Приятный вкус Магии

Я сидела в Хогвартс экспрессе, который снова вёз меня в школу, и размышляла об открывающихся мне перспективах. А думалось о многом. Начать с того, что ехать в школу мне было не особенно приятно. Снова это пренебрежение на факультете, снова вечный холод… Брр. Но были, естественно, и плюсы. Например, Люциус и зелья. Или зелья и Люциус? Впрочем, порядок изложения пары положительных сторон в таком недружелюбном месте, как Хогвартс, положения вещей не менял. На самом деле, мои чувства к платиновому блондину меня напрягали. Скажем так, это было совсем не похоже на то, что я испытывала раньше. Ну, знаете, со временем начинаешь отличать симпатию от влюблённости, влюблённость — от любви. А здесь как будто была любовь, причём сильная, болезненная. Это меня пугало. Ну согласитесь, было странным то, что мне вообще кто-то понравился из моего теперешнего окружения малолеток. Мне же уже где-то тридцать, а тут… Я бы поняла, если б я начала испытывать что-то такое к взрослому, уже состоявшемуся в жизни человеку, но к мальчику… Это было странно. Тем более, он слизеринец. Даже не так, он Слизеринец. Чистокровный, обеспеченный, магически сильный и пропитанный аристократизмом до мозга костей. Такой на меня даже и не посмотрит, побоится испачкаться. Ведь если в обычном мире я имела в обществе довольно-таки большой вес, то здесь моё положение было ох каким незавидным… Так вот, моя симпатия. Теоретически, я должна была начать его ненавидеть, ведь многие однокурсники унижали меня исключительно для того, чтобы показать Малфоям, что они полностью солидарны с их политикой чистокровности. Ой, что-то я загнула. В общем, детки хотели произвести впечатление на товарища, да оно и понятно. А я влюбилась. Как полная дура. Господи, что за стокгольмский синдром?.. Чувства какое-то время казались наигранными и чужеродными. Пока я была дома, вдалеке от объекта, они вроде несколько ослабли, что не могло меня не радовать. Может быть, всё обойдётся? Может быть, просто детская симпатия? Тело-то молодое, гормоны, перестройка организма, все дела… На самом деле, когда я приехала в школу, то ожидала хоть какой-то реакции на мой изменившийся внешний облик. Ну, всё-таки они чуяли выгоду за километр (по крайней мере, должны были), а значит теоретически — только теоретически, к сожалению — дети должны были меньше меня доставать. Но меня так же игнорировали. В общем-то ничего и не изменилось, если не считать того, что на меня стали чуть чаще смотреть. Это напрягало, но что делать с подобным я даже не представляла. Так что мне оставалось только учится, молчать и пытаться расшифровать хоть что-то в направленных на меня взглядах. Но всему когда-нибудь приходит конец. Когда я наконец поняла контекст этих взглядов (а порой и случайных прикосновений, вымораживающих меня до глубины души), то испугалась. Действительно испугалась. Что делать с подобным, я не знала. Да и что я могла предпринять? Кем-кем, а вот дурой я никогда не была. Быть может, немного наивной, но никак не глупой. И я прекрасно понимала, что со мной может сделать даже обыкновенный полукровка, которых на факультете было немало. Их не гнобили, но недолюбливали. Впрочем, если полукровка был действительно талантливым в какой-то области, то ему “прощалось” наличие грязной крови в венах. Звучит дико. Ну так вот, мы отошли от темы. Осознание того, что парней — причём не только моих ровесников, но и постарше — привлекала моя внешность, мне