Хочешь, я останусь?

Утром Кастиэль проснулся от громкого хлопка входной двери. И если это просто разбудило его, то тихие всхлипы и падение чего-то на пол заставило его окончательно встать с постели. Едва он вышел в прихожую, то увидел Ребекку, что сидела на полу, уткнувшись лицом в колени. Ее плечи едва заметно подрагивали, и то, что она плакала выдавали только тихие всхлипы. — Эй, Бекки, а-ну, поднимайся, — тихо сказал Кастиэль, и взяв девушку за руку, одним рывком поставил ее на ноги. Чуть покачнувшись, она выпрямилась, но в глаза ему по-прежнему не смотрела, а у нее самой они были полны слез. Юноша заметил, что Ребекка вовсе не в той одежде, в которой уходила вчера. На ней было старомодное, темно-красное платье ниже колен с воротником, полностью скрывающим шею. Волосы были гладко собраны в высокий хвост, и явно покрыты не одним слоем лака. Единственное, что осталось от ее вчерашнего образа — потрепанные черные кеды, которые она так обожала, и то — недалеко от нее валялись черные туфли, которые она, видимо, побоялась выкинуть сразу, как только переобулась. Только Кастиэль хотел спросить, что у нее случилось, но девушка прервала его и сказала, что все расскажет, но после того как снимет с себя все это «очарование». Спорить с ней Кас не стал и просто пожал плечами, направляясь на кухню. Едва он успел закончить готовить завтрак, в комнату зашла Ребекка, со все еще влажными волосами. Она плюхнулась на любимое место напротив Кастиэля и сразу взяла в руки кружку с чаем. — В общем, вчера к родителям приехали дорогие, — девушка специально сделала акцент именно на этом слове, — бабушка с дедушкой, и сразу началось — одеваюсь как проститутка, татуировки неприемлемы, уродом родилась — уродом и осталась, семью только позорю, — чуть подрагивающим голосом перечисляла Ребекка, а юноша с каждым словом удивлялся все больше, — когда я говорила с тобой, то они как раз обсуждали меня за дверью, — она пожала плечами. Взгляд юноши упал на запястья девушки, и он, к своему ужасу, увидел новые синяки. Кастиэль поднялся со своего места и подошел к Ребекке, а потом заключил в объятия, отчего сердце девушки больно ухнуло, и из глаз все-таки потекли заново слезы. Рядом с ним все ее щиты, все стены и защита рушилась. Только рядом с ним она становилась беззащитной, могла показать свои истинные чувства, могла сказать о своей боли. Она становилась собой. Обычной шестнадцатилетней девчонкой-старшеклассницей. О, как бы она хотела забыть все ужасные вещи, что перенесла. Как она хотела быть просто ребенком, который любит и который любим. Таким ребенком, у которого есть семья, которая любит его таким, какой он есть. Таким, который может доверять своим близким, а не прятать обиду и реветь ночами в подушку от собственной беспомощности. А рядом с Кастиэлем она могла быть той, кем она является. Ей не надо защищаться от него, потому что она знает — он никогда не причинит ей боли. Этот парень только с виду кажется жестким, а на деле — очень добрый и заботливый. Ведь в противном случае он бы не подобрал ее, как бездомную кошку, и не пустил бы в свой дом. Ей не хотелось его отпускать, она боялась, что все это исчезнет, стоит ему только отстраниться. Боялась потерять его. Единственного, кто искренне за неё переживал. — Ну-ну, Бекки, я рядом, — он присел перед ней на корточки, и слабо улыбаясь, аккуратно вытер слёзы с её щёк. Она смотрела на него с такой теплотой и нежностью, что на секунду его сердце ухнуло, падая куда-то в пятки, а на его месте разлилось тепло. Его тёплые пальцы, поглаживающие её щеку, были шершавыми, как впрочем, и у всех гитаристов, но они вовсе не были грубыми, они были мягкими. И приносили безумно приятные ощущения. — Бекки, я сделаю тебя счастливой, — юноша смотрит ей в глаза, а на лице не грамма веселости. — Я верю тебе, Кастиэль, — она обнимает его, опускаясь на пол, а он только и может, что обнять её в ответ.

