***
Дни летели так, будто бы их сдувало сквозняком, который так любит гулять везде, где ему вздумается. Нат так и не объявился, но Кастиэлю не было скучно — он каждый раз заходил к Ребекке и разговаривал с ней, пытаясь хотя бы немного отвлечься, ибо ему начало казаться, что он медленно сходит с ума в этих четырех стенах. Они проводили вместе много времени — качались на качелях, ходили на пляж и по магазинам, а еще — много фотографировались. Из тех фото, что теперь у них есть — можно было собрать целый фотоальбом, чем собственно Ребекка и занималась, когда юноша не видел. А потом отдала его, и как ни в чем не бывало, продолжила мешать коктейль для подошедшего посетителя. Кастиэль и Ребекка хорошо сдружились, и проблем с взаимопониманием пока что не возникало. Разве что Каса немного напрягало постоянное спокойствие и радость девушки. Хоть иногда, но каждый из нас злится и грустит, правда?***
Сегодня день выдался довольно дождливым и туманным. Кастиэль прогуливался до магазина, то и дело ежась от дождя, попадавшего под капюшон толстовки, и хотел уже было зайти внутрь, как взгляд зацепился за знакомую фигуру на качелях. Решив проверить на всякий случай, он двинулся к девушке и подойдя ближе — окликнул ее, но она не отзывалась. Он уже понял, что это была именно Ребекка — ее выдавали фиолетовые волосы и черная футболка, из-за которой виднелись татуировки. — Бекки? — юноша положил руку на плечо девушки, и она испуганно дернулась, а он невольно застыл — ее глаза были полны слез, а на лице были мокрые дорожки. Вот какой он никогда ее не видел — так это плачущей. Она казалась ему скалой, которую не тронет ни одна сильная волна, пришедшая с моря. Но теперь, кажется, ее защита с треском лопнула. — Дура, простудишься же, — прошипел он и стянул с себя толстовку, оставаясь в одной футболке, и накинул на ее плечи. Она шмыгнула носом, а он потянул ее на себя за локоть, заставляя встать с качели и подойди ближе к нему. Кастиэль поправляет толстовку и заставляет ее засунуть руки в рукава, а потом лично застегивает пуговицы, ведь когда это попыталась сделать она — застежки выскакивали из ее рук и никак не желали ей подчиняться. Он натягивает на ее голову капюшон, несмотря на то, что сам уже не мало промок, а потом тащит ее под крышу магазина. — Так, слушай, я не знаю, что у тебя там случилось, но сейчас мы заходим в магазин и идем ко мне, а потом ты мне все-все рассказываешь, хорошо? — он с вопросом в глазах смотрит на нее, а когда видит согласный кивок, то заходит внутрь и затягивает за собой внутрь. В магазине приятно пахнет чем-то сладким, но Кастиэль не обращает на это внимания, и хватая корзинку — проходит по рядам, складывая продукты. В какой-то момент он понял, что потерял Ребекку, и отправился на ее поиски — всю нужную еду он уже собрал, а уходить без девушки как-то не хотелось, ибо он хотел узнать, что у нее случилось и помочь. «Как Мать Тереза, ей-богу» — подумал он, проходя вдоль длинных стеллажей. Она нашлась у стенда с шоколадом. Тут было с десяток разных шоколадок со всем, что вообще может быть. Но в руках девушка держала одну — большую темную плитку шоколадки, с какими-то орехами. Увидев юношу, Ребекка вздрогнула и положила сладость на место, сразу густо краснея и делая вид, что она ничего не делала. — Любишь шоколад? — тихо смеется юноша, и подходя к ней, взлохмачивает влажные волосы. Она смущенно кивает и натягивает рукава толстовки по кончики пальцев. Он бросает в корзину ту самую шоколадку, пока она не видит, а потом думает, и кладет сверху две другие, которые нравились ему самому. На кассе они долго не задерживаются и быстро выходят из магазина, направляясь к дому Кастиэля. Когда он чуть сжал ее руку, пытаясь немного ускорить девушку, она зашипела и откинув его руку, аккуратно потерла запястье. — Прости, — он приподнял брови, удивляясь, а потом уже сам замедлил шаг, чтобы она успевала за ним. — Забей, — отмахнулась Ребекка, и они как раз подходили к дому. На нужном этаже они оказались быстро, и войдя внутрь квартиры — облегченно выдохнули, после «пробежки» по лестнице на третий этаж со сломанным лифтом. Кастиэль сразу ушел на кухню, сказав девушке располагаться и чувствовать себя как дома. Как ни странно, она действительно приняла это место как дом. Ей вообще казалось, что ее место везде, кроме «родного» дома. — Ты сняла мокрое? — крикнул Кас с кухни, а Ребекка только пробурчала что-то неразборчивое и повесила влажную толстовку вместе с повязанной ранее вокруг пояса рубашкой на батарею, а потом пошла на зов парня. — Держи, — он улыбнулся, вручив девушке шоколадку, когда она забралась на кресло и немного сжалась, будто бы котенок, а потом развернулся обратно и продолжил что-то нарезать. С ее стороны послышалось тихое «спасибо» и шорох фольги, — так, что случилось? — С родителями поцапалась, — односложно ответила она, поднимая глаза на стоящего к ней спиной Кастиэля. Он казался таким большим и взрослым, что невольно хотелось оказаться под его защитой. — А если поподробнее? — усмехнулся