не нравилось, причём категорически. Я бы хотела вернуться домой живой и, желательно, целой. А разбираться с чужими невестами, которые не будут даже слушать о том, что я тут вообще ни на что не соглашалась сил не было. Но для поиска решения меня подгоняла одна и та же мысль: если ничего не сделать, что-то произойдёт. А смерть или причинение вреда такой, как я, очень легко замять, даже если у тебя не так уж много влияния и денег. Было жутко. В конце первого месяца учёбы мной настолько завладел страх, что я предприняла довольно-таки отчаянный поступок. Собрав всю волю в кулак, я поползла в обитель декана своего факультета. Объяснять свои подозрения было неприятно, но я слишком хорошо представляла, что может сделать со мной даже слабенький полукровка. Так что пришлось зажать в уголке стеснительность и говорить… Слагхорн мои опасения выслушал и обещал провести разъяснительную беседу. Самое интересное, что на этом общение с деканом моего “любимого” факультета не закончилось. Я же говорила, что люблю зелья? И то, что они у меня неплохо получаются? Оказывается, так думала не только я. Слагхорн, улыбаясь, предложил посетить лабораторию нашего факультета. Естественно, я согласилась тут же, даже не раздумывая. Мы опустились по ощущениям ниже того уровня, где располагались спальни. По крайней мере, пока я шла по коридору за своим профессором зельеварения, то буквально кожей ощущала сгущающийся холод, да и ход был слегка наклонён. Шли мы не долго, так что приступы клаустрофобии мне бы в любом случае не грозили. Слагхорн толкнул какую-то дверь, пробормотав пароль и махнул рукой, призывая идти за ним. Глубоко вздохнув, я последовала за преподавателем, мысленно гадая, почему я не слышала об этом помещении раньше, и думая, есть ли что-то похожее на других факультетах. Лаборатория поражала. Серьёзно, я пробыла в ней ещё лишь несколько секунд, но уже готова была остаться здесь жить. Насовсем. Можно даже не есть, я на воде жить буду. О Мерлин… Огромное количество котлов разнообразных материалов, полки с ингредиентами, книги, книги, ещё книги… Куча приборчиков, фурнитуры, различных черпаков и ложек, огромные столы, травы, засушенные и подвешенные гроздьями в углу. Но самое сильное влияние почему-то оказала на меня атмосфера. Тягучая и тёплая, несмотря на обыкновенный холод подземелий, она будто намекала, что я наконец попала домой. Здесь я чувствовала себя в безопасности. Слагхорн, казалось, был доволен произведённым эффектом. Он объяснил, что доступ к лаборатории имеют все ученики с четвёртого по седьмой курс, а также и некоторые уже выпустившиеся люди. При этом он довольно улыбнулся и снова показал широким жестом на комнату, предлагая чувствовать себя, как дома… но сначала нужно было занести свою фамилию в стандартный график пользования, обозначавшийся в огромной учётной книге, которая лежала на входе. Свободна лаборатория была по понедельникам с шести до десяти, по средам с двух до пяти, и по воскресеньям, с девяти вечера и до самого утра. Это показалось мне просто даром с небес, так что я довольно быстро забронировала себе это время на несколько недель вперёд, ощущая себя абсолютно счастливой. Неужели я наконец нашла в этом мире своё место? С этого момента ещё часть моего времени оказалась занята экспериментами, покупка ингредиентов теперь не была проблемой, так что я отрывалась, пока могла. Может быть, достаток у нас в семье ненадолго, и в скором времени денег опять не будет.

