Страх и трепет

      Малфой замер, осознавая смысл сказанного. Он перевел взгляд с профессора на девушку и обратно, и даже приоткрыл рот, чтобы сказать что-то, но ни один звук не был произнесен. Драко развернулся на каблуках и вышел из кабинета. Каждый шаг гулко отдавался от стен. Ноги сами несли его куда-то.       В совятне было тихо и темно. Птицы мирно спали на своих местах. Холодный ветер гулял по башне, заставляя Драко передергивать плечами. Он подошел к окну, в котором виднелась почти полная луна. Такая светлая и, казалось, такая же холодная, как воздух. Единственное светлое пятно на черном небе. Яркая и сияющая, она не освещала ничего вокруг, просто забирала весь свет этого мира. Она отражалась в серых глазах Драко, делая его образ почти сюрреалистичным. Молодой человек в темной мантии почти сливался с темными стенами башни, и лишь светлая кожа и платиновые волосы в лунном свете выдавали его присутствие там. У луны в эту ночь появился соперник, такой же одинокий и со своей темной стороной. А, может, у луны в эту ночь появился друг.       Малфой продолжал стоять рядом с окном. В его глазах, за отражением луны, плескались боль и страх. Боль и страх, которые могли увидеть и разделить только эта луна, это небо и эта ночь. Он не понимал, от чего именно ему было так плохо. Хотелось разорвать грудную клетку руками и вырвать кусок плоти, который причинял ему столько страданий.       Драко тяжело вздохнул, отвернулся от окна и подошел к маленькому письменному столу. Осветив пространство палочкой, он достал из сумки письменные принадлежности и сел писать письмо единственному родному человеку в его жизни. Матери. Это вошло у него в привычку после последнего ее приступа. Вспоминая о ней, парень не мог позволить себе отвлекаться на чувства к Грейнджер. Эти письма стали для него ритуалом, поиском поддержки и атрибутом нормальности в его ненормальной жизни. Он — Малфой. Он — глава семьи. У него есть ответственность. Он не должен забывать об этом. Он — Малфой, и это не пустой звук. Перо заскрипело по пергаменту, и молодой человек, чуть расслабив напряженные плечи, выдохнул. И только луна была свидетелем этому…       Гермиона сидела за партой и смотрела перед собой. Снейп стоял, опираясь на кафедру, и смотрел на только что захлопнувшуюся дверь. Тишина давила на плечи, а воздух превратился в смолу: таким плотным он казался. Что на него нашло? Что он собирается ей сказать? Этот идиотский порыв: «Только бы не дать им уйти вместе». Северус совсем потерял рассудок.       — Мисс Грейнджер, как ваше самочувствие? — сделал над собой усилие мужчина. Гермиона подняла глаза на преподавателя. В нем поднялось еще большее раздражение на себя. Студентка было собиралась ответить, но профессор ее опередил, — Надеюсь, в будущем вы будете внимательнее относиться к своему здоровью, иначе от вас не будет и малейшей пользы, — сквозь зубы процедил зельевар. Окончательно растерявшись от происходящего, Гермиона, встав из-за парты, ответила:       — Спасибо, сэр. Мне намного лучше. Извините, что отвлекла вас прошлой ночью, — спокойный голос сильно контрастировал со сверкающими глазами гриффиндорки.       События вчерашней ночи, ее легкий вздох удивления, послышавшийся ему у двери, и синяки, которые ему пришлось выводить вчера с шеи — все это пронеслось в его сознании.       — Лучше бы извинились за то, что остаетесь такой же невыносимой занозой в …! — взорвался Снейп, задетый намеком студентки. Он не смог совладать с накопившимися эмоциями.       Грейнджер задохнулась от возмущения. Она не понимала, чем заслужила такое отношение. Это он захлопывал дверь перед ее носом! Это он купает ее в ненависти! Не она. Она только и делает, что уважает его и… Любит.       — Простите, что я так порчу вам жизнь, профессор! — дрожащим голосом ответила студентка, еле сдерживая слезы.       Снейп, тихо выругавшись, прошел в другой конец кабинета и взял пузырек с зельем со стеллажа.       — Возьмите и можете идти, — оставив без ответа ее последнюю реплику, он поставил бутылек на парту и, пройдя мимо, вышел из кабинета.       