Дети угасшей эпохи

      «Иногда меня будоражит мысль о том, как близок может быть апокалипсис.       Я пробыл здесь, в Лордране, невероятно долго. Реалии географии причудливо меняются, когда страну постигает катастрофа. Название «Анор-Лондо» всё ещё срывается с уст людей, но никто больше не вспомнит таких мест, как Хеллебург, Рувенгарт, Дорнвахт, Наара. На слуху вместо этого «Город нежити», «Мшанник», «Лесная крепость» и «Клоака», также известная как «Чумной город». Места приобрели названия согласно своим свойствам и чертам, которые имеют значение для людей нынешней эпохи, потому что старые утратили всякий смысл. Когда-то давно, после гибели Улачиля, Королевский сад переименовали в сад Тёмных корней — в память о следах, оставленных Бездной. Теперь эта функция перешла от правителей к простым людям, среди которых не осталось никого, кто помнил бы старое королевство, а значительная их часть — пришлые из других земель, никогда не слышавшие былых названий.       Каждый город в Лордране — это забытая память. Каждый храм, каждая башня и каждый дом полнятся тенями тех, кто некогда здесь жил, ходил за свежим молоком на рынок, молился перед статуей Гвиневер, любовался игрой солнечных лучей в цветных витражах, ужинал дома с семьёй, стоял на часах холодным рассветом или встречался с друзьями у городского фонтана. Тех, кто, глядя в светлое северное небо, не мог и помыслить о том, что их королевство постигнет гибель и запустение. Теперь их истории стали всего лишь далёким эхом ушедшего времени.       Нынешние лордранцы живут в окружении колоссальных стен, возведённых богами, не обладая даже умением вымостить дорогу. Они смотрят на шпили соборов и чудом уцелевшие витражи, не в силах объять умом, как человек мог создать такую красоту. Они возносят взгляды к Аксиону, на котором, как и прежде, маячит недоступный Анор-Лондо, и придумывают новые легенды вместо старых. Даже поход бальдерского короля уже стал легендой: какое-то время люди за пределами «Города нежити» называли его Бальдером, потому что солдаты Рэндалла вставали там гарнизоном.       Лордрана больше нет, а его народ растворился сквозь поколения в пёстром калейдоскопе пришлых людей и племён. Но дух прошлого всё ещё витает повсюду. Теперь, когда у меня есть источник бумаги и чернил, я могу сохранить сведения об этой эпохе. В своих записках я постараюсь, насколько могу, описать историю этих мест в преддверии катастрофы, во время неё — и после.       Коллапс стёр с лица земли самое могучее и процветающее королевство людей — то, что, казалось, было воплощением вечности. Для каждого правителя, учёного и пастуха в равной степени Лордран был непреложной константой, точкой отсчёта всего, что мы знаем. Мог ли кто угодно из живших тогда вообразить, что увидит мир, в котором больше не будет короля Гвина? Что процветающие города и могучие твердыни станут сценой для крупнейшей трагедии в истории, и все эти дома, соборы и цветущие сады станут лишь тенями прошлого? Что бессмертный владыка, освободивший мир от тирании драконов, пожертвует собой ради Пламени — и что его жертва окажется напрасной?..       Иногда меня будоражит мысль о том, как близок может быть апокалипсис. Привыкая к течению мирной жизни, мы находим успокоение в том, что все страшные вещи, все беды и горести происходят где-то там, далеко за горизонтом. Мы все играем в коллективный самообман, свято веря, что никакая сила на свете не принесёт эти ужасы в наш дом. Ужас голода, ужас войны, ужас гибели всего, что мы знаем. Страшная правда заключается в том, что апокалипсис всегда поджидает за углом. И от процветания до ужаса — только шаг».

– из записок Дориана Энгельберта.

***

      Ветер — снова ветер в ушах и пронизывающий холод.       Вперёд и вверх, сквозь призрачную дымку, взлетали искатели Пламени. Вершина горы становилась всё ближе, всё больше вырастали стены древнего города, пока не стала заметна кладка — вот она, прямо перед глазами, проносится мимо! А потом, почти в единый миг, стены исчезли из виду, и слепящее солнце ударило в глаза.       Рамильда сощурилась, не в силах пошевелить рукой. Полёт превратился в парение, и они как будто застыли в воздухе, перестав стремительно возноситься. Медленно поднимая веки, она окинула взглядом открывшийся вид, и глаза заслезились от радости.       Перед ними, залитый солнечным золотом, предстал Анор-Лондо. Кровли домов внизу, фигурные башенки и большие храмы, сады и парки — всё это простиралось вокруг до самого края горы. Вершина Аксиона оказалось не просто горным пиком, а самым настоящим плато, на котором раскинулся город богов. И посреди всего этого, выше самых высоких церквей — колоссальный кафедральный собор с многочисленными контрфорсами и шпилями, самый высокий из которых стрелой взмывал к облакам. Дворец и храм в одном лице — дом Гвина Светоносного во всём своём гармоничном великолепии — прекрасный, как застывшая музыка.       В этот краткий, мимолётный, ослепительный миг, Рами забыла обо всём. Город на вершине мира, город из её детских книг, лежал у неё на ладони. И все невзгоды будто остались позади, осыпавшись прахом. Не важно было больше ничего.       Их опустили на площадку одной из башен и отпустили. Кружа в воздухе, крылатые бестии улетели прочь, оставляя отряд в одиночестве. Только теперь Рамильда заметила, что одного из рыцарей среди них не было.       – А где же Сигмайер?.. — ахнула она, оборачиваясь вокруг.       – Унесли, — вздохнул Ксендрик, приходя в себя. — Постараемся его найти… Меня больше беспокоит судьба Логана и Беатрис: надеюсь, они выберутся из крепости.       – Надеюсь, — кивнула Рами. — Вот бы наша ворона их унесла…       – Они два сильных мага, — заметил Экберт. — Уверен, они смогут добраться до Андрэ.       Они замолчали на минуту, вглядываясь захватывающий пейзаж.       Башня, на которую их принесли, оказалась частью большого надвратного сооружения, от которого к кафедральному собору протянулся высокий мост, по бокам от которого стояли две зеркальные церкви. На дальнем конце, перед двором собора, этот мост прерывался, и глазам представала огромная восьмиугольная конструкция с винтовой лестницей и несколькими мостками под разукрашенным куполом, которые подходили нижнему мосту по ширине и словно обрывались в воздухе. С трудом, но Рамильда вспомнила её по гравюрам из книг: Спиральная башня! Это сооружение приводилось в движение большим механизмом, который вращал башню и менял её высоту, соединяя или разъединяя проходы. По всей видимости, кроме центрального моста, были ещё и другие пути.       Одно бросалось в глаза больше всего: город представал совершенно пустынным. Ни стражи на башнях, ни прохожих на улицах внизу — куда ни глянь, в Анор-Лондо не было ни души. При этом город отнюдь не казался заброшенным: стены и башни, кровля домов и церквей, окна и витражи — всё было в идеальном состоянии. Что происходило здесь?.. Неужели все жители города действительно исчезли, и только древняя магия всё ещё придавала ему такой стерильный вид?..       Анор-Лондо встречал их тотальной тишиной.       – Надо разведать обстановку, — произнёс Рю, положив стрелу на тетиву. — Идём. Восстанавливаем построение.       Спустившись по лестнице, они оказались на просторной площадке с балюстрадой, откуда явно был какой-то ход на центральный мост. Оглядевшись, они заметили две фигуры у прохода в надвратную башню, что возвышалась над ныне замурованными воротами. Там стояли два великана в латных доспехах, и ветер колыхал их белые накидки с золочёной вязью по краям. Три человеческих роста, закрытые шлемы с гребнями, золотистый орнамент на броне, огромные алебарды и башенные щиты — всё это внушало трепет. Часовые застыли недвижно, подобно изваяниям.       Какая-то сила плавно тянула Рамильду в сторону прохода. Ощущение было знакомым: её звал волшебный костёр. Переглянувшись, гости Анор-Лондо осторожно приблизились к проходу, не спуская глаз с часовых: немые истуканы никак не отреагировали на них.       Они очутились в большом светлом зале с колоннадой вдоль стен и мозаикой на полу. В двух нишах по бокам застыли две статуи: в одной безошибочно узнавался Орнштейн Драконоборец, воздевший своё прославленное копьё. Другая изображала неизвестного Рамильде рыцаря в гротескных доспехах, которые будто делались под толстяка, и со столь же гротескным молотом в руках.       В дальнем конце зала, посреди специальной ниши в полу, горело волшебное пламя. Рядом, прислонившись к колонне, стояла фигура рыцаря в доспехах латунного цвета. Шлем с опущенным забралом был украшен сзади продольным гребнем в виде полумесяца. Это была первая живая душа, повстречавшаяся им в Анор-Лондо, и сердце у Рами забилось чаще. Завидев отряд, этот рыцарь медленно шагнул им навстречу и поклонился, приложив кулак к сердцу.       – Добро пожаловать в затерянный город Анор-Лондо, — произнёс женский голос с отзвуком властной торжественности. — Избранные немёртвые здесь — редкие гости. Прошу, проходите к костру, — рыцарша сделала приглашающий жест рукой. — Даже умертвиям порой требуется отдых.       – Звучит заманчиво! — первым отозвался Ксендрик, дежурно улыбнувшись. — А позвольте спросить: как можно к вам обращаться?       – Можете звать меня рыцарем Тёмной Луны, либо Привратницей. Таков мой долг: я страж последних врат и хранительница этого костра.       – Очень приятно! — чародей совершил реверанс. — Ксендрик, к вашим услугам. А что за исполины стоят на страже у прохода? Выглядят весьма внушительно.       – Это гомункулы-часовые. Если вы встретите их на своём пути — не приближайтесь и просто идите мимо. Они вас не тронут, если только сами не нападёте. Если ваш путь лежит в кафедральный собор, вам нужно войти под ротонду на площадке и спуститься на магическом лифте. Если вы действительно избранные немёртвые, в конце пути вся правда откроется вам. Что будет дальше, зависит только от вас. Пока же прошу, отдыхайте.       – Спасибо, — кивнул Ксендрик. — Отдых нам не помешает.       – Великолепно, — заметил Рю, не скрывая сарказма. — Ещё одно откровение. Разумеется, дозированное и очищенное от примесей, так?       Лунная рыцарша взглянула на него, но не ответила. Ксендрик попытался смягчить обстановку:       – Посмотрим, посмотрим. Всё будет видно, когда дойдём.       – Простите, — заговорила Рамильда. — Вы сказали, что вы — хранительница этого костра?       – И при этом — рыцарь Тёмной Луны? — прибавил Экберт.       – Всё верно, — ответила Привратница. — Эти вещи не мешают друг другу. Кому-то в этом городе нужно зажигать огонь маяка для заблудших.       – А что же здесь произошло? — спросила Рами. — Здесь совсем нет людей. Неужели все покинули город?       Привратница снова ответила молчанием. Демонстративно отойдя к колонне, она скрестила руки, следя за отрядом. Слегка смутившись, Рамильда, тем не менее, продолжила:       – Мы встречали леди Киран не так давно. Она говорила, что её приказы исходят из Анор-Лондо, и что она подчиняется принцессе Гвиневер. Это так?       Снова молчание. Ксендрик картинно вздохнул:       – Рамильда, милая, мне кажется, нам не стоит наседать на наших гостеприимных хозяев с расспросами — по крайней мере, сразу же.       – Учитывая, как мало сказала нам леди Киран, — вмешался Экберт, — думаю, что леди рыцарь явно тоже блюдёт наказ не распространяться о внутренних делах Анор-Лондо.       – Скорее всего, — согласился Ксендрик. — Иначе бы с нами говорили не откровениями.       – Ну что, располагаемся? — произнёс Рю, первым шагнув вперёд. Оставив лук и шлем, он сел у костра спиной к Привратнице, демонстративно положив ножны с катаной справа от себя. Рамильда, разочарованно вздохнув, последовала за ним.       Солер аккуратно разместил все фляжки с эстусом возле костра, пока Экберт и Рю принялись чистить пушку от нагара. Они пытались вести себя так, словно Лунной рыцарши и не было радом с ними: сокрушались, что расстались с Логаном и Беатрис, беспокоились за судьбу Сигмайера, подсчитывали боезапас. Помогали друг другу снимать доспехи и полусерьёзно сетовали на нескончаемые испытания. Привратница, удостоверившись, что гости разместились, отошла в сторону и умиротворённо уселась на резной табурет у статуи Орнштейна. Рамильда то и дело бросала взгляды в её сторону, и в конце концов, не вытерпев, решилась снова приблизиться к ней. Лунная рыцарша встала при её приближении.       – Простите, что беспокою, — произнесла Рами, почтительно кивнув. — Я не собираюсь выпытывать у вас подоплёку происходящего. Но есть вопросы, которые я должна задать.       – Спрашивай, — ответила Привратница. — Я отвечу, если смогу.       – Мы явились сюда не только как пилигримы. Мы гонимся за рыцарем Фины по имени Лотрек. Мы подозреваем его в убийстве хранительницы в Святилище Огня — Анастасии. Вам ведь известно о ней?       – Я знаю про Анастасию, — кивнула Привратница. — Клинки уже ищут Лотрека. Насколько мне известно, в Анор-Лондо его нет. Едва ли у него нашёлся бы способ пробраться сюда.       – Значит, пока никаких следов?..       Привратница покачала головой.       – Ясно, — вздохнула Рами. — И вы… тоже думаете, что это его рук дело?       – Доподлинно мы не знаем, как и вы. Но основания для подозрений есть. Новость, которую вы разнесли, достигла многих ушей. Так или иначе, убийство хранительницы огня — тяжкий грех, и Тёмная Луна просто так это не оставит.       – Понимаю, — кивнула Рамильда. — Меня… очень волнует один вопрос. Правда ли, что хранительницу огня можно вернуть к жизни, пока цела её душа? Мы смеем надеяться… что Анастасию ещё можно спасти.       – Это правда. Должно, конечно, уцелеть и тело — тогда при помощи определённого ритуала её получится воскресить. В каком-то смысле, душа хранительницы — это часть Первородного Пламени, и именно поэтому такое вообще возможно. Помимо этого, потребуется ещё и человечность, однако — да, это возможно.       Рамильда слабо улыбнулась. Где-то внутри снова шевельнулся огонёк надежды.       – Отрадно слышать. Когда мы пройдём испытание до конца, то непременно поможем разыскать убийцу.       Привратница медленно и признательно наклонила голову, не произнеся ни слова. Рамильда порывалась уже отойти, но любопытство взяло над ней вверх: дотронувшись пальцем до подбородка, она спросила:       – Я так понимаю… есть причина, по которой вы не поднимаете забрала?       С секунду Привратница колебалась с ответом.       – Однажды мне опалило лицо — и на память об этом остался уродливый шрам. Я предпочитаю… не смущать людей его видом.       – Сожалею… Неужели людей настолько смущает ваше увечье?       – Во мне привыкли видеть хранительницу огня. Рыцаря Тёмной Луны, руку божественного закона. Скорее образ, но не человека. Меня устраивает такая роль.       Рамильда страстно хотела выразить сочувствие, но не смогла подобрать слов. Она не знала даже, чего в этих словах было больше: стеснения собственных шрамов или людского презрения, которое Привратнице пришлось вытерпеть. Помолчав пару мгновений, она всё-таки решилась продолжить:       – Не знаю, долго ли вы уже здесь, но… знакомы ли вы с рыцарями Гвина? Теми тремя, что остались?       – Да. Я имела честь служить бок о бок с ними.       – Пускай мой вопрос не покажется вам странным, но… какие они из себя, как люди? Я знала их только по книгам и летописям, всегда считала их героями… Но одно дело — слышать о ком-то множество хороших вещей, и другое дело — знать их лично. Я… хотела бы знать, что вы о них думаете.       Привратница посмотрела на неё сквозь щель забрала, выдержав паузу. На какой-то миг Рамильде показалось, что она так и не даст ответа, но потом клинок Тёмной Луны хмыкнула с усмешкой, будто что-то уяснила для себя.       – Я не была к ним близка, и потому едва ли могу дать должную оценку. Но в той мере, в которой я их узнала, я решила, что они достойны своей репутации. Я знала их как… честных и принципиальных людей, для которых идеалы — не пустой звук.       От Рами не ускользнуло, что Привратница говорила о них в прошедшем времени — но так, что нельзя было однозначно заключить, что рыцарей больше не было на свете. Тем более что они видели леди Киран совсем недавно, живую и здоровую — и Рамильда была уверена, что они с принцессой Зарёй находились где-то здесь. В том же месте, где их ждала правда.       – А капитан Орнштейн, сир Гох… живы ли они сейчас?       На этот раз ей действительно ответили молчанием. Рамильда кивнула.       – Понимаю. Спасибо вам за ответ.       – Спасибо за вопрос, — отзеркалила жест Привратница. — Вам стоит набраться сил перед завтрашним днём. Последний отрезок пути не будет лёгким. Желаю удачи.       – Благодарю.       Рамильда почтительно поклонилась ей и пошла к своим. Теперь на душе было чуть спокойнее, а это уже немало значило.       Вечернее солнце клонилось к закату. Рю порывался расставить дозор, как обычно, но Экберт указал на то, что едва ли здесь им грозит опасность — Ксендрик прибавил, что, если бы здешние хозяева хотели их убить, они бы уже сделали это иным образом. Вскоре, когда снаружи уже темнело, Рамильда поднялась наверх, на башенную площадку, чтобы насладиться наступающими сумерками.       Небо над Анор-Лондо было синее-синее, усыпанное первыми звёздами и увенчанное полумесяцем. Было даже непривычно, что теперь облака большей частью оставались под ними — лишь самые лёгкие дымчатые перья парили над головой, как косые паруса неведомых кораблей. Звёзды сегодня были особенно яркими — почти как те, что она видела во снах. Рами смотрела на силуэты высоких шпилей и пустынные улицы внизу. Как бы хотела она, чтобы в этих тёмных окнах горел свет! Чтобы огоньки плясали далёкими светлячками в уличных фонарях, и силуэты прохожих мельтешили меж красивых, уютных домов, и чтобы каждую минуту в этом городе случались истории — маленькие, но столь значимые для каждой отдельной судьбы.       Она слишком любила жизнь. И хотела бы видеть её везде — особенно здесь, в городе на вершине мира. Но Анор-Лондо отвечал ей тишиной. И всё же, пускай столица Лордрана напоминала заброшенную пустынь, Рамильда не могла избежать чувства тихого восхищения.       В какой-то момент на лестнице послышались шаги: это был Кацумото. Он встал рядом с ней, придерживая рукой рукоять катаны, и заговорил:       – Хороший вид, да?       – Угу, — хмыкнула Рами, кивнув. — Ты когда-нибудь думал, что окажешься так далеко от дома?       – В последние годы я удалялся от дома каждый день. Так что в моих глазах это лишь часть пути.       – Резонно. А вот для меня это всё… иначе. Знаешь, как будто я перешла какую-то грань. Почему-то я только здесь по-настоящему почувствовала, насколько я… далеко. И как всё нереально теперь.       – Только если смотреть на это из той, прежней жизни.       – Да. Хотя после появления метки мне то и дело казалось, что весь этот путь — это и есть теперь моя настоящая жизнь. А всё, что было прежде — так, всего лишь сон, прелюдия.       – Но это не так, — заверил Кацумото, повернувшись к ней лицом. — Наша «нормальная» жизнь имеет очень большое значение. Всё-таки и она тоже сделала нас теми, кто мы есть.       – Ты прав. Я надеюсь только, что… нам всем хватит сил об этом помнить. О том, ради чего мы отправились в путь. Это всё серьёзно… — Рамильда вздохнула, вспомнив капитана де Планси. — Серьёзно, и весьма.       – И какая только магия сохраняет всю эту красоту? — Рю оглядел простиравшийся под ними город. — Может, какие-то боги и остались здесь?       – Вскоре узнаем. Это даже странно — видеть их наследие вот так, на ладони. Как будто гравюры из детских книг ожили перед тобой…       – Почему ты так доверяешь Киран? — сменил тему самурай. — Только потому, что она герой легенд?       Рамильда с секунду молчала.       – Не знаю, сумеешь ли ты понять. Но для меня, как рыцаря, идеалы, которые защищает Киран — это больше, чем просто слова. Честность, преданность, свобода… их очень легко променять на пустышку — и подчас тяжело их держаться. Каждый человек с этим сталкивается, а уж рыцари — и подавно. А рыцари Гвина — это первоисточник этих идеалов, основатели нашей традиции. И поэтому для нас они — это воплощение всего, на чём стоит наше кредо. Как герои, с которыми хочется стоять плечом к плечу — потому что они бросили вызов силе, против которой никто не осмеливался пойти, и даже после победы не изменили себе.       – Ты так уверена, что они остались прежними? Ты ведь даже их не знаешь. А сказки и легенды зачастую приукрашивают правду.       – Это так. Но… эти сказки — не пустое враньё. В тёмное время трудно жить не по лжи. И я… понимаешь, я видела по глазам Киран, как она страдает. В том числе от того, что не может во всём быть с нами открытой. Потому что таков приказ, — она выразительно посмотрела другу в глаза. — А клятва — это тяжкое бремя в такие моменты. Потому-то мне и кажется, что они — действительно те, кого я знала по книгам. Они… не из тех, кто предаст себя. Я отказываюсь верить в такое.       – Люди меняются, — протянул Кацумото, покивав. — Живёшь на свете веками — кто поручится, что ты останешься прежним?.. Я вот лично хочу побольше ко всему присмотреться. Слишком много сомнений. Много фальши.       На это Рамильде не захотелось отвечать. Они с Кацумото попросту слишком по-разному чувствовали ситуацию, и свои чувства были ей слишком дороги. В конце концов, Рю сменил тему:       – Сегодняшний бой прошёл весьма хорошо, не находишь?       Рами повернулась к товарищу с лёгкой улыбкой.       – Хочешь сказать, мы стали по-настоящему слаженной командой?       – Именно.       – Согласна, — кивнула она, глянув на звёзды. — И твоя пушка — боги, это было что-то с чем-то. Такого они точно не ожидали. Может, в этом и есть суть испытания? — она весело усмехнулась. — Когда людям надоест биться башкой о непреодолимую преграду, они просто соберут осадное орудие и снесут преграду целиком.       – Если бы только так можно было решить все проблемы, — вздохнул с улыбкой Рю. — Мы сегодня все постарались.       – Хорошо, что мы сошлись, — прибавила Рамильда с лёгкой улыбкой.       – Да. У нас дома говорят, что наши предки за нами приглядывают — и помогают в трудную минуту. После сегодняшней битвы… думаю, твой отец бы тобой гордился.       Рамильда на мгновение смутилась и замолчала, отведя взгляд. Но эти слова были ей приятны.       – Я заговорил о чём-то, о чём не следовало? — уточнил Рю.       – Нет, ни в коем случае. Просто… мне всегда было очень важно быть достойной его. Да — пожалуй, мне нравится мысль, что его дух действительно был со мной в этой битве. Каким-то незримым образом… Солер говорил подобное про своего бога. Про то, что его часть всегда рядом с ним, будто подставляет плечо в трудную минуту. Не знаю, способны ли души смертных на такое. Но наверное… если даже не они, то сила нашей памяти помогает нам.       Рю пожал плечами.       – Боги нынче редко отвечают на молитвы. Так что кому, как не смертным, брать всё в свои руки.       – Тут не поспоришь, — слабо улыбнулась Рамильда, глядя на кафедральный собор. — Мне думается, правда, что для них всё было точно так же — много лет назад. Когда они вступили в войну с драконами.       – В каком смысле?       – Как бы сказать… мы привыкли видеть Гвина и его соратников богами, но ведь церковные каноны — это одно, а история — упрямая штука. Сведений осталось мало, но вполне известно, что когда-то давно они были простыми смертными — ещё до того, как нашли Первородное Пламя. И тогда, давным-давно, не казалось ли им, что их боги, теперь давно забытые, тоже их оставили?.. И что именно им теперь суждено изменить этот мир?.. Может, именно поэтому они пустились в своё путешествие к Пламени, почти как мы? И мир, в котором жили они тогда… был столь же мрачен, как для нас теперь.       – Интересная мысль, — хмыкнул Кацумото. — О таком я, признаться, не думал. Ваших историков я читал мало, поэтому вся древняя история для меня — область легенд. Возможно, это и правда. Но об этом мы уже никогда не узнаем, потому что боги позаботились об этом, создав вокруг себя культ, — язвительно закончил он.       – Быть может…       – Я бы предпочёл думать, что у людей хватит сил возвыситься до их уровня. И справиться с любым вызовом, который бросит судьба. Иные из нас ничем не хуже богов — только у нас нет той силы, которой обладают небожители, — он протянул ладонь к собору и медленно сжал её в кулак. — И если, вопреки всему, мы сможем победить, то нужны ли нам вообще боги?       – Хороший вопрос, — задумалась Рамильда. Взгляд у неё погрустнел. — Не знаю, как мне ответить. Наверное… каждый должен решить для себя. Я знаю одно — с помощью богов или без, но я дойду до конца.       Рю одобрительно усмехнулся.       – Такие мысли мне по душе. Признаться, мне… нравятся наши приключения. До того, как я умер, я постоянно пытался стать сильнее, искал сильных оппонентов. И Лордран даёт мне это с лихвой! Но на деле… — он вздохнул и мечтательно улыбнулся. — Настоящая причина — в вас. Мне сложно это говорить, но я ко всем вам привязался — и не хочу вас потерять. Вы стали теми людьми, которым мне не страшно подставить спину. А такого в моей жизни не было никогда.       Рамильда даже опешила на мгновение. Это был первый раз, когда она слышала что-то подобное от обычно замкнутого Кацумото — да ещё и подобное признание. Но от этой неожиданности стало приятно и тепло на сердце.       – Что ж, — усмехнулась она, — могу разве что позавидовать человеку, который в первый раз испытал такое счастливое чувство.       – После предательства брата мне было сложно снова научиться доверять людям. Наверно… я просто по-детски обиделся.       – «По-детски»… — усмехнулась Рами. — Все мы люди. И имеем право на обиду, — она посмотрела ему в лицо и признательно кивнула. — Спасибо тебе. Это многое значит.       – Это я должен быть благодарен, — он отстранился от парапета и зашагал обратно. Обернувшись через плечо, он остановился и сказал напоследок. — Будь собой, Рамильда. Даже если сказки окажутся ложью.       