***

Однообразные дни, немного разбавленный теперь варкой различных зелий, тянулись один за другим, таким темпом и учёба превратилось бы в рутину, если бы не одно событие, разбавившее серость моих будней лучём света. Нет, не подумайте, что я хандрила. Напротив, я была рада тому, что могла хотя бы немного колдовать. Правда, всё ещё возникали кое-какие трудности, но сдвиги определённо были. И это радовало. Ах, да, теперь о том знаменательном для меня событии. Видимо, за этот месяц МакГонагалл надоело терпеть мои потуги на трансфигурации. На одном из занятий в начале октября она подошла ко мне и с недовольством в голосе сказала: — Мисс Гаст, сконцентрируйтесь на предмете, ещё только начало учебного года, а ваша успеваемость уже никуда не годится! Что мне было ответить? Что я не блещу талантом из-за происхождения? Что я и так многие часы занимаюсь дополнительно? Я не знала, а она явно ожидала не такого ответа. — Я стараюсь, профессор. — Недостаточно! Вы не уделяете должное внимание предмету, не смейте больше отвлекаться! — гневно говорила женщина. Наверное, она была из тех преподавателей, которые считали, что их предмет является самым важным в школьной программе. Я её понимала, трансфигурация действительно была очень полезна. Но… но как объяснить профессору — профессору! — то, что мне попросту не хватает сил? У неё наверняка огромный магический резерв, а я… А что я? Мне едва хватает на дополнительные занятия по чарам, трансфигурации и подобным предметам, на которых нас непрестанно заставляли махать палочками. И, скорее всего, МакГонагалл всё прекрасно понимала. И то, что у меня сил недостаточно, и что способности средненькие… Но раздражение унимать вовсе не собиралась. Я была готова к тому, что она разозлится. У нее и в самом деле была причина — мой провал с предметом — только вот убрать я её не могла. — Как скажете, профессор, — я покорно склонила голову вниз. — Пересаживайся на первую парту, я буду пристально за тобой наблюдать, — приказала ведьма. Я покорно выполнила её указание, подхватив свои вещи и опустившись за сиротливо стоящую впереди парту. Что ж, на самом деле, это не так уж и плохо, не правда ли? Если я буду делать что-то не так, то она, может быть, подскажет мне, как выполнить задание более правильно. Наверное. Да и на первой парте мне сидеть на самом деле нравилось. Просто я слишком привыкла прятаться от собственных сокурсников и старалась порой лишний раз не привлекать ненужного внимания. — Мистер Малфой, вы, видимо, обсуждаете с мистером Крэббом и мистером Паркинсоном что-то важное, — продолжала негодовать МакГонагалл, — не отвлекайтесь на моём уроке! Сядьте за первую парту. — С гр… — удивлённо хотел переспросить Люциус, а я вся сжалась и замерла. Я замерла. Грязнокровка. Ну да. Вот кто я в его глазах. Найдя в себе силы обернуться, я посмотрела на него и приподняла брови. Ну что же ты, мальчик? Ну давай. Это не так уж и страшно. Назови меня, как все. Это же весело, унижать слабых. Малфои же теперь и до такого опускаются, не так ли? Как бы я не храбрилась, от понимания того, что ненавистное слово сейчас будет произнесено так любимым голосом, меня начинало знобить. Наверное, даже жаль, что он не сказал этого тогда. Я бы разочаровалась, сняла розовые очки и всё было бы по-другому. Но он не продолжил, а я судорожно вдохнула. Трудно себе признаваться, но тогда я была безумно счастлива этому. Глупо, правда? Тогда он лишь покорно поднялся со своего места и направился ко мне. Я что, правда буду с ним сидеть за одной партой? Я не сплю? Даже ущипнула себя вполне ощутимо, но нет, не сплю. Маленькая девочка во мне готова была растечься лужицей розовых соплей от переполнявших чувств, но я состоявшийся человек, я смогу хотя бы поздороваться с ним. Хотя я вот уже больше года здороваюсь, а все не получила ответное приветствие. — Здра-авствуй… — робко пробормотала я, неотрывно глядя на Люциуса. А в ответ не получила даже кивка. Обидно, но ожидаемо. — Мисс Гаст, спрашивайте у мистера Малфоя, если вам будет что-то непонятно, — сухо произнесла МакГонагалл, и тут же продолжила прерванное объяснение темы урока: — Теперь запишите формулу преобразования… Каюсь, конец фразы я не услышала, так как её начало звучало в моей голове снова и снова. “Спрашивайте у мистера Малфоя, спрашивайте у мистера Малфоя…” Я не могла поверить своим ушам, украдкой взглянула на Люциуса, но он даже не кривился, спокойно смотря вперёд.

***

Люциус смотрел на меня, слушал меня, отвечал мне, пусть это и было всего на одном уроке, трансфигурации, пусть и не каждый урок, но каждую неделю. Даже такое простенькое внимание с его стороны заставляло моё сердце судорожно биться в груди, щёки — отчаянно краснеть, а язык — заплетаться. Мне потребовалось всё спокойствие, чтобы руки от волнения не тряслись, а вопросы звучали чётко. Краснела я некрасиво, дорогие однокурснички просветили. Тут уж не скроешь привязанность, когда лицо покрывается крупными красными пятнами. Так что оставалось только тренировать самоконтроль. Трансфигурации я стала посвящать ещё больше времени. Теперь не только тренировалась по заданиям предыдущих уроков, но и изучала материал следующих, заранее придумывала вопросы и записывала их на бумажку, чтобы потом выучить и без запинки задать.