Гермиона поднесла сосуд к глазам и пригляделась. Это было обезболивающее зелье. Слеза скатилась по ее щеке. Она хотела швырнуть склянку об пол, разбить вдребезги. Девушка даже занесла руку. Свободной рукой она стерла слезы, приготовившись. Она хотела разжать руку с зельем, но… не могла. Всхлипнув и уронив руку, Гермиона убрала зелье в сумку и направилась к себе. На сегодня с нее довольно. С нее вообще довольно.       Северус шел по коридору. Руки потряхивало так, что приходилось сжимать и разжимать кулаки. «Порчу жизнь». О, да. Определенно. Если бы она только знала, как права. Гриффиндорка портила ему жизнь. Тем, что не была частью его жизни. По крайней мере, не той частью, которой бы хотелось. Северус был зол. Он впервые за долгое время не знал что делать. Все шло не по плану. А он ему был нужен. Хотя, кого он обманывает? Ему нужна она!       Он бежал от своего кабинета. Бежал от девушки с раскрасневшимися щеками и глазами, полными слез. Бежал от себя. Потому что понимал, что, если бы пробыл еще одно мгновение в помещении с ней, сцеловал бы каждую слезинку, выкатившуюся из ее глаз. И вот, он бежал как трус, не в силах держать себя в руках.       Северус вышел из замка: холодный воздух чуть остудил его пыл. Он глубоко вздохнул и, покачав головой, пошел обратно к себе. Навалилась жуткая усталость. Когда показалось, что война кончилась, и на горизонте мелькнуло мирное спокойное будущее, у него в жизни началась не менее страшная битва. Всю жизнь он боролся, но тут как будто заранее знал, что обречен на поражение. Смысл драться, если ты уже проиграл? Он просто устал. Придя к себе, Снейп выпил зелье сна без сновидений, и, не раздеваясь, рухнул в кровать. Сил не было. Просто не было.       Все в замке шло своим чередом. Каждый боролся с собой и своими демонами в одиночку.       Гермиона проснулась от звона будильника. Ложась спать, она дала себе слово начать все сначала. Начать жизнь с чистого листа. И девушка была решительна в своих намерениях. Единственное, что ее выдавало — это бутылек с зельем, аккуратно завернутый в носовой платок и спрятанный в один из самых глубоких ящиков. Но, как говорится, с глаз долой…       На занятиях Гермиона слушала внимательнее обычного и тщательно конспектировала лекции. Пора было думать о приближении ЖАБА. Гарри и Рон с удовольствием заметили, что подруга сегодня больше напоминала себя прежнюю. Она даже отчитала Гарри за ненаписанный пергамент по рунам. Парень с блаженной улыбкой слушал такие привычные нотации подруги и кивал невпопад. Выглядело это так комично, что Джинни расхохоталась прямо за обеденным столом, чуть не подавившись пудингом. Рон тоже был рад, но налет грусти в глазах подруги не давал ему покоя. Он давно заметил странное поведение девушки, но кто мог винить ее? После всего, что они пережили, все были сами не свои. Ребята старались дать друг другу время, пространство, не давили и не расспрашивали — просто были рядом. Но что-то не давало Рональду покоя. Он знал Гермиону и очень хорошо. Его чутье говорило, что здесь что-то неладное. Он пытался связать ее состояние с принудительной работой в компании Снейпа и хорька, но с началом занятий это только усилилось, но не появилось. Началось это раньше. Что-то не сходилось.       Гермиона посмотрела на Рона. Он широко улыбнулся ей: парень всегда улыбался, когда она смотрела на него. Прервав свои размышления, Уизли вернулся к беседе.       Остаток дня прошел легко и непринужденно. Когда занятия закончились, компания направилась в общую гостиную. На выходе из аудитории Бут махнул рукой Гермионе, как бы говоря, что закончит с делами сам. Девушка благодарно кивнула старосте мальчиков.       Она гордилась собой: даже на обеде держалась молодцом. Правда, ей помогло и то, что Снейп на пару с Малфоем игнорировали ее существование. Студентка лишь раз посмотрела в сторону преподавательского стола. Именно поэтому она не заметила ни серый взгляд, сверливший ее, ни черный, кинутый несколько раз в ее сторону. Она пережила обед, переживет и этот год. Один год и все. Эта пытка закончится.       