Пушистые лучи сгущающихся сумерек обхватили со всех сторон и без того неясный горный пейзаж, обволокли его множеством одеял, накрывая темнотой ближущейся ночи. Тени деревьев сладко потягиваются, становясь длиннее и тоже готовясь ко сну. Сам воздух дышит спокойствием и туманной негой, и ничто не нарушает мирного состояния величественных развалин. Камень в тусклом свете темнеющего неба кажется особенно белым, а статуя прекрасной богини Артемиды, единственная уцелевшая фигура на этом некогда поле битвы со Временем, выделяется своей невинной позрачностью среди кучкующихся обломков.
Как раз на одном из них, своей неуместностью и резкостью тона выделяется чья-то фигура в темном одеянии.
Мужчина лет двадцати семи, со свободно падающими на лицо серебристыми волосами, отливающими синевой в небесном свете. Два больших белых крыла, опущенных по обе стороны, безошибочно выдают в нем ангела, а поблескивающий золотой значок в виде креста и лилии на груди указывает на принадлежность к Второму небесному легиону. Одежда напоминает военную форму, разве что только цвет ткани выделяется на окружающем фоне глубоким синим оттенком, да и сам покрой выполнен куда более искусно, нежели создают в своих образах люди. Вот, собственно, и все, что можно сказать на первый взгляд про Истриба, первого трисмегиста Разящего легиона, святого херувима с порядковым номером семт. Зачем он здесь, когда по предписанию архистратига должен находится на Небесах?
Голова ангела опущена, а в руках он держит непонятный предмет, завернутый в плотную черную ткань. Весь монументальный образ выражает ожидание.
Наконец, на другом конце небольшой площадки, той самой, что некогда была отведена под пресловутый храм Артемиды, появляется сначала незаметная, затем, становясь все ярче и ярче, золотистая россыпь сияния чьей-то телепортации. Тысячи искр в какие-то доли секунды собираются в одну величественную фигуру, уже так хорошо знакомую читателю.
Небесный прокурор Мортиэль сложил за спиной крылья и, заметив замершего недалеко на камне ангела, двинулся по направлению к нему. Впрочем, тот не заставил себя ждать — как только он окончательно убедился, что перед ним именно тот, кого он ждал, Истриб мгновенно подхватился со своего места, поспешно опускаясь на колени перед божественным властителем.
— Fiat lux, — поприветствовал его между тем архангел. — Врата все-таки пропустили тебя?
— Да, Мортиэль-Сама, — больше трисмегист не сказал ничего, только молча протянул собеседнику завернутый в шелк предмет, не поднимая при этом ни головы, ни взгляда. Тот взял его, взглянув, но не развернув ткани, удовлетворенно хмыкнул, после чего жестом позволил ангелу встать.
— Хорошо, я доволен. Это именно то, что было необходимо. Все остальное готово? Автобус с этим супом из демонов и людей будет тут в лучшем случае через четверть часа.
— Да, Мортиэль-Сама.
— Как мне надоела вся эта комедия… — Мортиэль обошел Истриба кругом, облокотясь о ближайший выступ скалы. — Неужели Михаил правда хочет, чтобы я посвятил этой ведьме всю свою… Неделю. Это безумие. У нас столько проблем, а оба архангела носятся с какой-то девчонкой, подготавливая ее сущность к сошествию в Преисподнюю. Кому это вообще нужно? — вопрос был чисто риторическим. Трисмегист молчал, почтительно опустив голову вниз. Ему было нечего сказать. — Теперь еще и человек присоединилась. Иногда мне кажется, что Фортуна просто решила поиграть со мной в прятки! — Архангел раздраженно дернул крылом. Ближайший валун метра три в диаметре разлетелся в пыль.
— Но, тем не менее, наши войска по-прежнему сохраняют лидирующие позиции, Врата закрыты, отношения сторон не нарушены, барьер на земле держится, а ситуация полностью под Вашим контролем, Мортиэль-Сама, — тихо призносит небесный воин.
— Это верно, — Архангел усмехнулся, — Истриб… Как ты думаешь, кто в этой игре останется победителем?
— Вы, Мортиэль-Сама.
Прокурор отвернулся.