***

Ритуал, который я проводила на Мабон, принёс новые ощущения, новые образы. В жертву Магии решила приносить собранные вручную цветы, листья, какие-то коренья, а также попросила у эльфов немного свежих злаков разных видов. Вроде бы считалось, что сбор подобного привечается. Но попасть в Запретный лес было трудно. Учителя, естественно, туда не пускали. Причины я не поняла, только вроде как там было опасно. Глупости. Нет, естественно, я понимаю, что где-то там, в чаще леса, действительно скрывалось что-то такое, от чего наверняка шли мурашки по коже, причём не только у магглорождённых. Так что пришлось ходить по самой опушке под присмотром Хагрида. Ха, под присмотром, да от него самого кто бы меня защитил. Видимо, моё отношение к нему было написано на лице, так что и он относился ко мне недоброжелательно. Я постаралась оставить корзинку с дарами для Магии поглубже, насколько это было возможно, в Запретном лесу, чтобы её не было видно с тропинки вдоль леса, а сама поблагодарила Хагрида — вежливость ещё никто не отменял — и отправилась украшать свою комнату оставшимися листьями и цветами. В эту ночь мне приснилось нечто странное: леса и поля с текущими по ним потоками силы, полянка, как я ощутила, в Запретном лесу, на которой эти потоки сплетались в узел. Уж не знаю, как я это поняла, но Магия будто намекала мне, что хватит Самайн в своей комнате проводить, пора бы уже на природу выбираться, да и огонь разжигать трением, а не кремнём с огнивом. Так что нужно было найти место для проведения ритуала на Самайн. Вариант с присоединением к остальным слизеринцам отпадал сразу: не пустят, ещё и посмеются. Хоть меня и не задирали, но по-прежнему считали низшим существом. Оставалось найти себе пустой кабинет с камином или же отправляться ночью в Запретный лес и разжигать там костёр, трением. К моему огорчению, поиски кабинета успехом не увенчались. Но тут мне на помощь пришли фильмы: я вспомнила про Выручай-комнату, и как раньше не додумалась проводить ритуалы там! Комната нашлась легко, а по моему требованию приняла вид лесной поляны, именно это мне и было нужно. На самом деле, это было просто громадной удачей. Таким образом я получила не только место для проведения ритуалов, но и место для возможных тренировок. И, если я не ошибалась, то колдовать в Комнате мне было легче, словно она напитывала меня магией под завязку. Так что Самайн я проводила в прекрасных условиях, пусть и жутко намучилась с разведением огня. У уставшей, но довольной меня не возник вопрос о дальнейших действиях, я пошла в свою спальню в подземельях и ожидаемо напоролась на декана Грифов. Тут же их гостиная рядом, вот МакГонагалл и патрулирует, противная. На самом деле, мне порой казалось, что она меня ненавидит. Вот уж не знаю, что служило тому виной: то ли моё происхождение, то ли причастность к нелюбимым в школе “змеям”, то ли всё сразу. Хотя от однокурсников я и узнала, что Минерва МакГонагалл — или, как её шутливо называли некоторые Гриффиндорцы, МакКошка — на самом-то деле никакая не чистокровная, а “всего лишь полукровка”. Это было странным. Нет, я не имела в виду происхождение, Мерлин упаси, мне ли об этом говорить! Я про её магическую силу, да и магический потенциал в общем. Это… это ведь невероятно! Смогу ли я когда-нибудь достичь подобного? Но здравый смысл тут же обрывал подобные мечты, причём делал это довольно резко, больновато и, стоило признать, крайне правдиво. А нужно ли мне подобное? Преподавателем, например, я себя ну вот совсем не видела, а для зелий магического резерва мне вполне себе хватит… хотя пока что рановато об этом думать, определённо. Пока я пребывала в раздумьях, женщина всё ещё хмурилась, читала мне лекции на тему хорошего поведения и шагала рядом. Сил возмущаться у меня не было, поэтому я просто согласилась со временем еженедельных отработок на ближайший месяц — благо, они не перекрывали пользование лабораторией — и была отконвоирована до гостиной Слизерина.