***

             Сон был спокойным в эту звёздную ночь.       Близость волшебного костра обволакивала Рамильду теплотой и непередаваемым чувством уюта, как будто она спала не на войлочной подстилке, завернувшись в плащ, а в мягкой постели у себя дома. Такое чувство она испытывала только у костра Анастасии — доброе, нежное и тёплое. И теперь, проснувшись, она ощущала себя полной сил, а всю боль от вчерашних ран и ушибов как рукой сняло.       Оставался последний отрезок пути. Ещё немного — и не будет больше никаких тайн, никаких испытаний, и что бы там ни замыслили боги, их отвага и жажда жить восторжествуют. И тогда, быть может, они наконец узнают, как положить конец проклятию.       Весь отряд пребывал в добром расположении духа. Приведя в порядок снаряжение и подкрепившись, они попрощались с Привратницей и двинулись в путь.       В чистом небе над Анор-Лондо сияло солнце. Прикрывая глаза от слепящих лучей, они миновали башенку со сквозной аркадой, в центре которой находился упомянутый Привратницей лифт, и вышли на обзорную площадку, окидывая взглядом пейзаж Анор-Лондо. Длинный мост, обрывавшийся в никуда, две симметричные церкви по бокам, Спиральная башня с её мостками, а за ней — заветный кафедральный собор. Упершись рукой в мраморную балюстраду, Рю уставился вперёд, разглядывая залитую солнцем картину. Рамильда остановилась, подставляя лицо свежему ветру, колыхавшему её рыжие волосы.       – Ну что, идём в гору, друзья? — сказал Солер с ободряющей улыбкой, взглянув на небо из-под козырька ладони. — Погода чудесная, мы с вами уже над облаками, ближе к солнышку, осталось только руку протянуть.       – Смотри не обожгись, Солер, — протянул в ответ Ксендрик с едва заметной улыбкой.       – Что ж, — произнёс Рю. — По всей видимости, нам нужно как-то попасть в эту башню за мостом. Я присмотрелся к ней утром. Видите, вон там, у неё под куполом? — самурай указал пальцем. — Это площадка с рычагом. Подозреваю, что именно он приводит башню в движение. Площадка сейчас соединена мостиком с левым собором, видите? Если опустить её и повернуть на девяносто градусов, эти мостики как раз соединят основной мост, — он обозначил задуманное движение руками. — Осталось понять, как нам попасть к рычагу.       – Может, стоит тогда пройти через левый собор? — поинтересовался Экберт, указывая на левую церковь. — Его контрфорсы практически вплотную стоят к мосту, один из них — совсем рядом с нашей стороной. Если постараться, можно аккуратно пройти по арке контрфорса и спрыгнуть на балкон, видите? А уже из собора мы попадём в центральную башню.       – Хорошая мысль, — одобрительно кивнул Рю. — Хм… любопытно, что только у левого собора контрфорсы такие длинные. У правого они недосягаемы, хотя по высоте церкви одинаковы. И вообще, выглядит так, что башня должна соединять оба собора, но справа мостик уходит в никуда…       Рамильда пригляделась: действительно, теперь эта занятная деталь бросалась в глаза. Им будто специально готовили маршрут, но ведь не могли же эти церкви строиться с подобным расчётом? Сейчас, впрочем, архитектурная задумка стародавних зодчих не очень её занимала. Куда больше рыцаршу беспокоили фигуры, примостившиеся на вытянутых шпилях башен, окружавших кафедральный собор. В тёмных силуэтах угадывались крылатые демоны — те самые, что перенесли их в Анор-Лондо. Из-за солнца она не могла сказать наверняка, но ей казалось, что в руках они держат длинные копья.       – За нами наблюдают, — сказала она, не сводя взгляда с крылатых стражей. — Те крылатые демоны, вон там. Такое чувство, что они ждут, пока мы двинемся.       – Думаешь, они нападут? — спросил Кацумото.       – Уверена.       – Тогда надо думать. Можем действительно пройти через контрфорс. Другой наш вариант — забросить крюк на верхнюю площадку башни, чтобы сразу добраться до рычага. Но сделать это нужно быстро — чтобы один лез, а остальные прикрывали.       – Да уж, — Солер повёл плечами и встряхнулся. — С этими демонами на шпилях я не возьмусь сказать, какой вариант лучше. Они явно замышляют подкинуть нам какую-нибудь гадость, даже если мы пойдём через собор…       – Но даже это будет безопаснее, чем лезть на площадку, — заметил Экберт. — Один удачный выпад демона — и тот, кто полезет, рухнет вниз.       Кацумото хмыкнул, задумчиво теребя подбородок.       – Возможно, Спиральную башню получится повернуть с помощью какого-нибудь рычага, который находится не на ней. Если башня — своего рода лифт, было бы резонно иметь возможность запускать механизм извне.       – Возможно, мы отыщем его в соборе, — сказал Ксендрик. — Что ж, какой из наших вариантов безопаснее? Я бы проголосовал за него.       – Как я понимаю, недостатки есть в обоих случаях, — произнёс Солер, почесав голову. — В соборе мы можем напороться на засаду, а если полезем на башню — тот, кто полезет, будет беззащитен. И рассчитывать сможет только на прикрывающих… — он задумчиво потеребил подбородок, выдержал паузу и кивнул своим мыслям. — Знаете, я готов рискнуть. Без кольчуги я взберусь довольно резво.       – Как смело с твоей стороны, Солер, — ответил Ксендрик с ноткой иронии в голосе. — Не устаёшь восхищать своей отвагой. Ох… — чародей качнул головой, будто терзался муками выбора. — Ну, если ты уверен в своих силах, тогда, пожалуй, стоит попробовать.       – Можно ещё обвязаться второй верёвкой, для страховки, — продолжал Солер. — Чтобы её держал, скажем, сир Экберт, а другой конец обязать вокруг какой-нибудь тумбы вон там, на балюстраде, — он указал на край площадки, упиравшейся в пустое пространство.       – Лучше я полезу, — вызвалась Рамильда. — У Солера есть молнии, а я всё равно буду бесполезна внизу.       Ксендрик зашипел, как будто его ужалили. Скривившись, он обеспокоенно взглянул на Рамильду и произнёс:       – Может… всё-таки нам лучше не идти на такой риск?..       – К чёрту, — тут же сказал Кацумото, махнув рукой. — Я не могу вами рисковать. Идём через собор.       – …Да, пожалуй, — покивал Ксендрик. Рами слегка непонимающе подняла бровь, но ничего не сказала. И с чего бы чародею так резко менять ход мыслей? Ведь только что он был совсем не против рискованного плана… Развернувшись следом за Рю, она надела свой шлем с красным пером и застегнула ремешки на подбородке.       – Двинемся вперёд вдвоём, Экберт, — на ходу рассуждал Рю, пока они шли к магическому лифту. — Ты будешь прикрывать нас, стоя на контрфорсе.       – Понял, — сухо кивнул бальдерец.       – Я спущусь первым, — продолжал Кацумото. — Ксендрик, вы с Солером прикрывайте нас от демонов, если они нападут. Рамильда, защищаешь Ксендрика.       – Будет сделано, — рыцарша обернулась на чародея и с улыбкой кивнула ему. — Пусть только попробуют его тронуть — сама отращу крылья и посшибаю их вниз!       – На что только не способны рыцари Асторы, — усмехнулся Ксендрик. — О лучшей защите я бы и мечтать не мог.       Отряд собрался на круглой платформе, разукрашенной синим геометрическим орнаментом. Рю наступил на металлическую плиту в середине, края платформы окутались лазурным сиянием, и она плавно поехала вниз, перенося их в просторный зал. Наравне в другими Рамильда не могла сдержать восхищённого вздоха: платформа попросту парила в воздухе, не связанная никаким механизмом, и такое она видела впервые. Даже если здесь поджидала опасность, это не обесценивало всего, чем завораживал её город богов.       Когда волшебная платформа остановилась, они сошли по винтовой лестнице, миновали высокую арку в стене и оказались в начале длинного моста. Замерев на мгновение, они переглянулись, и Экберт молча указал налево — на арку контрфорса, уходившую к церкви. Спрыгнуть на контрфорс можно было прямо отсюда, с площадки перед мостом.       – Пошли, Экберт, — скомандовал Рю. — Остальные стойте здесь и прикрывайте нас, как только мы добежим — дальше вы.       Рамильда обнажила клинок и встала подле Ксендрика, Пока Рю и Экберт аккуратно слезали на контрфорс, она повернула голову и тут же заметила крылатого демона, примостившегося на карнизе Спиральной башни. Вскинув меч в его сторону, она крикнула, предупреждая товарищей:       – Крылатые! Там, на башне!       В тот же миг демон пронзительно завизжал, и Рами поморщилась от противного звука. Она чуть расставила ноги, готовясь встречать незваных гостей. Рю с Экбертом, не мешкая, побежали вперёд по узкой распорке. Прошло несколько секунд, и демон сорвался в полёт, а следом за ним из-за Спиральной башни стремительно вылетели его собратья. Щурясь от слепящего солнца, Рамильда силилась их сосчитать: один, два, три — восемь крылатых недругов с копьями неслись прямо к ним. Поднимая щит, она тихо процедила:       – От солнца заходят, гады… Ксендрик, давай волшебный щит, — бросила она, не оборачиваясь.       – Сию минуту, — ответил чародей, сплетая заклинание.       Демоны обрушились на них, как ураган. Но вместо того, чтобы спикировать с копьями наперевес, они принялись кружить в воздухе и, к удивлению Рами, их копья озарились знакомыми сполохами молний. Демоны заходили с разных сторон, явно рассчитывая бить в спину тем, кто подставится, а значит, лучшее, что они с Солером могли сделать — это встать спина к спине по разные стороны от Ксендрика.       – Солер, прикрывай слева! — выпалила Рамильда, поворачивая корпус.       – Слышу тебя! — ответил солнечный рыцарь.       Молнии с неба обрушились вниз. Едва Рамильда приняла одну на щит, как другой демон, пролетая мимо, швырнул ещё одну, и она едва успела шагнуть правее, чтобы закрыть Ксендрика. Выбивавшиеся из-под шлема волосы встали дыбом от наэлектризованного воздуха. Из-за плеча с характерным звоном вылетела большая стрела души, изгибаясь в полёте, и сразила крылатую бестию. Та с визгом упала в пустоту между собором и мостом. Послышался треск — это Солер метнул свою молнию. Рамильда завертела головой, высматривая новую угрозу — солнечные блики плясали в глазах, и только благодаря оклику Ксендрика она поняла, откуда исходит опасность:       – Рами, сверху левее! — предупредил чародей, бросая новую стрелу.       Она инстинктивно подняла зачарованный щит и сумела поймать очередную молнию, даже не заметив противника. Пока часть демонов отвлеклась на Рю с Экбертом, остальные продолжили осыпать их перунами. Они кружили в воздухе так, чтобы не летать близко друг с другом, и потому приходилось выцеливать их по-отдельности. Рыцарше оставалось только стиснуть зубы и прикрывать товарищей. Удачный бросок Солера — и вот ещё одна бестия падает вниз, прямо у её ног, кувырнувшись от силы удара. К вящему удивлению Рами, лишь только демон замер, его тело рассыпалось белыми искрами — прямо как их собственные, всякий раз, когда они умирали. Что это могло значить, она предположить не могла — было попросту не до этого.       – Рамильда, бегом сюда! — донёсся окрик Рю с того конца контрфорса. — Ксендрик, Солер, шагом! Не прекращайте стрелять!       – Беги, я прикрою Ксендрика, — произнёс Солер.       Собравшись с духом, Рамильда юркнула мимо товарищей, слезла на контрфорс и побежала вверх по арке-распорке. Бежать по неровному камню оказалось сложнее, чем на первый взгляд — и хорошо ещё, что арка была достаточно широкой и пологой. Рю стрелял по демонам из лука, стоя за щитом Экберта, но ему тяжело было целиться против солнца. Пробежав сквозь фигурную башенку, венчавшую опорный столб, Рами достигла середины арки, когда Пурпурный Плащ окликнул её:       – Леди Рамильда, осторожно!       