Забрав у Жади из рук сотовый, Хадижа залезла на кровать с ногами и устроилась рядом с матерью, взяв её за руку. – Папа, как ты себя чувствуешь?.. Это хорошо! А можно мне ещё остаться у мамы?.. Нет... Я тоже по тебе соскучилась! А когда я снова увижу маму?.. Ладно, давай мы приедем завтра в торговый центр. Помнишь кафе, которое мне нравилось, где арка с цветами? Хорошо, до завтра! Я тебя люблю!.. Закончив разговор, Хадижа отдала телефон и улыбнулась. Жади задумчиво смотрела на дочь. Её удивляло, насколько непринуждённо та общалась со своим отцом, удивила самостоятельность Хадижи, которая вела себя совершенно как взрослая, назначив встречу. Но ещё больше Жади удивляли собственные мысли. Глядя сейчас на Хадижу, она будто чувствовала то, что мог чувствовать Саид, когда смотрел на их дочь. Улыбки Хадижи и радостный смех, её любовь и внимание – всё то, чего Саид не мог дождаться от той, кого любил двадцать лет. Жади закрыла глаза. Она знала, что причинила много боли своему бывшему мужу, и теперь уже поздно спорить, кто из них больше неправ. Но ей хотелось верить от всего сердца, что Саид хоть иногда бывал счастлив. Если не рядом с ней, то глядя на их дочь. – Мама... ты плачешь? – О, нет, Хадижа... Это соринка... в глаз попала... Ерунда. И Жади улыбнулась.