Хочешь, я останусь?

Шел третий месяц лета в новой жизни. Жара, заставляющая литрами пить что-то холодное и не выходить из тени, боясь, что подошва обуви расплавится и прилипнет к дороге, не давала спокойно жить. Многие из друзей Кастиэля разъехались кто куда. Лис и Софи, на пару с Розой и Леем, уехали на море. Они звали и юношу, но он отказался, ибо не был уверен, что переживет несколько недель с ними, ведь нервы у него в последнее время ни к черту. Близнецы и Кентин отправились к друзьям и прожигали время за городом, на природе. А Натаниэль остался в городе и устроился на подработку, ибо считал, что если он станет еще и финансово независимым — то будет вообще прекрасно. Кастиэль только хмыкал, и день за днем либо проводил дома, либо выбирался с Демоном в парк, где мог надолго пропасть. Хотя, мысль с подработкой ему очень даже нравилась, и где-то в глубине души он был горд за старосту, ведь благодаря Касу тот выбрался из-под давления отца и смог стать нормальным парнем, с которым Кастиэль вполне мог сносно общаться и не подкалывать его после каждого слова. Кастиэль не собирался поступать в университет, но потом, когда держал в руках корочку аттестата, то подумал, что все-таки поступит, но туда, где будет интересно ему самому, поэтому и выбрал специализацию «музыка и музыковедение», уж в чем-чем, а в этом он хоть что-то понимал. Документы были давно поданы, и даже письмо о зачислении уже пришло, ведь приемную комиссию порадовало то, что у парня есть достижения в сфере музыки, и не один победный диплом, который, вместе с остальными, сейчас пылится где-то на полке в шкафу. Казалось бы, отдыхай теперь, радуйся жизни со спокойной совестью. Но нет. В его душе было странное чувство одиночества, которое грызло его изнутри. Он думал, что даже свой девятнадцатый День Рождения будет праздновать в компании Демона и какого-нибудь крепкого алкоголя, однако очень удивился, когда к нему заявился Натаниэль, к тому же не с пустыми руками. Они вместе праздновали его День Рождения, а потом Кастиэль вспомнил, что старосту он тоже поздравлял, причем даже без сарказма. Юноша никогда бы не подумал, что подружится с Натом снова, причем так хорошо, что периодически будет мотаться с ним куда-нибудь, и по-дружески подкалывать во время выбора чего-нибудь в магазине. Натаниэль, кстати говоря, тоже уже позаботился о документах и решил обучаться пожарному делу. Кажется, ему подходила эта работа, он чувствовал, что это его. И никто не смог его разубедить — ни мать, ни отец, который хотел, чтобы сын поступил на экономический факультет. Узнав об этом, Кастиэль теперь шутливо называл его «господин пожарный», когда Нат надевал любимую красную кепку или желтую футболку. Однако, в последнюю неделю Натаниэль постоянно был занят и Кастиэль умирал от скуки, ибо либо было лень чем-то заниматься, либо нечего было делать. Даже в квартире было чисто, после массовой уборки парня. Но странное чувство одиночества как назло никуда не девалось, и давно поселилось в душе парня. А еще часто давала о себе знать старая рана с именем «София», когда он видел фотографии с девушкой, которые он давно запихал в ящик стола, но почему-то постоянно на них натыкался. Видимо, судьба такая. Иногда рана сильно болела, да так, что юноша шипел, хватаясь за футболку в том месте, где должно было быть сердце. А еще часто накатывало какое-то отчаяние, от которого на стену хотелось лезть. Сегодня был тот самый день, когда его и без того пошатнувшиеся нервы сдали. Кастиэль весь день маялся ерундой и пытался найти себе занятия, только бы не думать о лучшем друге и названной сестрицы, к которой у него оказались чувства, за которые он уже сам себя ненавидел — все-таки, вести себя как дамочка в мелодрамах, ему совсем не нравилось и бесило. Вечером он пришел к одному решению, поэтому пошел в бар, намереваясь напиться до беспамятства. Ближайшее заведение было в четырех улицах от него, однако парень решил прогуляться, ибо погода сегодня была особенно хороша.