Он указал в ту сторону, откуда шла опасность: один из демонов летел прямиком на неё с копьём наперевес. В тот же миг ещё один, огибая её по дуге, готовился выпускать молнию — и Рами поняла, что если закроется от одной атаки, то подставится под другую. На решение была лишь секунда — полыхнула молния, и рыцарша закрылась от неё щитом. И как только громовой перун рассыпался искрами, она крутанулась вправо, одновременно приседая, и махнула мечом над головой, успев понять направление удара.       Копьё метило ей в шею — взмах меча сместил наконечник левее, и он соскользнул по щиту. Рамильда спарировала атаку в последний момент. Демон попытался цапнуть рыцаршу когтями, пролетая над головой, но шлем защитил её. Не успела бестия улететь, как другой демон уже пикировал на Рамильду. Она побежала дальше, навстречу ему, рассчитывая поднырнуть под удар, и в этот самый момент демона настигла голубая стрела Ксендрика, пронзив ему крыло. Взвыв от боли, он упал прямо на арку, но почти тут же оправился, занося копьё. Рамильда пригнулась, чтобы полностью закрыть свой силуэт щитом, и упёрла в него кулак с мечом.       Крылатый страж с визгом ударил, и крючковатый наконечник со звоном отскочил от щита. Рамильда двинулась вперёд, демон снова ударил на упреждение, пытаясь уколоть её в лицо, и рыцарша направила щит вверх под углом, отводя копьё — теперь она его связала и ринулась вперёд, занося меч. Лишь только демон подался назад, пытаясь разорвать дистанцию, в спину ему прилетела стрела. Рамильда ударила, оставив глубокий порез на тощем теле, а затем вонзила клинок прямиком в сердце, добивая бестию. Упёршись ногой в грудь демона, она отпихнула его, высвобождая меч. Переступив через умиравшего противника, она побежала дальше.       Очередная бестия рухнула вниз, сражённая молнией Солера. Кацумото убрал лук за спину, готовясь спускаться.       – Будешь за мной, — сказал Рю, бросив взгляд на Рамильду. — Я пошёл.       С этими словами он присел на край подпорки и, оттолкнувшись от неё, спрыгнул на балкон. Миг спустя в самурая угодила метко брошенная молния, и он отпрянул к большому витражному окну, в которое была вставлена дверца из лунного стекла. Рами уже порывалась броситься ему на помощь, но молния сверху пригвоздила её к месту, заставив закрыться. Она видела, как двое демонов налетели на Кацумото — и пока один парил над ним, вынуждая отражать выпады с недосягаемой дистанции, другой демон ударил сбоку. Наконечник копья, украшенный алыми перьями, пробил доспешные пластины, ранив самурая — теперь его жизнь висела на волоске, и счёт шёл на мгновения.       – Я прикрою, идите на помощь, — процедил Экберт.       Без лишних слов Рамильда повернулась и присела, готовясь к прыжку. Назойливый демон не замедлил швырнуться молнией, но Экберт выставил в сторону щит, надёжно укрыв рыцаршу. Она прыгнула на бестию, ранившую Кацумото, рассчитывая рубануть её в спину, однако демон в тот же миг взмахнул крыльями, подавшись назад и вверх. Рамильда свалилась прямиком на него, придавив своим весом — демон попытался взлететь, но не сумел и заметался в стороны. Быстро оценив ситуацию, пока они зависли в воздухе, Рами обхватила крылатого и качнулась влево, утягивая демона прямиком к окну.       Они с треском врезались в хрустальный витраж, ломая металлический переплёт. Осколки стекла зазвенели по камню, демон рухнул на внутреннюю галерею, и Рами скатилась с него, насилу удержав меч в руках. Ей повезло, и осколки не причинили ей вреда — а вот бездоспешный демон так легко не отделался. Пока они оба поднимались, Рамильда увидела, как другая бестия, наседавшая на Рю, свалилась замертво, пронзённая копьём души. Раненый самурай согнулся от боли, потянувшись за эстусом.       Кровоточащий демон схватился за копьё и яростно атаковал, потеснив рыцаршу. Она просто ушла в оборону, плавно отступая — витражное стекло хрустело под сапогами. В какой-то момент в спину демону угодила стрела души, а мгновением позже Рю налетел на него сзади, рубанув по руке. Пока демон пошатнулся от боли, самурай прошмыгнул у него под крылом, размахнулся и срубил ему голову. Обменявшись взглядами, Рю и Рамильда кивнули друг другу.       Ксендрик с Солером забежали внутрь, и Экберт последним вошёл под своды собора, пятясь от беснующихся демонов под прикрытием щита. Те не стали залетать внутрь церкви и, по-видимому, отступили. Вздохнув, Рамильда отряхнула себя от мелких кусков стекла, прилипших к одежде. Вытерев тряпицей кровь с клинка, Рю оглядел товарищей:       – Все живы? Давайте дальше! Экберт впереди, Солер замыкающий.       Пропустив Экберта и Кацумото вперёд, Рами дождалась Ксендрика и зашагала рядом с ним. Они шли по галерее, минуя колонны и окна с цветными витражами, и свет причудливо лучился через матовое стекло. Внизу под ними центральный неф собора представал совершенно пустым. В иной момент Рамильда могла бы позволить себе насладиться всей этой невероятной красотой, но демонические крики снаружи продолжали держать в напряжении. Опасность могла прийти отовсюду, и когда они миновали середину галереи, Рю внезапно указал куда-то наверх и крикнул:       – Враг сверху! Осторожно!       Рамильда растерянно подняла голову, пытаясь высмотреть угрозу, но прежде чем её глаза успели найти неприятеля, до ушей донёсся характерный звук тетивы — большой тетивы. Только теперь Рами заметила чей-то силуэт наверху, но её взгляд выцепил нечто более важное, и это заставило её отшатнуться.       Рю, по всей видимости, тоже это заметил: он толкнул Экберта в плечо, а сам завалился на спину. Считанным мгновением позже массивный снаряд чиркнул по краю экбертова щита, высекая искры, и с грохотом врезался в пол, разбрызгивая каменную крошку. Это была длинная, полностью металлическая стрела, похожая скорее на миниатюрный рыцарский ланс, нежели на стрелу. Наконечник оказался, по сути, длинным гранёным клином — он мог пробить, наверно, любую броню и нанести ужасающую рану. На первый взгляд, такой снаряд был в пору для баллисты, однако Рамильда знала, что это было не так. Потому что оружие, из которого по ним стреляли, предназначалось не для людей — нет; оно предназначалось, чтобы убивать драконов.       – Берегитесь, это драконобой! — воскликнула она, отступив за колонну. Теперь она чётко видела круглую платформу, закреплённую на кованой балке под сводами, своего рода гнездо, в котором стояла одоспешенная фигура с огромным асимметричным луком — грозным оружием минувшей эпохи. Вторая стрела уже была на тетиве. — Ксендрик, поднови щит!       – Где он? — спросил Солер.       – Платформа наверху! — бросил ему Рю, поднимаясь. Он едва успел нырнуть к следующей колонне, разминувшись со стрелой. — Вперёд, вперёд, укрывайтесь за колоннами!       Рю с Экбертом побежали вперёд. Щит Рамильды опять вспыхнул голубым, а затем Ксендрик высунулся на миг и отправил стрелу души в сторону лучника. Снова щелчок могучей тетивы… Ксендрик порывался было бежать за товарищами, но Рами схватила его под локоть и дёрнула назад.       – Аккуратно!       Третий снаряд с грохотом врезался в то место, где пробегал бы чародей, и Ксендрик инстинктивно закрыл лицо рукой.       – Теперь бежим! — выпалила Рамильда, первой сорвавшись на бег.       Впереди виднелся участок галереи, где между большими столпами в колоннаде высилось по несколько малых — возможно, там выйдет лучше укрыться. Рамильда не могла видеть галереи целиком из-за спины Экберта, но она заметила, что на дальнем конце этого промежутка проход им преградил щитоносец, вооружённый копьём. И если лучника она не разглядела, как следует, то здесь сомнений не осталось: серебристые латы, барбют с фигурными крыльями, короткий тёмно-жёлтый плащ… этот рыцарь принадлежал к Серебряной гвардии.       В эти короткие мгновения Рами почувствовала, будто её сердце куда-то упало. Неужели не было предела жестокости этого испытания? Неужели ей придётся убивать Серебряных рыцарей Гвина? И ради чего?..       Сзади послышались вопли демонов — бестии явно ждали своего момента и решились атаковать. Рю остановился и присел за колонной, готовя стрелу.       – Давай дальше, займись копейщиком! — бросил он Экберту. Бальдерец немедля двинулся дальше, лязгая стальными сабатонами. Натянув тетиву, Рю прицелился и выпустил стрелу, а потом сразу пригнулся, прячась за парапетом — стрела из драконобоя прошла у него над головой, отколов кусок от колонны, и врезалась в стену. Добежав до товарища, Рами присела рядом.       – Сзади поджимают, — выпалила она. — Какой план?       – Ксендрик, можешь достать лучника копьём души? — спросил Кацумото, прислонившись к колонне.       – Копьём далеко, — выдохнул чародей, пытаясь отдышаться. — А если колдовать его с ищейкой — не хватит времени, он меня подстрелит.       – А как же колонна?       – Копью пространство нужно, его не выпустишь из-за угла.       Самурай высунулся из-за колонны, снова выстрелил и спрятался. Просвистев в воздухе, стрела лязгнула об латный доспех рыцаря.       – Бесполезно, отсюда в щель не попадёшь, — покачала головой Рами.       – Бегите за Экбертом и накройте его с дистанции поближе, — скомандовал Рю. — Мы с Солером займёмся демонами.       – Ясно. Ксендрик, можешь отвлечь его кластерной?       – Конечно, — прокряхтел тот. Опершись на посох, он поднялся с пола. — Прикрой старика, дорогая. Бросаю — и сразу бежим.       Рамильда решительно шагнула вперёд, закрываясь щитом. Ксендрик принялся колдовать, примостившись у неё за спиной, и рыцарша с трепетом наблюдала, как лучник натягивал тетиву — он готовился к их появлению, и пускай кластерная стрела была быстрым заклинанием, счёт шёл на секунды. В то же мгновение, когда голубая вспышка со звонким свистом устремилась наверх, петляя змейкой, с тетивы драконобоя сорвалась стрела. Все инстинкты Рами кричали о том, чтобы немедленно уйти в сторону, но она не могла рисковать Ксендриком — для него стрела была бы смертельной. Только в последний миг, когда Рамильда услышала шаги волшебника, она подалась в сторону. Она видела, что не успевает, и закрыла лицо щитом, надеясь, что пронесёт.       Стальной снаряд врезался в край щита, и сила удара опрокинула Рамильду на спину. Её словно ударили тараном — стрела смела её, как хлипкую преграду, и врезалась в пол, подняв облачко пыли. Рами упёрлась взглядом в отточенные грани стрелы: если бы не чары Ксендрика, она попросту пробила бы щит, а потом и кирасу. Где-то наверху взорвалась фейерверком магическая стрела. Тихо выругавшись, Рами перевернулась на бок, и Ксендрик потянул её за руку, помогая подняться.       Без лишних слов они ринулись дальше. Глянув наверх, рыцарша увидела, что лучник скрылся за ограждением платформы, укрываясь от волшебной шрапнели, и только теперь поднимался вновь. Они выиграли для себя несколько ценных мгновений — колоннада была уже близко. Секунда, другая, маленькие колонны замелькали перед глазами, и с той стороны послышался знакомый щелчок. Эта стрела могла предназначаться замыкающим, но что если лучник стрелял наугад, рассчитывая, что теперь они не станут уклоняться?..       Рамильда последовала за чутьём, на бегу хватая Ксендрика.       – Ложись! — выпалила она, заваливаясь с ним набок.       