— Вообще-то я рассчитывал на более полный ответ. Да, нашел к кому обратиться за прогнозом!
— Простите…
Архангел взмахнул крыльями и исчез, чтобы снова возникнуть в пространстве, на этот раз уже рядом с Истрибом.
— Не сердись на меня, — он улыбнулся, ласково коснувшись щеки своего слуги. — У меня отвратное настроение после всей этой земной возни. Надеюсь, в скором времени я вновь получу пропуск в Рай.
Истриб снова опускает взгляд, стараясь не смотреть на Прокурора. От его прикосновения по лицу растекается сухой жар, а где-то далеко, на задворках подсознания, вспыхивают первые золотые искры.
— Все именно так и будет, Мортиэль-Сама.
С момента Творения, с самого начала времен, небесный прокурор является недостижимым идеалом прекрасного для большинства ангелов. Могущественным, восхитительно-красивым архангелом с огромным потенциалом и властью над светом, но в тоже время неуловимо трепетным и нежным, смертоносно опасным для врагов. Подобно Люциферу в свое время, Разящий олицетворял собой восходящую звезду Небесной братии. Истриб не был исключением. Еще со времени обучения в академии златокрылых он впервые услышал имя Второго архангела. Впервые увидел и навсегда потерял способность мечтать. Единственной мечтой стала мысль о разящем легионе. Желание служить Второму архангелу, сражаться в рядах златокрылых ястребов, как иногда называли воинов Мортиэля. Даже величественный архистратиг не произвел на него такого впечатления, которому подвергся юный ангел при встрече с Прокурором. С той поры вся безграничная ангельская преданность херувима принадлежала только Разящему. Любой знает, насколько велико у ангела может быть чувство верности, долга, ответственности, желания быть полезным. Истриб стал воплощением максимальной концентрации всего этого.
А потом началась война. Война с орденом Серокрылых, которая принесла множество жертв и несчастий всему небесному воинству. Однако для будущего трисмегиста это был шанс, шанс проявить себя и доказать, что он достоин чести находится рядом со вторым приемником создателя! И шанс не был упущен. Итогом битв для Истриба стало то, на что он не мог даже надеяться. Разящий, невесть каким образом все же заметивший его, не просто взял в свой легион, но назначил первым помощником, подарил сан святого трисмегиста и заставил принести клятву в верности.
— Я вижу в твоих глазах свет, — сказал тогда Прокурор, улыбаясь той чистой, восхитительной улыбкой.
С той поры Истриб поверил, что случайностей действительно не бывает, и что Книга Судеб и впрямь существует. Теперь он всегда был рядом с Мортиэлем, и в бою, и во время напряженной работы, всегда стоял он за левым плечом архангела, тихо наслаждаясь лучами его света, восхищаясь про себя его великолепием, а тот вел его за собой, поддерживая на пути света и указывая на ошибки. О большем счастье ангел не мог и мечтать.
Но однажды архистратигу вздумалось сослать младшего брата на землю, после чего Истриб, ничего не знавший об этом, мгновенно потерял с ним всякую связь. Ангел долго не мог понять, в чем дело, тщетно пытаясь найти Мортиэля в Эдэме. Потом кто-то сказал, что Второго приемника в Раю нет. Эта новость поначалу повергла трисмегиста в шок, после чего он все же решился появиться у архистратига и попросить позволения спустится на землю вслед за своим повелителем. В прошении ему было отказано, однако, несмотря на то, что Истриб был тихим и послушным ангелом от природы, ждать невесть сколько на Небесах он не мог. Он покинул Врата без разрешения и спустился на землю вопреки воле Создателя, где тут же почувствовал присутствие Мортиэля.
Это случилось в тот самый момент, когда архангел ступил на первую ступень храма.
За тот короткий диалог, что состоялся у них до этой встречи, Истриб узнал о кратком положении вещей. Мортиэль попросил его принести на встречу «каменного ловца», относительно недавно изобретенный артефакт, который может захватывать сущности. Ангел не понимал, зачем разящему мог понадобится ловец, но как всегда безукоризненно выполнил указание, не имея привычки задавать лишних вопросов. Однако за те краткие минуты разговора преданный ангел уловил, что в его идеале что-то изменилось. Архангел стал более резким, говорил напряженно, однако дело было даже не в этом… Трисмегист явственно ощущал темные волны, исходящие от всегда такой чистой и светлой ауры Мортиэля. Он не понимал, как за столь короткое время, проведенное на земле, архангел мог так измениться. Или же причина не в Земле.?