Кас, ловко шинкуя какие-то овощи и немного убавляя огонь под кастрюлей. Жизнь в одиночку вынудила юношу научиться готовить, иначе он бы слег в больницу с язвой желудка от питания одним только фаст-фудом. — Ну, — девушка замялась и снова немного шмыгнула носом, — они были не в духе и начали кричать на меня не из-за чего, едва я пересекла порог квартиры, а отец, — она содрогнулась при его упоминании, — назвал уродом, который только зря тратит их деньги, да еще и рукой приложился, — ее голос подрагивал, а когда юноша с удивлением на лице обернулся, то увидел синяки на ее запястьях и плече. — Синяки… Тоже его рук дело? — нахмурившись спросил Кас, складывая руки на груди. Вместо ответа она кивнула и снова шмыгнула носом, откусывая маленький кусок шоколада. — Я почти не живу с ними, они ненавидят меня, за вот это, — она указала на свои глаза, — а еще волосы у меня были белые, да и болела часто в детстве, — девушка пожала плечами, — так что периодически ночую то у друзей, то в баре, в комнате для персонала, а домой прихожу чисто взять какие-то учебники или одежду, — как ни в чем не бывало продолжила она, а он чуть было не подавился воздухом. — Ты можешь жить у меня, я все равно один, — юноша пожал плечами и поставил перед ней тарелку с едой. А затем повторил процедуру и для себя. — Я буду мешать тебе, — смеется девушка, а потом пытается зацепить вилкой постоянно «убегающую» по всей тарелке макаронину. — Серьезно? У меня комната одна пустует, — он усмехнулся, — осталась еще с того времени, когда двоюродная сестра жила, а теперь она уже как два года замужем, — Кастиэль посмотрел на нее, — так что ты вполне можешь жить у меня, — девушка задумчиво смотрела на него, — черт, если ты волнуешься за то, типо: «взрослый парень и тд», то я могу дать тебе обещание друга, — Ребекка рассмеялась и кивнула. — Давай, — она со смешинками в глазах посмотрела на юношу, а тот, не менее веселый, поднял вилку, с надетой на нее макарониной вверх. — Обещаю, что буду для тебя другом и домогаться не буду, — важно произнес он, а мучное изделие соскользнуло со «штыков» и упало на стол, чем вызвало приступ еще большего смеха у Ребекки. — Ну чего ты смеешься-то? Я серьезно вообще-то, — обиженно пробормотал он. — Я знаю, раз уж ты не возражаешь, то хорошо, я буду изредка ночевать у тебя, — улыбнулась девушка, опираясь головой о ладони. — Не изредка, а каждый раз, когда такое происходит, — перебил ее юноша, — да и вещи свои собери у друзей, в комнате шкаф есть, — Кастиэль пожал плечами. — Ладно-ладно, — пробурчала девушка, — почему ты кажешься мне братом, а? — улыбается она, а у него сердце болезненно екает и падает куда-то в пятки. — Не называй меня братом, пожалуйста, — он резко поднимается, а потом ставит тарелку со стуком к раковине. Он опирается о столешницу руками и вздыхает, стоя спиной к девушке. Она с недоумением смотрит на него, а потом устало вздыхает, опираясь головой о руку. — Ладно, но ты странный, — говорит она, а он оборачивается и складывает руки на груди, опираясь бедром о тумбочку. — Я знаю, — он смеется, а потом отталкивается и подходит к проходу, — идем, покажу комнату, — она послушно идет за ним. Они проходят в гостиную, оттуда — в одну из дверей, находящихся неподалеку. Юноша включает свет, и их взору является небольшая, но уютная комната в черно-белых тонах. У большого окна стояла кровать, застеленная черным покрывалом, у противоположной стены компьютерный стол и полка для книг, а где-то возле двери — шкаф для одежды. — Здесь уютно, — девушка подошла к окну и открыла тяжелые шторы. Из окна виднелся вечерний город, тонущий в слабом тумане, — спасибо, — она обернулась на стоящего у двери Кастиэля и улыбнулась. А потом они весь вечер смотрят фильмы и дурачатся, и им обоим хорошо. Между ними нет каких-то особых чувств, и благодаря этому они ладят лучше, чем кто-либо другой. Не нужно надеяться на что-то большее, нет этих чувств, которые заставляют вести себя как идиот. Нет неловких моментов, вроде сталкивания рук или молчания, которое иногда длится слишком долго. Есть стеб, шутливые драки и бои подушками, от которых по всей квартире разносится смех. Есть щекотка и игры в карты, из-за которых потом кто-то из этой парочки будет кукарекать, выйдя на балкон. Хорошо быть с кем-то просто друзьями, и не бояться того, что ты вдруг начнешь чувствовать что-то иное, нежели дружбу. Кастиэль считал ее маленькой, хотя между ними и была разница всего в три года, и ростом девушка была невелика — едва могла достать ему до плеча. Юноша чувствовал к ней то, чего ни к кому раньше не ощущал — ему действительно казалось, что она его сестренка, маленькая и еще совсем ничего не знающая о жизни. Хотя, последнее можно было вычеркнуть, ведь она как-раз таки знала жизнь во многих ее проявлениях. Он не мог без какого-то сожаления смотреть на синяки на ее бледной, фарфоровой коже. Может быть, он жалел о том, что никак не мог предотвратить это. Но единственное, что он знал точно — он не допустит, чтобы это повторилось снова.