Они упали на пол в тот самый миг, когда тяжёлая стрела насквозь пробила колонну над их головами. Каменная крошка забарабанила по шлему, и Рамильда выждала пару секунд, прежде чем аккуратно подняться. Стрела драконобоя торчала прямо над ними, а в воздухе висела пыль, и рыцарша разогнала её рукой, откашливаясь. Где-то впереди звенела сталь — то Экберт схватился с Серебряным рыцарем. Вместе с Ксендриком Рами укрылась за парапетом.       – Рыцари Анор-Лондо, мы вам не враги! — воскликнула она, глядя в сторону копьеносца в проходе. — Опустите оружие, мы вам не враги!       Копьеносец никак не отреагировал — даже не повернул головы, и продолжил осыпать ударами Экберта.       – Они нас не послушают, — выдавил Ксендрик, приводя в порядок дыхание. — Это же всё «испытание». Не стоит даже пытаться.       Рамильда разочарованно вздохнула. Было что-то совершенно неправильное в том, что хозяева Анор-Лондо были готовы пожертвовать жизнями своих гвардейцев просто ради того, чтобы «испытать» искателей Пламени. И только искра решимости разжигала голос, твердивший поперёк этой жгучей досады: «Ну и пусть!». Если по ним били на поражение, если вставали преградой на пути к избавлению, то не оставалось ничего, кроме как бить в ответ — ради жизни, грядущей и нынешней.       Прямо перед ними находилась лестничная клеть, занимавшая половину прохода — и Экберт вынужден был противостоять копьеносцу один. Ксендрик только и мог, что зачаровать ему щит. Пурпурный Плащ пошёл на таран и вытеснил противника за край колоннады, а затем при помощи щита выбил копьё у него из руки. Гвардеец тут же выхватил из-за пояса клевец, и удары обоих рыцарей посыпались в щиты. Раздался щелчок тетивы, Серебряный рыцарь подался назад, и Экберт успел лишь закрыться от снаряда.       Стрела врезалась в щит со страшным лязгом и опрокинула могучего бальдерца, отбросив его назад. Рами немедленно бросилась к Экберту и просто помогла ему подняться, прежде чем гвардеец налетел на него. Очевидно, Серебряные рыцари держали проход так, чтобы любой, кто пытался потеснить щитоносца, подставлялся бы под обстрел сверху. Из этой ситуации надо было как-то выходить, и быстро. Только теперь до них добежали Рю с Солером, отстреливаясь от демонов — котта солнечного рыцаря была опалена молнией.       – Можешь достать лучника отсюда? — спросил Рю, примостившись за укрытием.       – Без шансов, — покачал головой Ксендрик. Ещё одна стрела пробила столп, за которым он стоял пару секунд назад, и маг машинально закрыл голову, зажмурившись. — Только стрелой, а стрелы его не берут. Мне нужно прикрытие, чтобы снять его копьём!       – Я расчищу вам проход! — бросил Экберт, не оборачиваясь. — Не подставляйтесь!       С этими словами он выпустил булаву и бросил щит в лицо Серебряному рыцарю, ошеломив его лишь на мгновение — но Экберту этого хватило. Без промедления он набросился на гвардейца, зажав его в тиски своих могучих ручищ, и они схватились в борьбе, лязгая доспехами. Рамильда только теперь поняла план Экберта: теперь, когда они сцепились, лучник наверху не мог выстрелить по нему, рискуя задеть товарища. Кацумото тут же развернулся в сторону настигавших демонов и скомандовал, вытянув руку:       – Ксендрик, давай шрапнелью в них, живо!       Чародей не промедлил с заклинанием — и юркие стрелы накрыли двух демонов. Один из них ещё шевелился, порываясь в бой, и получил стрелу в глаз от самурая. Рамильда крутанула голову к Экберту: он наконец пересилил Серебряного рыцаря, приподнял его над полом и попросту сбросил за парапет. Не мешкая, он тут же кинулся назад, на ходу подбирая щит и шестопёр.       – Ксендрик, сколько ещё продержатся щиты? — спросила Рамильда.       – Ещё есть время!       – Сир Экберт, давайте прикроем его, — оттараторила она. — Сомкнём щиты, пока он будет сплетать копьё.       – Согласен, — кивнул бальдерец, затыкая булаву за пояс. — Я готов принять на себя удар.       – Что ж, давайте рискнём, — качнул головой чародей. — Отсюда я не промахнусь.       – Прячься за Экбертом, чтобы лучник тебя не заметил, — прибавил Кацумото.       – По вашей команде, сир Экберт, — сказала Рамильда, распрямившись, и заняла позицию подле него. Ксендрик примостился позади мощной фигуры, согнувшись и пряча свой посох.       – Пошли, — бросил Пурпурный Плащ.       Они плавно двинулись вперёд, подняв зачарованные щиты, и застыли на месте сразу за проходом. Экберт опустил башенный щит на пол и упёрся в него плечом, а Рамильда подпёрла этот бастион со внутренней стороны, следя за движениями лучника. Тяжёлая рука Экберта упёрлась ей в спину, стукнув по кирасе.       – Берегись! — воскликнула Рами, как только щёлкнула тетива драконобоя.       Она поняла, что стрела летит точно в неё, и смещаться всем вместе было уже поздно. Рамильда сумела лишь приподнять щит, сместив его правее. Экберт, этот бывалый воин, успел уловить её движение и повторил его, но немного не успел — лязгнув по самой кромке его щита, стрела врезалась в щит Рамильды и смела её, как и прежде.       Падая, Рами услышала короткий стон Экберта, а потом увидела, в чём было дело: бальдерец завалился на бок, а гранёный клин насквозь пробил его правую ладонь. Ксендрик каким-то чудом устоял, хотя рыцари имели все шансы повалить и его, когда падали. Он остался совершенно открытым, и Рамильда с Экбертом поспешили подняться, но копьё души уже сияло лазурным цветом над навершием его посоха.       Чародей отправил заклинание в полёт, и лучник уже не мог от него защититься: копьё души пронзило его насквозь, пройдя через металлическую ограду, как нож сквозь масло. Серебряный рыцарь свалился замертво и, к своему удивлению, Рамильда увидела, как над его площадкой поднимается вихрь из белых огоньков, медленно растворяясь в воздухе.       – Фух, достал, — выдохнул Ксендрик. — Кончено.       Не мешкая, Рами положила клинок и помогла Экберту доковылять до стены, прислонив его к каменной кладке. Мгновения спустя подоспели и остальные.       – Надо извлечь стрелу, — произнесла Рамильда, с ужасом глядя на страшную рану. Её лицо и голос не выдавали беспокойства, но она впервые по-настоящему переживала за могучего рыцаря. — Боюсь, иначе эстус сделает только хуже.       – Я подержу вам руку, сир Экберт, — вызвался Солер. Присев на колено, он помог бальдерцу приподнять пробитую конечность и прочно зафиксировал её.       – Спасибо, — прогудел Экберт из-под шлема. — Прошу, вытаскивайте без промедления. Я перетерплю.       Рамильда кивнула. Они с Рю ухватились за металлическую стрелу и потянули на себя. Через несколько секунд продолговатый клин поддался и вышел из раны, оставляя дорожки из крови по всей длине массивного наконечника. В ладони зияла настоящая дыра — обычного человека это навсегда лишило бы возможности шевелить пальцами. Возможно, не помогли бы даже целительные чудеса — разве что самые мощные. Экберт выдержал всё это стоически, не проронив ни звука. Солер помог ему снять топфхельм и продырявленную перчатку, и взмокший бальдерец выпил несколько больших глотков эстуса. На глазах его плоть и кости начали срастаться, мерцая рыжим огоньком по краям, будто края горящей бумаги, пока от раны не осталось и следа. Рамильда облегчённо вздохнула.       – Я был всецело готов получить такую рану за моего короля, — произнёс Экберт, вертя исцелённой ладонью. — Всецело, если бы только мог его спасти. По злой насмешке судьбы, я получил её только теперь, став нежитью, когда сила Пламени может залечить даже такие увечья.       – Что это за оружие? — удивлённо спросил Рю, разглядывая необычную стрелу. — Я никогда не видел ничего подобного. Какой силой должен обладать человек, чтобы стрелять из настолько мощного лука?..       – Не столько человек, сколько само оружие, — пояснила Рамильда. — Эти луки создавались, чтобы убивать драконов. Они так и называются — «драконобои». В каждом из них есть частичка божественной магии, которая добавляет силы плечам и ускоряет стрелу. Их называют «иглами» — и они срываются с тетивы с невиданной мощью. Я видела только несколько таких луков в Асторе — за пределами Лордрана они большая редкость. Но ты прав — нужна действительно немаленькая сила, чтобы с ними управляться. На них даже есть специальная полочка для стрел — настолько они тяжёлые. В Серебряной гвардии были специальные отряды, вооружённые драконобоями, — с этими словами она обратила взгляд на опустевшую платформу, подвешенную под сводами.       – Эти рыцари — они были из их числа? — спросил Кацумото, задумчиво теребя подбородок.       – Да, — кивнула Рами. — Как минимум, стрелок. Признаться, я… — она сглотнула ком в горле. — Я успела расстроиться, что их выставили против нас. Но… если при смерти они растворяются, как мы… Возможно, всё не так плохо.       – Да, я тоже заметил. Может быть, они тоже стали нежитью?       – Может быть, — пространно кивнула Рамильда, обводя взглядом величественный собор. — Только вот… настораживает их молчание. Но, должно быть, это всё — тоже часть приказа.       – Что дальше? — вмешался Солер. — Проход на Спиральную башню открыт — и от нас, кажется, пока отстали.       – Давайте для начала спустимся вниз, — предложил Кацумото. — Проверим, есть ли другие рычаги. Снаружи нас могут снова ждать. Будьте начеку!       Но в соборе их больше никто не потревожил. Тела второго рыцаря действительно нигде не нашлось, хотя выжить, упав с высокой галереи, было едва ли возможно. От него осталось лишь копьё, которое он выронил ещё наверху. Два истукана-гомункула в массивных латах охраняли запертые двери храма, но на отряд никак не реагировали — и от них благоразумно решили держаться подальше. Несколько минут они просто ходили по центральному нефу — не столько в поисках механизма, сколько в созерцании красоты. Чёрные и оранжевые плитки устилали пол геометрическим узором, перемежаясь витиеватым контрастным орнаментом. Над головами висела огромная узорчатая люстра, покрытая сусальным золотом.       В апсиде, за алтарём, возвышалась статуя Гвиневер: дочь лорда Гвина, богиня изобилия и плодородия, застывшая в мраморе, грациозно сложив руки, была облачена в своё традиционное платье, а её густые волосы, спадавшие ниже плеч, покрывала гофрированная шаль. Диадема и браслеты королевны отливали позолоченным металлом, и даже узор на её платье поблёскивал золотистой краской. Солнечные лучи, проникавшие через большие окна позади статуи, окутывали её торжественным ореолом, и, обнесённая эскортом из двух изваяний Серебряных рыцарей, леди Гвиневер выглядела по-настоящему величественно. Тем страннее на фоне всей этой красоты казалось то, как пусто было в храме.       Рычаг, однако, нашёлся лишь на втором выходе из собора, сбоку от главных дверей. Механизм располагался на таком же мостике, что отходил от храма наверху — как и предполагал Рю, он оказался связан со Спиральной башней. Как только самурай потянул за рычаг, колоссальный октагон башни с шумным вращением пополз вниз и остановился на четверти поворота. Лязгнули шестерни, мостки соединились, и отряду открылся путь на спиральную лестницу, уходящую вверх — на обзорную площадку башни.       Площадка с главным рычагом располагалась в самом центре, на вершине колонны, вокруг которой змейкой вилась лестница. Это был большой медный диск с узором в виде круглых и звёздчатых отверстий, от которого отходила горизонтальная ручка. Судя по всему, этот диск надлежало вращать — на площадке было отмечено три позиции, и сейчас рычаг находился в середине. Теперь главный мост оказался соединённым, и дорога к кафедральному собору была открыта.       