И вот, сейчас, он стоял перед тем, кому посвятил всю свою жизнь, отдал все свои чувства и волю, стоял, трепетно вдыхая аромат ладана, с опущенным взглядом и понимал, что хоть Мортиэль по-прежнему так же прекрасен, так же завораживающе улыбается и согревает своим светом, что-то изменилось.
Изменилось.
Мирный шелест мыслей прерывают первые симптомы готового вот-вот разразиться рёва. Внизу, там, где еще есть возможность проехать вездесущему монстру человеческой техники, раздается оглушительное чиханье мотора.
— Ну все, вот и конвой. Иди, я не хочу, чтобы тебя видели.
Ангел послушно отступает в тень, закрываясь крыльями и теряя очертания. Он собирается выполнить данные ранее указания и сделает это как всегда безупречно.
***
От двухчасовой тряски Сигрид стало плохо. Мортиэль так и не вернулся в автобус, поэтому ведьма нагло заняла его место, воспользовавшись тем, что Корнелий был занят оживленной беседой с Эрилим. Светохранительница усмехалась, пока рыжеволосый ангел воодушевленно описывал ей какую-то очередную историю своей победы над тьмой.
Ведьма заняла оба кресла, выставив ноги в проход и запрокинув голову на спинку. Было слышно, как терпеливый Троил объясняет Алтарее основные принципы биофизики, как Чеширский Кот негромко беседует о чем-то с Агалиарептом, наконец, как Сольвейг отчитывает кого-то по телефону. День клонился к своему логическому завершению, и Сигрид вдруг непонятно от чего стало грустно. Она смотрела в окно и чувствовала себя абсолютно чужой в этой и без нее странной компании. Даже Корнелий смотрелся тут куда более гармонично, она же, Сигрид, была словно лишней деталью, невзначай закравшейся в давно отлаженный механизм.
Впрочем, была еще Милана.
Пожалуй, этой девочке еще хуже. Ей определенно здесь не рады, да и миссия, которая ей предстоит, далеко незавидная. Сигрид была в этом уверена, хотя и понятия не имела, что именно за миссию предстоит выполнить этой неожиданно оказавшейся рядом душе. Ведьма встала и, придерживаясь за ряд сидений, побрела вглубь автобуса. Милану она нашла на предпоследнем сидении — девушка сидела, уткнувшись в телефон и ни на кого не обращая внимания.
— Привет, — как можно дружелюбнее произнесла ведьма, садясь рядом.
— Кошачий штиблет, — мгновенно отреагировала Милана, даже не поднимая головы. Сигрид растерянно моргнула, после чего все же попыталась продолжить разговор:
— Чего такая злая? Обиделась? Если да, давай сматывай все свои обиды в рулон и выбрасывай в окно, наверное из-за них так автобус трясется.
Собеседница подняла голову, некоторое время наполовину удивленно наполовину презрительно глядя на Сигрид.
— Что ты привязалась, укуренная? — наконец вопросила она. Ведьма даже опешила от такого, а Милана тем временем демонстративно отвернулась, вставив в уши наушники и отгородившись от внешнего мира тяжелыми басами музыки.
— Наглости у тебя похлеще чем у заправской ведьмы, — пробормотала Сигрид, надеясь, впрочем, что ее не услышат.
Услышали.
— Что ты сказала?! — Милана резко выдернула провод наушника и набросилась на Сигрид, норовя видимо выковорить ведьме глазки. Та завопила от неожиданности, и на этом зрячая Сигрид могла бы запросто перевоплотиться в незрячую, но счастливый случай помешал этому случиться. Агалиарепт, который совершенно неожиданно обнаружился на заднем сидении, протянул вперед когтистую руку и пригвоздил Милану к креслу, другой рукой придержав подлокотник Сигрид, чтобы она не вывалилась ненароком в проход.
— Заткнитесь обе, — мрачно прошептал демон.