***

— Покажешь мне твою песню к завтрашнему конкурсу? — Ребекка сидела на диване, удобно устроив голову на плече юноши. Тот только с удивлением перевёл на неё взгляд. — Ты действительно хочешь её услышать? — Да, — она кивает и мягко улыбается, когда он уходит за гитарой. Он устраивается на полу, возле её ног, и пробегается пальцами по струнам. У Ребекки захватывает дыхание — Кастиэль с гитарой — настоящая эстетика в чистом виде. Эти пальцы, перебирающие струны, кисти с выступающими венами. Но когда он запел, то девушка невольно вздыхает. Стой она на ногах — они бы подкосились. Его тихий, хрипловатый, вкрадчивый голос проникал в самые дальние уголки сознания и заполнял собой все мысли. Не важно, что завтра скажут судьи — для неё он в любом случае будет победителем, ведь это её Кастиэль.

***

День конкурса наступил быстро. Кастиэль даже малость растерялся, когда с утра посмотрел на календарь. Сердце неприятно застучало в груди с двойной силой, а юноша понял, что волнуется. Он готовился, не задумываясь о том, что дата такого важного в его жизни события быстро-быстро приближается, почти наступая ему на пятки. Глубоко вздохнув, Кастиэль зарылся тонкими длинными пальцами в кроваво-алые волосы, сидя на кровати в собственной комнате. Но о себе вовремя напомнил желудок, жалобно и громко заурчав. Юноша поднялся и пошел на кухню, надеясь найти что-нибудь перекусить. За ним увязался Демон, и перед тем, как кормить себя, Кастиэлю пришлось покормить верного друга, который с удовольствием начал поедать корм, едва юноша успел наполнить им миску животного. Кастиэль открыл дверцу холодильника и наткнулся на готовый завтрак, с запиской от Ребекки. Достав блюдо, юноша взял в руки записку и пробежался по ней глазами. «Я знаю, что тебе сейчас лень готовить, поэтому — ешь и наслаждайся. И с добрым утром, я убежала в клуб, не теряй меня». Кастиэль, улыбаясь, положил бумагу на стол, а потом засунул еду в микроволновку, которая с небольшим гудением начала работать. Юноша плюхнулся на кресло и задумчиво уставился в окно. На улице мельтешили люди, вечно куда-то опаздывая и спеша. А куда торопиться? Жизнь и так коротка, так зачем спешить? Нужно жить, жить полной жизнью, так, чтобы потом было что вспомнить, и не было такого ощущения, что ты потратил свою молодость зря. Кастиэль не заметил, как микроволновка уже выключилась, громко запищав. Он достал еду и принялся завтракать, все также посматривая в окно. В голове был какой-то хаос, мысли никак не могли «разложиться по полочкам» и метались словно бабочки в клетке. Волнение никак не желало отступать, живот крутило, и даже руки юноши подрагивали от одной только мысли о конкурсе. Это мероприятие организовало крупное агентство, продвигающее артистов и музыкантов по всей Франции. Главным призом было денежное вознаграждение и контракт с этим самым агентством. У Кастиэля был шанс на успех, на собственный альбом и сцену. Но он должен был сначала выиграть, чтобы воспользоваться этим шансом. Кастиэль решил прийти в клуб пораньше, чтобы поговорить с Ребеккой. Её присутствие успокаивало его, и рядом с ней он мог бы свернуть горы, ведь она верила в него. Искренне верила.