Решив проверить все возможные подходы, они провернули рычаг до конца, Спиральная башня снова поехала вниз, и шпили Анор-Лондо завращались перед глазами — у Рамильды снова перехватило дух от восхищения, а по коже пробежали мурашки. Верх башни соединился с нижним выходом из храма, и когда отряд спустился по лестнице, они обнаружили проход в толщу каменного фундамента, на котором стоял весь дворцовый комплекс. Отсюда уже хорошо виднелись городские улицы, совершенно пустынные. Над высокой аркой располагался синий мозаичный ромб, на котором был изображён всем знакомый символ: пылающий костёр с витым мечом. Вдоль изгиба арки тянулась нарисованная лента с надписью на древнелордранском, и Рамильда остановилась, чтобы прочесть её вслух:       – «Памяти павших в годы затмения», — произнесла она.       Её сердце затрепетало в предчувствии, и Рами шагнула вперёд. Миновав арку, они оказались в просторном, высоком круглом зале, и все взгляды сошлись на огромной статуе Гвина, возведённой в нише напротив прохода. Древний владыка, увенчанный короной с высокими зубцами, стоял, опершись на свой знаменитый меч, а его густая борода спускалась до груди. Но стоило Рамильде повертеть головой, как она поняла, где оказался отряд.       Это был мемориал. Вдоль всей стены протянулся трёхступенчатый цоколь, на котором лежали массивные гранитные плиты с десятками и десятками имён, словно надгробные камни. В стене над ними — аркада из небольших ниш, в каждой из которых несли дозор одинаковые изваяния Серебряных рыцарей, застывших в той же позе, что и их король. И ещё выше — золочёная надпись по кругу, словно пылавшая в свете волшебных ламп.       – «Сей памятник посвящается рыцарям, павшим во имя защиты Лордрана», — произнесла Рамильда, пробегая глазами по надписи. — «Бросившим вызов жару Изалита, тьме Улачиля и Великой Тени, павшей на земли Севера. Ваша жертва не будет забыта».       – Рыцарский мемориал, — произнёс Экберт, почтительно сняв шлем. — И если верить надписи, похоже, его соорудили после падения Лордрана. Я не могу никак иначе трактовать «Великую Тень» — и тем более символ витого меча.       – Да… — ошеломлённо произнесла Рамильда, пытаясь осмыслить сказанное. — Очень похоже на то. Здесь явная отсылка к войне с Изалитом, к погибели Улачиля и… видимо, к падению Лордрана. И если так, то…       – …То здесь по-прежнему может теплиться жизнь, леди Рамильда, — закончил Экберт.       – Может быть… — пространно покивала она. — Неужели правда… они не забыли?..       Она медленно зашагала вдоль холодных плит. Десятки имён, мужских и женских, смотрели на неё с гладкой поверхности, будто звуча далёким эхом одинокого колокола. Отдельные она даже узнавала — зачастую это были те, о ком в хрониках и гестах-деяниях оставалась лишь строчка, в лучшем случае абзац или куплет. У пьедестала со статуей Гвина цоколь расширялся, и три плиты, помещённые рядом, несли на себе лишь по одному имени. «Арториас Бездноходец, первый меч Владыки»; «Ледо Молотобоец, сильнейший среди равных»; и в самом центре — «Гвин Светоносный, Повелитель Пламени».       – И всё же хочу понять: что за тайну они охраняют?.. — произнесла Рамильда, подняв взор на изваяние Гвина. — Неужели здесь ещё остались люди? Или только леди Гвиневер, Киран и её товарищи?..       – Ну, у нас есть только один способ узнать, — сказал Ксендрик.       – Здесь столько памяти вокруг… И всё так чисто, так красиво — ни следа запустения, как внизу. Ведь кому-то, наверно… нужно всё это поддерживать?..       Она молча стояла под сенью статуи, и ушедший король смотрел на неё невидящими глазами. И здесь, посреди памятных плит, она как никогда остро почувствовала сопричастность к тем далёким дням и событиям. К тем людям, на глазах которых погибала их история и мечта. Но это место — и сам факт того, что оно вообще было создано — наравне с печалью и горечью оставляло по себе чувство едва ощутимого тепла.       Ведь если этот памятник этим страшным годам существовал, значит, было кому о них помнить?..       

***

             Вернувшись наверх, они подняли башню в самое верхнее положение, чтобы лучше осмотреть дворцовый комплекс. К кафедральному собору от моста вела широкая лестница, и портальные двери охранялись двумя гомункулами — как и в храме Гвиневер. От центральной площадки перед порталом наблюдались проходы на две боковые. Они располагались на вершинах массивных пилонов, выступавших из основного фундамента. И уже сами пилоны соединялись арками контрфорсов с двумя боковыми башнями, близнецами которых был окольцован собор. Что характерно, эти арки были снабжены балюстрадами и выполнены в виде ступеней — то есть, явно предназначались для перемещения между башнями.       В первую очередь, однако, внимание привлекала очередная стайка демонов, облюбовавших пространство перед собором — Рамильда насчитала минимум шестерых. А во дворе перед входом разгуливала с алебардой наперевес крылатая горгулья — точь в точь как те, которые охраняли колокол в Верхнем городе. И если они хотели прошмыгнуть в одну из калиток, ведущих на боковые пилоны, то с этой проблемой придётся разобраться.       – Чёрт, горгулья — прямо как те с колокольни, — процедила Рами. — Как ни стараюсь, пока не вижу ни ворота, ни рычага, которым можно было бы открыть центральные двери. Похоже, придётся искать вход через боковые башни.       – Да, я тоже ничего не заметил, — вздохнул Ксендрик. — Наверное, в этом суть. Было бы слишком просто пройти через парадную дверь, правда же? — чародей переглянулся с Рами и характерно улыбнулся. Рыцарша усмехнулась.       – Не то слово. Так и представляю: разносим мы двери из пушки, а там стоит гомункул-дворецкий и вежливо говорит, что нам сюда нельзя.       Отряд сдержанно посмеялся.       – Здесь вообще, похоже, не любят ходить прямыми путями, — продолжал улыбаться Ксендрик. — Особенно учитывая, как мы сюда попали. Ну что ж, мы явно можем пройти вон на ту площадку справа от главной лестницы, а потом на боковые башни.       – Главное, что-нибудь придумать с этой горгульей, — кивнула Рамильда.       – Мы уже справились с тремя, — сказал Рю, — с одной-то мы точно разберёмся.       – Лучше бы, конечно, просто проскочить, — кисло заметил Ксендрик. — У нас явно есть более чистый отрезок пути.       Экберт, задумчиво хмыкнув, прогудел в ответ:       – Учитывая, что горгулья разгуливает прямо у калитки, прошмыгнуть без боя не получится — разве что выманить её.       – Или отвлечь, чтобы остальные проскочили, а потом отвлекающий проскочил сам под их прикрытием, — размышляла Рамильда. — Если мы сможем пробиться к башням, едва ли вся эта орава увяжется за нами.       – Именно, — Ксендрик поднял палец кверху. — Мне кажется, вступать в затяжные бои с каждой угрозой будет немного расточительно по отношению к нашим ресурсам.       – Мы можем себе позволить ещё раз выстрелить из пушки, — произнёс Рю. — Пороха осталось на четыре выстрела. Думаю, мы с Экбертом выстрелим по горгулье, пока вы пройдёте на прорыв, а потом уже вы прикроете нас.       – Хороший план, — согласилась Сванн. — Что же, заряжаем? Налево или направо?       – Направо, — решил Кацумото. — Будем прорываться вон на ту башню.       Рами кивнула, проследив взглядом их маршрут. Наверх по центральной лестнице, дальше через калитку в стене, отгораживавшую парадный дворик — на боковую площадку; спуститься по ступеням ниже по пилону, дальше — вниз по распорке контрфорса на башню, где путь упирался в сквозной ярус — в каждой из четырёх стен была проделана высокая арка. И наконец оттуда — влево и вверх по другому контрфорсу, к большой боковой пристройке собора. За силуэтами фигурных башенок и контрфорсов Рамильда не могла разглядеть прохода, но он явно предполагался где-то там. Оставалось только прорваться.       Зарядив пушку, они вновь повернули рычаг, и лишь только мосты соединились, отряд двинулся вперёд. Ступени большой лестницы уносились вверх, и кафедральный собор возвышался перед ними величественной громадой, выраставшей с каждым шагом. Рами с трудом выдерживала дыхание, грозившее сбиться от этого восхождения, пока они наконец не достигли последней ступени.       Горгулья, разгуливавшая по дворику, повернулась к ним — в глаза бросилась знакомая бронзовая броня, покрытая патиной. Чудовище грозно заревело, расправив крылья, и стайка демонов поблизости взмыла в воздух. Экберт немедленно опустил бомбарду, нацеливая её на горгулью.       – Вперёд! — скомандовал Рю, махнув пальником. — Бегом к калитке!       Мешкать Рамильда не стала. Они с Ксендриком и Солером рванули вперёд, обходя горгулью по правой стороне, и когда она уже готовилась взлетать, замахиваясь алебардой, прогремел выстрел. Ядро задело голову чудища, вдребезги разбив часть бронзового шлема, и перебило горгулье крыло, оторвав от него целый сегмент. Бестия взревела от боли, заваливаясь набок, и троица пилигримов благополучно достигла калитки.       Вскоре Экберт и Рю последовали следом — пока Солер и Ксендрик прикрывали их от демонов сверху, Пурпурный Плащ принимал на щит удары алебарды, которыми осыпала его остервеневшая горгулья. Как она ни пыталась достать Кацумото, Экберт не дал ей пронести ни одного удара. Отступив за калитку, отряд сумел оторваться — теперь покалеченная горгулья не могла их преследовать, а стрелки отпугнули демонов.       Вниз, вниз — по ступенькам длинного контрфорса. Демоны не подлетали близко, но по-прежнему кружили в воздухе, словно выжидая момент. И только теперь, глянув налево, за силуэтами шпилей и упоров Рамильда заметила фигуру лучника.       – Драконобой слева! — предупредила она.       До ушей донёсся далёкий звук тетивы. На фоне каменных строений было непросто разглядеть стрелу, и только в последний момент Экберт, которому она предназначалась, сумел затормозить. Стальная игла пролетела мимо, падая по дуге к улицам города.       Этого стоило ожидать. Здесь, на узких контрфорсах, среди труднодостижимых башен, было идеальное стрельбище для драконобоев. На распорках было тяжело развернуться даже двоим, а если опрокинуть кого-то могучей стрелой на бегу, он непременно упал бы вниз, к неминуемой гибели.       Достигнув башни, отряд укрылся за массивной угловой колонной, поддерживавшей свод сквозного яруса. Рю на бегу указал на другую сторону от арки, выходившей на перпендикулярный контрфорс — тот самый, который был им нужен.       – Рами, Ксендрик, на ту сторону!       Не останавливаясь, Рамильда побежала вперёд. Только в последний миг, так и не расслышав щелчка тетивы, она поняла, что в неё летит стрела из драконобоя — с совершенно внезапной стороны — но было уже поздно. Она лишь сумела машинально закрыться.       Игла с треском пробила щит и врезалась ей в левый наплечник, опрокинув рыцаршу. Рами коротко вскричала от резкой боли в руке: наплечник спас её от ранения, но сила удара была такой, что сломала ей кости — вспышка боли в локте достигла белого каления. Рыча сквозь зубы, Рамильда отползала в укрытие, порываясь встать, но застрявшая в щите игла тянула её вниз. Рю, стремглав выбежав из-за левой колонны, помог Ксендрику поднять её на ноги, и все вместе они укрылись за правой.       – Проклятье, — выдавила Рамильда, шипя от боли, и медленно присела. — Там есть второй… где-то справа…       – Ксендрик, придержи её щит, — распорядился Кацумото, хватаясь за массивную стрелу. — Сейчас вытащу. Не шевелись.       