***

Мысленными пинками подгоняя себя, я всё-таки пришла под дверь каморки завхоза и стала ждать начала отработки. Каково же было моё удивление, когда через минуту пришёл Люциус. Я внимательно разглядывала его, делая вид, что смотрю в сторону. Что вечно идеальный, прилежный ученик забыл у Филча? Я пыталась понять это по его лицу или поведению, и небезуспешно. За год наблюдений я хоть и не научилась смотреть сквозь вежливую маску, но особо сильные эмоции могла уловить. Сейчас Люциус был зол. Стоило признать, что даже показывая такие нелицеприятные эмоции, как гнев и раздражение, он умудрялся оставаться привлекательным. Это, правда, вызывало небольшую зависть. Он-то наверняка даже не краснел, не то что я… Чёрт возьми, их этому с пелёнок учат, что ли, или подобное заложено где-то на подсознательном — если не генетическом — уровне? Обидно... Меня так и подмывало спросить, что послужило раздражителем, но я отчётливо понимала: не ответит. И дело тут будет даже не в происхождении. Я просто не вхожу в круг доверенных лиц. Мда, интересно, кто входит. Мои размышления прервал Филч, который выполз из своего “кабинета” и смерил нас недовольным взглядом. — Радуйтесь, негодники, сегодня вы легко отделаетесь. Пойдёмте в библиотеку, — сварливо сказал он и пошаркал в указанном направлении. Мы молча последовали за ним. В библиотеке нас встретила мадам Пинс и проводила в узкий проход в стене между стеллажами. Сколько раз бродила по библиотеке, его не замечала, так что без магии сокрытия не обошлось. Пройдя по короткому коридору, мы оказались в крохотной комнатушке, все стены которой были завалены книгами. Она создавала довольно гнетущее впечатление. Чулан, блин. Подобное сравнение всколыхнуло что-то в моей памяти, будто я старалась припомнить какую-то давно забытую мелочь. Не стоит думать, что я совсем забыла о прошлой жизни, да и про подарок судьбы, как я мысленно всегда именовала своё перерождение, я помнила. Просто сейчас, спустя какое-то время, воспоминания притупились. Да, теперь о комнате. Вроде бы обычный, как я уже и говорила, чулан. Ветхие обои, пара каких-то стульев и книги, книги, книги… казалось, они были везде: грудились на полу, образуя причудливые пирамиды, готовые в любой момент свалиться на головы незадачливых посетителей, стояли неровными рядами на полках, просто валялись на полу… казалось, им не было конца. — Вот тут вы и будете работать, — энергично сказала мадам Пинс. — Очень надеюсь, что к концу месяца вы полностью разберете здесь, почините все книги. А сейчас прошу ваши палочки. — И она требовательно протянула раскрытую ладонь. Я отдала палочку, все ещё не понимая, что же нужно делать. Но мои вопросы быстро разрешились. Получив палочки, библиотекарша проводила нас в соседний кабинет, чуть более просторный, в котором стояло четыре стола и находились все необходимые инструменты. Книги нужно было подклеивать, кое-где обновлять обложку или переплёт, так что работы мы и правда были обеспечены надолго. Всё это время я старалась не думать, с кем рядом нахожусь, но когда нас оставили наедине, мысли невольно вернулись к Люциусу, сидящему чуть правее меня за отдельным столом. Кажется, он уже немного успокоился, прекрасное лицо стало уж совсем непроницаемым. Похоже, Малфой задумался, глубоко погрузившись в себя, и совсем не обращал внимания на меня, механически выполняя задание. Кстати, даже такой небольшой труд руками Люциус должен бы ненавидеть. Но он ни разу не возразил Филчу или мадам Пинс, молча принял наказание, даже не попробовал что-то сказать против. Удивительно. Вот тебе и заносчивый аристократ. Хотя внутренне я радовалась, что Люциус оказался куда лучше, чем я ожидала от человека его круга, душа полнилась восхищением. Чёрт, кажется, я почти неотрывно смотрю на него вот уже полчаса, и Люциусу такое внимание явно не по нраву. Он хмурится, сжимает губы в тонкую ниточку. Ну же, мальчик, нарушь сгустившуюся тишину. — Хватит на меня смотреть, — холодно и крайне отчётливо произносит он, будто услышав мои мысли. — А то что? — тут же нагло отвечаю я, хотя меня потряхивает от волнения, а бабочки внутри уже готовы к полёту. — Ничего, просто хватит, — в его голосе звенят льдинки. Голос буквально замораживал. Фу, мальчик, как грубо. Ну, раз уж он просит… Я хмыкнула, отворачиваясь. Да это скорее похоже на приказ, нежели на просьбу… — Как скажешь, но только если ответишь, почему попал на отработки, — пытаюсь продолжить разговор я, даже повод есть. — С чего мне выполнять твои условия? — вопросом отвечает Люциус, приподняв одну бровь. Да его маска трескается! Не привык ты к такой наглости со стороны грязнокровки, но я не буду опускать глаза в пол и тихо пускать слюни в уголочке, я заставлю тебя обратить на меня своё аристократическое внимание, заставлю по-настоящему посмотреть на меня и увидеть. Я не успела продумать ответ, пришла мадам Пинс и сообщила о конце отработки. Как быстро время пролетело, я даже разочарована. Но впереди целый месяц, и я буду два раза в неделю наедине с Люциусом.