Пролог

Хлопнула дверь, прервав ее мысли. Оттилия вздрогнула и обернулась. - Ты еще здесь? – с порога спросил канцлер. – Я думал, ты уже внизу. Что с тобой? – спросил он, заметив вдруг какой-то, такой несвойственный ей растерянный и задумчивый вид. - Я? – слегка встряхнув головой, прогоняя все еще теснившиеся там воспоминания, переспросила Оттилия. – Я готова. Просто… я ждала тебя. Мне не хотелось спускаться одной. - Тогда идем? – сказал канцлер и протянул жене руку. - Подожди… Послушай, Давиль, ты…ты уверен, что мы должны… ? -Ты боишься? – посмотрев в ее большие бездонные глаза, спросил муж. - Да, боюсь, - призналась она. На словах все просто, но на деле… -Я понимаю тебя, Оттилия. Это нелегко, я знаю, но поверь, на деле это ничуть не сложнее. И потом, - четко и ясно, словно учитель, растолковывавший урок нерадивой ученице, говорил Давиль, – ты же прекрасно знаешь, отступать теперь поздно. Не волнуйся. Все пройдет, как должно. Нам пора. Идем. - Да, ты, как всегда, прав, - ответила Оттилия, окончательно справившись с волнением, и прогнав все ненужные мысли и сомнения. - Идем, - сказала она, беря мужа под руку. Разгорался погожий весенний день: ярко светило солнце, весело звенели трели птиц в теплом утреннем воздухе. Под стук колес, топот копыт и веселый гомон, королевский кортеж выезжал из городских ворот. Повернув на запад, по широкой проселочной дороге направлялся он в сторону границы, к лесу, прямиком к одному из самых живописных мест, носящему название Кабаний Лог, где должна пройти большая королевская охота. Переговаривались между собой егеря, то и дело отвлекаясь на что, что бы проверить не отстала ли от своры иная борзая; гарцевали на лошадях, красуясь перед дамами, придворные кавалеры; дамы прятали под широкими полями шляп смущенные улыбки; весело смеялись над чем-то в своем фургоне Жан-Жак и его жена Мари. Жан-Жак взял гитару, и полилась из фургона грустная мелодия. В королевской карете Эмма и Флора занимались тем, чем всегда занимаются молодые матери, собравшись вместе: сетовали друг другу на показы своих отпрысков; сами отпрыски сидели напротив. Альбина показывала Патрику свою новую куклу, а тот говорил ей, что кажется, придумал новую игру. Время от времени Его Величество, ехавший рядом с каретой и беседующий с полковником Теодором, почему-то притихшим и слегка рассеянным сегодня, наклонялся, заглядывал в окно кареты и обменивался репликами с женой и свояченицей. В ехавшей следом за королевской карете канцлер и Оттилия сидели молча. Канцлер был абсолютно спокоен, с невозмутимым видом смотрел он в окно на проплывающий мимо пейзаж и слушал доносившуюся из фургона Веснушки песню. Жан-Жак и Мари очень красиво, на два голоса, пели свою любимую - Песню о Волшебной Розе: Там где она расцветает, Там никто не солжет, Там никто никогда не солжет. Лишь звезды небесные знают, Где она расцветет… -А если бы такой цветок существовал на самом деле, плохо бы нам пришлось. Но это, к счастью, всего лишь сказка, - усмехнулся про себя канцлер. Повернув голову, он посмотрел на красивое, хотя и слегка бледное лицо жены. Оттилия сосредоточенно рассматривала кончики пальцев своих сложенных на колене рук. Как ни старалась, все же ей трудно скрыть волнение. Но она умница, она не подведет, справится – думал канцлер. Почувствовав на себе взгляд мужа, Оттилия подняла голову, взгляды их встретились, и они с минуту, не отрываясь, пристально смотрели друг другу в глаза. Слова были не нужны. Они поняли все и так. Канцлер только слегка кивнул жене и крепко сжал ее руку. Оттилия в ответ чуть улыбнулась одними уголками губ. Королевский кортеж все дальше и дальше отъезжал от города, оставляя позади городские стены. А в Кабаньем Логе двое в масках уже были наготове. Оставалось совсем немного… План почти безупречно был претворен в жизнь, и через три часа, как и говорил канцлер, все было кончено. Хотя, разумеется, ему не дано было знать, что вот теперь-то все только начиналось…