***

Юноша вышел из подъезда, поправляя ремень от чехла с гитарой на плече, а затем выгнал мотоцикл из гаража. Глубоко вздохнув, он сел на железного монстра, и чуть помедлив — завел мотор. А потом резко сорвался с места и отправился в клуб. Оставив мотоцикл на парковке, Кастиэль вошел внутрь, и у него на секунду закружилась голова. Но несмотря на это он пошел дальше. Людей здесь уже было много, сложно даже представить, что будет, когда придут все участники. С горем пополам юноша добрался до барной стойки, где его встретила лучезарно улыбающаяся Ребекка. Она спокойно протирала стеклянные фужеры и с интересом наблюдала за бегающим взглядом Каса. — Судьи уже здесь, вон там сидят, — девушка кивнула куда-то в сторону сцены. Юноша проследил за ее взглядом и увидел трех мужчин, сидящих перед сценой в отделенной территории со столом, бланками и креслами. Двух из них он сразу узнал — первый был продюсером этого агентства, а второй — личный менеджер продюсера. Однако, третьего Кастиэль не знал — парню было на вид не больше двадцати семи, худощавое телосложение и азиатские черты лица. Но какую роль он играл среди судей — оставалось только догадываться. — Волнуешься? — словно считывая состояние Кастиэля спросила девушка, выходя из-за стойки и подходя к юноше. Он только и мог, что кивнуть, слабо улыбаясь и глубоко вдыхая. Ребекка резко приблизилась к нему и обняла, положив руки ему на спину. Юноша удивился, но обнял ее в ответ, притягивая ближе к себе. От Ребекки исходил приятный запах ее духов, что ему так нравился. А еще от нее веяло теплом и уютом. Когда он обнимал ее и прижимал к себе, успокаивался и волнение потихоньку проходило. Все-таки эта солнечная девочка была слишком хорошей, слишком милой, слишком доброй. А еще Кастиэль понял, что сильно привязался к ней, и ни за что ее не отпустит. — Ты теплый, — смеется Ребекка, поднимая голову и смотря в глаза юноше. Он улыбается и ласково проводит рукой по ее волосам. Девушка смущенно краснеет и утыкается носом ему в плечо. — Мелкая, — улыбается Кастиэль, а потом видит ее недовольный взгляд. — Я не мелкая! — бурчит Ребекка, а он щелкает ее по носу и крепче обнимает, стараясь при этом ничего ей не сломать. — Я рад, что ты сейчас рядом со мной, — он немного отстраняется, чтобы посмотреть девушке в глаза, она молчит и просто улыбается, а затем аккуратно поглаживает его по щеке тонкими пальчиками. А потом настало время конкурса. Уже прибыли все участники и нервно переминались с ноги на ногу, наблюдая за выступлением других. Кастиэлю «повезло» — он был последним в списке, и градус напряжения заметно возрастал в крови. — Налей мне виски, — умоляюще попросил он, сидя на крутящемся стуле у барной стойки. — Алкаш, — рассмеялась Ребекка, но послушно налила алкоголь и поставила фужер перед юношей. Он залпом выпил напиток и на секунду зажмурился от резкой боли в висках. Но потом расслабился, и напряжение плавно сошло на нет. Парня по прежнему немного потряхивало, но это уже не сильно напрягало. Перед своим выступлением Кастиэль проверил свою гитару — благо, с ней все было впорядке, и когда его назвали, он с готовностью поднялся на сцену. Судьи внимательно осмотрели Кастиэля с ног до головы, а затем он начал играть и петь. И тогда, казалось, весь зал застыл и смотрел на юношу во все глаза. Но он смотрел только на одного человека — Ребекку. Она стояла почти у самой сцены и он видел ее, видел поддержку в ее глазах, чувствовал силы, которые придает ему она. Играл Кастиэль дьявольски хорошо, гитара была его стихией. Он и его гитара — единое целое. Но последним ударом в голову был его голос. Он завораживал, притягивал к себе, заставлял слушать его не отрываясь. Стоило Кастиэлю наиграть последние аккорды в песне, как зал взорвался аплодисментами и криками о повторе. Юноша с опаской взглянул на судей. Они странновато улыбались, и о чем-то перешептывались, что-то обводя в бланках. Поклонившись, Кастиэль поспешно ретировался со сцены, а успел только ступить шаг — к нему подлетела Ребекка и вновь обняла его. Юноша со стыдом признал — у него дрожали колени, «как у девчонки» — думал он, прижимая к себе девушку. Он еще никогда не волновался так сильно, как сегодня. Но впереди еще было объявление результатов. — Наверное, мне стоит сначала представиться, — посмеялся тот самый азиат, поднимаясь на сцену. — Я — Ким ДоЁн, менеджер по работе с артистами, — он улыбнулся, обнажая ряды идеально белых зубов. — И