Больше, чем ничего

      

Feci quod potui faciant meliora potentes ©*

                    — Потанцуй с ней.              Было крайне забавно наблюдать за стремительно вытянувшимся и побледневшим лицом своего друга.              — С кем? — переспросил Натаниэль, явно захваченный врасплох предложением Фергюса.              — С Элиссой.              Сестра уже с десяток минут переминалась с ноги на ногу рядом с матерью и какой-то из её подруг, кажется, леди Ландрой, супругой банна Лорена. Слащавого вида сынок этой знатной, но не слишком богатой особы приторно улыбался Элиссе, которая периодически кидала жалобные взгляды, напоминающие мольбу о спасении, в сторону, где стояли Натаниэль и Фергюс.              Она была особенно хороша сегодня. Дело было вовсе не в новом платье, которое с таким трудом уговорила надеть её мать, не в изысканной высокой причёске, в которую Нэн укладывала битый час тёмные непослушные косы, покрикивая на Элиссу, чтобы та поменьше вертелась и не мешала превращать в утончённую леди оголтелого сорванца. Этот вечер открыл Фергюсу, что его маленькая сестрёнка, неизменно таскавшаяся за ним, словно хвост за мабари, неожиданно выросла.              В тоненькой, ещё немного мальчишеской фигурке отчётливо просматривалась молодая девушка, и она оказалась весьма красивой. Антиванские кружева, обрамлявшие узкие плечи, расшитый серебром лиф тёмно-синего платья и лёгкий макияж делали Элиссу взрослее на несколько лет, и вместе с тем она казалась Фергюсу какой-то чужой.              Это стало не единственным открытием сегодняшнего вечера. В последнее время Натаниэль всё чаще задерживал взгляд на его сестре чуть дольше, чем это положено другу и старшему товарищу, и лишь сейчас Фергюс осознал причину столь пристального внимания. Он упустил момент, когда иронично-наставническая привязанность Натаниэля к Элиссе переросла в чувство иного рода, и удивительно легко смирился с этим. Фергюс знал Хоу всю свою жизнь, и лучшей пары сестре нельзя было и пожелать. Конечно, могли возникнуть определённые сложности, ведь по положению род Натаниэля уступал Кусландам, но Фергюс надеялся, что счастье дочери играло для родителей куда более важную роль, нежели титул и место в обществе.              Элисса тем временем, уже не скрываясь, буравила хмурым взглядом лица своих друзей, периодически по-особенному поигрывая бровями. Это могло означать только одно — вскоре её ожидает приглашение на танец.              — Если ты не спасёшь её от этого тошнотворного Деррена, то за следующие десять минут искусаешь себе все локти от досады, а по окончании танца прилетит нам обоим, — поспешил сказать Фергюс.              Натаниэль открыл было рот, чтобы что-то ответить, как вдруг яркий свет бронзовых канделябров заслонила Делайла — долговязая, надоедливая девица, приходящаяся Хоу младшей сестрой.              — Не пригласишь меня на танец, Фергюс?              — Конечно, как я могу отказать прекрасной леди, — с тоской в голосе произнёс он и подал Делайле свою руку. — Стыдитесь, милорд, — прошептал Кусланд напоследок обернувшись к Натаниэлю, — сущий позор в вашем возрасте робеть и мяться, будто стыдливой девице.              Бросив взгляд поверх плеча своей вынужденной партнёрши, Фергюс отыскал глазами Элиссу и увидел сынка маминой подруги, склонившегося перед сестрой в учтивом поклоне. В ответ на протянутую ладонь она ответила вежливой улыбкой исполненной искреннего отчаяния, и Фергюс как никто разделял его целиком. Танцы оба Кусланда ненавидели всей душой.              Уже кружа Делайлу по залу, Фергюс заметил на лице Натаниэля, стоявшего возле стены, доселе невиданное выражение не то ненависти, не то высочайшей степени бешенства — таким ледяным стал его взгляд, которым он преследовал Элиссу и её партнёра. Его друг всегда отличался скупостью в проявлении собственных эмоций, но глаза всегда выдавали Хоу с головой, конечно, только для Фергюса.              Он усмехнулся своей догадке — Натаниэль сам допустил оплошность, и была определённая справедливость и польза в той ревности, которая грызла его сейчас, точно мабари большую и сытную кость.              Через какое-то время пророчество Фергюса сбылось в десятикратном размере. Полная праведного гнева Элисса накинулась на них с Натаниэлем со всей яростью, которую только позволяло их родовитое окружение.              — Как вы могли бросить меня, — тихо прошипела она, сверкая потемневшими от негодования глазами. — Мы же договорились! Я подавала условленный знак, — она забавно зашевелила бровями. — Трижды!              — Прости нас, Лисс, — вполголоса проговорил Натаниэль. — Дел неожиданно перекрыла обзор, и мы не успели прийти на помощь, — нашёлся он. — Бедняге Фергюсу даже пришлось танцевать с ней, так что он скорее заслуживает жалости, чем порицания.              Внутренне усмехаясь, Фергюс изобразил самое несчастное выражение, на какое только был способен. Элисса подавилась смешком, а вслед за ней ухмыльнулся и Хоу. Внезапно в голове Фергюса вспыхнула безумная идея.              Ещё с раннего детства им полюбилась одна игра, позволяющая чувствовать себя свободнее среди чванливо раскланивающихся лордов и важных словно надутые гусыни леди. И если Фергюсу и Натаниэлю, не так давно перешагнувшим порог совершеннолетия, эта забава уже казалась несколько наивной, то Элиссу она до сих пор необычайно веселила.              — Я столь удручён произошедшим, что в срочном порядке нуждаюсь в глотке свежего воздуха, — как можно более печально произнёс Фергюс. — Милорд, он поклонился Натаниэлю, — миледи, — выставил локоть для Элиссы, — соблаговолите обеспечить мне эту возможность. Как ваш будущий тейрн, — увидев сомнение на их лицах, он чопорно приподнял подбородок, — я повелеваю исполнить мой приказ немедленно и без отлагательств.              — Всенепременно, ваша светлость, — с усмешкой поклонился Натаниэль, — даже несмотря на то, что мы уводим вас с вашего же дня рождения.              Элисса присела в низком реверансе, попутно оценивая, сколько пар глаз сейчас направлены на них. Дождавшись её утвердительного кивка, они дружно нырнули за портьеру, которой был задрапирован один из запасных входов в Большой зал, и через считанные минуты оказались во внутреннем дворе замка. Клык и Милорд, огромные серые мабари, лежавшие возле входа, разочарованно заскулили им вслед, когда Фергюс шикнул на них, скомандовав «место». Главные ворота были уже заперты, и, таясь от стражи, беглецам пришлось стащить из сарая веревку, чтобы спуститься вниз по отвесной каменной кладке.              Первым внизу оказался Фергюс, следом спрыгнул Натаниэль. Элисса шуршала юбками и поминала демонов где-то наверху.              — Юной леди не пристало использовать столь недостойные выражения, — наставническим тоном произнёс Натаниэль, копируя манеру Олдоса, старого занудного учителя Кусландов.              — Юной леди не пристало спускаться вниз по стене в дурацком платье, — раздалось из темноты. — Ловите!              Фергюс предусмотрительно подтолкнул Натаниэля к дрожащей и дёргающейся верёвке. Через мгновение Элисса плюхнулась в руки Хоу, выражение лица которого в густых сумерках нельзя было разобрать. Он аккуратно опустил её на землю, уже остывшую после теплого дня, весьма редкого для их сурового и обычно прохладного лета.              — К морю, — прошептала Элисса, словно еще опасаясь, что их могут услышать.              — К морю, — почему-то также тихо ответил Натаниэль.              Фергюс кивнул, и друг за другом они понеслись в сторону от дороги, туда, где находился наиболее короткий путь на пляж, известный им одним. Наверное, сестре было совсем непривычно бежать в атласных туфлях вместо сапог, потому что её движения были какими-то неуклюжими, дёргаными, совсем как у взбесившейся горной козы. Это натолкнуло Фергюса ещё на одну мысль.              — Кажется, миледи испытывает определённые неудобства, — крикнул он, не сбавляя темп. — Клянусь бородой Олдоса, победа уже у меня в кармане!              — Не… дождёшься! — выдохнула Элисса, пытаясь поспевать за ним.              Натаниэль рванул вперёд, и Фергюс ринулся следом. Элисса безнадёжно отстала, как вдруг раздался её громкий крик. Фергюс оглянулся — сестра кубарем покатилась по траве, наверняка споткнувшись в этой архидемоновой обуви. Он и Натаниэль, не сговариваясь, бросились обратно к Элиссе. Однако стоило им приблизиться, как хитрая девчонка вскочила на ноги и с торжествующим хохотом промчалась мимо них, подобрав юбки и сверкая голыми пятками. На траве остались лишь её туфли, белеющие жемчужными бусинками в сгущающейся темноте, словно глаза диковинного паука.              — Неплохой ход, — заметил Натаниэль, пытаясь восстановить дыхание.              — Ну уж этого я ей не спущу.              Фергюс, что было мочи припустил за сестрой — своенравная девчонка могла разрушить своей неожиданной хитростью весь его план.              Они нагнали Элиссу уже на берегу, где прыти ей поубавила изрядно намокшая юбка. Однако даже она не смогла стреножить пресловутого упрямства Кусландов, побуждавшего сестру продолжать борьбу. В какой-то момент юбка была безжалостно изодрана и укорочена ровно на половину коротким охотничьим ножом, который Элисса незнамо как умудрилась протащить на приём. У Фергюса промелькнула мысль о том, в какой ужас придёт мать, когда увидит испорченное с особой жестокостью платье, но цель, к которой он стремился, была важнее каких-то нарядов, пусть и довольно дорогих.              