В общей гостиной горел камин. Так, как всегда, было шумно и тепло, пахло лакричными палочками, гвоздикой и сливочным пивом. Гермиона сидела на диване, подложив ноги под себя, и читала книгу. На полу, оперевшись спиной на диван, сидел Рон и играл в шахматы. Партия была почти разыграна, когда он, вдруг, откинул голову назад, на коленку Гермионе. Девушка улыбнулась. Не переставая читать, свободной рукой она взъерошила рыжие волосы друга.       — Я скучал.       Гермиона убрала книгу и наклонила голову набок. Улыбка стала грустнее. Она поняла, о чем говорит Рон.       — Я тоже.       — Гарри тоже скучает, ты знаешь? Мы всегда здесь для тебя. Ты всегда можешь рассчитывать на нас. На меня. Я же вижу, что тебя что-то беспокоит, — с закрытыми глазами проговорил Рональд.       — Я знаю. Конечно, я знаю, — закусив губу, Гермиона вздохнула, — Просто, это сложно. Все так изменилось. Если бы я сама могла это понять.       Рон поднял руку и сжал ладошку подруги:       — Просто знай, что мы рядом. Даже Гарри, который с моей сестрой и метлой больше времени проводит, чем с лучшим другом.       Гермиона опустилась на пол рядом с рыжим гриффиндорцем и положила голову тому на плечо:       — Да ты, я вижу, ревнуешь, — усмехнулась девушка.       — К сестре или метле? — лукаво улыбнувшись, ответил ей Рон.       — А вот это уже тебе решать, мой верный товарищ.       В такие моменты Гермиона понимала, почему они с Роном тогда решили, что влюблены. Они и правда любили друг друга, но не так. Они понимали друг друга без слов. Чувствовали на подсознательном уровне. Они вовремя приняли это, и от этого их дружба стала еще крепче.       — Рон, я так устала, — прошептала Гермиона, — Так сильно. И с каждым днем я устаю все больше.       — Гермиона, — парень приобнял девушку за плечи, — Скажи, чем я могу помочь?       — Ответь, за что меня можно ненавидеть?       Рон отклонил голову и посмотрел на подругу:       — Тебя? Тебя невозможно ненавидеть! Тебя можно только любить.       — Но Снейп меня ненавидит… — как-то жалобно произнесла гриффиндорка. Рон скрипнул зубами. Что этот злобный недопожиратель о себе возомнил, что смеет доводить ее?! Рон хотел пойти и врезать профессору.       — Хочешь, пойду ему рожу начищу и не посмотрю, что преподаватель, герой войны и всех нас спас. Меньшим мудаком это его не делает, — предельно серьезным тоном проговорил Уизли, все еще смотря на подругу.       Гермиона улыбнулась, не открывая глаз:       — Не надо, но спасибо за предложение.       — Я все еще склоняюсь к мнению, что тебя нельзя ненавидеть. Это просто невозможно, — заявил парень, — А вот нашего друга Поттера точно можно. Посылать их с Джинни за едой было роковой ошибкой. Небось, каждый угол обтерли, голубки.       Гермиона рассмеялась, и звук ее смеха дал Рону понять, что он сделала свое дело.       Оставшееся время до возвращения Гарри с Джинни ребята просидели в тишине. Это была уютная тишина. Та тишина, которая лечит раны, согревает душу. Когда Гарри зашел в гостиную и увидел своих друзей, он понял, что они и правда самые близкие люди, что у него есть. Он замер на мгновение, сжав ладонь Джинни. Вот она его семья, его будущее. Оно у них есть — все остальное не важно. Гарри подошел к дивану и, улыбнувшись, протянул им по бутылочке сливочного пива.       — Нас что, и правда так долго не было, что вы позасыпали? — весело прощебетала Джиневра, наблюдая за идеалистичной картиной.       — А мы уж было подумали, что домовики подняли восстание, а вас взяли в заложники, — отпивая пива, ответил Рон.       Гермиона легонько ткнула друга кулачком в плечо:        — Рональд, домовики очень мирные создания. Они бы никогда не взяли заложников даже ради своей свободы.       — ГАВНЭ! — чересчур громко проскандировал Гарри. В помещении повисла тишина, в которой слышалось только потрескивание камина. Первой захохотала Гермиона, а за ней и вся гостиная. Гриффиндорке хотелось остаться в этой гостиной в этот вечер навсегда, но невозможность этого оставляла печальный осадок.       — Бля, все! Ты меня достал, — резко рявкнул Блейз, швырнув вилку об стол. От резкого звука Малфой вздрогнул и отвлекся от созерцания гриффиндорского стола. Драко сделал непонимающий жест рукой и шикнул.       — Пошикай мне тут еще! Ты палишься! Мне уже приходилось переубеждать третьекурсников, что ты не влюблен в Поттера.       — Чего?! Я не влюблен в Поттера! — возмущенно прошептал Малфой, склоняя голову ближе к другу, чтобы никто не услышал их разговор.       — Да что ты говоришь, блять, а я сомневался! — оскалился брюнет, — Возьми себя в руки! Нотт странно поглядывает на тебя, а Дафна так вообще слухи пускает.       Драко запустил руки в волосы, опираясь локтями на стол:        — Ну и хрен с ними… — приглушенно сказал слизеринец, но Забини все услышал.       — О-о-о, прекрасно! Молодец! Значит так: сегодня ты прекратишь себя жалеть, достанешь все свои сбережения и сыграешь в покер со старыми друзьями. Тебе сегодня просто обязано повезти.       — Откуда такая уверенность? — приподнимая голову, поинтересовался блондин.       — В любви же не везет, — хохотнул Блейз, хлопнув друга по плечу, и встал из-за стола.       — Ну, ты и мудак, Забини, — бросил ему в спину Драко.       Оставшийся день Малфой думал сколько галеонов следует взять с собой и предвкушал игру в компании друзей. Он любил покер. Во-первых, он был хорош, а, во-вторых, игра отвлекала его от посторонних мыслей. По крайней мере, так было раньше.       Сегодня был один из тех редких вечеров, когда в комнате одновременно присутствовали и Нотт, и Забини, и Малфой. Блейз скучающе развалился на кровати и рассматривал ногти. Тео менял уже третью рубашку, стоя у зеркала.       — А мы сегодня где собираемся? И кто будет? — застегивая запонки на рубашке, спросил Драко.       — Мы сегодня разговорились с когтевранцами. Так Бут любезно согласился предоставить нам свою комнату для игры. Будет еще его друг. Корнер, кажется. С нас только выпивка и карты, — отвлекшись от зеркала, ответил Теодор.       Малфой напрягся и нервно ослабил ворот.       — Тео, харе уже любоваться на себя, — закатил глаза Блейз, — Ты кого собрался соблазнять? Нас или когтевранцев?       — Да идите вы, — скорчил рожу Нотт.       — Да мы и рады, да вот тебя ждем, — не остался в долгу брюнет.       Закончив сборы, молодые люди быстро дошли до башни старост. Малфой в волнении оглядывался по сторонам. Дверь открыл Бут.       — Здорово, Терри, — оскалился Блейз, демонстрируя две бутылки огневиски в руках.       — Заходите, располагайтесь, — ухмыльнулся староста мальчиков, пропуская парней в комнату. В центре комнаты стоял большой круглый стол с пятью стульями. Драко понял, что под нужды играющих была трансфигурирована кровать. На столе стояли бокалы, нарезанный лимон и пепельница. Малфой про себя усмехнулся такой предусмотрительности. Молодые люди пожали друг другу руки и сели за стол. Нотт взял на себя роль дилера и начал раздавать карты. Когда приготовления были закончены, Драко посмотрел на свои карты: червовая дама и десятка пик. Могло быть и лучше. Если повезет, он мог рассчитывать на фул хаус или на худой конец стрит. Все эти мысли протекали в его голове, в то время как его лицо не выражало ничего кроме безразличия. Он был рожден для игры в покер, так как никто не мог заглянуть за его непроницаемую маску. Драко внимательно осмотрел стол. Блейз, уже заглянувший в свои карты, довольно сверкнул глазами, Тео потер шею, Майкл взял бутылку и, откупорив, разлил по бокалам огневиски, Терри криво улыбнулся изучающему взгляду однокурсника.       — Выпьем! — Забини поднял бокал, — За то, чтобы чаще собираться так по-мужски!       Молодые люди чокнулись бокалами.       — Для создания идеальной мужской посиделки не хватает только баб, — сально ухмыльнулся Тео, — У тебя ж тут через стенку староста девочек. Может позовем?       Майкл усмехнулся.        — Не получится. Она сегодня составляет компанию небезызвестным гриффиндорцам.       Драко залпом осушил бокал. Блейз перевел многозначительный взгляд на друга.       — Предлагаю делать ставки, — спокойно сказал Бут, как будто не заметив предыдущую реплику, — Шаг в пять галеонов вас устроит?       — Сойдет, ставлю, — ответил ему Майкл.       — Повышаю, — Забини отпил огневиски.       — Колл, — Бут достал пачку магловских сигарет, прикуривая, — Никто не против?       — Нисколько, — Тео снова посмотрел свои карты, — Колл.       — Драко, прием? Ты вообще здесь? — окликнул друга Блейз.       Малфой, все еще поглощенный своими мыслями, не сразу обратил внимание на то, что была его очередь делать ставку:       — Колл, — он взял бутылку огневиски.       Тео раскладывал флоп на столе:       — А она и в правду ничего такая стала?       — Кто? — медленно приподнял голову Драко, сжав бокал до побелевших костяшек.       — Ну, кто-кто? Наша героиня войны, — гаденько усмехнулся Нотт, — О, Терри, скажи, насколько хорошо вы сработались?       Бут выдохнул дым и приподнял бровь, без слов показывая, что он думает об умственных способностях Теодора. Нотта это, впрочем, ни капли не смутило.       — Значит, не перепало, — сделал свой вывод Тео.       Малфоя уже потряхивало. Он даже забыл посмотреть на открытые карты и уже почти было встал, чтобы врезать однокурснику, но почувствовал крепкую хватку на своем плече.       — Меня сейчас стошнит, — Блейз скривился, — Я не в настроении обсуждать фригидных магглянок.       В обсуждение включился Майкл, не понявший затею Забини сменить тему.       — Если тебе Грейнджер не по вкусу, у меня возникают опасения, что ты по Поттеру и Уизли больше.       Блейз убийственно взглянул в сторону заговорившего Корнера.       — А ванная, как я вижу, и правда общая, — не унимался Нотт.       Малфой трясущейся рукой потянулся к сигаретам:       — Позволишь? — он обратился к Терри.       — Без проблем, — парень протянул ему зажигалку.       — Повышаю, — делая затяжку, он свободной рукой нервно провел по волосам.       — Сбрасываю, — Майкл положил карты на стол.       — Колл, — все также безразлично ответил Бут.       — Повышаю, — Блейз со звоном бросил на стол галеоны.       Игра была в самом разгаре. Шел второй круг торгов. Нотт уже сбросил карты и продолжал разглагольствовать с Корнером о Грейнджер. Малфою было не до игры. Он даже не посмотрел какие у него комбинации. Были открыты еще две карты. Блейз спасовал. В кругу остались только Терри и Драко. Грязные реплики уже хорошо наклюкавшегося Майкла не давали блондину сосредоточиться на игре. Он даже не знал, сколько стоит на кону в этом раунде.       За дверью раздался звук открывшегося прохода и приглушенный смех. От неожиданности Малфой чуть не снес бокал с огневиски со стола.       — Вспомнишь солнце, вот и лучик, — заржал Нотт, — Может, пойти поздороваться?       — А чего нет? Не повезло в картах, может перепадет в любви, — Майкл поиграл бровями.       Драко не мог это слушать дальше. Звуки за дверью будто бы чуть стихли. Он встал из-за своего места и, кинув карты на стол, вышел из комнаты. От выпитого чуть пошатывало. Он провел руками по лицу, пытаясь снять наваждение. Взгляд его сфокусировался, тут-то он и увидел… Слизеринец замер. Буквально в нескольких шагах от него в общем холле стояла она и крепко обнимала рыжего ублюдка. Злость, которую он пытался сдержать на протяжении игры, вырвалась наружу.       — Снимите комнату, — скривился Малфой, растягивая слова в своей привычной манере, — Нормальные люди могут ослепнуть от такого зрелища.       — Что сказал сейчас? Повтори! — с пол оборота завелся Рон. Гермиона взяла того за руку, успокаивая.       — Иди куда шел, Малфой! Ты пьян! — устало ответила девушка.       — Замечания будешь делать своим дружкам, а не мне. Ты, маленькая мерзкая гря… — он запнулся на последнем слове, осознав, что не в силах назвать ее так. Из комнаты вылетел Забини.       — Малфой, ты совсем сдурел?! Ты же мог выиграть! Куда подор… — парень обернулся и увидел Уизли с Грейнджер, держащихся за руки. Атмосфера была явно накалена.       — Забери своего ручного хорька, пока я ему не врезал, — проговорил Рональд.       Блейз поднял руки в примирительном жесте.       — К чему эти пустые споры? Нас здесь не было, вы нас не видели, — брюнет подтолкнул Малфоя, который, не моргая, смотрел на Грейнджер воспаленными глазами, — И на заметку: кто кому еще врежет, рыжий, — он увел друга из башни старост.