так, среди всех вас было множество очень талантливых музыкантов, но наше агентство ищет только одного. И благодаря сегодняшнему конкурсу мы наконец нашли новую звезду, — он взглянул на лист, что держал в руках, и в этот момент атмосфера ощутимо накалилась, — победителем становится Кастиэль Блэк. Мои поздравления, — улыбнулся юноша, а Кастиэль на негнущихся ногах поднялся на сцену. Его трясло, но не понятно от чего, однако на губах сияла улыбка. Кастиэлю вручили какую-то статуэтку в форме руки, держащей пластинку, чек на определенную сумму денег, и сказали, что ждут его завтра в офисе агенства для того, чтобы подписать контракт. Юноша не мог не улыбаться, настолько счастливым он редко себя ощущал. Он не помнил, как принимал поздравления, как добирался с Ребеккой до дома. Он будто бы проснулся только тогда, когда пришел в квартиру и сел на диван в гостиной. — Я победил, — прошептал он, а губы тронула легкая улыбка. Он крутил в руках серебристую статуэтку и не мог поверить своему успеху. — Я не сомневалась, — Ребекка обняла его, подойдя сбоку, а он отложил статуэтку и резко прижал ее к себе, устраивая на своих коленях. Он коснулся ее носа своим и счастливо улыбнулся. — Отпразднуем? — спросила девушка, гладя его по волосам. Кастиэль кивнул, утыкаясь носом в ее шею. Ее запах сносил ему голову. Рассмеявшись, Ребекка поднялась с его колен и отправилась на кухню, откуда вернулась не с пустыми руками, а с бутылкой какого-то виски и тарелкой фруктов. — Тебе нельзя алкоголь, мелкая еще, — нахмурился Кастиэль, — забирая бутылку из рук девушки. Увидев ее недовольное лицо, юноша смягчился. — Ну, ладно, только немного, — Ребекка закивала головой и протянула Кастиэлю стеклянные фужеры. Наполнив оба, юноша вернул один девушке, а затем они легонько стукнулись ими и залпом выпили содержимое. А потом включили первый попавшийся фильм и стали смотреть его, пока не начали клевать носом. Ребекка отправилась в душ, а Кастиэль решил позвонить матери, с которой давно не разговаривал. — Привет, мам, — улыбаясь сказал юноша, когда женщина взяла трубку с обыденным «алло». Валери тепло поприветствовала сына, а потом забеспокоилась — не случилось ли чего, что он звонит в одиннадцатом часу ночи. — Прости, — он тихо посмеялся, подходя к окну, — я забыл, про время, но случилось. Только ты не беспокойся, это хорошее, — поспешно заверил мать юноша. Она облегченно выдохнула, и по голосу стало понятно, что женщина улыбается. — Я победил в конкурсе музыкантов и получил контракт в том агентстве. Помнишь, я рассказывал тебе о нем? — Валери согласилась и поздравила его, отчего на сердце юноши потеплело, и улыбка стала шире. — Кастиэль, тебе плед доставать? — крикнула Ребекка откуда-то из гостиной, но Валери все прекрасно услышала. — Доставай, — в ответ крикнул юноша, на мгновение отнимая телефон от уха, — нет мам, это не моя девушка, да не надо приезжать, какое знакомство?! Мама, мам, — запаниковал Кастиэль, когда услышал мечтательные заявления матери, но она его уже не слышала, — ладно, я понял. Да, до завтра, мама, — вздохнул юноша и отключился, пару секунд гипнотизируя телефон. — Что-то случилось? — в комнату вошла Ребекка, сжимая в руках плед, который с трудом достала из шкафа. — Родители приедут завтра знакомиться с тобой, моей девушкой, — беззаботно рассмеялся Кастиэль, а увидев лицо Ребекки, поспешно добавил, — если ты подыграешь, конечно. — Ладно, куда деваться, все равно я виновата, — рассмеялась девушка, кидая плед на кровать юноши. Кастиэль улыбнулся, кладя телефон на тумбочку. — Можно я сегодня посплю у тебя? Я не могу уснуть, кошмары, — вздрогнув, попросила Ребекка, потупив взгляд. — Ложись, если хочешь, — мягко улыбнулся Кастиэль, положив ей руку на плечо. Она благодарно кивнула и залезла в постель, почти с головой укрываясь одеялом. Кастиэль же отправился в душ, после которого вернулся в комнату. Выключив свет, юноша аккуратно лег на кровать, оставляя между собой и девушкой приличное расстояние. Но через какое-то время, он почувствовал, что она приблизилась к нему и уткнулась носом в шею, кладя маленькие ладошки ему на грудь. Беззвучно усмехнувшись, юноша приобнял ее и услышал ее мирное сопение. «Как ребенок, ей-богу» — подумал Кастиэль, наблюдая за спящим лицом Ребекки. Такая маленькая, беззащитная и такой ребенок. Всего шестнадцать лет, а уже столько пережила. «Моя девочка» — улыбнулся юноша, убирая с ее лица упавшую прядку волос.