Рами кивнула, стиснув зубы. Самурай принялся вытаскивать иглу, и поначалу она потянула щит за собой — рыцарша снова простонала от дикой боли в руке, крепко сжимая рукоять меча. Наконец, вытащив стрелу, Рю бросил её на пол, и Рамильда открыла флягу с эстусом, вливая в себя вожделенное пламя.       Облегчённо вздохнув, она повернула голову и увидела, как Солер выглядывает из-за колонны, пытаясь оценить обстановку. Через пару секунд он отпрянул, укрываясь от выстрела, и игла пролетела мимо, вонзившись в пол.       – Вверху справа на выступе! — крикнул Солер, показывая примерное направление.       – На выступе? — переспросил Рю.       – Да! Выступ на пристройке между этажами, как карниз! Там башенка на углу, лучник в той стороне!       Улучив момент, Рами осторожно высунула голову. Действительно — контрфорс упирался в выступ, тянувшийся между этажами пристройки. Она не стала высовываться под стрелка справа, но смогла разглядеть позицию того лучника, которого они заметили первым. Дело несколько облегчалось тем, что в середине контрфорс упирался в узкую башенку, за которой можно было укрыться, но весь второй отрезок пути они будут страшно открыты для стрел.       – Второй там же слева! — оповестила она остальных. — Простреливают контрфорс с двух сторон.       – Я могу попробовать укрепить ваши щиты посильнее, — произнёс Ксендрик, — но на это уйдёт больше сил, чем обычно. Мне придётся экономить на атаке. И вообще нет гарантии, что у меня получится — заклинания сложно модифицировать на ходу, и для меня это первый раз с зачарованием щита, но… я могу попробовать.       – Выбора нет, — произнёс Рю. — Одно попадание на контрфорсе — и конец.       – Тогда сейчас, — вздохнул чародей, собираясь с духом. Голубые огоньки заплясали между его пальцев и у навершия посоха. — Не хватало только под обстрелом заниматься экспериментами… Сначала попробую на тебе, Экберт.       Концентрация отразилась у мага на лице. Он старательно вырисовывал заклинание, плавно вращая ладонью, и на щите Экберта заблестели было голубые пятна, но через пару секунд они исчезли, как и искры вокруг навершия посоха, украшенного зелёными крыльями бабочки. Ксендрик досадливо тряхнул рукой, сведя скулы.       – Чёрт, сорвалось, — процедил он. — Сейчас…       – Уверен, что стоит пробовать? — спросил Рю. — Можешь оставить энергию для своих стрел и копий, а мы попробуем ответить им бомбардой.       – Нет, сейчас, — с нажимом ответил Ксендрик. — Мне только нужно… сконцентрироваться…       – Ты справишься, — приободрила его Рамильда. — Ничего сверхъестественного для винхаймского чародея.       Искоса глянув на неё, Ксендрик слабо улыбнулся и отвел взгляд, снова сосредотачиваясь. Глубоко вздохнув, как будто выравнивая ритм магии заодно с ритмом сердца, чародей принялся за очередную попытку. У него ушло чуть больше времени, чем прежде, и поначалу щит Экберта лишь слабо мерцал голубыми блёстками. Но затем, как только чародей завершил заклинание уверенным пассом, весь щит налился цветом, на этот раз — не голубым, а насыщенно-синим.       – Получилось, — выдохнул Ксендрик. — Попробуй их спровоцировать.       Пурпурный Плащ молча кивнул и немедленно вышел из-за колонны, закрываясь щитом. Драконобойцы не замедлили с ответом: сразу две иглы устремились в него — и на сей раз коса нашла на камень. Рыцарь даже не пошатнулся от попадания: обе иглы смялись от силы столкновения и безвредно упали рядом. Экберт немедленно отошёл в укрытие.       – Работает, — веско сказал он.       – Отлично! — отозвался Ксендрик, снова принимаясь плести чары. Его лицо почти лучилось от торжества. — Рамильда, готовься!       – Экберт, Рами! — тут же принялся жестикулировать Рю. — Оставляем бомбарду здесь. Как только Ксендрик поднимет щиты, бегите до башенки, я за вами! Ксендрик, Солер — накрывайте их отсюда, как только мы двинемся! Следите за демонами!       – Будет сделано, — отозвался чародей. — Но надолго меня не хватит — быть может, несколько стрел и копьё напоследок… Рассчитываю на тебя, Солер.       Он произвёл завершающий пасс рукой, и щит Рами вспыхнул тем же оттенком синего. Кацумото немедля махнул рукой:       – Вперёд!       Экберт выбежал из укрытия, Рамильда и Рю — секундой позже, и оба они устремились вверх по ступенькам. Из-за спин вверх устремились молния и стрела души — вторая угодила в лучника слева, сбив ему прицел. Однако стрелок справа, стоявший в тени восьмиугольной башенки на углу пристройки, казалось, вообще не обратил внимания на молнию и выстрелил. Экберт повернул щит: попадание остановило рыцаря, но лишь на секунду. Смятая игла отскочила от поверхности щита, падая вниз. Противники явно адаптировались: теперь они тщательно выцеливали их в обход щитов, и приходилось внимательно следить за иглами.       Оставалось совсем немного до укрытия. Лучник слева оправился и снова выцеливал их. Щелчок тетивы, игла срывается в полёт — Рами поднажала и успела разминуться с ней. Сзади послышался лязг, и только миг спустя она, к своему ужасу, поняла, что стрела предназначалась не ей. Нельзя было даже остановиться — игла справа опасно пронеслась над головой. Лишь теперь, когда они с Экбертом добежали до укрытия, Рамильда обернулась.       Рю стоял на коленях, силясь подняться. Стальная игла пробила ему плечо навылет и осталась торчать в ужасающей ране — кровь заливала красные пластины доспеха. Солер уже порывался ринуться к нему, но Кацумото резко махнул рукой в запрещающем жесте:       – Солер, назад! — надсадно прокричал самурай.       Он кое-как поднялся, и Рамильда поняла, что живым ему не уйти — рыцари-лучники вот-вот должны были выстрелить по идеальной мишени. В этот же миг Экберт швырнул самураю конец верёвки с крюком, и его окрик вывел Рамильду из оцепенения:       – Рю, хватайся! Леди Рамильда, готовьтесь тащить!       Она мгновенно поняла замысел Экберта. Рю успел схватиться за верёвку и попросту перевалился через фигурную балюстраду за секунду до того, как стрела прикончила бы его. Быстро положив клинок, Рамильда взялась за верёвку вместе с бальдерцем и увидела, как Рю падает вниз, маятником устремляясь к башенке. По счастью, было недалеко — только бы он не выпустил верёвку от удара! Её сердце на секунду замерло, когда он врезался в кладку, лязгнув доспехами, но верёвка осталась тяжёлой — а значит, самурай каким-то чудом держался. Без лишних слов они с Экбертом втянули его наверх, на свой крохотный островок безопасности.       – Держись, командир, — процедила Рами, удерживая Кацумото за плечи, пока Экберт, отложив щит, взялся за гранёную иглу. Самурай глухо простонал и поморщился, когда из него извлекали снаряд, и Рамильда сама отцепила целительную флягу у него с пояса, вложив в руку.       – Спасибо, — процедил Рю, пока ужасная рана затягивалась. Эстуса у него оставалось совсем немного.       – Я перелью тебе глоток, — сказал Экберт.       Солер снова высунулся из-за колонны, зажигая молнию, и метнул её в кого-то из лучников. Рамильда пару раз махнула ему рукой, качая головой:       – Не трать силы! Их доспехи защищают от молний!       – Надо продвигаться, — на выдохе произнёс Рю, снимая лук с плеча. — Щиты долго не продержатся. Солеру и Ксендрику тяжело стрелять — и сил у них не так много, а лучники накрывают нас с возвышенности. Значит, надо рваться наверх, чтобы освободить место здесь.       – Тогда тебе стоит остаться позади, — сказал Экберт, снова продевая руку в петли щита. Заткнув булаву за пояс, он взялся за ту самую иглу, которую они извлекли из Рю. — Прикрой нас от демонов, если они вернутся, а мы с Рамильдой будем прорываться.       – Идёт, — кивнул Кацумото. — Действуйте быстро. Ксендрик, Солер! По моей команде — сюда! Экберт, Рами, двинули!       Им не нужно было приказывать дважды. Как слаженные танцоры, они разошлись в разные стороны, обходя башенку по узкому карнизу, снова сошлись на другой стороне и устремились наверх. Только теперь Рамильда осознала важную деталь: вторая арка контрфорса не имела ступеней, и пришлось вкладывать ещё больше сил, чтобы рваться вперёд по гладкой поверхности. Более того — дорогу на выступ им преграждал копьеносец с миндалевидным щитом — прямо как в соборе. Рыцари-лучники натягивали тетивы, но выбора не было — только вперёд.       Демоны, кружившие в небе, только и ждали этого момента — их крики донеслись откуда-то сверху. Лучник слева уже готов был отпустить тетиву, когда стрела Кацумото удачно вонзилась ему под мышку — шиловидный наконечник пробил кольчужное полотно и целиком сорвал ему выстрел. Игла справа летела прямиком в Рамильду — она закрылась щитом, и волшебная оболочка отразила снаряд. Если прежде её сметало, как тараном, то с новыми чарами удар ощущался не сильнее взмаха алебарды.       – Давайте, пошли! — донеслась снизу команда Рю.       Рами видела, как правый лучник потянул новую иглу из большого колчана, стоявшего на выступе рядом с ним. Экберт, притормозив на мгновение, размахнулся и метнул окровавленную трофейную иглу прямо в стрелка, как дротик. Доспехи спасли его, но могучий бальдерец сумел оглушить и повалить рыцаря, отложив очередной выстрел. Потянув из-за пояса шестопёр, Пурпурный Плащ пошёл на копьеносца.       Заслышав визг в стороне сверху, Рамильда еле высмотрела пикирующих демонов — и один из них тут же рухнул вниз, хватаясь за шею, сражённый стрелой Кацумото. Молния росчерком в воздухе — искры змейками расползаются по спасительному щиту. Молния сполохами на конце рыцарского копья, осыпающего ударами Экберта. Только теперь правый лучник кое-как оправился.       Драконобойцы сосредоточили стрельбу только на Экберте, не давая продавить оборону копьеносца — массивные иглы то и дело барабанили в щит. Лишь только он поймал стрелу слева, копьеносец изловчился и уколол его в правое бедро, под латной юбкой. Где-то сзади крылатые бестии налетели на оставшуюся троицу, и Рамильда поняла, что пока они с Экбертом оставались здесь одни против Серебряных рыцарей. Оставалось совсем немного времени, прежде чем чары слетят со щитов, но полноценно помочь Экберту она не могла — только протиснуться мимо него, если случится худшее.       Копейщик попробовал удержать бальдерца, как загарпуненную рыбу, но тот, превозмогая боль, сразу пошёл в атаку. Поспешно выдернув копьё, рыцарь отступил, продолжая осыпать Экберта ударами, и Пурпурный Плащ ускорился, двинувшись вперёд молчаливой громадой. Рами осталась на месте, пропуская стрелу слева, и только потом шагнула следом — оставалось совсем немного. Зажав копьеносца вплотную, Экберт с силой толкнул его щитом, и он отшатнулся к стене пристройки — проход наконец был свободен. Рами видела, что лучник справа целился в неё, но в последний миг он направил иглу в сторону Экберта. Драконобойцы выстрелили одновременно — и траектории стрел пересекались под слишком большим углом.       – Осторожно! — только и смогла крикнуть Рамильда.       Он не смог бы поймать обе стрелы одновременно — не в этой позиции, а она не успевала прикрыть его. Башенный щит отразил иглу слева, но другая миновала защиту и вонзилась рыцарю в правую часть груди, пробив кирасу и ломая рёбра. Экберт отшатнулся к балюстраде, насилу устояв под весом снаряда: игла не убила его на месте, но, скорее всего, пробила лёгкое. Любая атака могла стать ему смертным приговором, и Рамильда поняла, что её момент настал.       – Сир Экберт, в сторону! — крикнула она, устремляясь вперёд.       