Разбитая чашка

День двадцать шестой До завершения командировки оставалось посетить еще два города, но уже сегодня утром он внезапно понял, что должен ехать домой, в Москву – там что-то случилось, и он должен знать, что именно. Когда-то давно (а всего-то два года назад!) главным в его жизни была компания. Ради нее, ради своего места в ней он готов был на многое, в том числе и на подлость. Да, перед собой он не лукавил, именно так оценивал свое поведение по отношению к Кире и Кате – на одной он согласен был жениться ради ее голоса на совете директоров, другую сознательно влюблял в себя, боясь потерять контроль над финансами компании. И это еще не все! Были и более мелкие уговоры с совестью – измены Кире, вранье Кате… Все это было до тех пор, пока не познал он любовь – настоящую, безграничную, всепоглощающую любовь! Любовь неприметной скромной женщины к себе, и что еще более удивительно – свою любовь к ней. Катя… Это она, внешне неприметная, а на самом деле самая красивая женщина в мире, изменила и его жизнь, и его самого – с ней он познал настоящее счастье. Можно прожить всю жизнь и не знать, что это такое, но когда счастье приходит, его узнаешь сразу и ни с чем не спутаешь! Судьба дала ему это счастье, и он не может его потерять! Он не может потерять Катю, иначе его жизнь будет бессмысленна. О том, что скоро она одарит его еще и счастьем отцовства, он пока только вспоминал. Часто вспоминал, но постоянно это ощущение еще не жило в его сознании, он еще не сроднился, не сжился крепко-накрепко с ним – времени прошло совсем мало. Поэтому главным было не потерять Катю, выяснить, что же произошло в его отсутствие. Ревнивый ум и вспыльчивый характер подсовывали ему одну картинку страшнее другой. …Явился из Питера Михаил и вновь уговаривает ее уехать с ним… …Полянский переманивает ее в свою компанию, и не только… … Александр шантажирует ее и вынуждает… … Малиновский плетет свои обольстительные сети… … И даже Зорькин, бедный Зорькин опять маячит на горизонте совсем не в качестве ее друга! Он прекрасно знает, что ничего этого нет и быть не может – Михаил давно женат, Полянский видит в ней только делового партнера, Роман не посмеет предать друга даже взглядом на его жену, и Александру нечем ее шантажировать, хотя желание «вынудить» ее у него есть! Давно Андрей понял истинное отношение Воропаева к Катерине. Про Зорькина и говорить нечего – несчетное число раз он убеждался в его дружеском отношении. Его ум все это знает и понимает, а ревнивое сердце не может видеть возле нее никаких мужчин, и страдает… Специально не стал звонить Кате – она уговорит его подождать, доделать дела. Решил приехать сюрпризом. Но не получилось – рейс задержали и вместо раннего утра, когда бы жена еще спала, он прилетел вечером, к концу рабочего дня. Не раздеваясь сразу прошел в спальню – кого он там хотел увидеть? А увидел дорожную сумку…. Сердце пронзила боль – предчувствия не обманули его, она собирается уйти. Сел на край постели и просидел так, глядя невидящим взглядом перед собой, до ее появления. Она вошла задумчивая: поникшие плечи, морщинка страдания на переносице, опущенные уголки губ – признак того, что слезы близко. Увидела его и просияла лицом, качнулась к нему, и он, вскочив, прижал ее к себе, почувствовал радостное биение сердечка, и теплое дыхание на своей щеке – все сомнения разом вылетели из головы! Она с ним, она прежняя! Это длилось секунду… А потом она вдруг стала чужая: окаменела, отстранилась и произнесла ровным, бесчувственным голосом, таким, которым говорила последние дни по телефону: - Андрей, ты разве закончил все дела? Я ждала, что ты приедешь дня через два. - А я сегодня приехал. Ты не рада? - Рада, но ведь дела… - Какие дела, Кать? Я весь извелся! Что произошло? Что с тобой? - Со мной? Ничего… И малыш в порядке… - Кать! Посмотри на меня! Расскажи, я ничего не понимаю… - взгляд его зацепился за пустую дорожную сумку, и он пнул ее в отчаянии, - Ты собралась уйти? - С чего ты взял? Разве у меня есть на это причины? Я вещи в химчистку хотела собрать, – добавила, убирая сумку с дороги , - Ты бы разделся и умылся, а я пока ужин разогрею. За ужином обстановка разрядилась. Наперебой рассказывали каждый свои новости – давно не говорили вживую, много всего накопилось. Временами, будто вспомнив что - то, она становилась отчужденной, разговор сам собой затухал, но он уже приноровился к этому ее новому состоянию – переключался на ребенка, и она вновь становилась прежней, с восторгом говорила о своих чувствах к малышу, о том, как они вместе существуют… Он был рад этим моментам, но тревога не покидала его. С волнением ждал ночи – она все прояснит… Ночь была упоительная…. Волшебная была ночь! Будто вернулись они в прошлое, в день своего примирения. Только не совсем было так, как тогда… В ту ночь они ,поначалу несколько отчужденные, отвыкшие друг от друга, постепенно возвращались к себе прежним: любящим, пылким. А в эту ночь Катя была переменчива. То любила страстно, торопливо, будто боясь потерять его, то вдруг затихала и только позволяла любить себя… Он это потом понял – его-то страсть была постоянна. Войдя в спальню после душа, он не поверил своим глазам – жена лежала в постели в теплой пижаме и с журналом в руках. И это после месяца разлуки! Он даже оробел, не зная как на это реагировать – сам-то он одеваться не стал, прикрылся лишь полотенцем… Всегда так поступал… Да и Катя тоже… А тут вдруг пижама, да еще теплая. Понятно, что без него ей было холодно, но он же приехал! Неужели она не надеется, что согреет он ее? Или…не хочет этого? Спросил как можно равнодушнее: - Кать, ты что читаешь? - «Экономический вестник». - Интересно? - Нужно. На работе не успела просмотреть - Давай, вместе почитаем? Мне ведь тоже нужно? - Как ты себе это представляешь? - А вот так… Он придвинулся к ней ближе, просунул одну руку ей за спину, а другую положил на грудь – закольцевал! А голову пристроил на ее плече, и зашептал на ухо: - Катюш, поверни журнал, мне не видно… И сама повернись ко мне… - Андрей…мне самой так ничего не видно… - Тогда брось его, этот журнал… На меня смотри…Тебе видно, как я соскучился? А так? И она вернулась… И нет уже между ними журнала, и пижама исчезла , и губы еле успевают вставить: «люблю…» между поцелуями. Долгожданная близость, сладкая нега, восторг и отрешенность от мира… Восхитительная ночь! И никаких сомнений! А когда он очнулся от полусна – вроде всего минута прошла – она сделала вид, что спит…В пижаме, укрытая до подбородка одеялом, на краю постели, спиной к нему… А он хотел поблагодарить ее поцелуем…