Весь остальной путь Милана была подозрительно притихшая, и Сигрид, которая рада была бы пересесть, да предусмотрительно выдвинутый вперед локоть демона скорби не позволял, даже ухитрилась задремать.
Наконец автобус тряхнуло с новой силой, но видимо в последний раз, потому что после этого машина, жалобно скрипнув, замерла.
— Дальше идем пешком, — сообщил Троил.
Двери призывно отвалились от самого туловища автобуса и процессия стайкой потянулась на улицу.
***
Среди белых развалин, за спиной статуи Артемиды, Истриб изумленно замер. Он чувствовал присутствие иной сущности. Иной во всех отношениях, чего-то странного, нездешнего. Ни демон, ни ангел, не поддающееся описанию нечто. Совсем недалеко, там, откуда слышутся приближающиеся голоса…
***
— Пришли! — радостный возглас Алтареи огласил тишину развалин храма. На открытую площадку, выделенную лунным светом, вступило девять фигур. Две темные сразу отделились, заняв позиции на границе с тенью и освещенным пространством. Трисмегист из своего наблюдательного пункта отметил, что это демоны, скорее всего, из адвокатуры дьявола.
«Высшая тьма пожаловала.»
Появление Мортиэля Сигрид пропустила. Архангел возник неожиданно, так, словно всегда был рядом.
— Итак, господа, мы у цели, — объявил он будничным тоном. — Нам осталось лишь пробудить Артемиду и высвободить силовое поле. Прошу все занять места!
Ведьма удивилась, хотела было спросить, о каких местах идет речь, но в ту же секунду с изумлением обнаружила, что некогда гладкая и ровная поверхность мраморного подобия пола окрасилась в различные цвета. Она стояла на линии огромного круга, начерченного чьей-то профессиональной рукой. Точно в центре помещалась статуя богини. По кайме круга змейкой ползли руны, геометрические фигуры, знаки. Внутреннее содержимое же складывалось так, что представляло собой звезду, рассекающую площадь на сектора. Ведьма с любопытством огляделась: всего насчитывалось шесть секторов. Два уже были заняты демонами, в одном стоял Троил, чуть растерянно оглядываясь, к другому Сольвейг вела Милану. Два были пусты. Она подняла голову и встретилась взглядом с Мортиэлем. Архангел усмехнулся и показал ей на свободный сектор.
«Что же все-таки с ним приключилось возле церкви…» — подумала ведьма, но спрашивать не рискнула. Слишком напряженный момент. Послушно кивнув, она направилась к указанному месту. Проходя мимо одной из колонн, ведьма ненароком бросила туда взгляд, и на миг ей показалось, что за грудой камней мелькнул подол чьего-то синего одеяния. Впрочем, уже было достаточно темно, и ведьма не могла поручиться, что ей не почудилось.
Вот все шесть секторов заняты. Ведьма с некоторым даже трепетом волнения оглядела присутствующих: невозмутимый и как всегда мрачный Агалиарепт, скрестив руки на груди, застыл не хуже самой статуи Артемиды. Чуть смущенный чем-то Троил смотрит куда-то мимо Сигрид, однако, поймав ее взгляд, он ободряюще улыбается ей, и ведьма поневоле чувствует, что волнуется уже меньше. Ухмыляющийся Чеширский Кот обвил хвостом свои ноги, кутаясь в подобие пледа. (Где он только его достал?). А вон Милана, чувствует себя явно неуютно, все время оглядывается по сторонам и вертит в руках отвинченный из многострадального автобуса шуруп. Наконец Мортиэль. Лицо архангела выглядит жутковато, в основном за счет зловещей игры теней на бледной коже. Оранжевые глаза горят в предвкушении действия, а по губам бродит блуждающая улыбка. А может, оскал?
Ведьма поймала себя на мысли, что не в силах отвести взгляда от Разящего. Заметила она также, что и Милана смотрит на него как-то странно, совсем не с тем выражением, с каким сидела в автобусе. Однако, сам архангел, похоже, не обратил никакого внимания на них. Он подошел к самому краю своего сектора и, вытянув вперед руки, произнес одну единственную фразу:
— Intermindae aurum lactipter!