Он нашёл в себе силы чуть повернуться, чтобы пропустить её, и Рами с ходу налетела на копьеносца. Только теперь, вблизи, она выцепила взглядом его лицо в прорези барбюта: стоические глаза Серебряного рыцаря не выражали ничего — ни злости, ни страха, ни даже сосредоточенности. Отразив его выпад, Рамильда врезала ему щитом по шлему, обхватила руками в клинче и, с силой поворачивая корпус, скинула рыцаря вниз с выступа. Прямо у неё на глазах Экберт вытащил гранёную иглу всего лишь одной рукой — кровь потоком хлынула из раны. Будто не чувствуя дыры у себя в груди, он двинулся вперёд — Рамильда с трудом смогла оторвать взгляд.       Освобождая пространство, она двинулась к угловой башенке, заметив, как растворяется оболочка на её щите — лучники по-прежнему были в строю, и бой висел на волоске. Правый выстрелил в неё почти вплотную, и Рами едва успела уйти с дороги, вжавшись в стену. Стряхнув щит с руки, она пошла в атаку, осторожно двигаясь по узкому выступу и стараясь не смотреть вниз — только не смотреть вниз!       Лучник потянул из ножен длинный меч, понимая, что выстрелить ещё раз не успеет. Клинки скрестились в жестоком звоне, Рамильда отразила удар, связав меч гвардейца, решительно шагнула ближе, хватаясь левой рукой за клинок, и вогнала остриё прямиком в шею, через прорезь шлема. Мгновением раньше она увидела и его взгляд — такой же стоический, как и у копьеносца. И в тот растянутый миг, когда капли горячей крови окропили её клинок, и рыцарь стал заваливаться, Рами поймала на себя на мысли, что лица этих двоих вообще были поразительно похожи — и одинаково невыразительны. Как будто они были родные братья. Как будто их лица и вовсе напоминали скорее статуи Серебряных рыцарей с их безупречными чертами, а вовсе не людей из плоти и крови. И даже то, что они водили глазами и корчились от боли, как живые люди, не могло скрыть этой странности.       Серебряный рыцарь рухнул замертво, начиная таять в россыпи белых искр. Тяжко вздохнув, Сванн обернулась, оценивая обстановку: Экберт сидел на колене, укрываясь щитом и осушая флягу эстуса. Оставшийся лучник, отступив на соседний контрфорс, спустил тетиву, но, слава богам, Ксендрик сумел накинуть на щит Экберта защитную плёнку откуда-то снизу. Бальдерец завалился на спину от попадания, но остался невредим. Рами надеялась, что дальше в лучника последует копьё души, но Ксендрик тут же отпрянул под защиту Солера — трое демонов яростно наседали на них.       Рамильду осенило: лук погибшего рыцаря валялся прямо у её ног, не собираясь исчезать — ведь он бросил его перед смертью! Не раздумывая, она схватила асимметричный драконобой — в большом колчане ещё оставалось несколько игл, и их должно было хватить, чтобы помочь товарищам.       Потянув гранёную иглу, Рами положила её на полочку, попыталась сходу потянуть тетиву и не сумела — натяжение было куда сильнее, чем она думала. Развернувшись в сторону последнего драконобойца, она попыталась во второй раз, вскинув лук и вложив всю силу в оттяг. Тетива поддалась, и Рами опустила драконобой, продолжая её тянуть: руки стремительно наливались свинцом, и она понимала, что очень быстро устанет держать тетиву, и нужно было плавно доводить оттяг спиной, чтобы у неё была возможность прицелиться. Лучник уже заметил её движение и сам выцеливал её, игнорируя Экберта — если она купит бальдерцу несколько ценных секунд, оно будет стоить того.       Неопытность подвела её в последний момент: чем плавнее она пыталась довести тетиву до щеки, тем агрессивнее плечи лука рвались обратно. Быстрее, чем она успела выстрелить, руки задрожали, тетива съехала назад, а игла упала с неё — Рами насилу не выстрелила вхолостую. Щёлкнула вражья тетива, и, схватив напоследок иглу, Рамильда юркнула за стену восьмиугольной башенки.       Вражеская стрела пролетела мимо, сколов ощутимый кусок с угла. Рами выругалась сквозь зубы: тягаться в меткости с матёрым драконобойцем ей было не след — она даже не знала, как правильно стрелять из этого лука. Какая надежда могла у неё быть на меткость, если она даже не могла отправить иглу в полёт?.. Этот поединок был проигран, даже не начавшись.       Со стороны донёсся демонический визг: одна из крылатых бестий, заметив Рамильду, взмахнула крыльями и устремилась к ней. Теперь у Рамильды попросту не было выбора, кроме как стрелять, и она поклялась себе вложить все силы в эту попытку.       Стиснув зубы, рыцарь собралась с духом и вскинула драконобой кверху, потянув руку вниз и изгибая корпус. Чувствуя, как натужно работают мышцы спины, Рами оттянула могучую тетиву до предела — и внезапно ощутила, что она больше не рвалась назад. Тетива с иглой застыла у подбородка, и она удерживала её практически без усилий. Не став раздумывать, Рамильда направила остриё иглы в цель.       Демон уже мчался на неё, заряжая копьё молнией, и Сванн подпустила его ближе, чтобы точно не промахнуться. За мгновение до того, как тварь метнула молнию, пальцы Рамильды соскользнули с тетивы. С громким щелчком мощные плечи лука распрямились, выбрасывая смертоносный снаряд, и игла пробила бестии грудь, сметая её прочь.       Ошеломлённая силой лука, Рамильда на миг застыла. Только теперь она догадалась, в чём было дело: ей всего-то стоило натянуть тетиву до конца и сразу, без промедления — а дальше магия драконобоя пришла ей на помощь, удерживая лук в нужном положении. Вот в чём заключалась правильная техника! Теперь, когда Рами случайно раскусила эту хитрость, прицеливание представлялось абсурдно лёгким. Торжествуя внутри, она тут же высунулась, утянула вторую иглу из колчана и шагнула назад, решив не рисковать, пока у Экберта висел зачарованный щит. С этой позиции она по-прежнему могла накрывать демонов, не подставляясь под гвардейца.       Один из демонов парил возле фигурной башенки на контрфорсе, тыча в Солера копьём из-за угла — оно было таким длинным, что Ксендрик попросту не мог рисковать выходом на позицию. Сделав глубокий вздох, Рамильда в третий раз вскинула лук, повторяя натужное движение. Направив иглу книзу, она хорошенько прицелилась и плавно отпустила её в полёт.       Она опасалась, что промахнётся — и действительно поняла, что взяла высоковато, но крылатый демон был такой большой целью, что эта погрешность не сыграла роли. Игла пробила ему крыло, пришпиливая к башенке. Поняв, что произошло, Солер тут же пошёл в атаку, прикончив бестию.       – Получи, гад, — радостно прошептала Рамильда. Она шагнула за угол одновременно с Ксендриком, намереваясь ухватить предпоследнюю стрелу и вступить в дуэль с последним гвардейцем. Экберт уже приближался к нему, но помогать бальдерцу ей не понадобилось.       Когда лучник насаживал последний снаряд, явно рассчитывая сшибить Экберта вниз, лишь только он ступит на контрфорс, Ксендрик отправил в него копьё души. Лазурный ланс прошил лучника насквозь, и тот рухнул на колени, чудом уцелев. Из последних сил он попытался достать меч, и в этот миг Экберт решительно атаковал. Он с размаху ударил булавой ему по голове — и Серебряный рыцарь рухнул вниз. Вместе с ним к пустынным улицам упал и последний демон.       Рамильда испустила усталый вздох — бой был выигран. Вернув иглу в колчан, она положила новообретённое оружие рядом с собой. Затем подобрала отцовский клинок, протёрла его и вернула в ножны. Устало прислонившись к стене, она сняла шлем со взмокшей головы и тряхнула волосами. Вытерев пот со лба, она просто стояла недвижно, подставляя щёки свежему ветерку и наблюдая, как её друзья поднимались по контрфорсу. Потрёпанные, израненные, с продырявленными доспехами — они всё же остались живы и победили. Рамильда слабо улыбнулась и прикрыла глаза.       Она медленно повернула голову, заслышав лязг сабатонов, и встретилась взглядом с Экбертом. Дыра, зиявшая в его нагруднике, выглядела устрашающе, но рыцарь явно был в порядке. Его фляжка была совершенно пуста.       – Хорошая работа, леди Рамильда, — сказал он, уважительно кивнув. — Спасибо, что прикрыли.       – Спасибо, что расчистили дорогу, — продолжала улыбаться Рами. — Каждый раз вижу, как вы хлопаете дверью перед лицом смерти, и каждый раз не перестаю восхищаться. Хотела бы я презирать боль, как вы, сир Экберт.       – Полно, Рами, — тепло усмехнулся рыцарь. — Вы достойны не меньшей похвалы.       Она впервые услышала, как Пурпурный Плащ назвал её по этому имени — так тепло и по-дружески. Искренние эмоции редко исходили от бальдерского стоика, и каждый такой случай был по-своему драгоценным. Не сдержавшись, Рамильда усмехнулась, и улыбка стала шире.       – Боль преодолевается не сама по себе, как и страх, — продолжил Экберт. — Когда на кону жизни товарищей, боль ничтожна и второстепенна.       – В вашем случае так уж точно, сир Экберт, — заключила Рами, отстраняясь от стены. Подошедший Рю скупо, но одобрительно кивнул ей.       – Для первого раза сойдёт стрельба, — сказал самурай. — Все молодцы. Забираем бомбарду — и давайте найдём себе костёр.       – Самое время, — произнёс Ксендрик. — А иначе мои старые кости взбунтуются против этой бесконечной беготни. Магии у меня осталась совсем капелька.       – С той стороны есть балкон, — Рамильда указала большим пальцем за угол. — С выступа можно прямо перешагнуть балюстраду.       – Отлично, — одобрил Кацумото. — А эту штуку ты возьми с собой. Нам ещё пригодится.       – Непременно, — кивнула Рамильда.       – Вот это я понимаю битва! — с широкой улыбкой сказал Солер, сняв топфхельм с красным пером. — То и дело казалось, что кого-то потеряем, ан нет, и на этих найдётся управа! А какое упорство, какая воля у врагов! — он уважительно качнул головой. — Это вам не кучка опустошённых. Достойно змеев в той крепости.       – Ты, как я погляжу, даже в этом ухитряешься находить положительные стороны? — улыбчиво сощурился Ксендрик, глянув на рыцаря.       – А как же! Ты посмотри — победа уже совсем близко, — тут Солер иронично усмехнулся и раскинул руки в своём характерном жесте. — Слава солнцу! Скоро, скоро уже конец, друзья, я как чувствую. Сейчас нам унывать совсем не след.       – Что ж, по крайней мере, твой энтузиазм не может не радовать, — пожал плечами чародей.       – Не ты один чувствуешь близость солнца, друг, — Рамильда улыбнулась солнечному рыцарю и отвернулась к голубому небу. — Не ты один…       Она простояла у стены ещё некоторое время, ощущая приятное нытьё в уставших мышцах. Город богов устроил им поистине тёплый приём — с таким трудом они не пробивались даже через крепость Шена. Шестым чувством Рамильда едва ощущала где-то поблизости присутствие костра — но она подозревала, что это будет лишь очередная передышка, и последнее испытание на этом не закончилось. И что ожидало их в сердце кафедрального собора, за цветными витражами и величественными колоннами, оставалось только гадать.       И всё же — неужто у них правда получится? Неужели последний рубеж вот-вот будет пройден, и все тайны откроются? И быть может, боги смягчат свой строгий взгляд и одарят их настоящей милостью?.. Где-то здесь была леди Киран… возможно, даже Орнштейн, капитан Серебряной гвардии. И принцесса Гвиневер — наследница отца, ушедшего в затмение… Скоро ли она взглянет им в лица? Скоро ли получит ответы на все вопросы? Скоро ли?..       Когда Экберт уже поднимался с бомбардой и боеприпасами, Рамильда снова вытерла лоб и нехотя надела шлем. Повесив щит на спину, она вытащила последние две иглы из колчана, взяла их в охапку с драконобоем и закинула на плечо, кивнув друзьям в нужную сторону. Их восхождение к солнцу продолжалось.