***

Громкая музыка. Толпы пьяных, веселящихся парней и девушек, пытающихся танцевать под нее. Откровенные поцелуи, возникающие между совершенно незнакомыми людьми. Рваные вздохи, доносящиеся откуда-то из глубины зала, которые глушит музыка. Кастиэль скользит к стойке и одним рывком оказывается на барном стуле, а потом наблюдает за тем, как бармен ловко наливает желанный напиток. Юноша выпивает не один бокал — не менее двух бутылок какого-то алкоголя. Он обжигает горло и Кастиэль рвано выдыхает, ставя стакан на стойку. Напиться, как назло, не получается. У него слишком хорошая переносимость алкоголя. Он, наверное, выпил бы еще, если бы перед ним не раздался недовольный голос какой-то девушки. Юноша поднимает голову, и к своему удивлению, замечает вместо парня, что был раньше, хрупкую девушку, ей на вид было не больше семнадцати. — Вместо того, чтобы пытаться напиться, лучше бы решил проблему, — хмыкнула девушка, натирая до блеска стеклянные фужеры, предназначенные для вина. Он смотрит на нее, а когда она поднимает глаза, то удивляется — ее глаза были разными по цвету — один янтарный, а другой — аметистовый. Он думал, что привык к подобному, за время дружбы с Лисандром, но когда он видел это у других людей — все равно удивлялся, и ничего не мог с собой поделать. — Это не так просто, на самом деле, — тихо смеется Кастиэль, опуская глаза на полупустой стакан с виски. Она снова хмыкает, перегибается через стойку, он чувствует кожей ее теплое дыхание и вкусный запах каких-то духов. А еще видит, как из-за выреза футболки, до самой шеи — тянется черная татуировка, с замысловатым узором. — Оттого, что ты напьешься, лучше не станет, — слова незнакомки звучали так спокойно и безмятежно, что ему невольно тоже захотелось вот так, ни о чем не беспокоясь, жить в этом мире. — А мне кажется станет, — вздыхает он, — ведь я, по собственной глупости, влюбился в девушку лучшего друга, — язык говорит без тормозов, и то, о чем он хотел молчать, теперь она знает. Девушка смотрит на него и скептически хмыкает. — Это не повод напиваться, — упертая, настойчивая, считающая, что она права — ему кажется, что она так на него похожа. — Как тебя зовут? — он смотрит в ее глаза, а она усмехается и отворачивается, ставя фужеры на полку. — Ребекка, — отвечает она, снова поворачиваясь к нему. — Кастиэль, — улыбается он и протягивает ей ладонь. Она хлопает по ней своей и улыбается в ответ, — слушай, а сколько тебе лет-то? — Ребекка хмурится и передергивает плечами. — Шестнадцать, — юноша удивленно смотрит на нее, — работаю здесь по знакомству, сегодня подменяю друга, — отвечает она на немой вопрос парня. А потом щелкает перед его носом пальцами, ибо он зависает и просто смотрит на нее. — Извини, — дергается Кас и усмехается, взъерошивая волосы на затылке. — Ты странный, — она опирается руками о стол и задумчиво смотрит на него. — Какой есть, — он пожимает плечами. Они долго разговаривают ни о чем, а потом, когда ее смена заканчивается, они гуляют в парке, недалеко от бара. Вот чего-чего, а парков в этом городе много, и наверное, это прекрасно, ведь зеленый город — безумно красив. На небе уже обосновалась луна, а они все бродили по парку и разговаривали о какой-то ерунде. — Ладно, я пойду, а то меня родители потеряют, — девушка слабо улыбается и смотрит на Кастиэля, а он понимающе кивает, держа руки в карманах черных джинсовых шорт. — Тебя проводить? — спрашивает он, а она отрицательно мотает головой и указывает на дом, к которому они подходили, и объясняет, что живет здесь. — До встречи, — он машет ей рукой, когда она прощается, а потом идет дальше, к своему дому, на ходу анализируя то, что произошло с ним этим вечером. Ему не удалось напиться, зато он нашел интересного собеседника, и наверное, даже друга, и это, как он считал, намного лучше, чем если бы он спал за стойкой в баре. Одно ему не давало покоя — как ей в шестнадцать разрешают ходить глубокой ночью по улице и работать в баре?