Так что скалы они достигли почти одновременно. Натаниэль бежал рядом с Фергюсом, всё время оглядываясь, и на последних подступах к подъёму Элисса опередила Хоу, хотя Фергюс был склонен думать, что его друг просто напросто поддался.              Скала, по которой им предстояло взобраться наверх, назвать таковой можно было лишь обладая недюжинной фантазией.Скорее она представляла собой каменистый склон с огромными, выщербленными, словно зубы, каменными глыбами. Элисса в детстве называла его «Гребешком», однако Фергюсу с Натаниэлем больше нравилось именовать скалу «Пастью Архидемона». Некое подобие лестницы, выточенной морской стихией и яростными ветрами, в детстве было последним рубежом, где храбрые храмовники, грозные Серые Стражи или прославленные герои Ферелдена Фергюс Кусланд и Натаниэль Хоу сражались с полчищами демонов, порождений тьмы и орлесианцев.              Как бы ни было велико в Элиссе упорство, подгонявшее её соревноваться, спустя несколько минут она затерялась в петляющих каменных поворотах скалистой тропы. Босые ноги были не лучшим подспорьем в подобном состязании, так что Фергюс первым достиг вершины, являвшей собой подобие небольшого горного плато, покрытого редкими островками жёсткой травы и цепкого колючего кустарника. Порыв свежего ветра приятно охладил разгорячённое тело и вбил в ноздри терпкий запах водорослей. Облизнув губы, Фергюс почувствовал острый вкус соли на языке.              Элисса забралась следом, похожая на ведьму из древних легенд: в драном тряпье, с растрёпанной причёской, из которой наконец вырвались на свободу её своенравные косы, и новыми ссадинами на лодыжках. Последним поднялся Натаниэль, но его отнюдь не уставший вид только подтвердил догадку Фергюса — друг отстал в целях обеспечения безопасности и подстраховки его неудержимой сестрёнки.              — Ох, Лисс, — вздохнул Фергюс, глядя на свежие царапины, алеющие на светлой коже, — извини меня.              — Нас, — хмуро добавил Хоу.              — Ерун… да, — отмахнулась Элисса, всё ещё тяжело дыша после трудного подъёма. — Пора бы мне уже запомнить тот архидемонов камень, подворачивающийся под ноги каждый раз, когда мы суёмся в Пасть, — губы сестры тронула та самая беззаботная улыбка, какой она всегда улыбалась, замечая их беспокойство. — Так что слово за победителем.              Натаниэль и Элисса выжидающе уставились на Фергюса.              — Поцелуй.              — Кого мы должны поцеловать? — ухмыльнулся Натаниэль. — Старушку Нэн? Милорда? Или, быть может, железный столб на морозе? В таком случае придётся дождаться хотя бы первопада.              — Ну-у, — протянула Элисса, — в последнем я точно не участвую. Ничем хорошим это не обернётся.              Фергюс довольно осклабился под их недоумевающими взглядами.              — Друг друга.              В наступившей тишине отчётливо стал слышен резкий свист налетающих порывов ветра. Элисса и Натаниэль безмолвно смотрели друг на друга, одна отчаянно краснея, другой внезапно побледнев. Очевидная неловкость происходящего захватила и Фергюса, однако он должен был довести свою затею до конца. К тому же робость друга, которому уже случалось добиваться женского внимания, несколько разозлила его. С Элиссой Натаниэль вёл себя будто мальчишка, внезапно открывший, что девочки могут быть не только товарищами по играм. Подобная нерешительность в то же время доказывала всю серьёзность его отношения к ней.              — Спешу напомнить, что дерзнувших уклониться ожидают суровые последствия.              Так называемыми последствиями именовался жестокий бойкот провинившейся стороны. Отказывающийся исполнить волю победителя подвергался порицанию, длительному изгнанию, лишался поддержки и всяческого общения. Особенно от подобного наказания пострадала Элисса, однажды посмевшая отказаться стащить из оружейной фамильный меч и лишившаяся общества своих друзей на целых три месяца.              — Лисс, — голос Натаниэля прозвучал хрипло, словно он был простужен, — если…              — Нет, — резко перебила его Элисса, — раз его светлость желает.              Она отвесила издевательский поклон в сторону Фергюса и сделала шаг навстречу Натаниэлю, опустив взгляд.              Глаза Хоу изумлённо расширились, будто он не ожидал от неё такой решительности. Элисса стояла, плотно зажмурившись и вытянувшись струной, а ветер играл случайными прядями длинных волос, превращая их движение в какую-то дикую пляску.              Последнее, что увидел Фергюс, перед тем как отвернуться, были дрожащие ладони Натаниэля на её плечах.